Кукла
Прошлое, которого не было
Пролог
В истории есть множество примеров, когда великие изобретения приводят к совершенно непредсказуемым результатам, благие намерения к вратам ада, а искренние порывы к острому разочарованию.
С другой стороны, там, где нет места вере или любви, не остается и ничего по-настоящему значимого. Пока живем — надеемся, как кто-то когда-то сказал. Человечество и человек это не только социальное общество, загнанное в определенные рамки, но и множество личностей, духовное богатство которых соизмеримо с «истинными ценностями» и пропорционально их уровню в каждом конкретном индивидууме. Вопрос души и ее значения в материальном мире тел всегда играл большую роль в истории. Бесконечный спор агностиков и верующих, ведущих ученых и духовных лидеров о вопросах клонирования, существования самой субстанции «души», ее важности для мира и каждого отдельно взятого гражданина, человека, мог бы длиться веками. Но однажды, один малоизвестный широкому кругу общественности ученый изобрел некий аппарат, названный «Восстановителем». Он не поставил точку в споре, скорее многоточие, но явился спусковым механизмом цепной реакции в мире людей, обозначив своим появлением новую эпоху.
Мир, технологии в котором достигли определенного уровня, где люди освоили космос и успешно колонизировали ряд планет, оказался не совсем готов к такому «подарку», однако принял его благосклонно и даже несколько более восторженно, чем поначалу ожидалось. Впрочем, когда всплыли побочные эффекты «чуда», интерес пропал в такие же рекордные сроки. Однако остались те, кто стал первоиспытателями, и как позже выяснилось невольными жертвами изобретения. Куклы.
Восстановитель, по сути, был ничем иным как реанимационным аппаратом, совмещавшим в себе немыслимые даже для такого просвещенного времени технологии: он создавал тело и вкладывал в него «душу» умершего человека. Были, конечно, кое-какие ограничения касающиеся состояния объекта, да и называть возрожденного в полном смысле слова — человеком становилось затруднительно. Однако в первые годы существования восстановитель произвел настоящий фурор, спровоцировав взрыв интереса, как в научном мире, так и среди обычных людей. Аппараты устанавливали на крупных кораблях, путешествующих по межгалактическим трассам, в больницах и крупных научных центрах планет-колоний. А потом, все также резко закончилось. Восстановители признали чудовищным изобретением, ставящими под сомнение саму ценность человеческой жизни, а возрождение — бесчеловечными экспериментами над людьми. Созвучно волне протестующих против извращенного, как его называли, клонирования выступали политические деятели, родственники воскрешенных и прочее, прочее, прочее…
Резко сократилось количество тех, кто прибегал к услугам компаний по восстановлению, аппараты запретили к продаже и экспорту, а их популярность превратилась в пиар-акцию со знаком минус. Духовные лидеры получили новую паству, опытные политики бонусы, компании понесли колоссальные убытки, ученые набрали достаточно пригодного для исследований материала и возможности для развития новых теорий. Место для ответа на вопросы о вечном снова стало вакантным, и только куклы остались на обочине мира. Неожиданно из существ удивительных, прекрасных, якобы предтеч нового, лучшего поколения людей, они перешли в разряд изгоев, уродов, неполноценных личностей, подобий человека. Им не могли отказать в общечеловеческих правах, но не захотели принимать на равных.
С течением времени количество кукол сильно уменьшилось. Часть их, не выдержав моральной ломки и психологического давления, добровольно ушли из жизни, другие, более сильные духом, покинули планеты, предпочитая судьбу безызвестных исследователей, пиратов и искателей приключений. Оставшиеся существа пытались найти свое место в жизни, но это было, увы, как непросто.
Мало кто из обычных людей понимал, как работает восстановитель. Общие принципы — берем тело, получаем живую копию восстановленной личности покойного. Личностью со всеми особенностями характера, темперамента, привычками, вкусами. Все просто и понятно, если бы не ряд «но» в ряде случаев. Например, связанных с гибелью человека от травм головы или критическом по времени нахождении тела в состоянии смерти. Тогда у восстановленного чаще всего наблюдалась частичная или полная амнезия с неблагоприятным прогнозом. Кроме того, адаптация в новом состоянии происходила медленно и часто была затруднена из-за последующей реакции воскрешенного на свой новый статус.
