– Боже милостивый, он его убивает!
Ева снова бросилась к двери, стала молотить в нее кулаком. Через несколько секунд дверь чудесным образом распахнулась, и она увидела Рорка, который спокойно сидел за столом и курил.
С замиранием сердца Ева посмотрела на Джесса. Он был бледен как смерть, зрачки – размером с булавочную головку, но он дышал.
– Никаких следов, – сообщил Рорк, отхлебывая бренди. – И, по-моему, раскаивается в содеянном.
Ева наклонилась, заглянула Джессу в глаза. Он заерзал как побитая собака.
– Что ты с ним сделал?
Рорк сомневался, что Ева или нью-йоркская полиция одобрят его методы.
– Я сделал меньше того, что он заслужил.
Она выпрямилась и долгим пристальным взглядом посмотрела на Рорка. У него был вид человека, принимающего гостей или ведущего важное заседание. На костюме – ни складочки, волосы аккуратно причесаны, руки спокойно лежат на столе. Но в глазах еще горел дикий огонек.
– Слушай, ты меня пугаешь.
– Я никогда больше не сделаю тебе больно.
– Рорк! – Она боролась с желанием подойти к нему, обнять. – Это не может быть твоим личным делом.
– Может, – сказал он, спокойно затягиваясь.
– Лейтенант! – В комнату вошла Пибоди, деловитая и собранная. – Приехали санитары. С вашего позволения, я сопровожу субъекта в больницу.
– Я поеду с вами.
Пибоди взглянула на Рорка. Он неотрывно смотрел на Еву, и взгляд у него был опасный.
– Прошу прощения, мэм, но, по-моему, у вас здесь есть более важные дела. Я справлюсь сама. У вас в доме гости, в том числе и представители прессы. Уверена, что вы бы не хотели поднимать шум раньше времени.
– Хорошо. Я свяжусь с участком отсюда, отдам необходимые распоряжения. Подготовьтесь к продолжению допроса. Завтра, в девять утра.
– Жду с нетерпением. – Пибоди посмотрела на Джесса. – Видно, сильно ударился. Все еще не в себе, и лицо бледное. – Она широко улыбнулась Рорку. – Недавно я сама испытала нечто подобное.
Рорк рассмеялся, почувствовав, что напряжение спало.
– Нет, Пибоди, думаю, вряд ли.
Он встал, подошел к ней и неожиданно поцеловал.
– Вы очень красивая, – шепнул он, прежде чем повернуться к Еве. – Пойду к гостям. Не задерживайся.
Он вышел, а Пибоди кончиками пальцев дотронулась до своих губ.
– Вау! Даллас, я красивая!
– Я ваш должник, Пибоди.
– По-моему, со мной только что расплатились. – Она шагнула к двери. – А вот и санитары. Сейчасмы его унесем. Передайте Мэвис, что она была неподражаема.
– Мэвис… – Ева прикрыла рукой глаза. – Как мне сообщить Мэвис?
– На вашем месте, Даллас, я бы не стала портить ей вечер. Расскажете позже. С ней будет все отлично. Сюда, – крикнула она в открытую дверь. – Легкое сотрясение мозга.
16
Получить в два часа ночи ордер на обыск и задержание – дело довольно хлопотное. Конкретных аргументов у Евы не было, поэтому следовало обратиться к судье. А судьи, когда их будят посреди ночи, редко бывают благодушны. И совсем уж тошно объяснять, что необходимо осмотреть синтезатор, находящийся в настоящий момент у нее, Евы Даллас, дома.
Но Ева стойко выслушала нотацию, прочитанную ей судьей, к которому она таки обратилась.
– Я понимаю, ваша честь. Но дело до утра не терпит. У меня есть подозрение, что синтезатор, о котором идет речь, каким-то образом связан с гибелью четырех человек. Тот, кто его разработал и использовал, в настоящее время задержан, и я не могу рассчитывать на то, что он согласится сотрудничать с полицией.
