Отстоял небольшую очередь и протянул взмыленному, мокрому от пота торговцу оставшийся со вчерашнего дня грош. Вместо него получил скользкую деревянную кружку с колышущейся над ней шапкой пены. Нашел место у стола, где жадно хлебал пиво тощий менестрель в алой квадратной шапочке с пером и длинном двуцветном плаще.
Рядом с хозяином пристроилась лютня в чехле.
– Не жарко в плаще-то? – спросил Олен, глянув в сторону поднявшегося над лесом солнца.
– Положение обязывает, – хмыкнул менестрель, блеснули его странно светлые, почти белые глаза. – Такую одежду на юге даже называют «дом певца». А у тебя что с рожей? Зараза какая?
– Десять лет назад эта штука выросла, – вполне натурально вздохнул Олен. – Ни один знахарь помочь не смог.
– К магу тебе надо, – менестрель допил пиво и сыто рыгнул. – Если денег накопишь, поезжай в Гюнхен. Там сильный колун живет. Уж если он не поможет, то не поможет никто.
И, закинув лютню на плечо, зашагал в сторону ристалища, где трубы запели еще раз, тонко и пронзительно.
– Э, спасибо… – поблагодарил Олен уже в пустоту, торопливо опустошил кружку и поспешил обратно к стрельбищу.
Второй тур был в самом разгаре. Перешедшее зенит солнце яростно пылало в вышине. Промахнувшиеся лучники оглашали воздух смачными ругательствами, зрители улюлюкали, а мишень напоминала плоского ежа, утыканного длинными иголками.
Саттия не оплошала и на этот раз, вместе с дюжиной самых умелых прошла в третий тур.
– Отодвигайте еще на пятьдесят шагов, – приказал герольд, когда стрелы оказались выдернуты, и вновь засуетились его помощники.
На этот раз стрелки целились подолгу, задирали луки, чтобы стрелять навесом. Выжидали, пока стихнет ветер, и только потом спускали тетиву. Зрители следили за стрелой, затаив дыхание, и когда при попадании раздавался глухой стук, взрывались радостными воплями.
Саттия вновь попала. Вместе с ней с заданием справились еще трое – начинавший состязание Уборган Рыжая Башка, белобрысый парень с ростовым луком и невзрачный горожанин, что записался последним. Герольд сурово оглядел оставшихся претендентов и сказал:
– Видят боги, ваше мастерство велико. Четыре прута в три локтя на сто шагов. Кто срежет мишень ближе к верхушке, тот и победил.
Олен поскреб голову – он сам стрелял неплохо, на охоте сбивал утку на лету, но за такое задание не взялся бы. Когда вкопали прутья, то со ста шагов те показались очень тоненькими, словно ниточки. Свежий восточный ветер налетел, принялся раскачивать их туда-сюда.
– Первым стреляет Грегор Торви, – объявил герольд.
Невысокий, кругленький горожанин вышел к рубежу, поклонился толпе, и та в ответ заревела. Олен понял, что зрители поддерживают своего, того, с кем каждый день сталкиваются в Гедене. Когда поднялся лук с загнутыми кончиками, на стрельбище наступила полная тишина.
Тренькнула тетива, и стрела воткнулась в землю в полушаге от крайнего справа прута.
– Разрази меня боги Бездны! – выругался Грегор, но тут же улыбнулся, точно смущаясь собственных слов.
Он развел руками и отошел, место на рубеже занял Уборган Рыжая Башка. Поднял лук и застыл, точно статуя.
– Не, этот не победит, – прошептал стоящий рядом с Оленом толстяк в лиловом торлаке с серебряной вышивкой. – Вон тот белобрысый в прошлом году всех одолел. Ему и в этом равных не видно…
Стрела полетела к цели, Уборган обрадовано вскрикнул, когда она зацепила прут. Но зрители разочарованно загудели, когда стало ясно, что срез пришелся очень низко, едва ли в локте от земли.