Да, куклы получали прекрасное новое тело, крепкое, выносливое, с очень высоким болевым порогом и максимальными возможностями регенерации, но оно было таким же, как у пластмассовых пупсов. Никаких первичных или вторичных половых признаков, лишь одно отверстие, чтобы избавляться от излишков жидкости. Биологическое тело, не механизм обтянутый кожей, а великолепное изобретение гения, оно требовало не слишком много ухода и внимания, взамен же давало невероятно длинную жизнь. При правильном питании — сбалансированном коктейле (оптимистически прозванном «Кровь» за соответствующий цвет) кукла могла выглядеть точно такой же, как проснулась в восстановителе, много лет подряд: сухощавой, часто выше среднего роста, со светлой кожей, чуть сглаженными, но все же узнаваемыми чертами лица носителя, белыми волосами и серебряными, как зеркальная амальгама, глазами.
Как бы то ни было, шло время и эксперимент ученого, чье имя стало нарицательным, продолжался самой жизнью.
1 глава «Астра»
Табат сидела за столиком в обычной забегаловке при космопорте, задумчиво наблюдая за бегущими куда-то за окном людьми. Ей спешить было некуда, результаты запроса придут не раньше обеда и если ей снова откажут, то дела совсем плохи. Платить за ночлег и еду практически нечем, из больницы ее турнули сразу же, как только интерес к кораблю капитана Сневедовича себя исчерпал. Зараза, которая распространилась на борту и убила большую часть команды, опознана и взята под контроль. Старая калоша, гордо именуемая «Звездой Альтаира» конфискована за делишки капитана, всплывшие при проверке его личности, а уцелевшие члены экипажа отправлены в свободное плаванье.
— Ваш заказ, — пропищала худенькая официантка, ставя перед Табат пакет с трубкой. Получив оплату, девица скользнула по ней любопытным взглядом и удалилась. Таб даже не пошевелилась, словно бы все эти якобы случайно брошенные взгляды огибали ее по кривой. Протянула руку к пакету, но, не донесла, опустила ладонь на стол и посмотрела вверх. Рядом со столиком остановился молодой мужчина в какой-то форменной одежде. Разглядев знаки отличия, она прищурилась, пряча удивление за маской безразличия, и холодно поинтересовалась:
— Почему мне оказано такое внимание? Я думала, что получу обычное уведомление.
Мужчина улыбнулся и спросил:
— Я присяду? — не дожидаясь ответа, он сел напротив и представился. — Бус Неев. Помощник капитана «Астры». Он хочет взять вас в команду. Но прежде чем состоится официальное собеседование, хотел, чтобы я кое-что рассказал о нашей деятельности. Если вы откажетесь от должности, то лучше прямо сейчас, потому что через два часа мы взлетаем. Именно поэтому я и пришел лично. Планы изменились. В качестве адреса, вы назвали автомат уведомлений этого кафе, а отличить вас от прочих довольно просто, не обижайтесь.
Она пожала плечами:
— Может, перейдем к сути?
— Конечно. Мы что-то типа вольных исследователей. Посещаем захудалые планетки, станции, ищем на свой страх и риск договора, заключаем контракты. Порой влипаем в нехорошие ситуации, иногда срываем банк. Мы не бродяги, документы в полном порядке, скорее романтики с большой дороги, — мужчина подмигнул ей, — но капитан берет вас именно потому, что наслышан о выносливости и ряде других преимуществ, таких как вы. А опасностей и неожиданностей в нашей жизни хватает.
— То есть, меня проще пустить в расход, если что? — спокойно поинтересовалась Таб, смотря на него в упор. Мужчина не смутился, взгляда не отвел, но ответил с нотками обиды в голосе.
— Мы не свора, глотки не рвем, своих не бросаем и не подставляем. Капитан считает, что так у нас появятся некоторые преимущества. А потом, вами больше никто не заинтересовался, мы наводили справки. Странно, что при таких шансах у вас минимальная заинтересованность в работе.
— Я хочу эту работу, но также хочу честной игры.
— Все честно. Капитан берет вас в команду, как члена экипажа, с проживанием, питанием и заключением контакта на обоюдно устраивающих стороны условиях.
— Хорошо, я согласна.
— И это все? Никаких вопросов? — он хмыкнул, — я думал, вы меня ими засыплете.
— Но ведь состоится еще и разговор с капитаном, не так ли? — она прикоснулась к пакету, — вот я и задам их ему, если таковые возникнут.
— В общем-то, логично. В таком случае, хотите допить или?
— Мы спешим? — она выжидающе посмотрела на него и он, улыбнувшись, пожал плечами:
— Пара минут есть.
— Тогда я поем.
