Соболь, всхлипнув, тихо рассмеялся:
– Нормально.
– Так вот, Дима, и в университете. На хрена там умные? Один черт работать по специальности они не будут, а так, для «корочки», сойдет и без умных. Поэтому надумаешь дальше учиться, что, думаю, вряд ли, то поступай в провинциальный вуз, там многое по-другому, чем в Москве. Но ладно, парни, хорош расслабляться, продолжаем движение!
Бойцы поднялись и пошли дальше. Дошли до гряды.
Смирнов посмотрел на этот горный хребет в миниатюре:
– Отличное укрытие. Здесь «духи» и с перевала не достанут.
Сириец заговорил. Опарин начал перевод.
– Абдулла то же самое сказал. И добавил, что сюда и технике врага не подойти.
Смирнов подсветил карту фонариком:
– А на карте лишь полоса возвышенностей.
Он взглянул на Опарина:
– Спроси у Абдуллы, почему сюда не подойти технике?
Наводчик поговорил с сирийцем. Повернулся к Смирнову:
– Дело в том, Боря, что гряда ниспадает и слева и справа в балки с крутыми склонами, которые ни БМП, ни танкам не преодолеть. Единственный путь – это обход данной позиции с тыла, но это значит выход в зону досягаемости орудий бронетехники сирийских войск.
– А что же на карте эти балки не обозначены? Абдулла ничего не путает?
Опарин, недолго пообщавшись с сирийцем, ответил:
– Нет, он ничего не путает. А почему на карте не обозначены балки, вопрос не к нему.
– Но местные-то о них знают?
– Только чабаны. А их и раньше было мало. Сейчас в Пальмире и ее окрестностях наверняка никого нет. Они угнали отары первыми.
– Понятно. Смотрим балки. Ты, Леня, – обратился Смирнов к Опарину, – нанеси их на карту.
– Надо ли это, старлей?
– Время есть, а данная информация не помешает. Прикинь, если сюда вывести «Грады». Места хватит на батарею. А что такое батарея, прикрытая от противника? Это восемьдесят семь гектаров поражения реактивными снарядами. Площадь, равная более чем ста футбольным полям. Прикидываешь, сколько «духов» можно отсюда отправить на небеса? А главное, позиция не требует сильного охранения. Так что надо все отметить.
Отработав задачу по району гряды, группа продолжила марш и в 0.10 вышла к полосе кустарника, от которой до Черного холма оставалось метров сто.
Смирнов объявил привал с рассредоточением вдоль кустов.
– Ну вот мы и на месте.
Рядом прилег Соболь.
– Внушительно смотрится этот холм. Я бы сказал, даже гора.
– Да, – согласился старший лейтенант, – размеры впечатляют.
Он извлек из футляра ночной бинокль, настроил фокус, резкость, начал осмотр склона. Изображение смазывалось, слишком близко находился объект. Соболь посоветовал воспользоваться ночным прицелом. Смирнов заменил оптику. Видимость улучшилась. Смотрели на холм и Опарин с проводником, и Соболь.
Последний проговорил:
– А холм действительно черный или это только сейчас, ночью?
– Хрен его знает, это ты у сирийца спроси, он должен знать.
Соболь отполз к Опарину.
Смирнов продолжал наблюдение, не забывая поглядывать на часы.
Когда прапорщик вернулся, Смирнов, отложив прицел, спросил:
– Ну что, узнал, почему этот холм называется Черным?
– Сириец в ответ спросил, а почему море называют Черным или Белым? Разве вода в них черная или белая? Поэтому и холм когда-то назвали Черным. По преданиям, он стоит здесь еще со времен основания Пальмиры царем Соломоном.
– Это тот умник, что на спор женщин, чье дитя, предложил разрубить его пополам? И каждую половину отдать женщинам.
– А на хрен рубить-то?
– Ты у меня спрашиваешь? Не слыхал, что ли, про царя Соломона?
– Он мне нужен? Но если так сказал, то он дурак. Таких даже среди наших чиновников нет. Значит, этот Соломон и основал Пальмиру? Никогда бы не подумал. Только, Боря, сириец называет древний город Тадмором.
– Это одно и то же. Но хватит базарить, склоны и вершина, похоже, чисты, что совершенно не говорит о том, что наверху нет поста наблюдения. Так что твоя задача, Соболь, выйти к холму, подняться на вершину и осмотреться там на предмет обнаружения постов. И смотри, аккуратно работай. Связь по необходимости. В случае обнаружения противником в бой не вступать, спускаться сюда. Понял?
– Понял.
Голос подал Опарин:
– Борь! Может, и мне с Соболем пойти? Во-первых, вдвоем сподручнее, во-вторых, я сразу установлю «маяки». Сэкономим время.
– Хорошо, – согласился командир разведгруппы, – только что я здесь с сирийцем делать буду?