– Саттия из Виля! – объявил герольд, и у Олена внутри все заледенело, а руки затряслись.
Девушка неспешным шагом подошла к рубежу. Заскрипела, натягиваясь, тетива. А потом все произошло очень быстро. Олен не успел глазом моргнуть, как стрела перебила прут посередине высоты. Саттия вскинула руку с зажатым в ней луком, и зрители, только в этот момент сообразившие, что случилось, заревели.
– Неплохой выстрел, – толстяк рукавом вытер со лба пот, – но не победный, не победный…
– Кастин из Франзена! – торжественно провозгласил герольд, и белобрысый лучник, криво улыбаясь, пошел к рубежу.
Напряглись мускулы на руках, шевельнулись плечи, рубаха на которых намокла от пота. Выстрелив, Кастин из Франзена улыбнулся, показывая, что победа у него в кармане. Но в нескольких шагах от цели стрела ушла в сторону, как будто ее отбросило внезапным порывом ветра. Толпа заревела, а Олен в удивлении выпучил глаза – ему показалось, что в воздухе сверкнули две золотые искорки.
Как раз там, где находилась бы голова большого кота, коснись он стрелы лапой.
– Нет, не может быть… – прошептал белобрысый, лицо его исказилось от злости. Но на проигравшего никто не смотрел, взгляды обратились на покрасневшую девушку. И голос герольда произнес во внезапно наступившей тишине:
– Победительницей состязания лучников объявляется Саттия из Виля!
Зрители завопили, раздался свист и улюлюканье. Олен понял, что его больше не трясет, и что он прыгает вместе с остальными, орет, точно сумасшедший и размахивает руками. А герольд взял у одного из помощников тяжелый мешок с призом, подошел к девушке и отдал ей в руки.
Саттия заморгала, улыбнулась и принялась кланяться на все стороны. К ней подошел Уборган Рыжая Башка, хлопнул по плечу, сказал что-то, за ним поспешили другие стрелки.
Олен подумал, что поздравления затянутся, но девушка непостижимо быстро выбралась из толпы.
– Ты молодец! Здорово… – затараторил он, но Саттия не стала слушать. Она схватила Олена за рукав и потащила за собой. – Эй, мы куда?
– Быстрее иди за мной. Не отставай!
Лавируя среди людей, они обогнули палатки, торгующие пивом и снедью. Прошли около квадратной площадки, где двое крепких парней в кольчугах звенели мечами. Чуть ли не бегом промчались мимо ристалища, где Олен увидел, как таристер с зелеными перьями на шлеме выбил из седла другого, с сине-золотым гербом, и как полетели на песок обломки копья.
А потом свернули к городским воротам, где в тени стены позевывали и чесались стражники.
– Куда ты торопишься? Могли бы посмотреть турнир!
– Не могли, – бросила Саттия через плечо. – Мы должны уехать из Гедена прямо сейчас. Пока никому в голову не пришла мысль, что можно подстеречь меня в темном переулке, а приз забрать себе. Или ты хочешь еще одной встречи с ари Хольтеном и его дружками?
Больше Олен вопросов не задавал. Они прошли мимо удивленно выпучивших глаза стражников и зашагали по пустынным улицам. Миновали храм, где молились этим утром, и вышли к «Белой кошке». При звуке шагов на крыльцо выбрался хозяин, оскалил гнилые зубы:
– А, мессана? У меня все готово. Можете забирать лошадей.
В первый момент Олен решил, что ослышался. Но затем глянул в сторону коновязи и обнаружил, что рядом с оседланной и взнузданной Чайкой мотает густой гривой каурый жеребец.
– Если он падет через милю, – Саттия развязывала мешок, глядя хозяину «Белой кошки» прямо в глаза, – я вернусь, и лично вспорю тебе брюхо. Ты меня понял?
