- А я-то откуда знаю, чего именно? - ехидно прищурился Юрий. - У меня сейчас по плану занятия по защите от оружия массового поражения! Хочешь, все вместе отработаем: «Вспышка справа! Вспышка слева! Вспышка сверху!»
- О-ох, командир! Ты как скажешь! - Воха от смеха схватился за живот и переломился пополам. - Вспышка сверху! И что при этом делать нужно?
- Как что, неужели не учили в армии? - удивился Мудрецкий. - Испаряться, конечно! Ладно, в общем, так: главный строитель у нас Фрол, он в архитектурном учился… целых полгода… И вообще, он все это затеял, пусть он и возится! Нужно двор забетонировать, забор с воротами поставить… в общем, чтобы все нормально было!
- Понял! - серьезно кивнул мэр. - Сделаем. Как себе и за неделю.
И действительно, через неделю Валетов, сопя от усердия, рисовал на новеньких железных воротах двуглавого российского орла. Воинской эмблемы с раскинутыми крыльями ни у кого не оказалось, и пришлось в качестве примера поглядывать на пятак. Чтобы никто не подумал, что за этими воротами скрывается налоговая полиция или, не дай бог, какой-нибудь банк, на груди у орла Фрол вместо Георгия Победоносца разместил эмблему родных войск химзащиты, а в лапы вместо непонятных и устаревших символов дал орлу автомат Калашникова. Советы надеть на обе головы по противогазу художник отмел как несуразные и не подходящие высокому геральдическому назначению картины.
По обе стороны от ворот трудились Багорин и Заморин. Их работа не требовала большого таланта, зато была видна издалека. То есть, по идее, как раз должна была остаться как можно менее заметной - но, посудите сами, каков бы ни был камуфляж, можно ли скрыть посреди пожухлой за лето полыни и невысоких кустиков без малого трехметровый забор? Зато серо-буро-зеленые пятна смотрелись весьма воинственно и наводили на мысли о крутых парнях с большими пушками, засевшими за этим забором.
С крыши навеса исчезли останки тракторов. Теперь и навес, и караулку, разросшуюся до вполне солидного КПП, и даже «казарму» венчали изящные и прочные башенки, щурящиеся во все стороны узкими бойницами и накрытые бетонными колпаками. Вышки по углам двора Мудрецкий решил не ставить - толку от них никакого, только лишние мишени… да и сажать туда в общем-то было некого. Наоборот, забор в противоположных углах сделали совсем невысоким, закрыв проемы позаимствованной у «вэвэшников» маскировочной сеткой. За ней с разных сторон предполагаемого противника поджидали «бээрдээмка» - со всем своим внештатным вооружением - и два ствола «рогатки». Однако самым большим чудом химики считали киловаттные прожектора, появившиеся на башнях. Как и более скромные, но радующие всех обитателей новостройки лампочки, свисавшие с потолка на коротких проводах. Еще в первый день строители дотянули от села три провода - как полагается на линии, в триста восемьдесят вольт, - и теперь освещение включалось где рывком рубильника, а где и простым, но изрядно подзабытым щелчком выключателя.
- Ну вот, теперь не стыдно будет кому-нибудь место оставлять. - Взводный потопал по еще сыроватому бетону двора. - Сразу видно - не кто-нибудь жил, а приличные люди из порядочных войск. Вот скажи, Игорь, где-нибудь в Ханкале у генералов есть бетонированный двор?
- Нету, - лениво подтвердил Чирков, приехавший поздравить соседей с почти что новосельем. - Вообще ни у кого такого не видел. Не делают. Разве что где-то с прежних времен остался, опять-таки от механизаторов каких-нибудь.
- Вот видишь! - Юрий был весьма доволен собой. - Вот сколько лет сидят в своих гарнизонах - и никто ведь не сделал!
- Потому что дурью не маются, - все так же меланхолично продолжил комендант. - Бетонируют только дорожки, а между ними газончик подсевают. Поскольку летом твой двор в сковородку превратится, а после дождя, когда солнышко выглянет - в духовку. Это раз. Два - наши генералы подходы к своим домикам и штабам минируют, а в газон мину проще поставить, чем в бетон. И три - в твоей бетонной коробке обычная пуля может пять рикошетов сделать, пока выдохнется, а то и больше. Что будет, если тебя из минометов или «агээса» обстреляют, мне и подумать страшно. Потому что в грязь граната или мина хлопнется - и половина осколков туда же уйдет, а у тебя по двору метель с поземкой гулять начнет.
- Так ты… Так что ж ты молчал! Знал же! - Мудрецкий чуть не задохнулся от ярости. - Почему сразу не сказал! Пока хотя бы бетон не застыл! Его же теперь и взрывать задолбишься, специально попрочнее сделали! Нет, я тебя спрашиваю - какого хрена молчал?!