– Вы хотите сказать, лейтенант, что музыкой можно убить? – Судья саркастически хмыкнул. – А впрочем, я и сам в этом убежден. Та какофония, которой нас в последнее время глушат, доведет до могилы и слона. Вот в наши дни была музыка…
– Да, сэр. – Ева в тоске закатила глаза. – Мне очень нужен ордер, ваша честь. Капитан Фини готов провести осмотр аппаратуры. Человек, использовавший синтезатор, признался, что действовал в нарушение закона, и это признание зафиксировано. Но мне необходимо найти доказательства того, что это связано с делами, которые я веду, – с гибелью сенатора Перли и еще троих человек.
Судья задумчиво помолчал.
– Не широко ли шагаете, лейтенант?
– Чтобы удостовериться в своих подозрениях, я и прошу у вас ордер.
– Я вам его пришлю, лейтенант, но вы уж постарайтесь найти доказательства. Причем существенные.
– Благодарю вас. Прошу прощения за… – тут в трубке раздались гудки, – …беспокойство, – закончила Ева и связалась по рации с Фини, который, по ее расчетам, еще должен был находиться в гостиной.
– Привет, Даллас! Где ты была, детка? Вечеринка уже заканчивается. Ты пропустила потрясающий номер, который Мэвис делала с голограммой «Роллинг стоунз». Знаешь же, как я отношусь к Джаггеру!
– Да, он тебе вместо отца. Никуда не уходи, Фини. У меня для тебя есть работенка.
– Работенка? Сейчас два часа ночи, и моя жена с нетерпением ждет возвращения домой.
– Извини. Придется потерпеть. Рорк распорядится, и твою жену отвезут. Прими что-нибудь протрезвляющее, если это необходимо. Возможно, ночка затянется.
– Протрезвляющее? – Фини глубоко вздохнул. – А я-то весь вечер старательно напивался. Может быть, скажешь, что случилось?
– Через десять минут, – отрезала Ева и отключила связь.
Снимая вечерний туалет, она обнаружила на теле несколько свежих и ноющих синяков, помазала их обезболивающим кремом и влезла в джинсы и рубашку. Слово свое она сдержала и на террасе появилась ровно через десять минут.
Ева сразу заметила, что Рорк времени зря не терял и успел тактично выпроводить всех гостей. Если кто-то еще не покинул их гостеприимного дома, то, по-видимому, был уже на выходе. Фини сидел в одиночестве около одного из столов и мрачно поедал тарталетку с паштетом.
– Ты, Даллас, умеешь испортить мне настроение. А женушка моя пришла в такой восторг от возможности поехать домой на лимузине, что тут же позабыла о том, что собиралась предаться любовным утехам. Да, тебя искала Мэвис. Кажется, она немного обиделась на то, что ты ее не поздравила.
– Это я улажу. Мне удалось получить ордер, Фини.
– Ордер? – Фини сунул в рот трюфель. – На что?
Ева показала рукой на синтезатор.
– На эту штуку. Готов над ним поколдовать?
Фини проглотил трюфель и уставился на синтезатор. В глазах его загорелся огонек интереса.
– Хочешь, чтобы я сыграл? – Он одним прыжком подскочил к синтезатору и начал нажимать на кнопки, бормоча что-то о некоем TX-42, скорости воспроизведения и уровне звука. – Этот ордер позволяет мне вскрыть коды?
– Да, Фини. Дело серьезное.
– Ну, это-то понятно. – Он азартно потер руки – ни дать ни взять опытный взломщик, подобравшийся к сложнейшему сейфу. – Эта игрушка непростая. Она…
– Вполне возможно, что она была виной четырех смертей, – перебила его Ева. – Давай-ка я быстренько введу тебя в курс дела.
Через двадцать минут, принеся из машины портативный набор инструментов, Фини принялся за работу. Ева не понимала, что он бормочет, а когда пыталась заглянуть ему через плечо, он сердито огрызался.
