* * *
Солнце кинулось к Архипу, принялось тереть ему щеки, покалывать глаза под веками, но окончательно разбудил его лишь бодрый голос:
-Подъем, племяш.
Архип сел на диване, не сразу поняв, где он находится.
-Нам песня строить и жить помогает, - пел Максим Петрович, приседая. После каждого приседания он залихватски похлопывал себя по бедрам.
-Что вы делаете? - удивился Архип.
-А ты не знаешь?- удивился Иноненко. - Эх ты, деревенщина! Зарядка!
Агент рассмеялся, показав белые крепкие зубы.
-Ну вставай, иди умывайся, пока не набежали.
"Кто не набежал?" - изумился Архип, но тут же догадался: конечно, жильцы.
Максим Петрович был в трусах, волосы у него на голове мокрые.
Архип откинул в сторону одеяло и поднялся. Он, в отличие от Иноненко, провел ночь в ватных штанах и свитере.
-Да, брат, - покачал головой агент.- Ну и обычаи в твоей Твери. Сымай все - а то не поймут.
Пришлось подчиниться. Под ватными штанами у Архипа расположились трусы в зеленый горошек - блестящая подделка лабораторных швей.
-Вот возьми - мыло, бритва, - Иноненко сунул в руку Архипа бумажный пакет и полотенце. - И скорее, скорее... До конца по коридору, потом налево. Там же и сортир, кстати.
Архип выскочил за дверь и ... оторопел. Прямо на него, легко ступая по сырому выщербленному полу, шла белокурая девушка, отчего-то показавшаяся ему необыкновенно красивой. На ней было надето короткое пальто кремового цвета и аккуратная вязаная шапочка.
Смущенно прикрыв волосатую грудь пакетом, Архип смотрел на нее.
-Добрый день, - сказала девушка, улыбнувшись, и прошла мимо.
Архип растерянно промолчал; после, идя по коридору, ругал себя за это: по инструкции положено отвечать на приветствие.
Когда, умывшись, Архип вернулся в комнату, Иноненко уже был собран: черные широкие штаны, заправленные в высокие кожаные сапоги, черная кожаная куртка с обшлагами и блестящими пуговицами.
-Скорее, - попросил он.
Архип быстро натянул ватные штаны, свитер, фуфайку, обулся.
Они вышли из комнаты. Иноненко закрыл дверь на ключ и спрятал его в нагрудный карман.
-На работу, Максим Петрович?
По коридору шла незнакомая пожилая женщина.
-На службу, Раиса Степановна, - улыбнулся Иноненко.
Утро было зябким и сумрачным - растрепанные вороны с криком носились над растущей у подъезда березкой. Падали желтые листья.
Архип, сам не зная почему, вздохнул.
- Позавтракаем в гараже, - сказал Иноненко, неправильно истолковав его вздох.
Вынырнув из подворотни, они вышли на бульвар, но в метро Максим Петрович спускаться не стал.
-Дойдем пешком, - сказал он, - А то еще пристанет...
Иноненко не договорил, но Архип и сам догадался: патруль.
Кремлевский гараж, к некоторому удивлению Архипа, расположился вовсе не в Кремле, а в неприметном переулке, во дворе перед низким красным зданием с деревянной табличкой "АВТОКОЛОННА N1, г. Москва". Напротив здания находились, собственно, гаражи: пять высоких металлических ворот, вмонтированных в приземистое кирпичное строение. Одни ворота были отворены.
-Серег, с утра пораньше? - крикнул Максим Петрович.
Из гаража вышел белокурый улыбающийся парень, невысокий, но очень крепкий с виду. В замасленных руках он держал какую-то деталь и отвертку.
-С утра пораньше, Максим Петрович. Здравствуйте!
-Здорово, Сережа. Познакомься - Архип.
-Салют! - Сережа весело посмотрел на Архипа. - Давно шоферишь?
-Семь лет.
-Солидно, - присвистнул Сережа. - Ну, обращайся, если что.
