- Младший сержант Валетов! - отрапортовал Фрол. Врать не было смысла - в любой момент конвоиры могли обыскать его и вытащить документы. - Войска химзащиты…
- И куда ж ты направился, младший сержант Валетов, посреди ночи? - хмыкнул бородатый. - Да еще и без всяких командиров, на гражданской машине… Или тут газы кто-то пущает?
Бандиты хохотнули коротко и почтительно, но без заискивания и подхалимажа.
- Я… ну… в общем… - замялся Фрол. Неизвестно было, сказал Михаил про отставшую охрану или хватило ума не грозиться и не хвастаться, пока эта охрана не подоспеет. После такого глупого отрыва вперед Валетов ожидал от «дальнобойщика» всего, что угодно, только не того, что надо бы. А подоспеть родной взвод мог, кстати, в любую минуту, и неплохо было бы потянуть время. Чего бы соврать, чтобы не побили? - Я в отпуск еду… из Чечни, в Чебоксары. Вот, на попутках решил добираться, быстрее получится… думал…
- Ага, служивый, в отпуск, значит? Ну, дело хорошее, хорошее, папку с мамкой порадовать… опять-таки из Чечни, с войны, значит… А отпускной билетик у тебя имеется? Или еще чего-нибудь такое? О, молчишь! Да-а-а, сынок, а ведь другой бы на моем месте и поверил бы! Ладно, спрошу еще раз - токмо, чур, правду говорить! Ой, не люблю, когда мне брешут… Сбежал-то из части? Небось зачморили тебя, мелкого? Или просто войны спужалси?
- Не зачморили! Я уже «дед», между прочим! - возмутился было Валетов, но тут же увял. - Ну и не испугался… так получилось, в общем. Со своим командиром вместе не усидел… - И это была чистейшая правда, хоть на детектор лжи Фрола сажай.
- О, вот теперь ты правду сказал! - поднял палец к небесам бородатый. - За это, так и быть, почти прощаю, хотя дезертиров и не люблю. Негоже это - убегать и своих товарищей бросать, на войне - особенно. Разобраться бы с тобой, по душам поговорить, да, вишь, дела, все некогда, некогда… Так, вы, двое! - С водителями главарь говорил совсем другим голосом. - За козла вы у меня и так ответите, неча хвост поднимать, на кого не поняли! Я долго вас уговаривать буду или прямо сейчас яйца по одному отрывать? Сели и поехали дальше, мне еще вас потрошить - посмотрю, как работать будете, может, и товаром обойдусь… Поняли хоть, к кому попали?
- Поняли, Евгений… простите, не знаю, как по батюшке, - проворчал Михаил, пытаясь оглянуться через плечо. За что незамедлительно получил от конвоира тычок стволом в поясницу.
- Да ладно, я человек гордый, но простой, так что можно и по-свойски - Женя! - Борода задралась, глаза за подшлемником довольно прищурились. - Думаешь, не знаю, как вы между собой меня называете! Ну, Потрошитель, но ведь не зверь же! Если знаешь, к кому попал, так и знать должен, что, если со мной по-хорошему, и я по-человечески. Попал, дружок, так не чирикай! Это же ты какое неуважение проявил - вот так внаглую, по моей трассе, без охраны… Или ты солдатика для нее подобрал? Так надо было хоть покрупнее кого-то брать!
Конвоиры заржали так, что оружие у одного уставилось в небо, у другого - в землю. Отсмеялись, с немалым трудом приняли деловой вид и вернулись к исполнению своих преступных обязанностей.
- Все, пошутили, и хватит! - Женька-Потрошитель прищелкнул пальцами. - Мы от города недалеко, не ровен час, кто-нибудь еще поедет, хотя вроде бы и некому сейчас… Ну, может, кого-то теща в деревню за банкой огурцов послала, всякое бывает. Так что поехали, освободим вас от тяжкого груза, и езжай себе домой. Условия ты знаешь, если понял, кто я. По дороге вот солдатику объяснишь - я разбираться не буду, кто из вас язык не подвязал. Давай, давай, водила, за баранку! Напарника я тебе своего дам, чтоб ты шалить не вздумал, а твой пока с моими ребятками пойдет. Заодно поможет на разгрузке. Быстро, быстро! Эй, бойцы, пустите-ка его в машину! Да и солдатика тоже, а то устанет мелкий ногами-то перебирать… как ты только марш-броски бегал, а, сержант?
