– Я не прочь поесть, – признал Лео.
– Что ты делаешь весь день теперь, когда твой приятель уехал в лагерь, а, папа?
Лео был готов к этому вопросу.
– Почти ничего, – сказал он, чувствуя на языке горький привкус лжи. – Сходил в тренировочный зал, купил пару спортивных рубашек в «Блумингдейл», ничего особенного. – И невольно добавил: – Я скучаю по Тимми, хотя он только первый день в отъезде.
– Я тоже, – с чувством сказала Лори, – но я рада, что отпустила его. Он так ждал этого. И хотя мы скучаем по нему, час назад, когда я разговаривала с ним по телефону, его голос звучал весьма бодро.
– Не знаю, почему они ограничивают ребят одним звонком в день, – проворчал Лео. – Они что, не знают, что у малышей бывают бабушки и дедушки?
Лори увидела, что отец внезапно помрачнел и устало откинулся на спинку стула.
– Ты в порядке? – встревожилась она.
– В полном.
– Папа, я понимаю. Я должна была позвонить Тимми из дома, чтобы ты тоже мог поговорить с ним. Обещаю, что завтра я так и сделаю.
Оба сидели в задумчивости, каждый испытывал свои чувства относительно того, что Тимми находится так далеко, без заботливого присмотра Лео.
Лори обвела взглядом зал. Как обычно, практически все столики были заняты. Люди вели оживленные разговоры; похоже было, что у всех выдался прекрасный вечерок. «Действительно ли они не испытывают забот и тревог, как это кажется со стороны? – задумалась она и тут же ответила себе: – Конечно, нет. Убрать все показное, и у каждого обнаружится масса проблем».
Твердо намеренная не высказать вслух свои опасения за Тимми, Лори заявила:
– Я сегодня закажу печень с беконом. Тимми ее не любит, а я люблю.
– Я, пожалуй, присоединюсь, – решил Лео и отодвинул меню. Мэри, одна из официанток, давно работающих в «Нири», с улыбкой подошла к их столику. – Мы решили, что мы хотим, Мэри.
«Спокойствия духа, – мысленно продолжила его фразу Лори. – Но пока что оно нам не суждено. А может быть, и навсегда».
26
Наконец-то они все уехали. Джейн ясно видела, что к концу дня мистер Пауэлл адски устал от своих «гостей».
В ту минуту, когда последняя машина отъехала прочь, он вошел в комнату для отдыха, и Джейн поспешила спросить, не сделать ли ему коктейль.
– Джейн, ты читаешь мои мысли, – ответил мистер Пауэлл. – Налей виски и сделай покрепче.
На ужин она собиралась приготовить его любимые блюда: лосось со спаржей, зеленый салат и шербет со свежим ананасом.
Когда хозяин был дома, он предпочитал ужинать ровно в восемь вечера в малой столовой. Но сегодня он не доел ужин и даже не отпустил свой обычный комплимент касательно того, насколько вкусным все было. Вместо этого он сказал:
– Я не особо голоден, десерт подавать не нужно.
Потом поднялся и снова ушел в комнату для отдыха.
Джейн убрала со стола и за несколько минут навела в кухне обычный безупречный порядок.
Потом она поднялась наверх, разобрала постель для мистера Пауэлла, установила кондиционер на восемнадцать градусов Цельсия и поставила на прикроватный столик графин с водой и стакан.
Наконец Джейн приготовила хозяину пижаму, халат и тапочки. Ее руки нежно скользили по ткани, пока она раскладывала ночную одежду в его ванной.
Иногда по вечерам, когда мистер Пауэлл был дома, он пару часов сидел в комнате для отдыха, смотрел телевизор или читал. Ему нравились классические кинокартины, и на следующее утро он иногда заговаривал о них с экономкой.
– Я посмотрел два фильма Альфреда Хичкока, Джейн. Никто не умеет держать зрителя в напряжении так, как он.
Если у него выдавался трудный день в офисе, после ужина он сразу шел наверх, переодевался и читал или смотрел телевизор в гостиной комнате своих апартаментов.
В иные вечера мистер Пауэлл приглашал на ужин и коктейли шесть-восемь человек.
Это была вполне предсказуемая схема, облегчавшая работу Джейн.
Ее беспокоили те вечера, когда он куда-то уходил, а она видела в его ежедневнике запись об ужине с какой-нибудь женщиной в клубе.
Но такое случалось не очень часто, и он редко виделся с одной и той же женщиной больше двух-трех раз.
Все это проносилось в голове Джейн, пока она занималась ежевечерним ритуалом.
Когда мистер Пауэлл был дома, то финальной вечерней задачей Джейн было проследить за ним и узнать, не нужно ли сделать что-то еще, прежде чем она удалится в свои комнаты.