– Ну, он сейчас особо не нужен, а если засада, то тут уж не до общения будет.
– Это точно. Ладно, иди с Соболем. И смотри за ним. А то еще начнет исследовать грунт в поисках ответа на вопрос, почему холм называют Черным.
– Шутка?
– Нет! Ты еще не знаешь, на что способен Дима.
Опарин перевел сирийцу план действий. Тот кивнул, сместился несколько в сторону, выбрал позицию и припал к автомату, подняв ствол вверх. Опарин и Соболь перебежали до подножия склона. Все шло нормально. Разведчики начали подъем и уже через десять минут скрылись за прямой, скошенной временем или людьми вершиной.
Смирнов посмотрел влево, вправо, на склон. Тишина. И наверху тихо. Спустя несколько минут его радиостанция провибрировала сигналом вызова.
Старший лейтенант ответил:
– Четвертый!
– Седьмой! У нас чисто. Видим хребет, проход, пологий склон. Арфа-02 приступил к своей работе.
– Принял. Пока Арфа работает, оцени возможность быстрого прохождения прохода.
– Уже оценил. Потребуется минут двадцать.
– Хорошо, обсудим позже, работайте!
В 0.40 вернулись Опарин с Соболем.
Наводчик доложил, что «маяки» установлены, два основных, два запасных.
Смирнов кивнул, взглянул на Соболя:
– Что ты там говорил о двадцати минутах?
– Если удастся отвлечь «духов», то с этой позиции в обход холма справа хороший путь к проходу. Понадобится не более двадцати минут, чтобы просочиться за хребет. Сам проход не охраняется, возможно, есть посты за хребтом и на вершине, но непосредственно в проходе позиций обороны нет.
– Потому что сам проход узкий. Если еще и посты установить, то ни минометы не поставишь, ни танки не выпустишь. А вот за хребтом позиции обороны должны быть.
– И как это выяснить?
– Только с помощью беспилотника.
– Что-то я не слышу, чтобы он где-то рядом летал, а Жилин уверял, что обеспечено круглосуточное наблюдение.
– Беспилотнику не обязательно находиться над районом. Его аппаратура позволяет контролировать обстановку и с большого удаления.
– Вернемся, проверим, засек этот беспилотник позиции обороны прохода или нет.
– Проверим. Так, время 0.50. Развалины смотреть не вижу смысла. Я имею в виду проникновение в разрушенные деревни. Через прицел я посмотрел на них, обычные развалины. «Духов» нет. Техники нет. Лишь остовы трех сожженных авиацией танков как напоминание «духам» о том, что беспредел наказуем. Может, что-нибудь наш сирийский друг сказать хочет?
Опарин обратился к Абдулле. Тот говорил недолго. Наводчик перевел:
– Черный холм свободен от террористов, в развалинах их нет, но игиловцев много на вершине хребта. Там посты. Наблюдатели смотрят за долиной.
Смирнов удивился:
– С чего Абдулла взял, что на вершине много «духов»? Я тоже ее осматривал, и в отличие от него через ночную оптику. Да, пост есть, западнее. Крупный пост, но там один человек.
Опарин вновь обратился к сирийцу. Перевел.
– Ночной гриф. Обычно он спокойно летает над горами, выискивая змей, что ночью выходят на охоту. Но гриф очень осторожен, парит только там, где нет людей. Здесь нет ни одного грифа, значит, есть люди.
– На посту один есть.
– Абдулла сказал, что один для хищника не помеха. И даже двое, если они не представляют для него угрозы. Или за укрытием хищник не видит человека.
– Это более вероятно. Что ж, не доверять Абдулле причин нет. Все ж он местный и знает местную фауну и флору гораздо лучше нас.
Соболь усмехнулся:
– Проще сказать, мы вообще ни хрена не знаем.
– И так можно сказать. Значит, на хребте много «духов».
Старший лейтенант кивнул Опарину:
– Поинтересуйся у Абдуллы, Леня, сколько, по его мнению, может быть наблюдателей на хребте?
Сириец ответил на этот раз кратко. Опарин перевел:
– Шесть, не меньше. Три поста.
– И что? Он их видит?
– Спросить?
– Не надо. Три так три. Пусть своему капитану об этом докладывает. Мы свою задачу выполнили, возвращаемся.
Разведгруппа двинулась назад по маршруту, предложенному Абдуллой Дасаром. Привал сделали там же, где и раньше. В 3.40 вошли в овраг, а в 4.10 разведгруппа спустилась в канаву у левой балки. Было темно, приятная прохлада проникала под обмундирование, радовала разгоряченное движением тело.
Смирнов включил радиостанцию:
– Первого вызывает Четвертый!
