Вдова. И долго будет продолжаться карантин?
Путник. Нет. Насколько мне известно, у вас тут намечено нечто вроде траурного собрания по поводу годовщины моей смерти. Не могу отказать себе в удовольствии выступить с этого балкона.
Вдова. Ты серьезно?
Путник. Вполне.
На площади перед домом опять возникает песня и раздаются крики, "Да здравствует Хозяин!", "Да здравствует Вдова!" Путник и Вдова подходят к балкону.
Вдова. Они же все пьяны... И ты собираешься им что-то говорить?
Путник. Придут и другие. Не все же пьяны в этом городе. Их что, специально спаивают?
Вдова. Зачем?
Путник. Чтобы поменьше утруждали свои мозги ненужными мыслями.
Вдова. А мне он говорил, что борется с пьянством.
Путник. Когда оно мешает работе. Оказывается, это не простой вопрос, спаивать или нет? И надо и не надо. И выгодно и накладно.
Вдова. Интересно, где он сейчас?
Путник. Думаю, за дверью, подслушивает...
Вдова. Уже ушел.
Путник. А тебя это беспокоит?
Вдова. Он же на все способен.
Путник. Не решится.
Вдова. Не своими руками.
Путник. Все равно.
Вдова. Я умру, если с тобой что-нибудь случится. Второй раз я этого не перенесу.
Путник. Все будет в порядке.
Вдова. Ты уверен?
Путник. Абсолютно.
Вдова (решительно). Тогда пошли.
Путник. К тебе?
Вдова. Да.
Путник. А выступление перед пьяным народом - к черту?
Вдова. К черту! Я не хочу ждать ни секунды.
Путник. Ты так меня любишь?
Вдова. Обожаю.
Путник. Тогда вперед! И да поможет нам бог в этом городе Высокой морали. Аминь!
Уходят. В другую дверь заглядывает Хозяин.
Хозяин (кому-то за дверью). Можно. (Нервно.) Что ты пыхтишь! Я целыми днями таскал ее когда-то. И не пустую. (Суетливо помогает Шерифу втащить в комнату изрядно потрепанную странную коляску, похожую на детскую, но рассчитанную на взрослого человека)
Шериф (переводя дыхание). Хотел бы я посмотреть на дитя, которое в ней каталось.
Хозяин. Это инвалидная коляска, болван.
Шериф. Что теперь с ней делать?
Хозяин. Привести в порядок.
Шериф. Как?
Хозяин. Не знаю. Но чтобы она выглядела не такой... как это?.. Ну, в общем... обшарпанной. Где она валялась?
Шериф. За конюшней.
Хозяин (потянув воздух). Пахнет, по-моему.
Шериф. Не должно. Там чисто. Свежий воздух.
Хозяин. Вся краска... как это?.. Ну?...Облезла. Хотя бы пыль протереть. (Хватает со стола первое, что подвернулось под руку, сует Шерифу.)
Шериф. Это ваш галстук.
Хозяин. Ничего. (Тихо.) На грязном легче вешаться.
Шериф. Что?
Хозяин. А то, что ты не слишком тороплив (принимается за коляску с другой стороны), хотя и можешь потерять работу.
Шериф. Что у него там в мешке, не знаю! Ребята минут двадцать в себя приходили...
Хозяин подбегает к мешку, оставленному Путником, заглянув в него, так же бегом возвращается к коляске; энергично выбивает пыль из подушки.
(Осторожно.) Что там?
Хозяин (неохотно). Смола, перья, камни...
Шериф. Для кого, интересно, это все заготовлено?
Хозяин. Работай, болван, и болтай поменьше.
Шериф. А то, что он перевал одолел, - вас не удивляет?
Хозяин. Нет.
Шериф. Пыль вытерта.
Хозяин (оглядывается, замечает вазу с цветами). Может, цветами ее украсить?
Шериф. Зачем?
Хозяин (бросается к вазе). Где нитки? Есть нитки?
Шериф. Спросить у прислуги?
Хозяин. Никакой прислуги! (Бежит к столу, роется в ящике, возвращается.)
Шериф. Это шнурки.
Хозяин. Вижу. Скорей! (Поспешно привязывает несколько цветков к откидывающемуся верху коляски.) Да, так лучше. Как бы гирлянда. Похоже?