Она принялась расхаживать по залу, а потом связалась с больницей, чтобы узнать о состоянии Джесса. Не успела Ева сказать Пибоди, чтобы она поручила охрану полицейскому и отправилась домой спать, как появился Рорк.
– Я передал гостям твои извинения за то, что не смогла их проводить, – сказал он, наливая себе бренди. – И объяснил, что тебя внезапно вызвали на службу. Все мне сочувствовали, ведь иметь жену-полицейского – тяжелое испытание.
– Я пыталась отговорить тебя от этого.
Он улыбнулся, но глаза его смотрели устало и серьезно.
– Зато мне удалось успокоить Мэвис. Она ждет твоего звонка завтра.
– Позвоню. Мне надо все ей объяснить. Она спрашивала про Барроу?
– Я сказал, что он плохо себя почувствовал. Внезапно. – Ему очень хотелось дотронуться до Евы, но он пока не решался. – А вот ты и в самом деле плохо себя чувствуешь. Меня не обманешь.
– Еще раз попытаешься насильно влить в меня лекарство – я тебя по стенке размажу. У нас с Фини полно работы, и мне нельзя расслабляться. Я двужильная, Рорк. – Она взглядом дала понять, что тему надо закрыть. – Привыкни к этому.
– Никак не могу. – Он отставил стакан и сунул руки в карманы. – Я мог бы вам помочь, – сказал он, кивнув в сторону синтезатора.
– Это дело полиции. Ты не имеешь права трогать аппаратуру. – Рорк бросил на Еву ироничный взгляд, и она вздохнула. – Пусть Фини решает. Он старший по званию и, если захочет воспользоваться твоими услугами, пусть берет ответственность на себя. Меня это не касается. Я должна составлять отчет.
Она раздраженно отвернулась и направилась к двери.
– Ева! – Она остановилась, взглянула на Рорка. – Нет, ничего. – Он беспомощно пожал плечами. – Ничего.
– Черт возьми, отправляйся-ка спать. Не выводи меня из себя! – выпалила она.
– Черт возьми, отправляйся-ка спать. Не выводи меня из себя! – выпалила она.
– Я тебя тоже люблю, – усмехнулся Рорк и направился к Фини. – Ну, что мы здесь имеем?
– Я готов прослезиться. Это потрясающе, великолепно, изумительно! Парень – настоящий гений! Посмотрите-ка на видеопанель.
Рорк снял пиджак, засучил рукава и окунулся в работу.
Спать Ева так и не легла, а вместо этого, преодолев предубеждение, приняла дозу стимуляторов. Усталость прошла, и даже в мозгах что-то начало проясняться. Она влезла под душ, потом приложила холодный компресс к колену и решила, что синяками займется позже.
В шесть утра она снова спустилась в гостиную. Синтезатор находился в разобранном состоянии. Проволоки, чипы, детали, диски, панели – все это было разложено на паркете в некоем загадочном порядке, абсолютно непонятном профану.
Рорк сидел на полу и заносил какие-то данные в свою электронную записную книжку. Волосы, чтобы не мешали, он стянул в хвост. Лицо у него было сосредоточенное, глаза блестели – удивительно для столь раннего часа.
– Кажется, нашел! – воскликнул Фини. – Что-то подобное я уже видел. Взгляните-ка. – Он вытащил какую-то панель.
Рорк протянул руку и схватил ее.
– Пожалуй, да. Да, твою мать! Чтоб мне черти задницу надрали!
– Ирландцы отлично умеют выражать свои мысли, – заметила Ева.
Услышав ее голос, Фини поднял голову. Волосы у него стояли дыбом, словно его только что тряхнул электрический заряд, глаза горели диким огнем.
– Привет, Даллас! Кажется, мы его поймали!
– А что заставило вас провозиться так долго?
– Шуточки шутишь? – И Фини снова углубился в работу.