Бус подозвал официантку и заказал энергетик. Потягивая его, он ненавязчиво изучал сидевшую напротив особу. Она облизнула испачканные красным губы и спросила:
— Что?
— Я никогда раньше не видел таких как вы, поэтому, — он запнулся, смущенно сцепив пальцы в замок:
— Хотите, чтобы я сняла штаны?
— Нет, что вы, простите, — он как можно дружелюбнее улыбнулся, — я бываю остолопом, иногда, на земле, но на борту корабля помощником капитана, что означает умение найти общий язык с экипажем и завоевать авторитет среди людей. Иначе, кто же будет слушать мои команды? — Он снова подмигнул ей, — Нам приходиться вариться в одном котле и порой не один месяц, мне не нужны конфликты или недопонимание на борту. Впрочем, о чем я, знаете сами, как это важно, верно? Я подумывал совсем о другом. О том, чем смогу занять вас на время путешествия. Каждый должен приносить посильную пользу. Я изучал вашу карту, кое-что осталось не совсем ясным, но со временем, думаю, мы во всем разберемся. Пока же, стоит забрать ваши вещи и подниматься на борт. Дел до взлета еще предостаточно.
Она молча отодвинула пустой пакет, вытерла тыльной стороной ладони губы, кивнула и поднялась. Вытащила из-под сидения небольшую сумку и произнесла:
— Я готова.
Бус одобрительно качнул головой:
— Отлично, идемте. Нда, в личном деле, в графе стоит имя и идентификационный номер серии. Я хотел уточнить, как лучше к вам обращаться? Некоторые, как ни странно, предпочитают номера.
— Я не против откликаться на Табат или Таб. Только не кукла.
2 глава Марат
До отлета корабля оставалось не более получаса. Так как я была новичком в команде, то не допускалась к финальной проверке готовности, а поскольку лишних или свободных рук на борту «Астры» не было, и развлекать меня, соответственно, никто не спешил. Только Бус, лицо официальное, проводил в предоставленную каюту, коротко проинструктировал и с чувством выполненного долга оставил в одиночестве.
Положив вещи в ячейку, я легла на койку и молча уставилась в потолок. Вот оно, наконец, свершилось. В моей жизни начинается новый этап.
После взлета, как только корабль ляжет на новый курс, а жизнь на корабле войдет в привычную колею, моя персона вызовет уже куда больший интерес членов экипажа, чем сейчас, когда занятость позволяет им проявить лишь немного праздного любопытства. Значит, истекают последние минуты покоя. Вскоре придется искать общий язык с незнакомцами, терпеть и молчать в случае, если команда окажется такой же, как и у Сневедовича. Но ведь это работа. Пища и статус. Гораздо худшей, в любом случае, виделась перспектива застрять в порту, служить бесплатным развлечением людей и зарабатывать на жизнь чем придется. Это «чем придется» пугало гораздо сильнее туманных перспектив на корабле.
Мне сложно было объективно оценивать ситуацию. Весь мой жизненный опыт — пять лет якобы контрактной службы на борту у Сневедовича, человека жесткого, жадного и хваткого. Он фактически купил меня, по крайней мере, именно такую версию я получила в качестве аргумента, когда первый раз захотела покинуть «Звезду Антаира». И, по его же собственным словам, собирался получить равноценную отдачу за вложение.
Зачем капитан купил куклу, не знал никто. Ни члены его команды, ни его приятели в портах, где мы останавливались на отдых, починку или разгрузку. Подобное приобретение могло бы считаться модной игрушкой, но не на борту калоши, где лишний рот обуза и занятое место. Да, куклы считались редкостью, Восстановителей давно не выпускали, такие аппараты считались раритетом, тем более, не всегда исправно работали.
Однако подпольное производство «игрушек» на продажу все равно велось, об этом все знали. Я тоже оказалась в курсе, поскольку Сневедович пробивал мой производственный номер по своим источникам, пытаясь установить истину, где и когда меня восстановили. Его партнер, тот самый, что за дорого продал товар с неизвестной целью, такой информации капитану не предоставил, а его отчего-то очень интересовало мое происхождение. Кроме того, Муси (продавец), когда я жила в его притоне, сам регулярно допрашивал меня, в надежде, что к кукле вернется утраченная память, и лишь потом, плюнув, решил сбагрить первому же лопуху. За пять лет я убедилась, что Сневедович был кем угодно, только не лопухом. Его сгубила досадная случайность, зараженный товар.