Шериф. Безусловно.
Xозяин. Есть ощущение, что о ней заботятся, ухаживают?
Шериф. За кем?
Хозяин. За коляской, болван.
Шериф. Она ухожена, как невеста на выданье.
Хозяин. Теперь надо потихоньку внести ее туда. (Показывает на дверь, ведущую к Вдове.)
Шериф. Вдове?
Хозяин. Да. Это коляска ее юности. Память, так сказать... С нее все и началось.
Шериф с показным рвением хватается за коляску. Издали слышен страшный грохот, несколько приглушенный расстоянием.
Стоп! Кровать рухнула. Придется переждать.
Шериф. Кровать?
Хозяин (истерически). Да, кровать! Под этой шлюхой рухнула кровать. Так на ней скакали!
Шериф (поражен). Вдова? С этим? С мешком?
Хозяин. Вот именно, с мешком! Поправ... это самое... любовь и уважение народа! Все рухнуло! И я вынужден это терпеть! Я, сделавший из нее святую!
Шериф. Но я же предлагал...
Хозяин. Поздно!
Шериф. Я предлагал сразу.
Хозяин. Нет-нет. Я этого не хочу, я против... Категорически... Его может покарать только... это самое... как говорится... рука народа. Я не должен иметь к этому никакого отношения. Ты меня понял? Только народ! Народ, оскорбленный в лучших чувствах и в этих самых... побуждениях... Вот именно побуждениях. Два, нет, лучше три человека. Хорошие стрелки! Из ненависти... к этому, самому... Ну, как его?.. Пороку! Да, пороку! Одновременно! С двух, нет, трех сторон! И неожиданно. Но мы ничего не должны знать. Тебе ясно?
Шериф. Когда и где?
Xозяин. Народу не приказывают. Он сам выбирает время и место. Когда возмущение, так сказать, достигает предела. Но стрелять наверняка и без промаха. На балконе будут еще люди. А убить надо одного... Ты слышишь, шериф, одного! И только после моей речи. Не раньше. Пусть исполнится, так сказать... как это?.. Воля народа. Вот именно. Мы не в силах этому помешать. Нет преград... этому самому... Ну, как это?.. Народному гневу. Нет спасения посягнувшему на его... эту самую... Ну, которая? Да, честь! Все! Конец! Я высказался...
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
В своем кабинете на втором этаже Хозяин продолжает возиться с коляской; оттирает смоченным виски галстуком пятна с обивки мягкою сиденья. Появляется Вдова. Отпрянувший было от коляски Хозяин опять принимается за дело; подчеркнуто не обращает на Вдову внимание.
Вдова (ласково, с заискивающими интонациями). Где ты ее нашел? Где она была? Ну что ты молчишь? Надо отнести ее ко мне, пока он не проснулся. (Кладет руку на плечо Хозяину, он довольно грубо ее сбрасывает.)
Хозяин. Ты что, звонка не слышала?
Вдова. Слышала.
Хозяин. Звоню, звоню. Оглохла, что ли?
Вдова (оправдывается). Я, по-моему, сразу прибежала.
Хозяин. Это тебе кажется.
Вдова. Извини.
Хозяин. Трудно зад поднять. Сколько раз можно говорить! услыхала звонок не тяни, иди сразу.
Вдова. Я причесывалась... Не сердись. Прошу тебя...
Хозяин. Меня чуть на тот свет не отправили, а она там... это самое... патлы свои расчесывает.
Вдова. Если ты будешь так разговаривать, я уйду.
Хозяин. А как с тобой разговаривать? Это кровать грохнулась?
Вдова. Да.
Хозяин. Дорвалась! Ночи не могла дождаться? (Берется за коляску.)
Вдова. Что ты собираешься делать?
Хозяин. Отнести коляску...
Вдова. Он как раз спрашивал о ней... (Помолчав.) Может, ты уедешь?
Хозяин. Куда?
Вдова. Пойми, это единственный выход.
Хозяин. Для кого?
Вдова. Для всех.
Хозяин. Только не для меня. Тебе, конечно, удобней, чтобы я исчез. После всего, что для тебя сделано, пользуешься первым же удобным случаем, чтобы избавиться от меня и прибрать все к рукам?
