Я попыталась взять себя в руки. Успокойся, Лампа, похоже, тебе следует пить успокаивающую микстуру. Тут же взгляд упал на вывеску «Аптека». Я вылезла из машины, дошла до небольшого павильончика и попросила ново-пассит.
– Семьдесят два рубля, – сказала провизор, – у вас какая-то бумажка из кармана выпала.
Я подняла обрывок: на нем бежали пляшущие в разные стороны буквы: «Трава укупника, купить настойку, лить по три столовых ложки на стакан, давать утром или вечером с чаем, мигом перестанет ханку жрать». Перед глазами всплыла картина. Вот я, рыдая, пытаюсь собрать разбросанные по проезжей части миски и кастрюли, а Юрий с утробным воем бежит между машинами. Потом какая-то женщина сует в мои руки бумажку и приговаривает: «На, попробуй, напои своего алкоголика. Моему мужу помогло, как рукой сняло».
– Скажите, у вас есть трава укупника? – обратилась я к провизору.
Женщина усмехнулась.
– Укупника нет, сомневаюсь, чтобы сей певец имел огород с лечебными растениями. Вам, очевидно, требуется окопник!
Встречаются такие люди, слова в простоте не скажут! Ну ошиблась покупательница, так поправь спокойно, ведь поняла, что требуется. Так нет, начала ерничать и изображать из себя самую умную. Между прочим, я знаю, кто такой Укупник, он поет про съеденный паспорт.
– Дайте еще и окопник, – потребовала я.
Авось и Юрию поможет, сегодня же использую волшебное средство.
Глава 15
Фитнес-клуб «Страна здоровья» работал круглосуточно. Я вошла в просторный, идеально вымытый холл, заставленный дорогими кожаными диванами, и мигом наткнулась на двух мрачных охранников, одетых в черные костюмы и белые рубашки.
– Ваш пропуск, пожалуйста, – без всякой улыбки, но очень вежливо сказал один.
– У меня его пока нет, я хотела записаться в клуб.
– Пройдите сюда, – указал секьюрити на дверь возле самого входа.
Я вошла, перед глазами открылось офисное помещение, все в компьютерах, телевизорах, телефонах и факсах. Две женщины в оранжевых футболках с надписью «www zdorovie ru» мигом подлетели к потенциальной клиентке. Через десять минут стало ясно: мне сюда не попасть. Причина, по которой я не смогу пользоваться ни бассейном, ни тренажерным залом, ни сауной, была проста как веник. Абонемент стоил две тысячи долларов. Осмотрев помещение, я вернулась к администраторам и, стараясь сохранить на лице выражение полнейшего безразличия, заявила:
– Ничего, приятное место, но прежде чем подписывать с вами контракт, я должна поговорить с начальством, будут ли меня отпускать на тренировки…
– Мы работаем круглосуточно, – хором напомнили оранжевые футболки, – все удобства для вас.
Вот черт, совсем забыла, придется выкручиватся дальше. Навесив на лицо самую сладкую улыбку, я процедила:
– Это я шучу так! Называю начальством собственного мужа, ему может не понравиться, что жена неизвестно где ходит одна.
– А вы его тоже к нам приводите, – сказала одна из администраторов, – семейный абонемент дешевле, всего три тысячи пятьсот у. е. на двоих.
Девушки явно не собирались выпускать клиента из цепких ручонок.
– Еще с врачом надо посоветоваться…
– У нас чудесный доктор! Хотите, прямо сейчас примет?
– Тогда я поеду за справкой.
– Какой?
– Для бассейна.
– Ничего не нужно, так запишем, только заплатите!
Аргументы закончились, сказать: «Простите, у меня нет денег» я отчего-то постеснялась.
Девушки выжидательно смотрели на меня, я растерянно хлопала глазами, и тут одна из служащих сказала:
– Вижу, вы колеблетесь, оно и понятно, сумма немаленькая. Наш клуб дарит вам одно занятие, пробное, абсолютно бесплатно, идите, посмотрите бассейн, беговую дорожку…
– Но у меня нет с собой физкультурной формы и купальника с тапочками.
