– Разберемся.
– Удачи, Жилин. И до связи!
– Спасибо. До связи.
Командир группы вернул трубку связисту:
– Будь здесь!
– Да, командир.
Майор взглянул на Смирнова, тот улыбнулся.
– Ну чего лыбишься, Боря? Если бы не наведение бомбардировщиков, хрен бы ты получил переводчика.
– Там, – Смирнов указал на свод помещения, – наверху, знают, что делать.
– Знают.
Жилин включил рацию:
– Бурят! Байкал!
– Бурят на связи, – ответил старший группы авианаводчиков капитан Володин.
– Подойди на КНП.
– Принял! Иду!
Прибыл капитан Володин:
– Слушаю, Сергей, – обратился он к Жилину.
Командир боевой группы передал ему суть разговора с полковником Северцовым.
Старший группы наводчиков, кивнув, спросил:
– Как я понимаю, нужен наводчик со знанием арабского языка?
В разговор вступил Смирнов:
– Лейтенант Опарин. Все же не на прогулку пойдем, в разведке может произойти все, что угодно, а Опарин уже показал себя при ликвидации снайпера в Сааре.
– Ничего не имею против.
Жилин взглянул на Смирнова:
– Забирай Соболя, сирийца и ступайте, готовьтесь. Опарину будет передан приказ о вхождении в разведгруппу. Сбор у подножия холма в двадцать один сорок пять. Вопросы, Смирнов?
– Никак нет, командир.
– И смотри мне, чтобы узнал все, что нужно, и обеспечил работу наводчика. Особо предупреждаю, дальше Черного холма не выходить.
– Мы не идиоты идти к «духам».
– Знаю я тебя. Увидишь, что в проходе никого нет, пойдешь смотреть.
– Не пойду. В другой ситуации пошел бы, но сейчас нет, у меня наводчик.
– Наконец-то слышу от тебя что-то разумное.
– Как будто до этого я гнал хрень. Все по делу.
– Ступайте. Карту не забудь.
– Ничего я не забуду.
– Свободен.
Внизу сирийскому снайперу кое-как жестами объяснил, чтобы шел в свое отделение и отдыхал. О маскхалате Смирнов не говорил, бесполезно. Позже Опарин все ему объяснит. А собраться – пара минут. Отправив на отдых сирийца, Смирнов и Соболь направились в расположение группы.
У траншеи встретили Опарина:
– О! А я к вам. Думал, еще на КНП.
– Как дела, Леня? – улыбнулся Смирнов.
– Порядок. Капитан Володин приказал мне в ночь идти с вами в разведку. С решением одновременно собственной задачи.
– Ты имеешь что-то против?
– Ну, что ты, нет, конечно.
– Отлично. У вас в группе наводчиков маскхалаты есть?
– Ты имеешь в виду обычную сетку?
– Я имею в виду «сетку» под местный пейзаж.
– Не знаю, не уточнял. Обычная камуфлированная темно-зеленая есть.
– Не пойдет, ладно, возьму тебе костюм. У нас будет проводник, он же снайпер Абдулла. По-русски – ноль.
– Это не проблема.
– Приятно иметь дело с людьми образованными. У меня школьный друг, в одном классе учились, в одном доме жили, тоже умный, отличник, строительный институт окончил, отучился, прорабом стал. В отпуске заходил к нему на стройку. Обрадовался Эдик, так зовут его, достал пузырь коньяка, конфеты, бокалы, короче, устроились выпить. А у него бригада из гастарбайтеров. Один – черт из какого-то глухого кишлака, то ли Узбекистана, то ли Туркмении, в общем, оттуда. По-русски – как сириец, наш проводник. Моя твоя не понимай. И тут он свалил с работы и отсутствовал дня три. Мы с Эдиком по рюмочке выпили, закусили, и тут появляется этот абрикос, гастарбайтер, имя у него еще то ли паша-Ахмед, то ли Ахмед-паша, неважно, в общем. В руках огромная дыня. Эдик ему: ты где пропадал, чудик? А он дыню протягивает и кое-как выдает: женщин, надо был, совсем не мог, ходил и – хорошо. Эдик, хоть и считался в школе ботаником, но на стройке заматерел. Какой, на хрен, женщин? – кричит. – Чего не мог? А тот все свою дыню сует.
