Одна только мысль о той одежде заставила ее вспомнить, как они сидели, сбившись в кучку, и им не позволяли даже выйти на кухню, взять чашку кофе или кусочек тоста. Джейн сидела в комнате вместе с ними, несмотря на все ее мольбы разрешить ей поехать с мистером Пауэллом, которого «Скорая помощь» увезла в больницу.
Кто забрал из сумочки Регины предсмертную записку ее отца? И что этот человек намерен делать с запиской?
Если полиция найдет это письмо, они могут арестовать ее за то, что она забрала его с тела отца. Регина знала: копы всегда подозревали, что он все же написал записку и что дочь самоубийцы ее забрала. Она снова и снова лгала им во время расследования отцовской смерти. Тот, кто украл записку, может предоставить полиции все улики, позволяющие заподозрить Регину в убийстве Бетси.
Глаза женщины наполнились слезами.
Ее девятнадцатилетнему сыну Заку хватило ума, чтобы уничтожить копию записки, сделанную ею. Он пытался найти и оригинал, а потом умолял ее не брать письмо с собой.
Что с ним будет, если мать арестуют и обвинят в смерти Бетси?
Регина думала о маленьком мальчике, который приходил в офис по продаже недвижимости, когда у него не было спортивных тренировок, и рвался помогать ей запечатывать и рассылать рекламу агентства по местным организациям. Он всегда был в восторге, когда хотя бы одна рекламная рассылка приносила результат. Мать и сын всегда были дружны. И она понимала, сколько счастья ей это доставляет.
Когда принесли завтрак Регине, она попыталась выпить кофе и съесть кусочек круассана, но тот застрял у нее в горле.
«Ты должна взять себя в руки, – подумала она. – Если ты будешь слишком нервничать во время интервью с этим адвокатом, Алексом Бакли, ты только ухудшишь положение».
«Боже, прошу тебя, помоги мне справиться», – безмолвно взмолилась она.
Зазвонил телефон. Прибыла машина, чтобы отвезти ее в особняк Пауэлла.
– Сейчас буду, – ответила Регина, не в силах скрыть дрожь в голосе.
41
После приступа сомнамбулизма Элисон так и не уснула. Род чувствовал, как она мечется и ворочается в постели, и наконец обнял ее и притянул ближе к себе.
– Эли, ты все время вспоминаешь, как ходила во сне в ту ночь. Даже если ты считаешь, что была в комнате Бетси, это не значит, что воспоминание не ложное.
– Я была там. У нее приглушенно горел ночник. Я даже помню серьгу, поблескивавшую на полу. Род, если бы я ее подняла, на ней остались бы отпечатки моих пальцев.
– Но ты ее не подняла, – успокаивающе напомнил Род. – Эли, тебе нужно перестать думать об этом. Когда ты окажешься перед камерами, тебе нужно рассказать только то, что ты знаешь, – то есть ничего. Ты услышала крик Джейн и бросилась в спальню вместе с остальными. Как и все прочие, ты была потрясена. Когда будешь давать интервью, просто тверди «я как все», и всё будет в порядке. И напоминай себе, что участвуешь в этой передаче потому, что тебе нужны деньги на обучение на медицинском факультете. Что я говорю тебе с тех пор, как ты получила шанс вернуться к учебе?
– Что когда-нибудь ты назовешь меня новой Марией Кюри, – прошептала Элисон.
– Верно. А теперь засыпай.
Но хотя Элисон прекратила ворочаться, она так и не уснула снова. Когда в семь утра прозвонил будильник, она уже приняла душ и облачилась в брюки и рубашку поло, которые ей вскоре предстояло сменить на джинсы и футболку – такие же, как были на ней в утро после убийства Бетси Пауэлл.
42
Лори, Джерри и Грейс прибыли в поместье Пауэлла через несколько минут после остальной съемочной бригады, к которой сегодня присоединились парикмахер, визажист и ассистент по костюмам. Для их нужд пригнали два новых автофургона – один для переодевания, второй для причесывания и гримирования тех, кто должен будет сниматься на камеру.
Лори и раньше неплохо сработалась со всеми троими.
– В первой сцене, которую мы планируем снять, будут задействованы четыре выпускницы и экономка – все в такой же одежде, как та, что они надели после обнаружения трупа. Макияж должен быть легким, потому что тогда, двадцать лет назад, у девушек не было ни времени, ни желания наносить его. У нас есть снимок, сделанный полицией в то утро. Изучите его, потом попытайтесь придать им такой же вид, как на том снимке. Конечно, сейчас они пострижены короче, однако на свой возраст не выглядят.
Мэг Миллер, визажист, подошла к окну фургона, чтобы получше разглядеть снимок при свете.
– Вот что я скажу, Лори: они все до смерти перепуганы.