Сегодня Пауэлл сидел в своей «берлоге» в большом кресле, положив ноги на пуфик и уперев локти в подлокотники кресла. Руки его были сжаты. Телевизор выключен, рядом ни книги, ни журнала.
– С вами все в порядке, мистер Пауэлл? – встревоженно спросила Джейн.
– Я просто задумался, Джейн, – ответил он, повернувшись в ней. – Полагаю, все спальни убраны?
Джейн попыталась не показать раздражения, вызванного намеком на то, что какая-либо комната в доме может пребывать не в идеальном порядке.
– Конечно, убраны, сэр, – сказала она.
– Ну что ж, проверь их еще раз. Как ты знаешь, я попросил всех участников остаться завтра на ночь. Мы устроим завтрак в память событий двадцатилетней давности, прежде чем все разъедутся по домам. – Он поднял брови и улыбнулся каким-то своим мыслям, скрытым от экономки. – Это будет интересно, как ты считаешь, Джейн?
27
Джош Дамиано жил на другом конце городка, всего в пятнадцати минутах езды от поместья Пауэлла, но это был совершенно иной мир.
Салем-Ридж когда-то был деревней у пролива Лонг-Айленд, примыкавшей к богатому городу Рай[5]. Он был основан в конце 1960-х годов людьми среднего достатка, строившими или двух-трехуровневые дома, или домики с мансардами.
Но его уникальное местоположение на проливе Лонг-Айленд, всего в двадцати двух милях от Манхэттена, привлекло внимание застройщиков. Цена земли в Салем-Ридж начала стремительно расти. Скромные домики были куплены и снесены, а их место заняли особняки, копии европейских, вроде того, который выстроил для себя Роберт Пауэлл.
Однако несколько прежних владельцев сохранили за собой свои жилища. Одной из них была Маргарет Джибни, которая любила свой дом и не хотела никуда уезжать. После смерти мужа Маргарет, которой тогда было шестьдесят лет, переделала мансарду своего дома в отдельную квартиру, чтобы сдавать ее.
Джош Дамиано был ее первым и единственным жильцом. Маргарет, достигшая ныне восьмидесятилетнего возраста, каждый день благодарила небеса за тихого, приятного квартиросъемщика, который без просьб выносил мусор и даже убирал снег, когда был дома.
Со своей стороны, Джош, рано женившийся на своей школьной любви и разведшийся с нею после четырнадцати лет не самого приятного брака, был доволен своим жильем и своей жизнью в целом.
Он с уважением относился к Роберту Пауэллу, ему нравилось работать у него водителем. Более того, Джошу нравилось записывать разговоры, ведущиеся в машине, когда мистер Пауэлл посылал его на «Бентли» привезти одного или нескольких подчиненных на собрание или деловой обед. Даже когда пассажир ехал один, его беседы по сотовому телефону могли представлять немалую пользу для Пауэлла. Когда диалог принимал особенно интересный оборот – скажем, если речь шла об инсайдерских торговых операциях, – Джош мог прокрутить эту запись служащему и предложить ему купить ее. Он нечасто так поступал, но это было весьма выгодно.
Со временем мистер Пауэлл даже перестал прослушивать все записи, а просто спрашивал Джоша, есть ли на них что-то интересное. Если Джош говорил «нет», как это было в случае с выпускницами, мистер Пауэлл верил ему. «Они сказали только «здравствуйте» и «спасибо», – так отчитался Джош о своих поездках, когда его посылали забрать выпускниц из аэропорта. Роберт Пауэлл лишь разочарованно покачал головой.
В такие моменты Джош вспомнил, как едва не потерял эту работу. Он нанялся к мистеру Пауэллу всего за несколько месяцев до смерти Бетси. Она сразу же произвела на него неприятное впечатление. «Кем она себя возомнила – королевой Англии?» – думал он, когда она надменно ждала, пока он подаст руку, чтобы помочь ей сесть в машину.
За неделю до ее смерти он слышал, как Бетси сказала мистеру Пауэллу, что она считает, будто Джош слишком фамильярен и что у него нет чувства собственного достоинства, необходимого для слуги. «Разве ты не заметил, как он сгибается, когда открывает перед нами дверь? Он должен быть достаточно выучен, чтобы держаться прямо».
Это встревожило Джоша, который уже втянулся в свою новую работу и полюбил ее. После гибели Бетси он лишь делал вид, что потрясен и огорчен этим. На самом деле он вздохнул с облегчением: она больше не будет жужжать в уши мистеру Пауэллу о каком-то там отсутствии чувства собственного достоинства у шофера.