- Ох и тяжко! - искренне сказал Фрол и содрогнулся, вспомнив кросс в бронежилете на международных соревнованиях.
- Ну, ну, не трясись, ничего тебе нынче не будет. Давай, давай, лезь в кабинку, пока я добрый. Эй, водила-мудила, ну-ка, помоги солдату, хоть он и дезертир! Ему ж высоко до подножки-то! Ишь, буржуй, отъел себе машину, родной «КамАЗ» его не устраивает! Быстро, я сказал! А, чего?
Последний вопрос уже относился не к жертвам ограбления по-волгоградски. Бородатый главарь выхватил откуда-то мобильник и зло сплюнул:
- Ну вот, дождались с вами, коз-злами… Нет, не тебе! - рявкнул Потрошитель в трубку. - Что у тебя там? Много? Две? А какие? Блин, опять грузовики! К дождю, что ли, разъездились?! Не, не успели, долго уговаривать… Да можно и взять! Тоже верно, день хороший. В общем, как к вам на холм выедут, увидят всю нашу ярмарку - так ты и смотри. Могут подумать, что авария, да еще и помочь захотят, так мы их и сами возьмем… А куда денутся! Попробуют развернуться, ты уж им по колесам или по фарам предупреди… Только аккуратно, не попади ни в кого, нам груз сухой нужен. Ну, давай, мы стоим, ждем! - Трубка была убрана в карман, толстый палец указал на карабкающегося к дверце Валетова. - Так, стоять, вы, оба! Сейчас еще кто-то будет, сразу все и поедете…
Над вершиной холма появилось дрожащее зарево фар.
- Сейчас еще кто-то будет… - пробормотал Михаил. - Посмотрим, кто там будет. Ох, посмотрим, чтоб я не ошибся. Ох, жалко мне кого-то, сам не знаю кого…
- Чего ты там? - насторожился главарь. - Ну-ка, повтори, да погромче!
- Да вот, говорю, сейчас еще кто-то подъедет, да посмотрим, кто! - покладисто повторил «дальнобойщик». - Говорю - вот не знаю кого, а жалко!
- Ну, это ты молодец, - благосклонно кивнул Потрошитель и снова поднял палец к низким тучам. Не дотянулся, но направление определил. - Сострадание к ближнему - это, знаешь ли, добродетель! Ну, чего у нас там?
Первые, не слишком яркие огоньки показались на холме, на миг замерли. Тут же в кармане Потрошителя снова пиликнул телефон.
- Чего еще, не можешь… - Из трубки донесся истошный вопль, и даже через черную маску было видно, как поморщился бородач. - Ну чего орешь, я не понял, говори нормально!
На холме сверкнуло, тут же пыхнул и погас второй огненный язычок - вверх. С запозданием докатились два басовитых, гулких выстрела из дробовика.
- Ну что за люди, а? - Женька-Потрошитель чуть приподнял подшлемник и зло сплюнул. - Сказал же, что и как! Доложить толком не может, рычит чего-то в трубку, шумит! Решил сам взять, отличиться? Думает, похвалю? Сейчас я ему… Эй, алло! Чего у тебя там! Алле, гора! Ну вот, блин, зона устойчивой связи называется! - Толстые пальцы прошлись по кнопкам. - Эй, ты, слышь, что ли! Чего шум поднял? - Бородач удивленно отодвинул трубку от уха, на всякий случай подул в микрофон и снова приложил мобилу к уху. Послушал немного и обеспокоенно заметил: - Молчит, блин! Не, ну чего там у них наверху все-таки?!
Наверху лейтенант Мудрецкий заканчивал натягивать каску поверх шлемофона. Если выдрать пластиковую подвеску, то макушку прикрывает… Все остальное, конечно, открыто, но лучше уж так, чем ловить картечь поролоновыми валиками. Голову все-таки придется выставлять из люка, ночью через перископы не видно ничего. А ночной прибор… это хорошо, когда издали, когда до врага метров триста, а то и пятьсот. Есть время покрутить. Да и не видно из него ничего под самым бортом, и назад тоже не оглянешься. Так что придется откинуть крышку и высунуться.