-Хорошо.
-Сережа, мы с новичком пойдем чайку попьем, - словно извиняясь, сказал Иноненко.- Присоединяйся.
-Нет, спасибо, я уже попил, - засмеялся шофер.
Максим Петрович повел Архипа в красное здание. Здесь пахло пылью, машинным маслом, кошкой. За дубовым черным столом сидела худая женщина с искривленным носом и некрасивой родинкой на щеке. На плечи она набросила шерстяной коричневый платок.
-Доброе утро, Алла Марковна.
-Доброе, Максим Петрович. Там вам пакет со вчерашнего дня из управления.
Голос у женщины был простуженный, она все время зябко куталась в платок. Архипу стало жаль ее.
-Замечательно. Алла Марковна, наш новый работник, товарищ Сергеев.
-Здравствуйте, - глаза женщины мельком прошлись по лицу Архипа. - Оформлять, Максим Петрович?
-Успеем. Пока на испытательный.
Иноненко открыл покрашенную синей краской дверь.
-Проходите, товарищ Сергеев.
Архип вошел. Максим Петрович плотно притворил дверь.
В кабинете Иноненко было голо и скучно. Слегка оживляли его лишь прикрепленное к стене красное знамя да грубо сделанный макет автомобиля у стены. На столе, лицом к посетителю, стоял портрет Сталина. Вдоль стены - шкаф с бумагами.
-Присаживайся, - негромко сказал Иноненко.
Архип присел на стоящий чуть ли не посреди кабинета грубый стул и подумал: не перебарщивает ли Максим Петрович с аскезой? Едва ли у других начальников такие же кабинеты, а в тридцатые опасно выделяться чем-то, пусть даже и скромностью в быту.
Иноненко взял со стола кособокий чайник и поставил на электроплитку. Потом подошел к шкафу, порылся в верхнем ящике, достал какие-то бумаги. Сел к столу, стал что-то писать.
-Наливай чай, - сказал он, отвлекшись на секунду. - Сахар и хлеб в тумбочке.
Архип подошел к тумбочке, на которой стояла электроплитка, открыл ее. Чувствуя себя неловко, достал стакан, небольшой кусок хлеба и - из жестяной миски - два куска сахара.
"Чаем" Иноненко называл кипяток, подкрашенный морковным взваром. Архип вспомнил, что подобным образом насыщался в Смольном кумир Максима Петровича - Ленин.
Сахар был твердым и желтым, хлеб - черствым, но почувствовать себя вождем мирового пролетариата было приятно - кипяток как будто согревал кровь.
-Вот твой документ, - сказал Иноненко, протягивая красную корочку. - Смотри, не потеряй.
В корочке было записано, что товарищ Архип Игоревич Сергеев является работником Автоколонны N1.
-Теперь ни один патруль не прицепится, - сказал Максим Петрович, наливая морковного чая в жестяную кружку.
Он засмеялся, надкусил сахар, слегка поморщившись, словно от зубной боли.
-Ну, пошли.
Иноненко поставил кружку на стол, надел фуражку.
Сережа уже, похоже, куда-то уехал, гаражи были закрыты. Гремя ключами, Максим Петрович, открыл небольшую дверцу на воротах, затем - с помощью Архипа - отворил тяжелые ворота.
Архип увидел ЗИС - 101. Мощность девяносто лошадей, восьмицилиндровый двигатель объемом 5, 7 литра, но главное - внешний вид, не уступающий, а может, и превосходящий американский Паккард. Удлиненная, со срезанным по диагонали капотом, машина, казалось, дышала мощью даже стоя в гараже. Четыре года Архип учился ездить на ней - конечно, на тренажере - и теперь, когда увидел легендарный сто первый воочию, голова его слегка закружилась.
-Что, впечатляет? - Иноненко по-своему понял оторопь Архипа. - Да, штучка бронированная, по стеклам - хоть из "максима" свинцом поливай, ей хоть бы хны.