– Да, мессана, – кивнул великан и протянул широкую ладонь, на которую посыпались серебряные монеты. Когда их стало ровно две дюжины, хозяин постоялого двора сжал кулак. Развернулся и затопал вверх по ступенькам. Те заскрипели, хлопнула и закрылась дверь.
– Этот красавец для тебя, – девушка подошла к жеребцу, осмотрела копыта, заглянула в рот. – Вроде бы не обманул, шельмец. Забирайся, и поехали. Надо до заката убраться отсюда подальше.
Только в этот момент Олен понял, что время давно склонилось к вечеру, и что у него в животе неприятно пусто.
– Так ты готовилась к этому заранее? – спросил он.
– Конечно.
– А если бы не победила, что тогда, клянусь Селитой?
– Я не могла не победить, – Саттия глянула на него холодно. – Я же альтаро. А если честно, то тогда бы сделка не состоялась, и конь вернулся бы к прежнему хозяину, как и все прочее. Тут в сумках должен быть запас в дорогу. Но поедим на ходу.
И она поставила ногу в стремя.
Каурый жеребец покосился на Олена мрачно, тот похлопал скакуна по боку и влез в седло. Тряхнул поводьями и вслед за Саттией выехал на улицу. Они пропетляли по переулкам некоторое время, затем оказались у западных ворот Гедена. Оставили позади городскую стену, слева открылось озеро, залитое алыми бликами заката, справа – городское кладбище.
Тут Олен нагнал спутницу, сказал громко, перекрывая топот копыт:
– Кстати, я тут случайно выяснил, где обитает настоящий маг. В Гюнхене.
– Вот и отлично. Теперь мы знаем, не только откуда ехать, но и куда, – кивнула девушка и с рыси перешла в галоп.
Они мчались на северо-запад, прямо к заходящему солнцу.
Интерлюдия в небесах.
Облака плыли далеко внизу, белые и пушистые, похожие на колоссальные сугробы. Целые облачные поля причудливо вращались, точно их размешивали гигантской ложкой. Через них проглядывал Алион – серо-зелено-коричневый силуэт, окаймленный яростной синевой моря. Прозрачный, едва заметный пол не мешал разглядывать эту великолепную картину.
– Вот и отлично. Теперь мы знаем, не только откуда ехать, но и куда, – кивнула девушка и с рыси перешла в галоп.
Они мчались на северо-запад, прямо к заходящему солнцу.
Интерлюдия в небесах.
Облака плыли далеко внизу, белые и пушистые, похожие на колоссальные сугробы. Целые облачные поля причудливо вращались, точно их размешивали гигантской ложкой. Через них проглядывал Алион – серо-зелено-коричневый силуэт, окаймленный яростной синевой моря. Прозрачный, едва заметный пол не мешал разглядывать эту великолепную картину.
Появись здесь человек, гном, эльф, тролль или йотун – он бы не оторвал глаз от лежащего десятками миль ниже мира.
Но смертных здесь не бывало никогда. Серые бликующие стены из гладкого камня образовывали круглый зал размером с людской замок. Потолок вздымался сине-золотым куполом на такую высоту, что орел выбился бы из сил, пытаясь долететь до него.
А около стен располагались шесть тронов – из камня, дерева, металла, и еще один в центре – очень скромный, больше похожий на стул, вырубленный из цельной скалы. Если забыть о прозрачном полу, то троны висели в пустоте, над облачными полями и над всем Алионом.
В стене имелись двери, высокие, из черного металла. Но обитатели окруженного небесами чертога никогда не проходили через них. Они предпочитали появляться прямо в зале.
Все началось с того, что центральный трон окутался серой дымкой, в ней на миг проступили очертания сидящего старика. Он поднял руку, на которой сидела огромная хищная птица, и под куполом раздался громогласный звон. От него содрогнулись несокрушимые стены, и хозяин главного престола исчез.