– Согласна, – ответила Лори. – Моя задача – узнать, почему. Конечно, можно было ожидать, что они будут потрясены, будут горевать, но почему они кажутся настолько напуганными? Если Бетси убил кто-то посторонний, чего они боятся?
Сцену предстояло снимать в комнате для отдыха, куда полиция отправила девушек ждать в то давнее утро. Невероятно, но ни один предмет мебели или драпировки с тех пор не был заменен, так что комната выглядела точно так же, как двадцать лет назад, и это навевало жуть.
«С другой стороны, – рассуждала Лори, – полагаю, что все эти годы комнатой пользовался только сам Роберт Пауэлл. По словам Джейн Новак, гостей он принимал в гостиной и столовой. Она утверждает, что когда после ужина он был дома один, то либо сидел в комнате для отдыха, смотрел телевизор или читал, либо поднимался наверх, в свои апартаменты. Учитывая, что он жил в доме один, а Джейн поддерживала безукоризненный порядок, неудивительно, что интерьер менять не потребовалось. А может быть, Пауэлл хотел заморозить свой дом во времени, оставить таким, каким он был при жизни Бетси?» Лори слышала о подобных случаях.
Она содрогнулась, быстрым шагом входя в комнату для отдыха через дверь из патио. Съемочная бригада расставляла камеры. Роберта Пауэлла здесь не было. Джейн сказала, что он уехал в свой офис и пробудет там все утро.
С самого начала Пауэлл сказал Лори, что ему нет необходимости возмещать хлопоты Джейн. «Думаю, что могу говорить и от ее лица тоже, уверяя, что и я, и она хотели бы завершения этого ужасного дела. Джейн всегда сожалела о том, что после того, как она заперла все двери на ночь, девушки открыли одну, ту, что ведет из комнаты отдыха во внутренний двор, а потом, покурив, не заперли за собой. Если бы этого не случилось, посторонний не смог бы войти в дом».
«Возможно, Пауэлл и Джейн правы», – думала Лори. Проверив камеры и освещение, она вышла обратно в патио и увидела, как Алекс Бакли вылезает из своей машины.
В отличие от вчерашнего дня сегодня он был облачен не в темно-синий строгий костюм с галстуком, а в спортивную рубашку и легкие хлопчатобумажные брюки. Верх его машины был опущен, и ветерок перебирал темно-каштановые волосы адвоката. Лори видела, как он инстинктивным жестом прогладил волосы ото лба к затылку и направился к ней.
– Вы ранняя пташка, – произнес он с легкой улыбкой.
– Не совсем. Вам следовало быть здесь на рассвете, когда мы начинаем съемки.
– Нет, спасибо. Я подожду до тех пор, пока не смогу нажать кнопку и увидеть все по телевизору. – Неожиданно тон его стал деловым, точно так же, как тогда, в его офисе. – По-прежнему планируется, что я должен буду брать интервью у выпускниц после того, как вы снимете их сидящими в комнате для отдыха?
– Да. Я собираюсь сделать это в такой последовательности, поскольку у меня есть ощущение, что они все уже отрепетировали свои ответы вам. Начав с совместных съемок вчетвером, мы сможем застать их врасплох и сбить с намеченного курса. И не удивляйтесь тому, как они будут одеты. Они должны будут надеть копии того, что было на них во время ожидания допроса после смерти Бетси, а потом им было сказано переодеться в повседневную одежду.
Алекс Бакли редко позволял себе выражать удивление, но на этот раз не смог скрыть его, настолько неожиданными оказались для него слова Лори.
– Вы заставите их надеть копии того, в чем они были двадцать лет назад?
– Да, для двух сцен. Одна – в комнате для отдыха, куда их и Джейн загнали, как только прибыла полиция. А в другой они будут одеты в вечерние платья, такие же, как на «Выпускном празднике». Мы снимем выпускниц всех вместе и по одной на фоне кадров с ними с той вечеринки. Например, когда на экране Роберт Пауэлл будет поднимать за них тост, мы зафиксируем, как все четверо смотрят на него.
Ответ Алекса прервало прибытие лимузинов – все выпускницы приехали почти одновременно. Теперь уже Лори изумилась, когда из задней дверцы второго лимузина вышла Мюриэль Крэйг, в то время как ее дочь, Нина, выбралась с переднего пассажирского сиденья.
«Сегодня Мюриэль не должна была приезжать, – подумала Лори. – Пригласил ли ее Пауэлл, или она прибыла по собственному почину? Как бы то ни было, ее присутствие будет нервировать и злить Нину. И это может оказаться весьма кстати, когда Нине начнут задавать вопросы».
Они запаникуют, все три, он был в этом уверен. За время поездки в машине Клэр не сказала ни слова, так что для нее кассеты не будет. Но Джош мог бы поклясться, что она скрывает больше, чем все остальные.