Эдик не выдержал. Все, говорит, клоун, надоел ты мне. И погнал, что аж я удивился, а меня, знаете, удивить сложно. Мол, я твой нюх топтал, я твой род топтал, все твое племя, пошел на хрен, чтобы глаза не видели. А тот – дыня. Вай, какой дыня. Эдик: и дыню твою топтал, исчезни.
Соболь явно ожидал продолжения, но Смирнов замолчал.
– И что дальше? – спросил прапорщик.
Смирнов посмотрел на Соболя, перевел взгляд на Опарина:
– Слышал, Леня, дальше ему. А дальше, Соболь, кое-что мешает, понял?
– Нет!
– С тобой как в анекдоте коротком. Три клетки в зоопарке, в левой макака, в правой жираф, посредине лев. Лев зачуханный, морда опухшая, как с перепоя. А тут комиссия. Видит такие дела и спрашивает льва: что это с тобой, не заболел ли. Лев голову приподнял: заболеешь тут, соседи, уроды, спать не дают. Макака весь день анекдоты травит, а жираф, идиот, всю ночь потом смеется.
– И при чем тут я? – удивился Соболь.
– А с тобой как с жирафом. Долго доходит временами. Не всегда, признаюсь, но частенько. Сейчас отдых всем, подъем в девятнадцать тридцать. Ко сну, Соболь, глядишь и догонишь.
– Да иди ты, юморист. Выдыхаешься, Боря.
– К делу готовлюсь, прапорщик, на выходе не до анекдотов и историй будет. Там как бы в хреновую историю не попасть. Ну все, парни, спать!
Смирнов прошел в блиндаж.
Соболь взглянул на наводчика:
– Не, ты понял, Леня, и опять я, получается, в дураках.
– Не привык еще?
– К чему?
– К другу своему? К его характеру?
– А? Привык, но иногда не понимаю. Вот так всегда перед выходом. На выходе Боря – боевая машина.
– Так и должно быть!
– А кто спорит? Ладно, идем в блиндаж. Выспаться действительно надо, ночь предстоит бессонная.
– Ты ступай, а мне «маяки» забрать надо.
– Тяжелые?
– В смысле?
– «Маяки» тяжелые?
Опарин рассмеялся:
– А Смирнов прав, что-то не догоняешь, Дима.
– Откуда мне знать, что за «маяки» у вас?
– Не обижайся. А «маяки» – это небольшие приборы, граммов по сто.
– Так бы и сказал. Умные все кругом, куда только деваться?
Бурча себе под нос, прапорщик Соболь зашел в блиндаж.
Вскоре там укрылся и Опарин. После того как уложил в ранец приспособления для лазерного наведения авиации, в просторечии «маяки». Через минуту все спали.
В 16.10 к командиру отряда ИГИЛ «Куфир» Самеру аль-Диабу заглянул связист:
– Можно, господин?
– Что значит можно, ты что, первый год служишь?
– Извините, разрешите?
– Что у тебя?
– Только что на связь выходил наблюдатель.
– Почему на тебя?
– У вас, извините, радиостанция не включена.
– Что?
До этого главарь лежал на топчане.
Он вытащил из чехла портативную радиостанцию, та действительно была отключена:
– Шайтан, я и не услышал, как щелкнул тумблер. Ступай, я свяжусь с наблюдателем сам.
– Слушаюсь.
Связист ушел. аль-Диаб включил станцию:
– Хребет.
Ответил Аходов:
– На связи!
– Что у тебя?
– Я пытался…
Главарь прервал наблюдателя:
– В курсе, что ты пытался, я спросил, что у тебя?