Это встревожило Джоша, который уже втянулся в свою новую работу и полюбил ее. После гибели Бетси он лишь делал вид, что потрясен и огорчен этим. На самом деле он вздохнул с облегчением: она больше не будет жужжать в уши мистеру Пауэллу о каком-то там отсутствии чувства собственного достоинства у шофера.
В тот день, когда должен был состояться завтрак, мистер Пауэлл отправил его подвезти Клэр Боннер. Джош надеялся, что ему повезет и она будет с кем-нибудь говорить по телефону.
Но ничего не вышло. Выйдя из дверей отеля, Клэр уселась в «Бентли», откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза – явный признак того, что она не собиралась ни с кем разговаривать.
Джош был потрясен, увидев, насколько Клэр похожа на свою мать. Он запомнил ее непримечательной девчонкой, слишком молодо выглядевшей для тогдашних своих двадцати двух лет.
В первый день съемок Джош весь день оставался в особняке, помогая Джейн готовить сэндвичи и десерт и подавать их во внутренний дворик, где участники завтрака отдыхали между сценами.
Когда все уехали, мистер Роб сказал Джошу отправляться домой и утром снова привезти на съемки Клэр.
– Попытайся поговорить с ней, Джош, – проинструктировал шофера Пауэлл. – Скажи, как хорошо ты относился к ее матери, хотя я знаю, что это не так.
В шесть часов Джош поехал домой на своей машине.
В этот вечер у миссис Джибни было настроение поболтать, и она пригласила его поужинать вместе с нею жареной курицей, которую она приготовила сама.
Так бывало примерно раз в неделю, и обычно Джош с радостью принимал приглашение: миссис Джибни была отличной поварихой. Но сегодня ему было о чем подумать, и он лишь поблагодарил ее, сказав, что поужинал раньше. Это была ложь, но он хотел побыть наедине со своими мыслями.
В кармане у него лежали копии записей, сделанных в машине: разговоры Нины Крэйг с матерью, Элисон Шефер с мужем и Регины Коллари – по мобильному телефону.
Было понятно, что ни одна из них не захочет, чтобы эти записи услышал мистер Пауэлл или, хуже того, полиция. Они согласились приехать сюда, чтобы наконец очиститься от подозрений в убийстве Бетси, но записи доказывают – у каждой из них был мотив совершить это убийство.
Они все получат деньги за участие в передаче, много денег. Каждая будет в ужасе, узнав, что ее мотивы преступления зафиксированы на пленке, отчетливо и громко. Если они не поверят в то, что он будет соблюдать свою часть соглашения, у него уже готов ответ: «У меня будет оригинал записи. Вы сможете уничтожить копию, которую я вам отдам. Вы не хотите, чтобы эти записи попали к мистеру Пауэллу или в полицию. Я тоже не хочу. Заплатите мне, и никто никогда их не услышит».
Он уже подсчитал предполагаемую цену: пятьдесят тысяч долларов. Всего одна шестая от трехсот тысяч, которую заплатят каждой из них.
Это должно сработать. Они все боятся. Он чувствовал это, когда приносил им закуски в патио.
Джош хотел обеспечить себе будущее. Он много раз возил мистера Пауэлла к онкологу и подозревал, что хозяин болен и что дело гораздо хуже, чем кто-либо подозревает. Джош знал, что, если с мистером Пауэллом что-то случится, ему, как верному шоферу, будет завещано сто тысяч долларов. Но добавить к этой сумме еще сто пятьдесят штук не помешает.
Теперь бы получить какой-нибудь компромат на Клэр!
28
Джордж Кёртис проехал четыре квартала до дома в состоянии полного эмоционального опустошения, хотя внешне казался собранным и спокойным.
Роб Пауэлл играл с ним. Роб Пауэлл все знал про него и Бетси, Джордж был в этом уверен. Он вспомнил, как продюсер Лори Моран обсуждала ход съемок на следующий день. Она отдельно выразила ему благодарность за участие в передаче.
– Я знаю, насколько вы, должно быть, заняты, мистер Кёртис, – сказала она. – Спасибо, что уделили нам целый день. Я знаю, что пришлось долго ждать, пока мы все подготовим к работе. Завтра мы будем снимать вас на фоне экрана с подборкой кадров с «Выпускного праздника», затем Алекс Бакли возьмет у вас интервью, вы должны будете поделиться со зрителями своими воспоминаниями о той ночи.
«Воспоминания, – думал Джордж, сворачивая на подъездную аллею к своему дому, – воспоминания…»
В ту ночь Бетси поставила ему ультиматум:
– Скажи Изабель, что разводишься с нею, как и обещал, или заплати мне двадцать пять миллионов долларов за то, чтобы я осталась с Робом и держала рот на замке. Ты миллиардер, ты можешь себе это позволить.