Он открыл дверцу машины, приглашая Архипа заглянуть внутрь. Салон был обшит черной кожей, в нем пахло чем-то сладковатым. Здесь, на заднем сидении, наверно, располагался он - Архипу стало немного не по себе.
Иноненко приоткрыл крышку капота не для того, что бы что-то проверять, а скорее, полюбоваться. Все детали блестели даже в свете тусклой электрической лампочки.
-Ну что, выгоняй, - сказал он, вздохнув, и опустил крышку.
-Я? - испугался Архип.
-А то кто же? Надо осмотреть маршрут.
Чувствуя легкую дрожь во всем теле, Архип сел на водительское место. Сколько раз он представлял себе этот момент! Так... Вот сцепление, вот газ, вот тормоз, вот рычаг скоростей. Ах да, нужно снять с ручника!
Машина заурчала, как кошка, у которой почесали за ухом, медленно выкатилась из гаража и остановилась. Архип сидел в ней ни жив ни мертв, на лбу его показалась испарина.
Иноненко быстро закрыл гараж и впрыгнул на место рядом с Архипом.
-Но-но, сынок, не нервничай, - сказал он и улыбнулся. - Машина она не зверь, не укусит.
Лихорадочно вспоминая занятия на тренажере, Архип медленно вывел ЗИС из гаражного тупика и повел по тонкому ручью переулка. Но вот - как ни исхитряйся - пришла пора влиться в шумящую реку бульвара.
-Смелее, - подбодрил Максим Петрович.
Автомобиль вполз на широкий проспект и медленно поехал по влажному асфальту.
Архип понемногу осмелел, почувствовал машину, ее нерв и норов, стрелка на спидометре колыхалась уже у отметки пятьдесят километров в час.
-Сейчас повернешь направо, - предостерег Иноненко.
Ну, направо, так направо.
Архип ловко притормозил, повернул, снова прибавил газу. Машина перестала быть для него машиной, став послушным живым существом, скорее всего, женского пола, а это значит, что он стал настоящим шофером.
Архип ловко притормозил, повернул, снова прибавил газу. Машина перестала быть для него машиной, став послушным живым существом, скорее всего, женского пола, а это значит, что он стал настоящим шофером.
-Теперь налево и во двор.
Какая все-таки прекрасная осень! День был довольно пасмурный, но время от времени в образовавшуюся в тучах прореху вдруг проскальзывал луч солнца и тогда деревья - вязы, березы, которых в этом городе было столь много - вспыхивали золотым огнем и, казалось, начинали светиться.
-Здесь остановись, - приказал Иноненко, когда впереди показалась невысокая арка.
Архип, слегка наехав на плоский бордюр тротуара, заглушил мотор. Они вышли.
-Дяденька, прокати!
Трое мальчишек в огромных, должно, отцовских кепках, в рваных фуфайках и резиновых сапогах подбежали к машине, с жадным любопытством стали заглядывать в окна, складывая рупором ладони.
-Ужо я вам, паскудники, - сердито замахнулся на них Иноненко, и мальчишки скрылись в подворотне.
-Пойдем скорее, - с беспокойством сказал Максим Петрович. - А то безотцовщина побьет фары к ядреной фене!
Иноненко быстрым шагом прошел под аркой, остановился у подъезда невзрачного серого дома.
-Вот здесь будешь ждать завтра в семь часов, - быстро сказал он, стараясь не смотреть в окна.
-Он что, здесь живет?
-Да.
Архип с удивлением посмотрел на мрачные, обшарпанные стены дома, к которым были прилеплены небольшие окна.
-Пойдем, - Иноненко бросил на спутника сердитый взгляд. Архип встрепенулся и последовал за ним обратно к машине.
Уже в салоне автомобиля Максим Петрович сказал:
-Жуткая тварь и живет в жутком месте, - он задумался. - Однако ты не возомни, что и внутри так же жутко - там у него все золотом покрыто.
-Вы там были?
