– Слушаю, – ответил аль-Ахдар, – так… уверен?.. Дальше?.. Лишь это?.. Я понял тебя, возвращайся.
Аль-Ахдар резко повернулся:
– Что ж, Самер…
Он назвал полевого командира по имени, и это был хороший знак.
– …Мои люди посмотрели труп, бегло допросили связиста, твои слова подтвердились. Но это не снимает с тебя ответственности за неоправданные потери и халатность. Ты проморгал предателя у себя под носом. Это не прощается. Но… сейчас не та обстановка, чтобы лишать отряд командира. Случись произошедшее в другое время, я приказал бы отрезать тебе голову и уничтожить твою семью. Но сейчас… сейчас будем считать, ты получил шанс искупить вину.
Аль-Диаб преданно смотрел на командующего:
– Я сделаю все, что прикажете, господин аль-Ахдар.
– Неверных надо наказать.
– Полностью согласен с вами.
– И это предстоит сделать тебе.
– Контрнаступление?
– Не перебивай!
– Извините.
– Сейчас возвращайся на КП, сам смотри за высотой Астара, позициями взводов, узнай, вернул ли ротный технику на место. В девять тридцать к хребту подойдет установка «Град». Уточни расчету позицию, чтобы она могла накрыть место дислокации вражеской роты. После залпа расчет придется оставить в твоем подчинении, снаряды подвезут. Подойдет и пополнение. Людей вместо Фаура и Хакила прислать или найдешь замену из своих?
– Заместитель мне больше не нужен. Обойдусь. И Хакилу найду замену. Хотя вам, наверное, лучше прислать своего человека. Вижу, вы не доверяете мне, так пусть ваш человек смотрит за мной.
– Я никому не доверяю. А чтобы следить за тобой, посылать никого не надо. При необходимости весь отряд будет доносить на тебя. Найдешь командира первой группы сам.
– Слушаюсь.
– Ты уверен, что все воины группы Хакила погибли?
– Да. Никто из них не сдался бы в плен.
– Даже раненым?
– После бойни у балок раненых остаться не могло. Моих людей расстреливали из пушки БМП и пулеметов. Расстреливали в упор. И взвод неверных вел огонь из балок. В таком огненном аду выжить невозможно.
– Ладно. Я услышал тебя, вопросы ко мне есть?
– Один, господин аль-Ахдар.
– Слушаю.
– Когда точно установка залпового огня должна нанести удар по позициям роты?
– Это тоже решишь сам. Все?
– Так точно. Благодарю вас, господин аль-Ахдар.
– Не торопись. Я не отменил наказания, я всего лишь отсрочил его. Отменю лишь в том случае, если ты полностью искупишь свою вину, удержав хребет. Свободен!
– Слушаюсь.
Аль-Диаб вышел из комнаты. Во дворе вытер крупные капли холодного пота, выступившего на лбу. Почувствовал, что весь мокрый. Но что такое какой-то пот по сравнению с тем, что он пережил. И не просто пережил, а сумел выбраться, казалось бы, из безнадежного положения. Да, пришлось пожертвовать другом, но иного выхода не было. Жизнь такова, выживает сильнейший и умнейший. Аль-Диаб заметил, как трясутся пальцы. Надо успокоиться, все самое страшное позади. Конечно, теперь аль-Ахдар приставит к нему своего человека, теперь не будет прежнего доверия, но все это ерунда. Главное – он сейчас выиграл, сохранил свою жизнь. А что будет дальше, одному Всевышнему известно. Связист не сдал его, но это ничего не значит. Не сдал сейчас, может сдать позже. Поэтому надо при случае и от него избавиться. Но аккуратно, очень аккуратно. Впрочем, посмотрим, Хаким не глуп, но труслив. Его и запугать несложно.
Он дошел до пикапа.
Сел на переднее сиденье, бросил водителю:
– В расположение.
«Тойота» пошла к хребту.
Из кабины полевой командир не видел, как в небе внезапно появилась небольшая, сливающаяся с облаками точка. Он не придал этому значения и тогда, когда приехал к хребту. Да и некогда было. Распорядился вынести тело Фаура и захоронить в развалинах, после чего уединился со связистом. Тот, понимая, что стал опасным свидетелем, клялся всеми святыми, что ничего не видел, ничего не слышал. Хотя нет, он слышал последние слова бывшего заместителя. Похоже, он сам в это поверил. Аль-Диаб пригрозил ему страшной смертью, если тот скажет что-нибудь не так. Убедившись, что пока связист серьезной угрозы не представляет, вызвал на КНП заместителя Хакила, Алима Тарика.
Боевик поднялся к полевому командиру:
– Слушай меня, Алим, твой командир Али Хакил погиб как герой в неравном бою с неверными. С ним погибло больше трети группы. Принимай командование, пополнение скоро подойдет. Подготовь его и – в строй, понял?