- Воха попросил, - спокойно и честно ответил старлей. - На вас тут все равно никто нападать не собирается, вы теперь с местными общим бизнесом повязаны, а торговля, чтоб ты знал, на Востоке - дело почти святое. А потом, когда вы уедете, Воха с Закиром здесь склад и гараж разместят. Под ту торговлю, которую им твой Валетов пообещал. Ну и под что-нибудь другое тоже пригодится. Ты что думаешь, он для тебя так старался? Деньги-то сейчас вложены и вернутся не завтра и не через месяц.
Юрий не ответил. Он был подавлен и уязвлен в лучших своих чувствах. Даже новенькая крепость, со сказочной быстротой выросшая на месте былых развалин, не радовала больше глаз и душу. Все так старались, за двоих вкалывали, а Простаков - так и за троих, не меньше. То-то местные строители так радовались да подбадривали… Ну да ладно, все-таки и для себя тоже работали, хоть и уезжать собирались. Да и не свинарник на этот раз построили… Мысли Мудрецкого переключились на сходство мышления местной администрации в Чечне и Самарской области.
- Слушай, ты мне наконец скажешь или нет: чего ж ты все-таки к моим «дедам» подходил? - безжалостно прервал размышления комендант. - У тебя что, Простаков заболел и молодых гонять некому?
- А ты пойди и своих бойцов спроси! - мстительно усмехнулся химик. - У нас с ним уговор был - до нужного срока никто знать не должен.
- Спрашивал, даже грозил - молчат, как партизаны! - Теперь настала очередь Чиркова скорчить кислую гримасу. - Ну хоть намекни, когда этот срок?
- Скоро, Игорь, скоро, - все с той же усмешкой ответил Мудрецкий. - Вот управимся со всеми делами, отдохнем малость, обживемся - а там, глядишь, недельки через две и сам все узнаешь. Потерпи. И вообще, тебя это мало касается… как и меня, впрочем. Это, знаешь ли, дело солдатское…
Срок пришел точно вовремя. Срок пришел в самом конце сентября, хмурым поздним вечером, перед самым отбоем. И вообще, он не пришел, а приехал. Мокрый от накрапывающего дождика бронетранспортер с красно-желтыми эмблемами остановился у ворот с орлом-автоматчиком, требовательно и хрипло бибикнул и после положенной процедуры узнавания и разрешения плавно подкатил к крыльцу казармы. В борту величественно распахнулся люк. Из него вылезли два сержанта редкой в этих местах чистоты и отутюженности. У одного на боку была офицерская полевая сумка, второй нес небольшой чемоданчик. Пришельцы дружно прогромыхали по коридору и вежливо постучались в обиталище химиков.
- Войдите! - отозвался из-за двери гулкий бас Простакова.
И они вошли. Они ступили внутрь, даже не поморщившись от бьющего в глаза яркого света, и один из них спросил казенным голосом:
- Заботин Григорий Николаевич у вас имеется?
- Так точно, - вяло отозвался «дед», еще с обеда залегший на матрасы и предающийся горестным рассуждениям о том, что дембель неизбежен далеко не для всех. - Чего надо-то?
- Гражданин Заботин, у нас имеется касающийся вас официальный документ. - Второй сержант вытащил из полевой сумки хрустящий новенький лист бумаги, примерно на треть испещренный печатными строчками. - Мы вынуждены вас с ним ознакомить.
Сержантский взгляд прошелся по притихшему взводу, и мощный мозолистый палец ткнул в Ларева:
- Так, ты тут самый молодой? Нет? Ничего, на сегодня будешь. Иди сюда, читай. Так, чтобы все слышали, и дословно. Хоть слово упустишь… - Кулак у «вэвэшника» оказался не менее мощным и мозолистым. - Иди сюда, боец!
- А чего это вы моего молодого… - Простаков было встал, но на нем повис Фрол и что-то зашептал на ухо. Леха ухмыльнулся и проворчал: - Ну, раз так, тогда понятно… Не, ну я не против… Давай иди, читай!
- Прошу всех встать. И гражданина Заботина - в первую очередь. - Просьба была высказана таким жестяным голосом, что никто и не подумал возражать или не подчиниться. Химики поднялись и застыли. - Смирно! Читай, солдат.
- Приказ министра обороны… - зачастил было схвативший листок Ларев, ухмыльнулся, но тут же получил тычок пониже ребер и замолчал.
- Серьезно надо, - объяснил сержант. - С чувством, с толком, с расстановкой. Тебя что, мало «дедушки» учили? Понял?