Из темноты вылез Простаков, подбросил лежащее на плече тело. Ноги в камуфляжных штанах и стоптанных сапогах-кирзачах вяло дернулись.
- Товарищ лейтенант, куда этого? Может, в «шишигу», потом ментам отвезем? Второй уж ладно, он хоть выстрелить не успел…
- Да брось ты его где-нибудь подальше, чтобы он под колеса не попал! Потом свои найдут, развяжут. А нет - так и сам встанет, когда очухается, ноги-то не связаны! До утра не замерзнет, не февраль, а утром кто-нибудь на трассе подберет. Или развяжет хотя бы! Все, выкинь эту пакость!
Леха выполнил команду буквально - отошел от машины, чуть крутанулся, крякнул, и тело стартовало куда-то в темноту. Шмякнулось, покатилось по склону.
- А если он себе сломал сейчас чего-нибудь? - Юрий осуждающе покачал головой. Каска елозила по шлему, но не сильно. Может, и удержится. - Ноги или, не дай бог, шею?
- Ничо, плакать не буду, - проворчал сибиряк. - Я из-за него руку обжег, когда ружье отнимал. Ну чего стрелять, ну все уже! А первый раз - так и вообще, попасть же мог! - В темноте глаза Простакова сверкнули зловещим багровым отблеском.
- А ловко ты их все-таки! - вспомнил только что происшедшую короткую схватку Мудрецкий и дернул лопатками, чтобы прогнать побежавших вдоль позвоночника муравьев с ужасно щекочущими и холодными лапками. - Я и сообразить еще ничего не успел, когда ты с брони прыгнул! Без команды, конечно, но все равно - молодец! Благодарю от лица службы… ну, и от взвода тоже!
- Служу Отечеству, товарищ лейтенант! - гордо выпрямился Леха. - А что сообразил - так с рысью тоже быстро шевелиться надо, когда прыгает, так что нормальное дело… Но они, товарищ лейтенант, тоже додумались же - лежать в засаде и по мобильнику говорить! Неужто думали, что за моторами не слышно?
- Я вот не услышал, - сознался Мудрецкий. - Да и ты бы… Это хорошо, что наверху был, а если бы под броней?
- Это да, - признал Простаков, но не сдался: - Так они ж видели, что мы сверху сидим! Чего шуметь-то было? Не-ет, товарищ лейтенант, это не охотники! И ружьишко дрянное. Я глянул, думал, может, пригодится… - Тут Леха несколько засмущался. - Ну, дембель-то близко уже… А там такое, что только и осталось - об коленку и выбросить!
- Об чью коленку? - Юрий нырнул вниз и припал к прибору. В мутной зеленоватой воде, которая заполнила видимый через окуляры мир, громоздились темные глыбы грузовиков и суетились неразличимые фигурки. Фары светили слишком ярко - хорошо хоть в другую сторону, иначе прибор бы ослеп, - и узнать никого не удалось. Зато четко были видны блестящие стволы в руках. Много. И Мудрецкий сомневался, что там, внизу, все только с дробовиками, тем паче с дрянными…
- Да об свою же, иначе не ружье бы сломалось! - терпеливо пояснил Леха и с любопытством заглянул в люк. - Ну, чего там, товарищ лейтенант? Наших видно?
- Водилы вроде бы у грузовиков стоят, их под стволами держат. - Постепенно Мудрецкий пригляделся и стал вникать в ситуацию. - Ага, вот и Валетов, на головной машине, на подножке сидит! Больше некому, самый мелкий. Рядом с ним, похоже, этот… крендель в кожаной куртке - вон она блеснула… А там вроде самый главный - толстый и без ружья…
- Эх, снайперку бы! - Простаков жадно всматривался в скопление огней и теней на дороге. - Я бы его снял, даже без ночного. Зря вы, товарищ лейтенант, тот карабин у Чиркова не выпросили, это ж наш трофей был, законный!