– Да, господин аль-Диаб. Благодарю за доверие.
– Отблагодаришь верной службой.
– Вы не пожалеете.
– Принимай группу, на это тебе время до вечера.
– Я все понял.
– Свободен!
– Еще раз благодарю.
Наконец аль-Диаб мог остаться один. Ему было необходимо прийти в себя и обрести прежнюю уверенность. Он выжил, а значит, все хорошо. Полевой командир прилег на топчан и тут же уснул. Сказывалась бессонная ночь. Но спать долго не пришлось. В 9.30 его разбудил связист:
– Господин аль-Диаб!
– Что? – сел на постели полевой командир.
– Извините, подошла установка «Град». Командир расчета просил узнать, где занять позицию.
– Шайтан, я совсем забыл об установке. Передай командиру расчета: иду вниз!
– Да, господин аль-Диаб.
Полевой командир, чувствуя слабость, достал из тайника мешочек. Высыпал из него на ладонь немного марихуаны, добавил табака, свернул сигарету. Сделал три затяжки. Слабость ушла, настроение поднялось – он пришел в норму. Ненадолго, но и этого достаточно. Через десять минут он подошел к установке «Град».
В 8.05 бронетранспортер с капитаном Волченковым вышел из укрытия и пошел по дороге, ведущей к поселку Саар.
В 8.39 БТР остановился в роще восточной окраины освобожденного от противника поселка.
Там пока никого не было.
Волченков прошелся по роще, посмотрел на поселок Саар. Он был практически полностью разрушен, но люди уже возвращались к пепелищам и начинали восстанавливать дома. Слышался визг «болгарок», грохот отбойных молотков. Около сгоревшего храма – три «КамАЗа» с российской базы, около них приличная толпа. Привезли гуманитарный груз. Жизнь постепенно налаживалась, восстанавливали деревню за деревней, поселок за поселком.
С севера послышался гул двигателя, и вскоре рядом с пикапом остановился «КамАЗ» с будкой. Командно-штабная машина. Не доезжая рощи, встал бронетранспортер, охрана Главного военного советника.
Генерал Кордополов, одетый в полевую форму цвета хаки без знаков различия, вышел из машины, потянулся. Путь он проделал неблизкий.
Волченков подошел, доложил:
– Товарищ генерал-майор, капитан Волченков по вашему приказанию прибыл.
Генерал протянул руку:
– Здравствуй, Юрий Георгиевич!
– Здравия желаю, – пожал руку капитан.
– Наслышан о твоих вчерашних подвигах.
– Сабир доложил?
– Он – в бригаду, оттуда – в наш штаб. Взяли предателя, что работал на игиловцев, им оказался помощник начальника штаба. Что еще поведал тебе плененный Хакил?
Волченков доложил:
– Ясно. Хорошо укрепилась банда аль-Диаба, да и все направление игиловцы прикрыли серьезно.
Из будки «КамАЗа» появился сержант:
– Товарищ генерал, командир авиагруппы просит на связь.
– Иду!
Кордополов взглянул на Волченкова:
– Покури пока. Видимо, что-то серьезное, просто так Грубанов не стал бы вызывать.
– Да, товарищ генерал.
Кордополов вернулся через считаные минуты.
– Новости, касаемые Пальмиры? – спросил капитан.
– Касаемые роты, в которой ты являешься советником.
– Даже так? – удивился Волченков. – Что там могло произойти?
– Пока ничего, надеюсь, что и не произойдет. С беспилотника, что запущен для контроля вашего направления, поступила информация о продвижении от селения Тара в сторону хребта установки залпового огня «Град».
– Фераз аль-Ахдар решил отомстить роте за уничтожение диверсионной группы, танков и минометов. Надо предупредить Сабира.
– Предупреждай.
– Мы никак не помешаем «духам» накрыть позиции роты?
– С этим и выходил на связь Грубанов. Он приказал поднять в воздух штурмовик, чтобы уничтожить установку.
– Успеет?
– Успеет, но твоему ротному все же следует укрыть личный состав и минометы. Танкам и БМП удар сильно не навредит. Впрочем, никакого удара не будет, а вот игиловцы лишатся еще и системы залпового огня.
Волченков прыгнул в бронетранспортер:
– Евфрат! Я – Полоз.
– На связи!
– «Духи» подтягивают к хребту установку «Град».
– Плохая новость.
– Укрой личный состав и минометы.
– Сколько у меня времени?
– Очень мало.
– Авиация не поможет?
– Я тоже здесь задал подобный вопрос, с базы Хмеймим поднимут штурмовик, он должен уничтожить установку, но и ты прими меры.
– Да, Полоз! Уже принимаю. Спасибо, до связи!