И именно тогда, по пути на вечеринку, Изабель с сияющими глазами поведала ему, что она на четвертом месяце беременности близнецами.
– Я ждала момента, чтобы сказать тебе об этом, Джордж. После четырех выкидышей я не хотела еще раз тебя разочаровывать. Но четыре месяца – это важная веха. Через пятнадцать лет ожидания и молитв мы наконец-то станем настоящей семьей.
– О боже мой, – только и смог он ответить. – О боже мой.
«Я был в восторге и ужасе, – думал Джордж. – Я спрашивал себя, как я вообще мог связаться с Бетси, женой моего лучшего друга».
Все началось в Лондоне. Джордж прилетел туда на деловую встречу с директором европейского отделения сети ресторанов быстрого обслуживания, которую Кёртис-старший основал в 1940 году. Роб и Бетси Пауэлл в это же самое время находились в Лондоне и тоже остановились в отеле «Стэнхоуп», в соседнем номере. Роб на одну ночь улетел в Берлин.
«Я сводил Бетси поужинать, затем, по возвращении в отель, она предложила выпить в моем номере по коктейлю перед сном, – вспоминал Джордж. – В ту ночь она так и не ушла к себе». Это и было началом их романа, длившегося два года.
«Мы с Изабель отдалялись друг от друга, – думал Джордж, паркуя машину перед домом. – Она участвовала в разного рода благотворительных мероприятиях, а я мотался по всему миру, открывая новые точки. Когда я был дома, то не хотел ходить с нею на благотворительные обеды. Потому что всякий раз, когда Роб уезжал, мы с Бетси встречались где-нибудь. Но через год страсть начала угасать. Я увидел наконец, что она манипулирует мною. А потом понял, что не могу от нее избавиться. Она постоянно требовала от меня развестись с женой. А на том празднике Изабель рассказала подругам о своей беременности. Когда Бетси это услышала, то поняла, что развода не будет, и сказала мне об этом. Вместо развода она потребовала от меня двадцать пять миллионов долларов за молчание. «Ты можешь позволить себе это, Джордж, – заявила она с улыбкой. Вокруг было множество людей, однако этого разговора никто не слышал. – Ты миллиардер, ты даже не заметишь отсутствия этой суммы. Иначе я скажу Изабель о нашей связи. Возможно, от потрясения у нее снова случится выкидыш».
Джордж вспомнил отвращение, испытанное тогда. «Если ты скажешь Изабель или кому-либо еще, Роб разведется с тобой. – Он с трудом смог найти подходящие слова. – И я знаю, что, согласно вашему брачному договору, ты останешься почти ни с чем».
Бетси улыбнулась еще шире. «Я знаю, что этого не будет, Джордж, потому что ты заплатишь мне. И я буду дальше счастливо жить с Робом, а ты и Изабель будете воспитывать своих долгожданных близнецов».
Все с той же улыбкой она выслушала ответ Джорджа: «Я заплачу тебе, Бетси, но если ты хоть слово скажешь Изабель или кому-либо еще, я убью тебя, клянусь».
«Вот и договорились», – отозвалась Бетси, подняв свой бокал и звякнув им о бокал Джорджа.
И вот, двадцать лет спустя, Кёртис вспоминал все это, вылезая из машины у крыльца своего дома. Его мысли снова обратились к Лори Моран, которая объясняла ему, что еще требуется от него на съемках.
– А потом мы снимем, как вы и Алекс Бакли сидите вместе, и он расспрашивает вас об общем впечатлении, которое на вас произвела вечеринка, а еще – о Бетси Пауэлл. Возможно, вы что-то можете поведать о ней. Насколько я понимаю, вы были близким другом Пауэллов и часто виделись с ними на светских мероприятиях.
«Я сказал Моран, что чаще видел Роба в гольф-клубе, чем на светских встречах вместе с его женой», – думал Джордж, поднимаясь по трем ступеням на крыльцо очаровательного кирпичного дома, который он и Изабель купили двадцать лет назад. Он помнил, как архитектор явился к ним с шикарными рисунками особняков, где входной холл был настолько велик, что там можно было устраивать каток, а двойные лестничные пролеты вели на балкон, «где вы сможете разместить целый оркестр».
На это Изабель ответила: «Нам нужен дом, а не концертный зал».
И теперь у них был дом – просторный, но не подавляющий размерами, уютный и теплый.
Джордж открыл дверь и направился в общую комнату. Как он и ожидал, Изабель сидела там вместе с близнецами, Лейлой и Джастином, приехавшими на каникулы из колледжа.
Сердце Кёртиса сжалось от нежности, когда он увидел всех троих.
«Подумать только, я едва не потерял их», – думал он, вспоминая свою угрозу в адрес Бетси.