В сторону Рорка она даже не взглянула.
– Доброе утро, лейтенант, – поприветствовал он ее.
– Тебя здесь нет, – сообщила Ева, проходя мимо. – Я тебя не вижу. Так что же ты обнаружил, Фини?
– Эта игрушка многое умеет, – сказал он, усаживаясь в кресло у остова синтезатора. – Опций столько – глаза разбегаются! Но то, что мы нашли только что, оказалось чистым бриллиантом.
Он нежно погладил корпус синтезатора.
– Создатель этой штуки обвел бы вокруг пальца большинство парней из моего отдела. Вот что значит творческая мысль! – Фини потряс указательным пальцем. – Это вам не просто плато и панели. Творческая личность способна творить чудеса. Этот парень очень удачно нашел себе поле деятельности и стал на нем полновластным хозяином. И вот она – его слава!
Он протянул Еве панель, на которую она взглянула в полном недоумении.
– И что?
– Это настоящее мастерство. Она была защищена паролем, были и другие защитные механизмы. Должен сказать, мы с Рорком час назад чуть не взорвались.
Рорк встал и засунул руки в карманы.
– Я ни на миг в вас не сомневался, капитан.
– Да ну? – усмехнулся Фини. – А у меня, признаться, поджилки тряслись. Но, пожалуй, в такой компании я бы согласился и на воздух взлететь.
– Разделяю ваши чувства.
– Может, вы оба перестанете распускать друг перед другом хвосты и объясните, что это такое?
– Это сканер. Я видел такие только на тестировании в нашем управлении.
– На тестировании?
Этой процедуры полицейские боялись как огня, а проходить ее приходилось тем, кто вынужден был вести огонь на поражение.
– Ты, конечно, знаешь, что данные на каждого служащего нью-йоркской полиции имеются в архивах. Но каждый раз перед тестированием проводится новое сканирование мозга – для выявления дефектов, отклонений, повреждений, которые могли бы спровоцировать применение оружия. Результаты сравнивают с уже имеющимися данными, и только после этого начинаются испытания – в том числе на виртуальных аппаратах. А впрочем, что я тебе рассказываю? Ты сама все знаешь об этой мерзкой процедуре.
Фини проходил тестирование лишь однажды и в глубине души надеялся, что больше ему через это проходить не придется.
– Так он что, сумел воссоздать этот процесс? – спросила Ева.
– Я бы сказал, он его значительно улучшил. – Фини показал на кипу дисков. – Здесь записаны сигналы мозга разных людей. Кстати, можно будет сверить их с имеющимися в твоих делах и идентифицировать.
«На одном из этих дисков – мои данные», – подумала Ева.
– Тонкая работа, – сказала она вполголоса.
– Блестящая идея. И очень опасная. У парня имелось несколько способов воздействовать на настроение. Сигналы были наложены на музыку. Понимаешь, он выбирает мелодию, потом задает нужную тональность и имеет возможность влиять на реакцию субъекта, на его сознание, на подсознательные импульсы.
– То есть пробирается в глубины мозга? В подсознание?
– С медицинской стороной дела я не вполне знаком, но, по-видимому, что-то вроде этого. Этот тип специализировался на сексуальных импульсах, – добавил Фини. – Мне надо еще разобраться, но, полагаю, он мог выбрать адресат, задать необходимое настроение, и человек становился марионеткой.
– Мог и с карниза прыгнуть?
– Точно не знаю, Даллас. Скорее твой Джесс Барроу подталкивал человека к тому, к чему у него изначально была склонность. Если кто-то уже сидел на карнизе, это дало бы ему последний толчок. Но я не уверен, что он мог принудить человека к чему-то, что было бы тому абсолютно не свойственно.
– Они прыгали с крыш, вешались, резали себе вены, – напомнила Ева. – При том, что от них этого ну никак нельзя было ожидать. Неужели в подсознании у каждого из нас стремление к самоубийству? Выходит, Барроу просто вытаскивал это стремление наружу.