– У меня порядок, а вот у неверных движение. Сначала в сторону Саара ушли две БМП, потом вернулись. В десантных отсеках было человек пятнадцать, по внешнему виду русские, недавно подошел танковый взвод из четырех «Т-72», с ним самоходное артиллерийское орудие «Нона».
– Неверные, как и мы, получили подкрепление?
– Да. Я бы обратил ваше внимание на русских.
– А что русские? – Небрежность сквозила в голосе аль-Диаба. – Это наверняка экипажи танков и «Ноны». Местные еще плохо освоили «Т-72» и тем более – российское десантное самоходное орудие «Нона», подготовленных расчетов и экипажей очень мало.
– А если это спецназ русских?
– Для чего? Он так же бессилен прорвать нашу оборону, как и рота неверных, и даже батальон. Нет, это скорей всего экипажи. «Ноны» обслуживаются четырьмя бойцами, в танках по три человека, вот примерно так и выходит.
– «Нона» представляет для нас серьезную угрозу.
– Серьезную угрозу для нас представляет исключительно проклятая российская авиация. И все, Хребет, я услышал тебя. Продолжай наблюдение.
– Да, Шаран, до связи!
– До связи!
Аль-Диаб, подумав, вызвал связиста, приказал:
– Мне нужен заместитель командующего Радван Дакур.
– Вызвать его по обычной станции?
– Нет! По спутниковой. На больших расстояниях русские в состоянии с беспилотников прослушивать переговоры по обычным станциям и пеленговать их. Ты же не хочешь, чтобы к тебе в пещеру прилетела авиационная ракета?
– Нет, конечно.
– Давай мне связь с Дакуром.
Но ответил сам командующий, о чем главарю сообщил связист, добавив:
– Я не виноват, господин, но в штабе спутниковая станция одна и у аль-Ахдара, и у Дакура.
– Голову бы тебе оторвать, Хаким. Дождешься, я сделаю это.
Он взял трубку. От суровости и надменности не осталось и следа:
– Господин аль-Ахдар? аль-Диаб.
– Я уже понял, что у тебя? Надеюсь, больше никто не застрелился?
– Нет. Наблюдатель на хребте сообщил новые данные, думаю, они заинтересуют и вас.
– Докладывай.
– По порядку. Сегодня с позиций правительственной роты…
Фераз аль-Ахдар резко оборвал подчиненного:
– Не называй сброд у высоты Астара правительственными войсками. В Сирии вообще нет правительства, и только мы имеем право на власть.
– Я понял. С позиций неверных в сторону Саара ушли две БМП, через какое-то время они вернулись с группой русских численностью около пятнадцати человек. Затем к позициям подошли четыре танка «Т-72» и САО «Нона». Думаю, что русские – это члены экипажей танков и «Ноны»!
Было слышно, как аль-Ахдар усмехнулся:
– Эти члены экипажа в Сааре уничтожили нашего снайпера. Так, по ходу дела. Сработав весьма грамотно.
– Я не знал об этом.
– А тебе это и не нужно. Значит, считаешь, что русские – члены экипажей танков и «Ноны»?
– Да, господин аль-Ахдар!
– Возможно. Русские офицеры, прибывающие в Сирию, универсальные профессионалы. Будучи членами экипажей, русские в состоянии решать и другие задачи, к танкам отношения не имеющие. Ты подкрепление принял?
– Так точно и доложил об этом вашему заместителю.
– Хорошо. У тебя все?
– Так точно.
– Смотри за позициями неверных. Держи технику и, естественно, бойцов в постоянной готовности для отражения любых действий со стороны Астары.
– Да, господин, аль-Ахдар, можете полностью положиться на меня.
– Надеюсь, но я не забыл о твоей ошибке, Самер.
– Понимаю.
– Ты лучше помни это. До связи!
– До связи, господин аль-Ахдар.