Жилин ответил немедленно, ждал возвращения разведчиков. Впрочем, их ждали и советник, и капитан Сабир, и старший группы наводчиков капитан Володин. Все ждали, вглядываясь через оптику в долину.
Смирнов включил радиостанцию:
– Первого вызывает Четвертый!
Жилин ответил немедленно, ждал возвращения разведчиков. Впрочем, их ждали и советник, и капитан Сабир, и старший группы наводчиков капитан Володин. Все ждали, вглядываясь через оптику в долину.
– На связи, ты где?
– Там, откуда начинал марш!
– Канава?
– Да!
– Очень хорошо. Давайте по одному на позицию второго взвода.
– Первый! Немного отдохнем!
– Здесь, Четвертый, отдохнете. На заключительном этапе соблюдать повышенные меры безопасности.
– Да, понял все, ждите, скоро будем!
На возвращение ушло почти столько же времени, сколько на разведку холма. Как только замыкающий разведгруппы Соболь перевалился через бруствер траншеи, в небе послышался звук самолетов. Они приближались со стороны базы Хмеймим. В небе самолетов не видно, но по звуку нетрудно было определить, что идет звено. И уже через минуту вся правая часть Черного холма покрылась «грибами» от мощных разрывов корректируемых бомб. Один заход четырех «Су-24», второй, звук реактивных двигателей стих, а над горизонтом поднялся столб дыма и пыли выше хребта.
Смирнов воскликнул:
– Оперативно наши сработали.
– А что это, Боря? – спросил Соболь, запутавшийся в непонятно как оказавшейся на дне траншее сетке-путанке.
– Бомбардировщики накрыли Черный холм.
– Да, оперативно, ничего не скажешь, только какой дурак бросил путанку в траншею?
– Ерунда, сейчас на куски порежем ее.
Смирнов, орудуя штык-ножом, взглянул на Опарина:
– По твоим «маякам» бросили бомбы?
– Да.
– И что, с самолета их видно? Или они подают радиосигналы?
– Нет, экипаж включает систему наведения, так активизирует «маяки», последние в свою очередь обозначают себя лазерным лучом. Экипаж бросает корректируемые бомбы. Головки самонаведения захватывают луч и летят вниз строго по этому лучу.
– А если бы твои «маяки» не активизировались или их нашли «духи», пока мы возвращались?
– Не активизироваться «маяки» не могут по определению. Насчет обнаружения. Три из четырех теоретически обнаружить можно, если применить «живца». Что это такое, долго объяснять, просто прибор, вызывающий полный сбой системы наведения. А вот четвертый «маяк», так называемый «крот», «живцом» не обнаружить, придется перепахать всю высоту. Он не реагирует на подставу. Работает строго по коду системы наведения самолета.
– Почему не все четыре такие?
– Потому что «крот» дорогая штучка. Выставляется только в особых условиях. В основном работают обычные «маяки». Их, кстати, тоже очень сложно найти.
– Но ты же говорил о каких-то приборах-подставах?
– Против них тоже есть защита. Это коды. Но, Боря, ты достал меня. Интересуешься вопросом, будет время, прочитаю лекцию.
– Нет, спасибо, с училища терпеть не могу лекции.
– Почему? На практических занятиях хуже – на них спрашивают, а на лекции? Сиди и слушай, что читает лектор.
– Вот именно, а под его монотонную речь приходится героически бороться со сном. Сам знаешь, что не высыпались, особенно на первых двух курсах. А преподы попадались разные. Одному до фени, что делает рота, главное – тишина и дисциплина. Другому охота погонять спящих. Был у нас один полковник. Да такие, наверное, во всех училищах и академиях есть. Читает лекцию, а сам на аудиторию косится, увидит, спят пацаны, и команду: те, кто не спит, на месте, остальным встать! Ну, те, кто вздремнул, и вскакивают под смех роты. Но это ерунда, если бы потом полковник не переписывал спящих и не отдавал списка ротному. А ротный потом за сон на занятиях увольнения очередного лишал. Ты договоришься с девочкой, намылишься в увольнение, а тут – хлоп, лишение, и вместо девочки рабочая роба, совковая лопата и бетон для фундамента новых боксов в парке боевых машин. Не раз так залетал. Потому и ненавижу эти лекции.
Монолог Смирнова прервал сигнал вызова.
– Да?! – ответил Смирнов.
– Вы где пропали?
Спрашивал майор Жилин.
– В траншее, где какой-то придурок бросил путанку, в которой запутался Соболь. Сейчас отцеплю его, выйдем к высоте! Подняться на КНП?
– Нет, внизу доложишь результаты разведки, хотя по работе наводчика все и без доклада понятно.
– Прикольно вдарили бомбардировщики? Отсюда видно, какое облако пыли и дыма. Большое облако.
– Сириец наверху разглядывает холм. Вы давайте быстрей выпутывайтесь и – к тропе!