– Ерунда! – воскликнула администратор. – Вот талон, отдайте на рецепшен, вам все выдадут. Позанимаетесь и придете оформлять договор.
Обрадовавшись, что они отпустили меня, я выскочила в холл и хотела уже уходить, но тут охранник, глядя на талончик, зажатый в моем кулаке, велел:
– Вам сюда, к стойке номер два.
Делать нечего, пришлось брести к длинной конторке, за которой сидели девушки, на этот раз в желтых майках с другой надписью: «Страна здоровья» – ваше здоровье». Дальше события покатились сами собой. Мне с улыбкой и поклонами сунули запечатанный пластиковый пакет, два полотенца, халат, ключик от шкафчика и препроводили в раздевалку. Я села на скамеечку, открыла упаковку и нашла там голубую футболку, такого же цвета шортики, белые носочки, нечто больше всего похожее на высокие калоши, купальник, одноразовые пластиковые тапки и шапочку для душа. В отдельном мешочке лежал кусочек мыла, пакетик с порцией шампуня, расческа и прокладка.
Решив использовать предоставившуюся возможность, я начала переодеваться. Одно стало понятно сразу: ключик, который лежит сейчас у меня в сумочке, не от шкафчиков, куда клиенты прячут свои вещи. Эти ключи больше и все прикреплены к резиновым браслетам, которые посетители застегивают кто на щиколотке, а кто на запястье.
Приняв решение не торопиться, я тщательно изучила раздевалку, но она, несмотря на большие размеры, не представляла никакого интереса. Ряды совершенно одинаковых шкафчиков, перед ними тянутся скамейки, в простенках между закрытыми плотными шторами окнами висели зеркала, возле них, на полочках, лежали фены. Никаких ящичков или дверок с крохотными замочными скважинами тут не нашлось. Правда, в туалете, на внутренней стороне двери, прикрывавшей вход в кабинку, виднелся прямоугольный, небольшой предмет, подвешенный в самом верху. Я вгляделась в него, а потом решила, закрыв дверь, встать на унитаз и посмотреть, что это такое, но не успела дверца захлопнуться, как из непонятной штучки донеслось тихое шипение и из множества мелких дырочек вылетело сильно пахнущее облачко. Это оказался освежитель воздуха. В душе тоже не нашлось ничего интересного, только краны и проволочные корзиночки, куда следовало класть мыло с мочалкой.
Я приуныла, но потом взбодрилась. Было бы странно предположить, что Игорь спрячет документы в дамской раздевалке. Значит, «захоронку» следует искать в других местах. Следующие три часа я, изображая из себя будущую привередливую клиентку, шлялась по «Стране здоровья», заглядывая во все углы. Сообщу сразу: никакого успеха я не добилась. В бассейне, вокруг чаши, стояли лежаки, стены, отделанные голубым кафелем, сияли чистотой, в тренажерных залах приветливые инструкторы мигом бросились рассказывать о беговых дорожках, велосипедах, гантелях и штангах… Везде царили чистота и идеальный порядок, а служащие, словно японцы, безостановочно кланялись и улыбались.
В конце концов я устала и села в раздевалке. Приходится признать: за один день громадное помещение не осмотреть. Здесь еще есть солярий, кабинеты массажа, бани, детский клуб, кафе, залы аэробики и йоги, косметический кабинет, парикмахерская… Но больше меня сюда бесплатно не пустят! И что делать?
Грустные мысли прервал стук каблучков. В раздевалку вошла женщина, распахнув дверцу своего шкафчика, она стала шумно возмущаться:
– Ну и безобразие! Какая грязь! Вы только посмотрите! Пустая бутылка из-под минералки, салфетки… Они что, тут не убирают? Эй, кто-нибудь, сюда!