-Нет, но говорят.
Впервые Архип не поверил Иноненко, и что-то в начальнике гаража ему показалось завистливым, мелочным, как вкус морковного чая.
-Теперь в Кремль? - поспешил спросить он, чтобы обуздать чувства.
-Какой Кремль?- взмахнул рукой Иноненко. - Кремль - это матрешка-пустышка. Они все работают кто где, а он - на Рождественке. Поверни направо.
Показалась площадь, посреди - огромная клумба, усаженная цветами.
-Площадь Дзержинского, - прокомментировал Иноненко. - Лубянка. Теперь налево и прямо. Да ты дорогу-то запоминаешь?
-Угу, - кивнул Архип. Его удивляла пустота и чистота улиц: словно прошелся по ним гигантский дворник и, в азарте работы, вымел не только весь мусор, но и граждан. Редко попадалась навстречу идущая по тротуару согбенная фигура в шляпе и длинном пальто, либо милиционер в белом кителе. Машин и тех не было видно.
-Вот здесь тормози, - удовлетворенно приказал Максим Петрович.- Будешь заезжать вон в ту арку и высаживать его.
Сталин работал в огромном здании с массивными дверями и мраморной плиткой у крыльца.
-Запомнил?
-Да.
-Ну, тогда отчаливаем. Вези в гараж и теперь, брат, без моих подсказок.
* * *
Спалось плохо, и не только Архипу. Иноненко ворочался, кряхтел, пару раз вставал попить воды. Архип же и вовсе лежал с открытыми глазами, глядя на призрак луны, маячащий за занавеской. А может, это и не луна вовсе? Может, это вдруг разросшаяся до исполинских размеров какая-нибудь звезда? Звезда, ставшая луной, - но для чего? Просто из гордости, честолюбия, либо по неизвестной, глубоко затаенной причине?
Хотелось встать и отворить занавески.
-Спи, Архип, еще рано, - пробормотал Максим Петрович.
Тишина, наступившая совсем недавно: до того кто-то пел в кухне, была неприятна. Что-то чудилось в ней угрожающее, гнетущее, и Архипу казалось, что продолжайся песня подгулявшего жильца коммуналки,- он уже спал бы.
Снялась с потолка муха и, жужжа, принялась кружить по комнате. Архип пытался понять по жужжанию, в каком конце комнаты она сейчас находится и не заметил, как вместо мухи появился Сталин. Он сидел на террасе, на скамеечке у длинного стола, непривычно одетый: мягкие хлопковые штаны, светлый свитер, на голове - шляпа из рисовой соломки. И слова вождь произносил непривычные, обращаясь к кому-то невидимому, говорил о том, что капусту лучше шинковать вдоль, а не поперек, тогда она лучше разваривается и щи получаются наваристее.
-Ну что, Надя?
На террасу вышла Надя из лаборатории в красивом чистом фартуке, волосы стянуты в пучок на затылке.
-Глупости какие-то говоришь, - сказала она, улыбаясь, и поставила перед Сталиным дымящуюся тарелку. - Что вдоль, что попрек, капуста она и есть капуста.
-Не скажи, - засмеялся Сталин. - Вот я расскажу тебе одну историю...
-Архип.
Архип вздрогнул, открыл глаза, увидел встревоженное и бледное лицо Иноненко.
-Пора!
Это слово - "пора", неожиданно больно полоснуло Архипа по сердцу, и он поежился, несмотря на то, что был укрыт одеялом.
-Который час?
-Шесть. Вставай, еще поесть надо.
Архип одевался вяло, его бил озноб. Иноненко, похоже, все понимал и оттого суетился и обращался к Архипу ласково, как к покойнику.
-Пойду, сынок, разогрею поесть.
Максим Петрович вышел, аккуратно прикрыв дверь. Архип - уже одетый в новые зеленоватые штаны и гимнастерку - присел на кровать. На душе было нехорошо, зябко: он, кажется, уже жалел, что добился направления на эту казнь. Однако пути назад не было; Архип встал, надел на голову фуражку и вышел из комнаты.