Вдова. Ну что ты говоришь? Что прибрать? Мне ничего не нужно.
Хозяин. Не придуривайся. Меня ты не проведешь. И нечего пускать слезу и таращить на меня глаза. Эти штучки на меня не действуют. И не мечтай от меня избавиться.
Вдова. Послушайся меня хоть раз - уезжай. И можешь забрать с собой все золото!
Хозяин. Все золото отсюда забрать невозможно.
Вдова. Ну сколько сможешь.
Хозяин. Вот именно, сколько сможешь. А сколько я смогу? Одну, как говорится, тысячную, миллионную часть того, что здесь есть! Это ты ловко придумала. Но так легко от меня не откупишься...
Вдова. А чего ты хочешь?
Хозяин. Чтобы все осталось по-прежнему.
Вдова. Но он же вернулся.
Хозяин. Только не начинай болтовню о любви. Бесполезно. Я сделал из тебя... эту самую... Ну, сама знаешь... Святую! Не для того, чтобы в конце концов самому в это поверить.
Вдова. Ты опять меня попрекаешь?
Хозяин. А почему бы и нет? Может, не имею права? Нет, ты скажи, чтобы я знал... А то ведь получается, что все кругом святые... а я... это самое... который... Ну, как его?.. Никому не нужный негодяй!
Вдова. Я этого не говорила.
Хозяин. И правильно. Если есть зверь отвратительней этого самого... ну... койота, то это, как говорится, гиена.
Вдова. По-моему, я не сказала тебе ни одного обидного слова.
Хозяин. Ты только предлагаешь мне убраться отсюда подальше. Опять повторяется та же история? Как только появляется он, я становлюсь ненужным?
Вдова. Ну что ты говоришь?! Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
Хозяин. Как?
Вдова. Благодарно... и вообще... Ты же понимаешь... я тебя люблю...
Хозяин. Ладно, хватит врать. Мне это не нужно. От тебя требовалось только одно - лежать в этой чертовой коляске и улыбаться. Ты очень... это самое... Ну, как его?.. Трогательно улыбалась... тогда.
Вдова. Незачем было демонстрировать меня ему.
Хозяин. А где бы я взял деньги на лечение?
Вдова. Он и так бы их дал.
Хозяин. Он не верил ни одному моему слову и ни цента бы не дал, если бы не увидел тебя.
Вдова. Не обязательно было оставлять меня с ним наедине. Ты сам хотел того, что случилось, ты хотел, чтобы он в меня влюбился.
Хозяин. Не для того, чтобы ты меня предала.
Вдова. Ты что-то затеваешь: я это чувствую нутром...
Хозяин (усмехнувшись). Ты... этим самым, своим любвеобильным... как его... нутром чувствуешь сейчас только одно - как бы срочно от меня избавиться. Но, как говорится... напрасно.
Вдова. Что ты задумал?
Хозяин. Ровным счетом ничего. Но на всякий случай, как говорится, хочу кое-что напомнить: кто целый год таскал тебя в этой коляске, когда ты заболела? И лечил у лучших врачей?.. А чем ты мне отплатила?
Вдова. Может, хватит об этом?
Хозяин. Только не строй из себя оскорбленную добродетель. Так, как я, тебя никто не знает...
Вдова. Это не имеет никакого значения.
Хозяин. И все остальное, что ты вытворяла, тоже не имеет значения?
Вдова. Да, не имеет.
Хозяин (с искренним восхищением). Второй такой наглой шлюхи в жизни своей не видел!
Вдова (подходит к столу, опираясь на него, нажимает на скрытый звонок). Может быть!
Хозяин. Что ты делаешь? Он же поймет, что ты тоже пришла сюда по звонку.
Вдова. Учти, если ты не уедешь, я вынуждена буду все ему рассказать...
Хозяин. Представляю, как он обрадуется.
Вдова. Так ты уедешь или нет?
Хозяин. Нет, конечно. И ты ничего ему не расскажешь. Верно ведь?
Вдова. Он все равно узнает.
Хозяин. Не узнает. (С нажимом.) Не успеет!
Вдова. Я же говорю: ты что-то задумал?