– Принял, Первый!
Старший лейтенант наконец перекусил нити путанки, и разведгруппа вышла к северному склону высоты Астара.
Жилин воскликнул:
– Это только вы, Смирнов с Соболем, можете, проведя разведку под носом у противника, попасть в капкан на собственных позициях.
Соболь воскликнул:
– Я бы этому вояке, что бросил проволоку, голову оторвал.
– А у тебя глаз нет?
– Где, на пятках?
– Все, закончили базары, Соболь свободен, остальным остаться.
Прапорщик, сплюнув на камни, двинулся к блиндажу.
Жилин приказал Смирнову:
– Докладывай!
– Прошли до Черного холма без проблем, по маршруту, подсказанному Абдуллой Дасаром. Он дольше на километр, по сравнению с тем, что использовали «духи», но более безопасный.
– Маршрут нанесен на карту?
– Нет, но это нетрудно сделать и сейчас.
Жилин взглянул на Сабира, тот приказал снайперу отделения обеспечения обозначить маршрут на карте.
Сирийский рядовой быстро и точно сделал это.
Жилин взглянул на ломаную линию:
– А это что за обозначение по краям гряды?
– А это, товарищ майор, балки, прикрывающие участок перед грядой, которая представляет собой сплошную стену высотой до двух метров. Там отличная позиция и для реактивной, и для ствольной артиллерии, я имею в виду гаубицы, можно также разместить минометы.
– Учтем! Сколько шли до Черного холма?
– В двадцать два часа ушли с позиций роты, в 0.10 были метрах в ста от холма, в полосе кустарника.
– Более пяти километров прошли за два часа десять минут?
– Так точно, и шли, особо не напрягаясь, только местами приходилось прятаться, а так вполне нормальный маршрут. Группе всей понадобится, конечно, больше времени, но не намного, плюс еще полчаса.
– Берем за расчетное время – три часа.
– Реальное время.
– Что холм? Проход, развалины?
– Да ничего особенного, постов охранения и наблюдения нет.
– И в проходе?
– Там невозможно выставить серьезный заслон, потому как оборонительные сооружения, даже легкие, перегородят проход. За хребтом, уверен, не только пост, но и позиция блокирования выхода, что требуется уточнить. И вообще все, что на хребте, за ним и проходом, требует уточнения с беспилотника.
Жилин сказал:
– Мы уже знаем, что там и где размещено. И ты прав, на выходе из прохода позиция примерно взвода «духов», там же стоит один танк в капонире. Что по наблюдателям с хребта? Это выяснить удалось?
– Я заметил только один пост, – ответил Смирнов.
Кивнул на Дасара:
– Абдулла же утверждает, что за долиной с хребта смотрят человек шесть. На трех постах.
Жилин взглянул на Сабира.
Сирийский капитан повел разговор со своим подчиненным, затем объяснил всем.
– Абдулла определил наличие дополнительных постов отсутствием ночных грифов, которые активны ночью. И, думаю, он прав, учитывая, что сам рядовой родом из Тары.
– Хорошо, – кивнул Жилин, – будем исходить из данных рядового. Итак, что мы имеем в итоге? Группа может без особых проблем, ночью, используя маскировку и уточненный маршрут, выйти к Черному холму и, соответственно, к проходу. И там встать, не имея возможности для дальнейшего скрытного продвижения в тыл противника, так?
Смирнов кивнул:
– Так, командир.
– А что требуется для проникновения в тыл противника? Как уже говорилось, нужен отвлекающий маневр. Но его по результатам работы беспилотника мало. Необходим еще и авиационный удар по позициям отряда аль-Диаба, в частности по хребту, скоплению техники и особенно по позиции, прикрывающей выход из прохода.
Смирнов вставил:
– Не помешает еще и задымление местности.
– Не помешает, но все обсудим в четырнадцать часов. До этого разведгруппе отдых.
– Прошу прощения, командир, почему в четырнадцать часов. В это время что-то намечается?
– Да, Боря, намечается. Точнее, ожидается приезд командира отряда полковника Северцова, начальника штаба базы и заместителя командира сирийской штурмовой бригады. Визит последнего не подтвержден, но он в принципе и неважен. Так что завтракайте и на отдых. Подъем в двенадцать часов. И Северцов, и Королев наверняка пожелают услышать от тебя результаты разведки. Из первых уст.
Смирнов улыбнулся:
– Так это без вопросов. Пообщаемся с высоким начальством.
– Свободен, Боря, карту оставь и двигай следом за Соболем.
Лейтенанта Опарина задержал капитан Володин:
– Командир звена «Су-24» после работы сообщил, что все четыре «маяка» подали устойчивый сигнал. Летчикам пришлось гасить два прибора наведения, дабы избежать путаницы с захватом лучей бомбами.