Сполоснул в кухне лицо - от холодной воды как будто полегчало, муть в голове рассеялась. Немного поковыряв ложкой разогретую на сковородке картошку, залитую яйцом, Архип сказал Иноненко, что не голоден и, пожалуй, пойдет.
В кухне никого не было, жильцы коммуналки, должно быть, еще спали. Максим Петрович вдруг шагнул к Архипу и быстрым движением перекрестил его:
-Ну, с Богом. Путь помнишь?
Архип не ответил, обулся в коридоре и вышел из квартиры. Его слегка покоробило, что Иноненко так же, как и он сам перед отправкой на казнь, вспомнил Бога.
В гаражах никого не было, на дверях правления висел замок. Ключом Максима Петровича Архип отворил ворота и вывел автомобиль. Машина радостно гудела, словно ждала его. Потревоженные, поднялись с деревьев вороны, принялись кружить тучей, хрипло каркать.
Архип аккуратно закрыл гараж.
Начал накрапывать дождь, усилился - пустой бульвар заблестел. В открытое окно доносился сырой шорох шин по асфальту. Воздух был насыщен осенними запахами, и казалось, что ты не дышишь, а пьешь сладкое вино. А ведь за стеклом был город, и город большой. На улицах никого не было, лишь у здания с большим красным крестом на белой стене - должно быть, больницы, прохаживались какие-то люди.
Он повернул направо, проехал узкий переулок, повернул налево. Вот и знакомая арка, за которой его ждет он.
Архип развернулся и въехал в арку задним ходом, остановившись у крыльца серого дома. В окнах на втором этаже горел свет.
"Наверное, там" - подумал Архип. Он стал ждать, и время, словно назло, пошло медленнее, растягивая секунды в минуты. Все сильнее нервничая, Архип барабанил тонкими пальцами по рулю.
"Наверно, я должен ждать его, стоя у машины, " - вдруг подумал он и вылез из салона.
Дождь застучал по фуражке, по плечам, спине. Капли, попадающие за воротник, были обжигающе - холодны, но Архип стоял, не шевелясь, и смотрел на дверь подъезда.
"Быть может, он решил не ехать?" - подумалось ему, но тут дверь подъезда, заскрипев, отворилась, и Архип увидел Сталина. Это был невысокий человек лет шестидесяти, темная шинель плотно облегала его фигуру, из-под фуражки виднелись рыжеватые волосы. Лицо вождя показалось Архипу усталым и даже грустным.
-Ну, зачем мокнешь? - сказал Сталин с несильным акцентом.
-Здравствуйте, товарищ Сталин, - хрипло проговорил Архип, открывая заднюю дверцу.
Автомобиль, тарахтя, выполз из арки. Архип глядел на дорогу перед собой: намокшая гимнастерка холодила тело, но - этого он не мог не признать - его душу согревало заботливое внимание Сталина. Но почему вождь без охраны? Сколь привычным в лаборатории было мнение, почерпнутое из исторических книг, что Сталин окружал себя десятками телохранителей, столь и неожиданным было его опровержение.
Казнь могла произойти здесь и сейчас: вколоть в клиента сыворотку, завести в какой-нибудь глухой двор, прочесть речь и... Ну? Решайся! Чего же ты ждешь?
Архип бросил взгляд в зеркало и наткнулся на слегка прищуренный глаз Сталина. Ему стало не по себе - показалось, что вождь все о нем знает.
-Ты, я вижу, новенький?
-Да, товарищ Сталин.
-А Паша?
-Уехал к маме, товарищ Сталин.
-К маме? - Сталин, казалось, задумался. - А тебя-то как звать?
-Архип.
-Хорошее имя, - Иосиф Виссарионович вдруг улыбнулся - о, сколько раз Архип видел эту улыбку на фотографиях! - А ты знаешь, ведь я не очень люблю вашего шоферского брата.