- Ишь, разохотился! - проворчал Юрий. - Ты бы его снял, они бы Фрола и остальных с перепугу положили… Тут думать надо! А ну-ка, позови мне Резинкина! Быстро - одна нога здесь, другая там! Идея одна появилась, пусть посмотрит - можно или нет… Да, таежник, и ветер, ветер мне прикинь! Как он будет идти - по выемке, поперек, в какую сторону… Вроде слева, к Волге тянет, точно?
- И чуток на нас, я первым делом проверил. Нормально, товарищ лейтенант, самое оно!
- Эх, Леха, Леха, «дед» уже, а химиком так и не стал, - вздохнул взводный. - Мне наоборот бы, чтоб от нас… ну да ладно, так даже страшнее получится. Давай, ноги в руки - и побежал за Резинкиным! Мы тут треплемся, а Фрола там, может, сейчас дрючить будут!
Валетову и в самом деле приходилось несладко. Чутье хоть и подвело нынешней ночью Женьку-Потрошителя, но до конца его не оставило. Нужно быть полным идиотом, чтобы после стрельбы на холме и потери связи с засевшими там на стреме подчиненными не догадаться о странной связи двух подъехавших машин и слишком нагло ехавшей посреди ночи колонны. Идиоты же, как это доподлинно известно из истории, главарями банд если и становятся, то ненадолго, очень ненадолго. Впрочем, Потрошитель начал подозревать, что и его время может оказаться несколько короче, чем хотелось бы.
- Ну так что, значит, посочувствовал? - тихо, но настойчиво спрашивал он Михаила в пятый раз за последние минуты. - И не знал, кому? А ты вспомни, вспомни! Ты учти еще, земляк, - дружки твои пока еще там, а ты - вот он, здесь, у меня! Я сейчас вот возьму, в брюхо тебе чего-нибудь добавлю, а сам уеду. Пока они еще через весь этот затор пробьются… я до Москвы доехать успею, не то что до Камышина! Все мои, может, и не выберутся, так мне не все и нужны. Мне и самых-самых моих хватит. - Он кивнул на троих настороженно прислушивающихся конвоиров. Те облегченно вздохнули и несколько расслабились. - Знаешь, у меня все равны, но некоторые еще равнее… А вас, свидетелей, я - что?
- Отпустите, наверное, - уныло и жалобно сказал Фрол, скрючившийся на подножке и пытающийся уловить хоть какие-то звуки с вершины холма. Несколько раз ему показалось, что он слышал лязг затворов, потом - что чуть громче заработали движки. Леха Простаков не иначе что-то себе на ногу уронил - его-то голосину ни с чем и ни с кем не спутаешь, хотя он явно старался загнуть про чью-то неразборную мать потише и покороче. - Ну зачем с нами что-то еще делать?
- Да нет, служивый, - вздохнул самый крутой бандит этой трассы. - Уберу я вас. Слишком уж много видели. Если бы там, наверху, менты сидели, может, и отпустил бы. Что мне с тех ментов, что им с меня?.. Но наша доблестная милиция сейчас вовсю мигала бы и орала в матюгальники. Даже если там какой-нибудь ОМОН или СОБР… Вот если жить хочешь, сержантик, - уговори этого доброго водилу, который тебя на смерть привез, сказать - ну кто его крышует, а? Волжские? Или с Мечетки ребята? Ну вот кто там, наверху, моих мог прижать? Может, ты сам знаешь?
- Догадываюсь, - неожиданно набрался смелости Валетов. Все изумленно уставились на него.
- Ну-ка, ну-ка, скажи, кто бы это мог быть? - ласково подбодрил маленького солдата Потрошитель. - Не стесняйся, ничего тебе никто не сделает…
- Мудрецкие там, - тихо, почти шепотом выговорил Фрол. - Никогда не слышали? А я вот - еще пока служил, наслушался. Звери, не люди! Если захотят - за пять минут тут всех передушат, и уехать от них тоже не получится. Не догонят, так потом выследят!
- Вот ни разу не слышал! - удивился бандит. - А чего им от меня-то нужно? Ну, поговорили бы по-человечески, разрулили, но вот так зачем?
- Да не вы им нужны… - начал было объяснять Валетов, но тут в кармане Потрошителя ожил и запищал сотовый. Все замерли и не дышали, пока трубка поднималась к уху.