Бешено взвыл ветер, по прозрачному полу заходили непонятно откуда появившиеся вихри. Из них около трона, сверкающего, точно алмаз на солнце, возник высокий и стройный мужчина в сине-белом плаще, с длинным посохом в руке и белыми, пылающими глазами.
Очертания его плыли, не давая разглядеть, к какой расе принадлежит пришелец. Эльфийские кудри уступали место гоблинскому гребню, человеческие усы – гномьей бороде, голый торс уроженца Солнечного острова – белой шерсти йотуна. Иногда фигура и вовсе исчезала, превращаясь в уходящий к потолку хобот смерча или в раскинувшего крылья аиста.
Постояв мгновение, мужчина ударил посохом, и рев ветра стих. Но зато нестерпимым огнем вспыхнул золотой трон, весь увешанный цепочками, кусками янтаря, с хитрым образом изогнутой спинкой. Около него возник второй мужчина – толстый и жирный, весь кругленький, с желтыми провалами на месте глаз и с диском из янтаря в пухлой руке.
– Привет тебе, брат, – сказал он, и эхо откликнулось на эти слова лошадиным ржанием.
– И тебе привет, – отозвался высокий, и они вместе повернулись к изящному, узкому трону, сложенному из тысяч драгоценных камней, кусочков дерева, серебра и стали, морских раковин и жемчужин.
Появившаяся рядом с ним женщина выглядела невысокой и изящной. Платье, укрывающее ее гибкую фигуру, доставало до пола, и было изготовлено из материала, похожего на кошачий мех. В изящной руке женщина держала лиру, точно откованную из лунного света. Струны ее горели огнем.
– Миррр вам, – промурлыкала женщина, показывая в улыбке острые клыки. – Миррр…
У массивного трона, сложенного из кусков черного камня, сгустилась тьма, и из нее вышла еще одна женщина. Сверкнули глаза, похожие на кусочки антрацита, блеснул острый серп в руке, зашуршал по полу длинный плащ из кожи, похожий на крылья летучей мыши, заморгали на нем многочисленные звездочки.
Раскат грома прозвучал приглушенно, даже вежливо, и молния ударила рядом с величественным престолом из железа. Из нее вылетел огромный сокол, пылающий лиловым огнем, заклекотал и превратился в широкоплечего воина. Вспыхнул на груди доспеха трезубец, качнулись ножны из серо-синей кожи, скрывающие в себе тяжелый длинный меч.
Последним ожил трон, выточенный из ярко-алого, точно кровь, дерева. Над ним сгустился туман, а когда рассеялся, стала видна улыбающаяся женщина, облаченная в невероятно роскошное одеяние, постоянно меняющее цвет и материал.
В одно мгновение оно казалось сотканным из кольчужных колец, затем из золотых нитей, а еще немногим позже – из зеленых листочков, непонятным образом скрепленных между собой. В руке женщина держала золотую прялку, на самой оконечности ее сидел крохотный паучок.
– Все в сборе… – проговорил явившийся первым, и слова его прозвучали одновременно как рев, как свист и как задыхающийся шепот. Облака внизу на мгновение прекратили двигаться, словно прислушиваясь. – Тогда начнем.
– Надеюсь, брат, ты созвал нас не из-за ерунды, – ядовито прошипел хозяин янтарного диска.
– Твои лучи заглядывают всюду, но они бессильны под покровом ночи, – раздалось из смерча, – Хозяйка Звезд ничего не знает днем, прочие вовсе лишены дара всевидения. Лишь мои владения всюду!
– Ладно тебе хвастаться, – женщина с прялкой нахмурилась, и глаза ее, коричневые, как сама земля, блеснули, – переходи к делу.
– Как скажешь, – белый аист взмахнул крыльями. – Узрите же то, что увидел я…
Картинка возникла одновременно и в центре небесного чертога, и за его пределами, странная, искаженная и на взгляд мудрейшего из смертных – непонятная: черная, матовая стена, и в ней крохотное, похожее на морскую звезду отверстие, из которого сочится алый свет…
– Ты хочешь сказать, – резкий голос воина в доспехах прозвучал как хищный клекот, – что оболочка Алиона дала трещину?