- Так точно, - поспешно кивнул боец, откашлялся и бережно взял листок обеими руками. Начал голосом диктора телевидения, объявляющего о начале мировой войны: - Приказ министра обороны Российской Федерации номер триста тридцать пять. Двадцать девятое сентября две тысячи третьего года, город Москва, - Ларев набрал побольше воздуха и отчеканил: - О призыве в октябре-декабре две тысячи третьего года граждан Российской Федерации на военную службу…
Взвод шумно и дружно выдохнул и не вдохнул. Все ждали следующих слов, и они прозвучали:
- …и об увольнении с военной службы граждан, проходящих военную службу по призыву. Во исполнение Указа Президента Российской Федерации от двадцать восьмого сентября две тысячи третьего года номер одна тысяча сто двадцать два…
- При-ика-а-аз! Сегодня! Блин!!! - Заботин не сдержался, но тут в дверях появился Мудрецкий, тоже вычищенный - хотя и не столь идеально, как посланцы приказа, но все равно сияющий ботинками и улыбкой.
- Взвод, была команда «смирно!». Заботин, это пока что и к тебе относится! - Замечание было сделано по-отечески, без лязга в голосе. - Отставить разговоры! Ларев, продолжай.
И Ларев продолжил. Ни разу не сбившись, подняв голос до немыслимой в обычной жизни силы и мощи на словах: «Уволить в соответствии с федеральным законом „О воинской обязанности и военной службе“…
Химики стояли так, как не заставил бы их вытянуться и сам министр обороны, явись он лично, но с другим приказом.
- …с военной службы из Вооруженных сил Российской Федерации солдат, матросов, сержантов и старшин, срок военной службы по призыву которых истек.
Заботин тихо застонал, не в силах сдержаться и не имея возможности выразить свои чувства как-то иначе.
- Приказ объявить во всех ротах, батареях, эскадрильях и на кораблях. - Ларев сделал паузу, прислушался - взвод не дышал - и закончил: - Министр обороны Российской Федерации Иванов.
- Вольно! - скомандовал Мудрецкий, дождался, пока подчиненные сделают пару судорожных вдохов, и продолжил: - Поздравляю всех, а товарища… виноват, гражданина Заботина особенно. Ну, дальше, дорогие товарищи сержанты, вы и сами знаете, что делать, а я пошел посты менять.
- Товарищ лейтенант, мне сейчас с вами, - растерянно проговорил только что ставший гражданским человеком Заботин и потянулся за автоматом. - Мне сейчас…
- Отставить! - скомандовал Юрий. - Тебе уже никуда. И вам тоже, - кивнул он двинувшимся к каскам и бронежилетам Простакову и Валетову. - Сейчас остальных пришлю. На читке приказа не были, ладно, но остальное-то как без них! А мне этого и видеть не положено, поскольку сейчас будет команда «отбой!». Не могу же я допустить во взводе разгильдяйство и нарушение распорядка…
- А как же… как же посты, товарищ лейтенант? - растерянно спросил Простаков. - Кто же караулить будет? Вдруг чего… ну, или кто…
- Отставить, товарищ младший сержант, отставить! Неужели вы думаете, что ваш командир об этом меньше вас думает? - Мудрецкий покачал головой. - Нехорошо так о своем начальстве да еще и ему в глаза! А еще почти что «дед»! Все, до отбоя три минуты, я пошел. Вы тут пока остальных подождите, самое главное не начинайте.
- Товарищ лейтенант, а как же… как же я домой-то?! - Заботин чуть заметно подрагивал. Мысль о том, что после только что зачитанного приказа придется служить еще полгода, могла подкосить и самого стойкого дембеля.
- Да очень просто, мы тут с их командиром посоветовались, - взводный кивнул на стоящих с каменными лицами сержантов внутренних войск, - и придумали, как с тобой быть. Уволить тебя и документы выдать мы не можем, а вот отправить в Чернодырье - запросто. Выпишем проездные документы, узнаем у летчиков, откуда ближайшего борта на Самару ждать можно, и полетишь.
- А… Товарищ лейтенант, а как же… Это… А вы здесь останетесь?
- Ну куда же мы денемся! - вздохнул Мудрецкий. - Или один ехать боишься?
- Не, товарищ лейтенант, я не об этом, - справился с собой Заботин. - Ну, вот я уеду, а вместо меня кто? Молодых-то вам не будет, правда? Это ж получится, я вас тут бросаю, а сам домой, так?
- Наш человек, - чуть слышно пробормотал один из гостей-сержантов.
- Не хочешь - не езжай, - пожал плечами Юрий. - Хочешь - подожди немного, я же тебя завтра не выгоняю. Вот, блин, чего не думал в армии увидеть - это дембеля, который домой не торопится!
С этими словами лейтенант Мудрецкий покинул притихший взвод, изумленно вытаращившийся на своего сослуживца.
Минуты две-три в казарме висело почтительное молчание. Первым его осторожно нарушил тот сержант, который был с чемоданчиком.