Тут же материализовалась довольно полная тетка в ярко-зеленой футболке.
– У вас проблемы? – вежливо поинтересовалась она.
– Это у вас будут проблемы, – окрысилась посетительница, – когда я пойду на рецепшен и сообщу про то, какая вы лентяйка! Немедленно уберите грязь!
Толстуха покраснела. Видно было, что охотнее всего она бы надавала пощечин молодой нахалке, но, очевидно, хозяева фитнес-клуба строго-настрого велели служащим угождать клиентам. Кое-как справившись с приступом злобы, баба ответила:
– Я не уборщица, а дежурный администратор.
– Так пришлите уборщицу! – не сдалась капризница.
– Сейчас принесу вам ключи от другого шкафчика.
– Зачем?
– Но в этом же грязь!
– Мне не нужен другой шкаф! – взвилась клиентка. – Я всегда раздеваюсь именно тут! Просто уберите мусор! Немедленно.
Толстуха вновь покраснела.
– Извините, пока это невозможно.
Девчонка уперла в боки изящные руки с золотыми браслетами.
– Это еще почему?
– Уборщица утром уволилась, новую еще не нашли, у нас большие трудности с обслуживающим персоналом, – пустилась в объяснения дежурная, – зарплата…
– Мне наплевать, – прервала ее клиентка, – я плачу деньги и желаю иметь услуги. Вот что, любезнейшая, я пойду, выпью чашечку кофе, а вы извольте привести шкаф в порядок. Меня абсолютно не волнует, кто его уберет, штатная поломойка или хозяин клуба, но, если через десять минут тут не будет чисто, считайте, вы потеряли работу, мой муж очень не любит пускать доллары по ветру, ясненько?
Цокая каблучками, она вылетела в коридор.
Цокая каблучками, она вылетела в коридор.
– Вот какая капризная, – вырвалось у меня, – ну неужели трудно взять бутылочку и бросить в урну?
Я надеялась, что дежурная вступит в диалог, но толстуха молча схватила пустую тару из-под «Перье», собрала мятые бумажные салфетки и испарилась. Я прикусила язык. Дежурная не станет со мной откровенничать, я для нее представитель враждебной армии клиентов.
Вновь застучали каблуки, и девчонка протянула:
– Быдло, оно и есть быдло, будешь ласково разговаривать – ни хрена не сделают. Примешься орать – мигом суетиться начнут! Уборщиц у них нет!
Я сидела на скамейке, погруженная в тяжелые раздумья: ну как прорваться в клуб, не платя две тысячи долларов?
– Поломойку найти не могут! – кипела девчонка, влезая в костюм. – Эка невидаль, эксклюзивный, блин, специалист. Академик протирки сортиров! Хорошо еще, что нас не заставляют тут лестницу драить!
Внезапно на меня снизошло озарение.
– Спасибо! – заорала я.
Девица выронила кроссовки.
– За что?
– За идею, гениально придумано! Не знаете, где у них нанимают на работу уборщиц?
Девушка быстро заперла шкафчик и побежала к выходу, бурча себе под нос:
– Нет, надо менять клуб! Сотрудники – хамы, клиенты – психи.
Я быстро переоделась, сдала ключ на рецепшен, выскочила на улицу и обошла вокруг здания. Если не ошибаюсь, тут где-то обязательно должен иметься еще один вход, навряд ли сотрудники входят вместе с клиентами.
Внутри служебного помещения был совсем иной пейзаж. Дверь тоже стерег секьюрити, но это было единственное сходство между холлом для клиентов и комнатой, куда попадали с улицы работники. Никакой кожаной мебели, цветов и улыбок.
– Тебе чего? – поинтересовался охранник.
Я сделала умоляющее лицо.
– Сказали, что тут уборщица нужна.
– Стой на месте, – приказал парень и нажал на кнопку.
Через пару минут появилась женщина в зеленой футболке, на ее груди красовался бейджик «Елена».