- Я вас слушаю… - солидно и неторопливо произнес главарь. Потом неожиданно поперхнулся, закашлялся, глаза его почти сравнялись размерами с дырами подшлемника. Наконец он выдавил из себя только одно слово: - Ка-а-аво-о-о?!
Огромные глаза поднялись на скромно сидящего на подножке солдатика. Женька-Потрошитель, гроза дорог и «дальнобойщиков», судорожно сглотнул, прикрыл трубку широкой ладонью и наконец произнес:
- Валетов, это тебя!
- А кто спрашивает-то? - Фрол тоскливо смотрел на вершину холма, где неподвижно застыли две пары огоньков.
- Кто спрашивает? - послушно повторил в трубку Потрошитель. Потом дернулся и чуть не поперхнулся снова. Совершенно обалдевшим голосом пробормотал: - Валетов, с тобой какой-то Юра Мудрецкий очень хочет поговорить!
- Скажите ему, что меня нету! - посоветовал воспрянувший духом химик. Какую игру затеял его командир, он еще не понял, но решил поддержать как мог.
- Его нету… - передал главарь. Кивнул, с тяжелым вздохом сообщил: - Не отвертишься, они тебя в прицел разглядывают! - И добавил от себя: - А ведь я тебе все-таки поверил тогда! Нет, пацан, лучше бы ты и в самом деле от командира сбежал!
- А я и сбежал, - дернул плечами Фрол. - Точнее, уехал. Слушай, скажи ты им, что я все равно не выйду! Пусть что хотят делают, мне уже все равно!
- Слушай, командир, он говорит, что ему уже все равно и он не выйдет, можете делать что хотите! Ага… Ага… Понятно, сделаем! В лучшем виде, Юра, не беспокойтесь! А-а, так вы меня тоже знаете! Ну, со знакомством… Сейчас он у вас будет!
- Не буду!!! - заорал Валетов, пулей вскакивая в «Мерседес» и захлопывая за собой дверцу. Уже изнутри добавил: - Вот сейчас запрусь… уже заперся… и пошли вы все! Пусть здесь убивают, не пойду я к ним!
- Он в машине заперся, говорит, пусть убивают… Живым? Что-что?!! - Борода Потрошителя затряслась, подшлемник на голове начал заметно приподниматься. - Да я же не… да как же… ну… ладно меня, хоть пацанов выпусти… ах ты!!!
Толстый бандит медленно опустил руку с мобильником. Вялым движением стянул подшлемник с головы - открылось чуть грубоватое, морщинистое и обветренное лицо мужика лет сорока, не меньше, чем-то похожего на Высоцкого в знаменитом когда-то фильме «Вертикаль». Потрошитель медленно повалился на колени перед трехлучевой звездой на радиаторе и поднял глаза вверх, высматривая за лобовым стеклом лицо беглеца - причем дважды беглеца, которого он не сумел вовремя раскусить.
- Христом-богом, парень… мужик… выйди ты к ним! Они сказали тебя за минуту живым доставить, потом всех перестреляют! Ну сам посуди: сколько народу из-за тебя поляжет! Шоферов пожалей, так-то вот ты им за добро-то платишь! Моих мужиков пожалей, семьи их, детишек - не от хорошей же жизни на трассу вышли, два села и завод с нашей добычи кормятся! Работы нету, колхозы развалились, пшеницу хоть скоту на корм пускай, по таким ценам спекулянты скупать сговорились! Я сам вот, - кулак с подшлемником несколько раз ткнулся в грудь, - я ж сам учитель бывший! Русского языка! Словесник, можно сказать! А ты посмотри, до чего дошел! Ну выйди ты к ним! Не знаю ваших дел, зачем ты им сдался, но только если выйдешь - обещали всех отпустить! Ну, время же!!! Мы, конечно, просто так тоже не сдадимся, люди мы русские, как сможем, повоюем…
На холме вспыхнул прожектор. Скользнул лучом по дороге, ослепил всех и начал шарить по склону, то и дело останавливаясь на подозрительных кустах и ямах. Когда луч ушел в сторону, под сияющей точкой отчетливо обозначился угловатый лоб бронемашины. «Реснички» над черными провалами смотровых люков качнулись и медленно, одна за другой, захлопнулись. Левее загорелась еще одна огромная звезда. Басами взревели моторы.