– До связи.
Волченков вернулся к генералу.
Кордополов спросил:
Кордополов спросил:
– Предупредил?
– Так точно!
– Встревожился Сабир?
– Не без этого. Сирийцы все еще никак не привыкнут наступать. Идут с оглядкой, словно делают временное дело.
– Ну что ты хочешь, четыре года оборонительных боев не проходят даром, но ничего, привыкнут. Так что потом не остановишь.
– Честно говоря, сомневаюсь, товарищ генерал. Да, сирийцы хорошие солдаты, но, как бы это лучше сказать, все же они воюют не так, как хотелось бы.
– Не всем дано быть военными, но сирийцы – воины. Конечно, тебе было бы гораздо легче с курдами или иранцами. Кстати, как проявляет себя иранский взвод?
– Хорошо. Там все в порядке, основательно, спокойно, без нервов в период подготовки к боевым действиям, в бою же иранские солдаты храбры, я бы даже сказал, отчаянны, но работают расчетливо, слаженно, не допускают промахов. Чувствуется солидная подготовка.
– Сирийцы тоже подтянутся. Сейчас их достаточно хорошо тренируют и здесь, и в России. Передается новая техника, ты не хуже меня это знаешь.
В небе где-то за облаками послышался звук реактивного двигателя.
– Штурмовик, – сказал Кордополов, – видно, Виктор Алексеевич поднял самолет дежурного звена.
– Зацепит ли с такой высоты?
«Грачи» (так называли «Су-25» в войсках со времени Афганской войны восьмидесятых годов) оснащены лазерными дальномерами-подсветчиками «Клен». Система захватывает цель, и пилот поражает ее высокоточной ракетой «Х-25». Та попадет прямо в установку, разнесет ее в клочья.
В это время сработала сигналом вызова радиостанция Волченкова.
Генерал кивнул:
– Поговори, это наверняка касается вражеского «Града».
Капитан дошел до бронетранспортера, наводчик передал ему гарнитуру:
– Полоз на связи!
– Я – Евфрат. Штурмовик произвел пуск ракеты. Даже из-за хребта был слышан сильный взрыв, сейчас там поднимается большое черное облако. Самолет ушел.
– Хорошо, я уточню, уничтожена ли цель, но бегать к станции не буду, если не выйду на связь в ближайшее время, значит, «Град» уничтожен.
– Принял.
Когда Волченков подошел к Кордополову, генерал улыбнулся:
– Пришла информация, «Су-25» поразил залповую установку.
– Отлично.
– Отлично-то отлично, но беспилотник передал информацию еще как минимум о семи установках залпового огня. И это о тех, что стоят открыто, среди жилых домов, а сколько может быть укрыто? Это неизвестно.
– Разведка узнает. Но вы ведь вызвали меня не для того, чтобы узнать, как и что рота делала ночью и что показал захваченный главарь диверсионной группы?
– Нет, конечно. Я вызвал тебя по другому поводу.
Он достал пачку сигарет, протянул капитану:
– Будешь?
– «Золотая Ява»? Буду, все же свое.
– Не совсем свое. Но ладно, бери.
Генерал и капитан закурили.
Кордополов, сделав несколько затяжек, вызвал из КШМ помощника, лейтенанта.
Тот принес планшет.
Генерал развернул карту:
– Штурмовой роте капитана Сабира определена задача прорыва обороны, конкретно выход за хребет Умгдум по восточному проходу, захват высоты Джатель и освобождение от террористов населенного пункта Тара с дальнейшим переходом в оборону.
– Неплохо. А Сабир знает об этом?
– Ему поставит задачу командир бригады. Ту, что озвучил я.
– Но вы ведь понимаете, что в настоящих условиях это невозможно.
– А как же захват высоты Астара и позиций отряда аль-Диаба около нее? – глядя с хитринкой в глазах, спросил генерал.
– Так вы же прекрасно знаете, что это был отвод «духами» своего отряда на более выгодные позиции. Желай они отстоять позиции, рота не взяла бы их.
– Верно говоришь. Понял, что боевики сами отошли.
– Я же не дилетант, товарищ генерал. Позиции у Астары «духи» оставили, а вот за хребет будут драться не по-детски. И рота вся поляжет, не дойдя до восточного прохода.
– Согласен.
– Тогда почему нам определена задача прорыва? Заведомо невыполнимая задача?
– Не торопись. Все узнаешь.
Генерал докурил сигарету, затушил окурок о каблук ботинка.
– Чтобы осуществить прорыв, необходима воздушная обработка хребта, отдельных участков развалин между высотой и холмом Джатель, а также целей в населенном пункте Тара. Работать с воздуха, как обычно в других районах, мы не можем, уже за крепостью начинается древняя часть Пальмиры, которую мы не имеем права рушить. Да и крепость на холме Джатель, и селение Тара представляют собой определенную историческую ценность.