– Да, и не сама по себе.
– И это значит… – кожистый плащ затрепетал, а серп окутался белым сиянием, – кто-то покинул наш мир? Но у кого хватило сил на подобное?
– Скорее не покинул, а вошел, – покачал головой явившийся первым. Плащ за его спиной всколыхнулся. – И сделал это настолько тонко, что никто, ни мы, ни обитающие в Бездне не заметили ничего. Даже Двуединые Братья не встревожились.
– И где сейчас чужак? Кем он может быть? – в такт словам хозяйки мигали разноцветные струны на лире.
– Судя по всему, он укрылся среди смертных, притворился одним из них. Для существа, умеющего ходить между мирами, это не так сложно. А вот кто это… – белый аист махнул крылом, и картинка приблизилась, отверстие увеличилось до размеров дома. Стали видны его края, острые, точно сколотые, и блестящие на них крупицы то ли алмазной крошки, то ли льда.
От них повело режущим, жестоким холодом, в небесном чертоге потемнело, троны одновременно качнулись.
– О нет, это невозможно! – голос хозяина золотого диска прозвучал визгливо и испуганно, глаза засияли ярче.
– Почему? – воин положил ладонь на ребристый эфес. – Наш Алион стар, опутан грузом памяти. Возможно, что пришло время хозяевам Нижней Стороны заинтересоваться им, только и всего.
– Наш! – фыркнула женщина с лирой. – Ты говоришь точно гном или нагх! Не забыл о том, что этот мир всего лишь доверен нам на время?
– Да ну? – вступила обладательница золотой прялки. – Чем он был, когда мы только явились сюда, и чем стал?
– Тихо, братья и сестры! – голос мужчины с посохом легко перекрыл начавшийся гвалт. – Мы и в самом деле – не творцы, а хранители. Мы не можем ничего изменять, мы должны лишь следить за тем, чтобы Алион сохранял целостность и жил так, как предусмотрено Творцом… Но это не значит, что перед лицом угрозы с Нижней или Верхней Стороны мы отступим и будем наблюдать, как этот мир сгорает в испепеляющем огне или замерзает на границе мертвящего льда…
Он махнул рукой, и черная стена с отверстием в ней исчезла. На ее месте возникла бездна, заполненная тысячами громадных «яиц». Одни были темными, другие светлыми, третьи прозрачными, но все двигались – вверх, вниз или в стороны. Некоторые кружились рядом, проникая друг в друга, «скорлупу» многих покрывали царапины и оспины. Между «яйцами» перемещались крохотные рядом с ними штуковины – гирлянды черных и светящихся шаров, струи «пара», волнообразно изогнутые «радуги». А бездна казалась занавесом, за которым прячется нечто такое, что не в силах представить даже разум бога…
– Что ты предлагаешь, брат? – спросил воин, и в глазах его, темно-синих, как грозовое небо, заплясали золотые молнии.
– Отверстие зарастет само, об этом можно не беспокоиться. Но надо быть начеку, – сказал явившийся первым. – Следить за тем, чтобы никто больше не проник в Алион извне. Это задача для тебя, Светоносный, и для тебя, Блистающая.
Женщина с серпом наклонила голову, на ее бледных, почти белых губах заиграла улыбка. Хозяин янтарного диска вздернул подбородок, зашелестел балахон из желтого шелка.
– Кроме того, необходимо попробовать отыскать чужака, попавшего в Алион. Умелая и Прекрасноголосая, это дело для вас. Ваша сила разлита между смертных, так что ищите его везде, где можно и где нельзя.
Женщина в одежде из кошачьего меха тронула струны, и нити разноцветного огня в ответ на касание зарыдали. Сидящая на деревянном троне поморщилась и сухо кивнула, паук на прялке переступил лапами.