Странным выглядело то, что главарь бандформирования, отвечающего за целое направление обороны древней Пальмиры, не сделал правильные выводы из доклада аль-Диаба. Но было одно обстоятельство. В это самое время, когда на него в отсутствие заместителя вышел командир отряда Шаран, аль-Ахдар принимал гостей из Турции, которых очень интересовали предметы из разоренных храмов. Все, что было разграблено в зоне ответственности формирования аль-Ахдара, было складировано в одном из уцелевших зданий архитектурного ансамбля. И турки предлагали за предметы древности очень приличные деньги. Поэтому аль-Ахдар, разговаривая с аль-Диабом, больше думал о той выгоде, что лично получит в результате сделки, а не об изменениях в обстановке в районе обороны отряда Самера аль-Диаба. Ну, а раз сам аль-Ахдар согласился с выводами аль-Диаба, то последний просто уверовал в свою правоту. Для него прибывшие русские офицеры и прапорщики представлялись не более чем членами экипажей подошедшей от Саара техники. А в том, что они по пути уничтожили снайпера ИГИЛ, ничего странного не было. Сюда из России действительно присылали лучших. Аль-Диаб успокоился.
Глава шестая
В 21.45 к тропе, ведущей к КНП, вышли старший лейтенант Смирнов, лейтенант Опарин, прапорщик Соболь и рядовой сирийской роты Абдулла. У подножия холма их уже ждали командир боевой группы майор Жилин, капитаны Волченков и Сабир.
Жилин осмотрел разведчиков, остался доволен:
– Внимание, парни, задача прежняя, пройти до Черного холма, посмотреть там, что за обстановка, наводчику установить «маяки» и вернуться назад. Не исключено, что маршрут окажется не оптимальным, в таком случае определить другой путь подхода к Черному холму. Время у вас ограничено наступлением утренних сумерек. Думаю, не стоит говорить о том, что произойдет, если вас вычислят «духи». Поэтому работать аккуратно, но оперативно. Следует также напомнить, что вас прикрывать у холма некому. У меня все.
Вопросы?
Смирнов ответил:
– Нет вопросов, товарищ майор.
– Связь используем только в случае необходимости. Если вопросов нет, вперед, с Богом!
Четверо разведчиков, облаченных в специальные маскировочные костюмы, подогнанные под цвет данной местности, где преобладали светло-коричневые, песчаные тона, прошли мимо капониров с БМП в траншею второго взвода. Оттуда, перевалив за бруствер и вытянувшись в колонну, пригибаясь, двинулись вперед. Впереди шел сирийский проводник Абдулла, в трех метрах сзади лейтенант Опарин, далее примерно в десяти метрах старший лейтенант Смирнов и прапорщик Соболь. Пятьсот метров до левой балки прошли быстро. Там спустились в большую канаву. Сириец что-то сказал по-своему, Опарин перевел:
– Абдулла предлагает перемещаться по маршруту, отличающемуся от указанного на карте.
Смирнов сказал:
– Пусть на карте покажет предлагаемый маршрут.
При свете фонарика проводник провел линию, отходящую от определенного маршрута на сто-двести метров, увеличивая его протяженность.
– Почему так? – спросил Смирнов.
Опарин перевел ответ:
– Абдулла часто бывал здесь. До войны его семья занималась скотоводством, другими словами, на этой равнине держала отару. Он и братья здесь каждый овраг, каждый валун знали. И сейчас Абдулла говорит, что если сместиться восточнее, то расстояние до холма увеличится, зато маршрут пройдет балками, оврагами или равниной, прикрытый либо полосами кустарника, либо грядами, либо отдельными холмами. По сути, Абдулла предлагает пройти по линии разграничения зон ответственности с соседней ротой из батальона бригады.
– На сколько увеличится маршрут?
– Примерно на километр.
Смирнов кивнул:
– Это ерунда. Передай Абдулле, пусть ведет своим маршрутом.
Опарин перевел распоряжение старшего группы. Разведчики выбрались из канавы и продолжили движение в том же порядке.
За их действиями попытался с КНП наблюдать майор Жилин, используя ночную оптику, но увидел лишь, как бойцы дошли до канавы. Дальше он их потерял из виду.