Хозяин. А ты сомневаешься?
Вдова. Ничего не получится... уезжай, прошу... Я люблю тебя... Поверь... Но ты должен уехать...
Хозяин. Ты всегда была умной девочкой, Нора. Неужели ты не понимаешь, что на этот раз он... как говорится, обречен. Ты ставишь не на ту лошадку, дорогая. Лишь бы он вышел на балкон. А насчет звонка не беспокойся, он не поймет, что это такое. Не догадается. Про эту штуку, как ее... Ну?.. Про электричество... пока что мало кто знает.
Вдова. Значит, ты твердо решил?
Хозяин. Все решает народ.
Вдова. А ты уверен, что у тебя получится?
Хозяин. Я же говорю - ты умница... Не беспокойся. Гарантий, как говорится, нет, но тебя это не коснется в любом случае-народ, так сказать, возьмет все на себя. (Прислушивается.) Спокойно... Идет... Я исчезаю. (Выскакивает за дверь.)
Вдова медленно опускается на сиденье коляски. Из салуна выходит Игрок. На площади появляется Гробовщик.
Гробовщик (подходит к Игроку). Каждый должен заниматься тем бизнесом, который у него получается. Если бы я умел хорошо стрелять, я бы не торговал гробами. И уж ни за что бы не стал играть в карты.
Игрок. Тут у вас жулик на жулике сидит.
Гробовщик. Нужна моя помощь?
Игрок. Да, но...
Гробовщик. Понимаю... Сколько?
Игрок. Два.
Гробовщик. Могу дать три!
Игрок (удивленно). Но мне нужно два гроба.
Гробовщик. Лишний гроб никогда не помешает... Мне кажется, сегодня у нас ожидается большая стрельба.
Игрок (мрачно). Я свое уже отстрелял.
Гробовщик. Одним выстрелом больше, одним меньше - какая разница?
Игрок. Смотря для кого... Сколько у вас здесь стоит гроб? Гробовщик. Дорого. За два гроба ты мне будешь должен кучу денег... или... один выстрел.
Из салуна появляется Доносчик, он пьян. Остановившись поодаль, подает знаки Гробовщику.
Гробовщик (Игроку). Позже я объясню. (Делает вид, что не видит жестов Доносчика.)
Игрок. Предпочитаю расплачиваться деньгами...
Доносчик подходит ближе.
Гробовщик (Доносчику, грубо). Чего тебе?
Доносчик. Есть разговор.
Гробовщик. Не видишь, я занят!
Доносчик. Все сделано, как надо.
Гробовщик. Потом поговорим.
Доносчик (Игроку). Я вас знаю.
Игрок (холодно). А я вас - нет.
Доносчик (улыбнувшись и погрозив ему пальцем). Два трупика. (Гробовщику.) Надеюсь, письмо дойдет?
Гробовщик. А я почем знаю?
Доносчик. Ну так дело не пойдет, мне нужна гарантия.
Гробовщик. Я торгую гробами, а не гарантиями.
Доносчик. Ты же обещал.
Гробовщик. Ты меня с кем-то путаешь. (Игроку.) Позже поговорим. (Уходит.)
Доносчик (бросается следом за ним). Никому нельзя верить. Страшное время. Все берут, но ничего не делают...
Игрок плетется к салуну. У своей двери появляется Китти.
Китти. Ну, как дела?
Игрок (устало). Двумя жуликами стало меньше.
Китти. Так ты всех перестреляешь.
Игрок. Похоже, этим кончится.
Китти. Проигрался?
Игрок. Столько жуликов одновременно в жизни своей не встречал. Будто кто-то специально их сюда собрал.
Китти. Так оно и есть.
Игрок. И смерть их не пугает.
Китти. Все просадил?
Игрок. Ничего, я свое возьму.
Китти. А может, хватят?
Игрок. Поздно.
Китти. Компаньон не нужен?
Игрок. Хочешь войти в долю?
Китти. Очень.
Игрок. Условия?
Китти (лезет за пазуху). Единственное - получаешь девяносто пять долларов и возвращаешь, если выиграешь.
Игрок. Я верну тебе втрое больше. (Взяв деньги, ныряет в салун.)