Правда, после пары дней в порту, я всерьез подумывала о саботаже. Один из выживших, член нашего экипажа, тип, которого стоило бояться до дрожи в коленях из-за пристрастной жестокости и извращенных вкусов, сразу после того, как сняли карантин, попытался получить право на меня. Однако капитан позаботился о том, чтобы кукла была его или ничья. Все документы он оформил идеально, не придерешься.
Для меня свобода оказалась горькой на вкус и весьма опасной на вид.
Хотелось бы понять, к чему это все? Где я родилась и что такое особенное знала до смерти? Но спрашивать больше не у кого. Муси вскоре после отлета Звезды, пять лет назад, свернули шею. Послушать сплетни на станциях-портах того сектора, так гибель его была удивительно глупой. Почти уверена, тогда руку к смерти старого хрыча приложил капитан, но теперь и сам Сневедович пал жертвой заразы.
Рассчитывать на чудеса на месте всех этих охотников за головами, я бы не стала. Причина, скорее всего, была насильственной и связанной с травмой мозга. В таких случаях куклы ничего не вспоминают. Правда, капитан не терял надежды, потому и его настроение менялось от добродушно ласкового, до злобно несдержанного. Не скажу, что стану скучать по нему, определенно, нет. Оплеухи и угрозы мне неплохо запомнились, в отличие от прочего. О чем я думаю? Если ни осталось никого, кому моя персона интересна из-за темного прошлого, а команда «Астры» даст жить спокойно, я буду счастлива.
В каюту заглянул Бус:
— Приготовься, через десять минут взлет.
Я вежливо кивнула. Его открытая улыбка ошеломляла своей искренностью. Один из тринадцати членов команды моего нового дома. Чертова дюжина. Интересно, суеверен ли капитан?
Поскольку, Бус объяснил мне, что несколько последующих часов новички должны провести в своих каютах, а выходить им запрещено, во избежание внештатных ситуаций, за исключением прямого приказа капитана, то я решила выспаться. Последние дни выдались напряженными, полными сомнений и тревог. Может быть, таблетка вырубит меня на несколько часов, и я смогу отдохнуть. Пока корабль не ляжет на нужный курс и не совершит первый гиперпрыжок, обо мне все равно не вспомнят.
Сунув под язык капсулу, я раздавила ее языком и глотнула. В глазах немедленно появилось ощущение рези, язык едва ворочался, руки и ноги потяжелели, стало жарко.
Два-три-раз…все ухнуло вниз и мягко уплыло в темноту.
«Я бегу. Все время бегу от кого-то. Осторожно крадусь вдоль стен, выглядывая из-за угла, судорожно выдыхаю, пытаюсь совладать с бешено бьющимся сердцем, усталостью и болью мышц. И снова куда-то вперед, вверх, через заборы, по железным крышам — скорее, скорее, нельзя останавливаться. В ушах стучат молоточки, а в горле пересохло, и пить хочется просто невыносимо, но останавливаться слишком опасно. Нужно спешить, бежать, перебираться дальше, прятаться и скользить по гладкой поверхности. Начинаю спотыкаться, заплетаются ноги, по вискам струиться пот. Не жарко, душно. Тяжелые грозовые облака красно-оранжевой пеной набегают на небо, закрывая его. Темнеет стремительно, вокруг ложатся грязно коричневые и бордовые тени. Еще немного, немного подожди. Не проливайся сейчас, умоляю.
Каждый шаг дается все большим трудом. Я знаю, они где-то рядом, но у меня уже нет сил. Нога подворачивается, я падаю и начинаю скользить по скату крыши. Нет! Нет, нет, нет!
Цепляюсь ногтями, не чувствуя боли в ободранных пальцах, не слыша собственного сиплого, жалобного скулежа. Нет, нет! Я смогу, столько раз могла. Заборы, крыши, подвалы, улицы мелькают перед глазами как в калейдоскопе. Пальцы скользят, в глубине горла зарождается крик. Я понимаю — конец. Ноги уже в воздухе, а там, внизу, под ними камни и ничего больше. Нет, нет, нет, не может быть! Вижу протянутую ладонь и изо всех сил тянусь к ней. Ничего больше не существует. Хватаюсь за кончики пальцев, срываюсь, лечу…»
Я открыла глаза и молча лежала, смотря в потолок. Пальцы мелко подрагивали. Ненавижу сны. Ненавижу. Ничего не понимаю, не помню, но ощущение. Долбанный пламенный привет из неизвестного прошлого.