Волченков, тоже смотревший на долину, сказал:
– Как призраки, обозначились и исчезли. А может, в канаве застряли?
Чертыхнувшись, Жилин достал из чехла портативную радиостанцию, на удалении в километр она еще действовала:
– Четвертый! Ответь Первому!
Секундная пауза, затем:
– На связи!
– Вы где?
– Хороший вопрос. Уходим глубже в долину, выдерживая маршрут с отклонением по предложению проводника.
Майор хмыкнул:
– Я не видел, как вы ушли от балки.
– Значит, не видели и «духи». Это хорошо или плохо?
– Что за вопрос, Четвертый!
– Аналогичный вашему, Первый!
– Я тебя понял. Удачи!
– До связи.
Маршрут оказался довольно сложным по рельефу. В длинных балках было полно камней, полосы пологого кустарника представляли собой заграждения, ничем не уступающие проволочным, но преимущества предлагаемого проводником маршрута перекрыли все недостатки. За час группа прошла половину пути. Смирнов приказал найти подходящее место для привала. Абдулла нашел ложбину у невысокого, поросшего кустарником холма. Все прилегли на не успевший остыть камень.
Смирнов посмотрел на часы. 23.32.
– Если и дальше удержим заданный темп, то к полуночи выйдем к Черному холму. И времени на работу там будет больше запланированного.
Сириец что-то проговорил.
Смирнов взглянул на Опарина:
– Чего он?
– Понял, о чем ты говоришь, сказал, на подходе к холму придется обходить каменную гряду.
– Почему обходить?
– Потому что это сплошная стена высотой более двух метров. Но обход не займет много времени, от силы минут двадцать.
– Ясно. Надо будет точно установить координаты гряды, это же отличное место для укрытия и при продвижении вперед, и при отходе в условиях преследования.
– Я отмечу, – кивнул Опарин.
Смирнов перевел взгляд на Соболя.
Тот лежал на спине и мечтательно смотрел на мерцание звезд, таких близких здесь.
– О чем задумался, детина? – усмехнулся Смирнов.
– Знаешь, Борь, вот смотришь на звезды и понимаешь, что наша жизнь на Земле это всего лишь миг для Вселенной.
– Ты не задумывался над тем, чтобы попробовать поступить на философский факультет какого-нибудь провинциального университета?
– Почему провинциального, можно и московского.
– Ага, раскатал губу. В Москве своих желающих хватает.
– А чем я хуже? – продолжая смотреть на звезды, спросил Соболь.
– Ты не хуже, ты лучше, в этом-то и проблема. Где сейчас нужны лучшие, кроме армии? С лучшими да умными напрягов много. Все им знать надо, во все вникать. А на хрена это преподавателям, которые за бабки места себе приобрели? По этому поводу анекдот есть.
Опарин улыбнулся:
– А я слышал, что на боевом выходе Смирнов кардинально меняется.
– Мы на привале, а значит, вне игры. Да и мечтателя нашего надо опустить на землю.
Соболь уже повернулся к нему.
Смирнов указал Опарину:
– Видишь? Анекдот для него интересней философии.
Прапорщик сказал:
– Давай, Боря, анекдот.
– Он у нас в училище ходил. В общем, кафедра тактики, лекцию читает сам начальник, полковник, в прошлом заместитель командира дивизии. Карты кругом, на них обозначения. Все, как положено. Показывает полковник на рубежи и говорит: «И вот здесь, собрав силы в кулак, прямая атака». А курсант с «галерки»: «Товарищ полковник, зачем прямо, если можно вполне обойти опорный пункт противника, который в окружении и без атаки долго не продержится». Полковник покраснел, побагровел. И понятно, какой-то сопляк учит его, целого полковника. «Ты что, – спрашивает курсанта, – самый умный здесь?» Курсант отвечает вопросом на вопрос: «Кто, я?» Полковник: «Ну не я же!»