– Зачем звал? – мрачно осведомилась она.
Очевидно, приветливые улыбки сотрудники клуба надевали на лица, лишь выходя на «белую» половину.
– Уборщица явилась, – сообщил охранник.
Елена окинула меня оценивающим взглядом.
– Откуда вы узнали о вакансии?
Я сделала лицо идиотки и зачастила:
– Так просто, шурин посоветовал, он у меня на хорошей работе, шофер, хозяйку к вам возит, стоит в паркинге, поджидает ее, разговорился в гараже с людьми, они и сказали.
– Ясно, – протянула Елена, – завтра выйти сможешь? Оклад две тысячи, работать сутки, двое отдыхать, можно через день, тогда четыре получишь.
– Очень здорово, – обрадованно закивала я, – через день то, что надо.
– Справку успеешь сделать?
– Какую?
Елена принялась перечислять болезни:
– СПИД, гепатит, туберкулез, грибковые инфекции – с этим не берем на работу.
– Я еще в больнице служу, техничкой, – соврала я, – нас там регулярно проверяют, принесу бумагу.
– Ладно, – кивнула Елена, – жду в десять утра, смотри, не опаздывай.
Я выбежала на улицу, открыла «Жигули» и понеслась в Алябьево. Значит, у клиентов не требуют справок, а уборщица должна их представить. Ничего, сейчас загляну к Катюшке в комнату, у нее полно бланков, сама напишу требуемое.
На даче все было спокойно. Муля и Ада мирно спали в гамаке, подвешенном между соснами. Кирюшка и Лизавета пили чай на веранде.
– Что Юрий? – спросила я и грохнула на пол сумки, набитые продуктами, купленными по дороге в супермаркете.
– Нет бы поинтересоваться, как тут бедные, голодные дети! – возмутился Кирюшка. – Об алкоголике беспокоится! Дрыхнет он!
– У нас в холодильнике пустыня, – заявила обиженным голосом Лизавета, – даже молока нет!
– Съездили бы на станцию и купили, – я попыталась проявить педагогическое занудство, – заодно бы и картошечки прихватили!
– А деньги нам оставили? – набычился Кирюшка.
– В коробке лежат, в комоде.
– Там ничего нет, – хором ответили подростки.
– Утром было сто рублей, – не сдалась я.
– Мы мороженое купили.
– Значит, за ним не лень было на станцию кататься, а за молоком и картошкой неохота!
– Никуда мы не ездили.
– Откуда тогда мороженое?
– Магдалена сгоняла, – лениво ответил Кирюшка.
– Пешком?!
– И чего? – удивилась Лизавета. – Тут всего три километра, а на велике она не умеет.
– Притащила все мятое, – недовольно сообщил Кирик.
– А вы как хотели? – рассердилась я. – Девочка пробежала шесть километров по солнцу.
– Три! – поправила Лиза.
– Туда и обратно!!!
– Ой, только не начинай скандал, – возмутился Кирик.
– Действительно, Лампа, у тебя определенно к старости начинает портиться характер, – обнаглела Лизавета.
Если у вас дома есть дети в славном пубертатном возрасте, то вы понимаете, что спорить с ними невозможно. Ничего хорошего не получится. Поэтому я молча проглотила хамство и решила изменить тему беседы.
– Где Рейчел?
– В гамаке.
– Там только Муля и Ада.
– Носится где-нибудь.
– Вы не следите за стаффордширихой? Но она может испугать тех, кто не знает о ее миролюбивом характере!
– Господи, Лампа, – сморщилась Лизавета, – ну разве можно раскрывать рот только для того, чтобы делать несчастным детям очередное замечание? Отчего нельзя вести себя нормально?
– Да, – оживился Кирюшка, – прийти домой, сделать ребяткам вкусный ужин, помыть посуду… Вон в раковине с завтрака грязные чашки так бы и кисли, кабы их Магда не помыла.