– Хребет тоже, как и все за ним, представляет историческую ценность.
– Да, поэтому в обычным режиме авиация не сможет работать.
– Что-то я плохо понимаю вас, Николай Леонидович.
– Это объяснимо. Делай то, чего делать нельзя при поддержке авиации, которая работать не может. Так?
– Именно так!
– Правильно, в обычном режиме авиация работать не может. Для того чтобы уничтожить конкретные цели, не разрушая исторические ценности, нужны корректировщики огня на месте. Или наводчики авиации, как угодно. Наводчики должны выставлять маяки в непосредственной близости от целей и в определенное время активировать их, находясь на безопасном расстоянии. Тогда луч пойдет от цели к самолету, а по нему обратно корректируемые бомбы «Су-24» или высокоточные ракеты со штурмовиков. На более крупные объекты, возможно, – крылатые ракеты с кораблей военно-морской эскадры.
Волченков тоже затушил окурок:
– Вы решили прочитать мне лекцию, товарищ генерал, как уничтожают цели в населенных пунктах с минимальным риском для мирных жителей и зданий, в которых они находятся? Я проходил эту тему, и память у меня хорошая.
– Нет, Юра, я не читаю тебя лекцию, я подвожу тебя к главному в нашем разговоре.
– Можно и без этого, товарищ генерал.
– Хорошо. Завтра, двадцатого марта, к нам вылетает борт. Прибудет спецназ Управления специальных мероприятий Министерства обороны, а также отряд корректировщиков огня, в том числе и наводчиков авиации. Конкретно к вам в роту будет отправлена группа наведения и группа спецназа. Их задача – скрытное проникновение в обозначенный район, определение основных целей, наведение на них авиации. Это касаемо авианаводчиков. Спецназ будет обеспечивать безопасность наводчиков, проводить разведку, уничтожать мелкие цели и в дальнейшем осуществлять поддержку наступления роты с тыла. Планируется усиление роты. Командованию роты следует разработать план проникновения спецназа и наводчиков на территорию, подконтрольную игиловцам.
– Интересно, каким образом?
– Думай, Юра, на то голова и дана. А решение примете совместно с командованием группы спецназа и старшим офицером группы авианаводчиков. С двадцать второго, максимум с двадцать третьего числа группы должны приступить к работе.
– Как говорится, товарищ генерал, чем дальше в лес, тем больше… ну меня на хрен?
Кордополов улыбнулся:
– Ну как-то так!
– Но как будут работать в тылу противника эти группы? Там же, куда ни шагни, повсюду боевики.
– Это, капитан, не твои проблемы. Спецназ знает, как работать. Наводчики тоже. Для нас главное, чтобы они прошли на вражескую территорию. А дальше справятся сами.
– Связь-то с ними будет?
– Ты уже знаешь, как обеспечить проникновение групп в тыл врага?
– Нет!
– Ну тогда твой вопрос преждевременен. Порядок взаимодействия определит командир группы спецназа.
– Понятно. Задали вы задачу.
– А кому сейчас, Юра, легко? Всем тяжело. И здесь, и в России. Такие времена настали. Кризис, мать его, санкции.
– Одно радует, Крым наш!
– Кстати, группа спецназа, что прибудет в роту, принимала самое активное участие в обеспечении проведения референдума в Крыму.
– Это, конечно, хорошо. Расскажут, как все было.
– Ты не видел фильм с президентом?
– Как-то не пришлось, товарищ генерал.
– Напрасно, он все по полочкам разложил.
– Значит, прибудет президентский спецназ?
– Можно сказать и так. Вопросы ко мне есть?
Волченков отрицательно покачал головой:
– Нет, вопросов у меня нет. Ремарку позволите?
– Ремарку?
– Ну да!
– Это что, уточнение?
– Слово по-разному трактуется, в нашем случае скорее дополнение, не имеющее прямого отношения к основной теме.
– А ты, оказывается, философ?
– Нет, я окончил мотострелковое военное училище.
– Ну давай!
– Насчет того, что сейчас всем тяжело и здесь, и в России. Про Сирию не скажу, это так, а вот кому в России очень хорошо и вольготно живется – не секрет.
– Только не надо мне рассказывать о чиновниках и депутатах.
– Почему?
– Потому что надоело уже выслушивать подобные речи, или ты считаешь, что только ты один недоволен нашими чиновниками?
– Нет!
– Ну и закроем эту тему. Ремарка, тоже мне. Погоди, а ведь, по-моему, писатель был с такой фамилией?
– Так точно, Эрих Мария Ремарк.
– Вот. Не читал.
– А я только одну его книгу прочитал. «Три товарища» называется.