А еще у него была предсмертная записка отца Регины, которую он нашел в кошельке женщины. Джош размышлял, отдать ли это послание мистеру Робу или попытаться найти применение получше. А потом нашел ответ: потребовать с Регины за возвращение письма сто тысяч долларов, а может быть, и больше, и сказать, что иначе он пойдет прямиком в полицию. Эта записка может снять все подозрения в убийстве Бетси с мистера Роба, Джейн и остальных выпускниц.
А ведь если Джош передаст такую улику начальнику полиции, он будет героем и порядочным гражданином. Но полиция может заинтересоваться, зачем ему понадобилось рыться в женских сумочках. У него не было достойного ответа на этот вопрос, и он надеялся, что отвечать не понадобится.
Сегодня утром мистер Роб не посылал его подвозить выпускниц. Вместо этого он раздражительным тоном велел сразу после посещения сервис-центра подогнать машину к дому, на случай, если он решит ехать в офис.
Мистеру Робу явно было неприятно, что вокруг толкутся все эти люди. «Должно быть, это не просто вызывает неприятные воспоминания, – думал Джош. – Мистер Роб наверняка знает, что он тоже под подозрением, и отчаянно пытается обелить свое имя».
Как и Джейн, Джош ухитрился заглянуть в завещание мистера Роба, лежавшее на его столе. Пауэлл оставил 10 миллионов долларов Гарварду, для финансирования стипендий достойным студентам, и 5 миллионов – Колледжу Уэверли, где он получил почетную докторскую степень и где уже была учреждена библиотека, названная в честь него и Бетси.
Элисон Шефер училась в Уэверли. Джош помнил, что она была лучшей ученицей из всех четырех девушек и поговаривала о том, чтобы поступить на медицинский факультет, но вместо этого через считаные месяцы после «Выпускного праздника» вышла замуж за Рода Кимболла.
Джош всегда гадал, почему она в тот вечер не привела Рода на праздник. «Никогда не узнаешь всех причин, – думал он. – Может быть, они тогда просто поссорились».
К Джошу подошел сотрудник сервис-центра и сказал, что машина готова. В это время Джош уже обдумал все. «Мистер Роб очень болен и поэтому перед смертью пытается распорядиться своим наследием», – решил он.
Однако, садясь в «Бентли» и уезжая прочь, Джош не мог отделаться от мысли, что у мистера Роба может быть больше причин продвигать эту передачу, чем можно подумать с первого взгляда.
44
Раздражение Лео Фэрли из-за госпитализации росло с каждым мгновением. Он с отвращением смотрел на иглу капельницы, воткнутую в его левую руку, и соединенную с ней бутыль жидкости, висящую у него над головой. К груди его был прилеплен датчик сердечного ритма, и когда Лео попытался подняться, в палату вбежала медсестра.
– Мистер Фэрли, вам нельзя самому выходить в туалет, только в сопровождении медсестры. Но вы можете закрыть дверь.
«Разве это не великолепно?» – с горькой иронией думал Лео, понимая, однако, что вестника за дурные вести убивать будет неправильно. Он поблагодарил медсестру и неохотно позволил ей сопроводить его до дверей туалета. В девять утра, когда пришел врач, Лео уже был готов к дискуссии.
– Понимаете, – сказал он, – я не могу исчезнуть, не позвонив дочери. Она видела меня вчера вечером, перед тем, как я приехал сюда, и я знаю, что она не хватится меня до нынешнего вечера. Ей нужно еще два дня, чтобы закончить съемки, и на нее сильно давят, требуя добиться успеха. Если мне придется сказать ей, что я в больнице, она будет страшно нервничать и, возможно, в итоге примчится сюда, вместо того чтобы заниматься передачей.
Доктор Джеймс Моррис, старый друг, был не менее упорен.
– Лео, твоя дочь будет куда сильнее нервничать, если с тобой что-нибудь случится. Я позвоню Лори, она ведь знает, что у тебя бывают перебои сердечного ритма. Я поясню ей, что сейчас твое состояние стабильно, скажу, что отпущу тебя завтра утром. Хочешь, позвоню ей до вечера, а хочешь – после. Ей и твоему внуку будет куда лучше, если ты останешься жив и здоров, а не будешь рисковать получить обширный инфаркт.
Пейджер в кармане доктора Морриса подал сигнал.
– Извини, Лео, – сказал врач, – мне нужно идти.
– Не волнуйся. Побеседуем позже.
После того как доктор Моррис ушел, Фэрли протянул руку за своим сотовым телефоном и позвонил в «Горный лагерь». Его соединили с офисом администрации, потом со старшим воспитателем, с которым он беседовал во время приезда в лагерь.
– Это назойливый дед, – представился Лео. – Просто хотел узнать, как дела у Тимми. Кошмары ему не снятся?