- Ну, в общем, не знаю. - Гость смущенно кашлянул и продолжил уже более уверенно: - Ну, земляк, дело твое, когда ты поедешь, но мы тут подумали, что со всей вашей историей у тебя времени не было нормально приказа дождаться. И вообще не до того было. Так что вот. - «Вэвэшник» шагнул вперед и почтительно положил чемоданчик на одеяло рядом с остолбеневшим Заботиным. - Тут и от нашей комендатуры, от дембелей земляку, значит, и с вашего взвода ребята тоже постарались. Может, ты по-другому хотел, но так уж у нас получилось!
С этими словами сержант клацнул замками и жестом фокусника откинул крышку. Вслед за ней с таким же щелчком откинулась нижняя челюсть у получившего подарок химика. По комнате пронесся тихий, но дружный вздох восхищения.
В чемоданчике лежала форма. Не какая-нибудь отутюженная парадка первого срока носки и последней армейской моды - откуда бы ей взяться в этих вечно зелено-пятнистых краях? Нет, там была самая обычная камуфла, в которой щеголяли все присутствующие. Но зато какая это была камуфла! Она была специально уложена так, чтобы с первых мгновений поразить взгляд - и, заметим, ей это удавалось.
Жесткие и широкие, как лобовая броня танка, погоны были позаимствованы у какого-то прапорщика, только вместо мелких звездочек с них сияли золотом огромные буквы «ВС» - ибо их владелец, дембель, отдал свои лучшие два года Вооруженным силам в гордом и честном звании рядового. В петлицах красовались замысловатые латунные эмблемы химических войск - примерно вдвое большего размера, чем требовалось по уставу, поскольку маскировка дембелю уже ни к чему, но кто понимает - должен сразу видеть, что перед ним не просто пехота и тем более не стройбат какой-нибудь. У тех собственная гордость, но чужой славы химику не надо - своей вполне хватает.
В добавление к этой славе грудь химика должны были украсить многочисленные значки - о существовании некоторых Заботин до этой минуты и не подозревал, - и под каждый была сделана хитрая подкладочка из латуни и красного оргстекла, на посрамление тем заводам, которые делают знаки солдатского отличия такими мелкими и невзрачными. Покрытую золотистой броней грудь пересекал плетенный из ослепительно белого шнура аксельбант - украшение, по уставу положенное лишь десантникам и всяким генеральским адъютантам, кремлевским часовым и прочим парадно-штабным деятелям. Ну, с последними все понятно - а вот чем, скажите, боевой химик хуже любого десантника? Кто скажет, что бегать и отжиматься в химзащите легче, чем прыгать с парашютом, пусть бежит и отжимается. А с московско-штабным аксельбантом лежащий на маскировочных пятнах шнур не спутал бы никто, поскольку к штабному привешивается бессмысленная металлическая штучка, и никогда на ее месте не окажется начищенный до веселого блеска винтовочный патрон. Скромный, обычный, но вычурные и пошлые подвески не к лицу участнику боевых действий.
Таким же белым шнуром была оторочена черная нашивка на рукаве и вдобавок покрыта прозрачным пластиком - чтобы не вытерлись и не потускнели цвета российского флага и гордые буквы: «Россия. Вооруженные силы». Вторая нашивка была сделана по специальному заказу, а где и как - про то знали немногие: автор идеи лейтенант Мудрецкий, художник-дизайнер Валетов и технический заказчик - администрация Хохол-Юрта. На очертаниях Чечни расположилась крупная надпись «58-я армия», а вокруг очень мелким шрифтом значилось: «5-я резервная тактическая группа специального назначения». Разумеется, такая нашивка не предполагалась никаким уставом и никогда не была бы утверждена ни одним армейским начальником. Разумеется, само появление и существование такого подразделения было военной тайной - у нас вообще любое начальственное разгильдяйство прячется под гриф «секретно». Если начальство большое - «совершенно секретно»… и далее по нарастающей. И конечно же, такие нашивки моментально содрал бы с рукава своих подчиненных подполковник Стойлохряков, командир отдельного мотострелкового батальона, расположившегося очень далеко от пятьдесят восьмой общевойсковой армии Северо-Кавказского военного округа. Ну и что? Мало ли какому офицеру не понравится внешний вид дембеля…
В дополнение к полностью потерявшему свое изначальное маскировочное назначение камуфляжу прилагался белый пояс с латунной бляхой. Придирчивый глаз мог бы различить кое-где на ней следы сточенной пятиконечной звезды - ну что вы хотите, все-таки полевые условия… Впрочем, менее дотошный исследователь в первую очередь обратил бы внимание на аккуратно припаянного к желтому металлу двуглавого орла - в отличие от изображения на воротах, настоящего армейского, изначально предназначенного для офицерской фуражки.
- Ты ниже, ниже посмотри, под одежкой, - подсказал остолбеневшему от свалившегося на него счастья Заботину сержант. - На донышке.