Китти идет к себе. Появляются Гробовщик и Шериф,
Гробовщик (Шерифу, глядя вслед Игроку). Что ты собираешься делать с этим парнем?
Шериф. Мне пока не до него. А что?
Гробовщик. Я бы не хотел, чтобы ты его трогал.
Шериф. Я не знал, что ты в нем заинтересован.
Гробовщик. Он неплохой парень.
Шериф. Слишком часто стреляет.
Гробовщик. Простим ему этот недостаток.
Шериф. Ты на этом настаиваешь?
Гробовщик. Я прошу.
Шериф. Ну что же... Ты же знаешь, я всегда рад оказать тебе услугу.
Гробовщик (значительно). Я это знаю.
Уходят.
На втором этаже появляется Путник. Подходит к Вдове, все еще сидящей в коляске.
Путник. Вот ты где... Меня разбудил какой-то странный звонок. (Разглядывает коляску.) Сохранилась все-таки... Ты почему сбежала?
Вдова. Тебе надо отдохнуть.
Путник. Никакого желания.
Вдова (с улыбкой). Жизнь среди индейцев пошла тебе на пользу.
Путник. Очень. Хотя бы потому, что именно там я понял, что был недостаточно ласков с тобой.
Вдова. Я этого не ощущала.
Путник. Истинную цену всему узнаешь, лишь теряя то, что имел... Только там я по-настоящему понял, как много ты для меня значишь и как мало я делал для того, чтобы ты это почувствовала...
Вдова. Не было необходимости: я все делала за двоих.
Путник. Ты шутишь, а это действительно так...
Целуются.
Вдова (нежно). Зато ты разрушитель мебели.
Путник. Каждый день буду дарить тебе вместо цветов новую кровать.
Вдова. А стол?
Путник. Столы мне нравятся меньше.
Вдова. Мне тоже, но целый стол лучше, чем поломанная кровать.
Путник. В таком случае поломанный стол лучше целого.
Вдова. В этом еще надо убедиться.
Путник. Именно этому мы посвятим остаток жизни. (Смотрит на коляску.) Кто ее так разукрасил?
Вдова. Он.
Путник. Как ни странно, но, когда я испускал дух на мокрой от крови земле, почему-то очень хотелось оказаться в этой коляске и чтобы ты была рядом... Когда теряешь надежду на удачу, вспоминаешь о справедливости... Умирая, я думал: неужели ты не заслужил хоть несколько последних минут полежать в этой коляске и чтобы она за тобой ухаживала...
Вдова. Действительно странное желание: ты в нее даже не поместишься.
Путник. Помещусь... Я уже проверял.
Вдова (смеется). Когда?
Путник. Давно. Сразу же, как ты вылечилась.
Вдова. Ты что, уже тогда мечтал в ней полежать?
Путник. Да. И чтобы ты кормила меня с рук.
Вдова. Боюсь, что это продолжалось бы недолго.
Путник. Почему?
Вдова. Она все же слишком мала для тебя. Пришлось бы перенести тебя в кровать.
Путник. Ни в коем случае. (Забирается в коляску.) Если ты согласна кормить меня с ложки здорового, я готов добровольно пролежать в этой коляске всю оставшуюся жизнь.
Вдова. А как же с мебелью? Только что ты собирался остаток жизни посвятить ей!
Путник. Днем я буду лежать в коляске, а по ночам крушить мебель... Я хочу тебе кое-что сказать. Мужчина должен быть сдержанным в словах и чувствах люди, среди которых, я родился и вырос, внушили мне это с детства! Я поверил им и почти никогда не рассказывал о себе... С тех пор, как я себя помню, меня готовили быть воином... Я навсегда усвоил все, чему учили меня отец и старшие братья, но в результате оказалось, что мне недодали ласки - очень уж рано меня отняли у матери. Понял я это, лишь когда встретил тебя: женщины, которых я знал раньше, были для меня только развлечением. Ты первая, кто разбудил во мне потребность в ласке, и каждый раз, когда ты, лаская меня, говорила о своей любви, я ощущал себя ребенком. Я тщательно скрывал это, и только там, среди индейцев, я подумал о том, как мало ты получала в ответ на свою любовь. Теперь все будет иначе. Война окончена, и мы всегда будем вместе...