– Нет, – твердо заверил воспитатель. – Я спрашивал о нем за завтраком, и староста его палаты сказал, что Тимми проспал девять часов, даже не пошевельнувшись.
– Что ж, это очень хорошие новости, – успокоенно произнес Лео.
– Не нужно волноваться, мистер Фэрли. Мы хорошо заботимся о них. А как вы поживаете?
– Могло бы быть и лучше, – горько ответил Лео. – Я лежу в больнице Маунт-Синай с сердечной аритмией. Терпеть не могу это ощущение – что я не сумею оказаться рядом с Тимми в любой момент.
Лео не мог прочесть мысли воспитателя, а тот думал, что при том напряжении, в котором мистер Фэрли пребывал последние пять лет, проблемы с сердцем просто не могли не возникнуть. Однако вслух тот заверил:
– Позаботьтесь о своем здоровье, мистер Фэрли. А мы позаботимся о вашем внуке. Я обещаю.
Два часа спустя, прослушав запись этого разговора, Синеглазый с восторгом подумал: «Он сыграл мне на руку. Теперь никто не усомнится в моих словах».
45
Все двадцать девять лет, что она прослужила в доме Пауэлла, Джейн Новак одевалась в одном и том же стиле: черное платье с белым фартуком.
Прическа ее тоже осталась неизменной: волосы были зачесаны назад и собраны в аккуратный узел. Единственным отличием было то, что сейчас в них появились седые пряди. Джейн никогда не пользовалась макияжем и сейчас пренебрежительно отнеслась к попыткам Мэг Миллер нанести на ее лицо хотя бы немного пудры и слегка подрисовать брови.
– Мисс Новак, это нужно просто потому, что камера обезличит вас, – уговаривала Мэг.
Но Джейн стояла на своем.
– Я знаю, что у меня хорошая кожа, – заявила она, – и это благодаря тому, что я никогда не пользовалась этими дурацкими мазилками.
– Конечно, как пожелаете, – ответила Мэг.
Джейн не знала, что в этот момент визажист думала, что у экономки действительно прекрасная кожа и красивые черты лица. Если бы не сурово опущенные уголки губ и почти сердитое выражение глаз, Джейн Новак была бы очень привлекательной женщиной, думала Мэг.
Клэр была следующей из тех, кто настаивал на минимуме макияжа.
– Я никогда не красилась, – пояснила она и горько добавила: – Все равно никто и не взглянул бы на меня. Все пялились на мою мать.
Регина нервничала так явно, что Мэг изо всех сил старалась убрать мелкие капельки пота с ее лба при помощи маскирующего карандаша – на случай, если испарина выступит снова. Элисон, все время молчавшая, только пожала плечами, когда Мэг сказала:
– Мы нанесем только немного, это нужно из-за освещения.
Нина Крэйг заявила:
– Я актриса и знаю, что делают осветительные приборы. Постарайтесь сделать все возможное.
Стилист по прическам Куртни почти ничего не могла сделать, разве что уложить волосы выпускниц как можно более похоже на то, как они выглядели на фотографиях двадцатилетней давности.
Пока Лори ждала звезд передачи в комнате для отдыха, Джерри и Грейс готовились внести любые коррективы, которые Лори сочтет необходимыми.
Увеличенный снимок четырех выпускниц и Джейн, сделанный двадцать лет назад полицейским фотографом, стоял на подставке вне поля зрения камеры – чтобы с ним можно было сверяться, рассаживая женщин для интервью. Оператор, его ассистент и техник-осветитель уже расположили камеры соответствующим образом. Три девушки сидели на длинном диване, как будто им хотелось сбиться в кучку. По обе стороны от коктейльного столика перед диваном стояли два больших кресла. Джейн Новак сидела в одном из них с горестным выражением на лице, глаза ее блестели от непролитых слез. Напротив нее устроилась Клэр Боннер, вид у нее был задумчивый, без малейшего видимого признака горя.
Деловито наблюдая за деятельностью съемочной бригады, Алекс Бакли присел в кожаное кресло, где часто сиживал по вечерам мистер Роб.
– У кресла откидывается спинка и есть подставка для ног, – сообщила Джейн, обращаясь к Лори. – Он любит устроиться так, чтобы ноги были подняты. Доктор сказал ему, что это полезно для циркуляции крови.
«Прекрасная комната», – думал Алекс, одобрительно озирая обстановку. Панели красного дерева на стенах оттеняли живые краски персидского ковра. Телевизор был укреплен на стене над камином, между книжными полками. Мебель была поделена на две части: диван и кресла, куда усадили выпускниц и Джейн Новак, и второй диван и кожаное кресло-шезлонг. Раздвижная стеклянная дверь, ведущая во внутренний дворик, находилась по правую сторону от дивана, где сидели девушки. Именно эту дверь, по словам Джейн, они не заперли в ночь после «Выпускного праздника», когда выходили в патио покурить.