– Не нравится она мне, – буркнула себе под нос Лиза.
– Кто? – машинально спросила я, ставя на горелку кастрюлю с сосисками.
– Магдалена, – пояснила Лизавета, – подхалимка! Все улыбается, благодарит, посуду моет…
– С собаками гуляет и молчит, – подхватил Кирюшка.
– Просто воспитанная девочка, которая ощущает неудобство из-за того, что пользуется чужим гостеприимством, – я решила погасить зреющий скандал.
Но сделала только хуже.
– Она притворщица, – рявкнула Лиза.
– Забей, – велел Кирюшка, – черт с ней.
– Так говорить нельзя, – нахмурилась я, – это грубо.
– О боже! – закатила глаза Лизавета. – Опять двадцать пять.
Я, чтобы успокоиться, глянула в окно, увидела идущую от ворот коротконогую фигуру в слишком цветастом платье и невольно брякнула:
– Принес же ее черт!
– Ага, – обрадованно подскочил Кирилл, – значит, нам так выражевываться нельзя, а тебе можно?
Я хотела было заявить, что глагола «выражевываться» в русском языке не существует, но не успела, потому что раздался короткий стук и звонкий голос:
– Есть дома кто-нибудь?
Пришлось, навесив на лицо приветливую улыбку, распахивать дверь и фальшиво-радостно восклицать:
– Нина Ивановна! Проходите, хотите чайку?
– Ужинаете? – прищурилась соседка. – Не помешала?
– Нет, что вы, – суетилась я, вытаскивая из шкафчика вафельный торт, – сейчас отрежу вам кусочек.
– Не волнуйтесь, душенька, – пела Нина Ивановна, – я только что от стола, а вы все работаете и работаете. Смотрю, бедные детки целый день одни да одни, небось голодные!
– Так мы взрослые, – с кривой ухмылкой сообщил Кирюшка. – Лизавета суп сварила, я посуду помыл, и дело с концом.
И Кирюшка, и Лизавета терпеть не могут нашу соседку Нину Ивановну Замощину и всегда при ней начинают прикидываться идеальными детьми. Нина Ивановна виртуозная сплетница, основной смысл ее жизни состоит в собирании всяческих слухов о жителях поселка. Больше всего госпоже Замощиной приходятся по вкусу чужие неприятности. Попав в дом в разгар скандала, она просто расцветает, причем удовольствие мигом отражается на внешнем облике соседки. Ее глаза начинают задорно блестеть, к бледным щекам и губам приливает краска. Кирюшка и Лизавета знают об этом, потому в присутствии Замощиной начинают вести себя, как дети из утопического сна учительницы первого класса.
Вот и сейчас Кирик мигом схватил нож, а Лизавета, опустив глазки вниз, тоненьким голоском поинтересовалась:
– Лампуша, можно мне еще одну сосисочку взять?
Я чуть не расхохоталась, но решила поддержать их игру:
– Конечно, детка, да угости Нину Ивановну.
Соседка оглядела исходящую паром розовую колбаску и констатировала:
– Останкинские покупаете, дешевые. Мы берем черкизовские, в натуральной оболочке, дорого, конечно, зато качественные продукты. Ой, какая сейчас жизнь сложная пошла, люди вынуждены на желудке экономить!
В этом заявлении вся Нина Ивановна, вроде она вам сочувствует вполне искренне, но потом вы вдумываетесь в сказанные ею фразы и понимаете, что она, похоже, между делом наговорила гадостей.
– Слыхали, что случилось-то? – затарахтела Нина Ивановна, отодвигая от себя тарелку с забракованной сосиской.
– Нет, – осторожно ответила я.
– Да ну! – всплеснула она руками. – Впрочем, откуда тебе быть в курсе, гоняешь весь день в городе, хорошо хоть ночевать приезжаешь. Катерина-то, гляжу, и ночью отсутствует! Слушайте!