– Это вопрос к доктору Мире, а не ко мне. Я еще покопаюсь. После завтрака, – добавил он с надеждой.
– Да, конечно, мы все должны позавтракать, – согласилась Ева, сдерживая свое нетерпение. – Ты работал всю ночь, спасибо тебе. Но мне нужен был настоящий специалист.
– И ты его получила. Кстати, парень, с которым ты связала свою жизнь, тоже совсем не плох. Если бы он решил сменить род занятий, я бы сделал из него неплохого электронщика.
– Непременно подумаю над вашим предложением, – улыбнулся Рорк. – Вы знаете, где кухня, Фини? Скажите Соммерсету, что вы хотели бы на завтрак. Мы к вам присоединимся чуть позже.
Когда Фини вышел, погруженный в мечты об яичнице и оладьях с черникой, Рорк повернулся к Еве.
– Я знаю, у тебя мало времени… – неуверенно начал он.
– Если ты хочешь что-то сказать, говори.
– Хочу. Фини только что сказал, что под воздействием этого аппарата человек может делать только то, что ему свойственно изначально.
Ева сразу поняла, куда он клонит.
– Рорк…
– Позволь мне договорить. Я испытал все это на своей шкуре, и впечатление изгладится не скоро. Вчера вечером я тебя изнасиловал. Я превратился в животное, потому что оказался способен на это! Больше того – когда-то я был этим животным. Стремление стать другим помогало мне довольно долго. Но зверь сидит во мне. И события прошлой ночи об этом напомнили.
– Ты хочешь, чтобы я тебя за это ненавидела?
– Нет, я просто хочу, чтобы ты это поняла. И меня тоже. Человек, который вчера ночью над тобой надругался, является частью меня.
– Я это знаю, – медленно сказала Ева. – А ведь и я когда-то была животным, Рорк. Девочка, которая сжимала в руках окровавленный нож, была маленьким отчаявшимся зверьком.
– Господи, Ева! – воскликнул он пораженно.
– И меня это тоже пугает. Я просыпаюсь посреди ночи и с ужасом думаю о том, что таится внутри меня. И живу с этим каждый день. Ну а насчет тебя… Когда я только познакомилась с тобой, я знала, откуда ты, и мне было на это наплевать. Я знала, что ты совершал преступления, нарушал законы, просто жил вне закона. И все же я вышла за тебя замуж. – Она перевела дыхание. – Я тебя люблю, понимаешь? И это главное. Все. Я хочу есть, у меня впереди трудный день, так что пошли к Фини, пока он все не съел.
Рорк загородил ей дорогу.
– Еще минутку! – Он обнял ее и поцеловал так нежно, что у нее ноги подкосились.
– Ну вот, – выговорила она наконец, – так, пожалуй, лучше.
– Гораздо лучше! – Он взял ее за руку и сказал на том языке, который внезапно вспомнил ночью: – Ghra!
– Что? – Ева сосредоточенно нахмурилась. – Это снова по-гаэльски?
– Да. – Он поцеловал ей пальцы. – Это означает любовь. Моя любовь.
– Звучит красиво…
– Да. – Рорк тихо вздохнул, подумав, что страшно давно не слышал этих звуков.
– Только не грусти, – прошептала она.
– Я и не грущу. Просто задумался. – Он пожал ей руку. – С удовольствием угощу вас завтраком, лейтенант.
– Так и быть, составлю вам компанию.
Перед началом допроса Джесса Барроу Ева с тоской подумала о том, что под воздействием лекарств она чувствует себя не вполне самой собой. Искусственное возбуждение, искусственная энергичность, а под этим все равно нечеловеческая усталость. Ей казалось, что она напялила клоунскую маску, чтобы скрыть изнеможение.
– Снова в седле, Пибоди? – спросила Ева вошедшую в комнату помощницу.