Короче говоря — мне нужно было побывать на месте.
Сто семьдесят третью дорогу пришлось объезжать, и вот тут то я впервые увидел горящую технику. Это была небольшая колонна, принадлежащая армии, а вернее — национальной гвардии. Несколько грузовиков и два Хаммера, без воздушного прикрытия. Они шли не основной дорогой, но кто-то отследил их и жестоко расправился. Уверенность североамериканцев в том, что лучшее ПВО — это ВВС — начало обходиться дорого…
Настоящие проблемы начались за Катскиллом. Я ехал фермерской дорогой, когда услышал рокот винтов и что-то вроде фырканья, только намного громче. Сразу понял, что это — в Тегеране наслушался, хватило. Как назло — чисто поле, укатанная, гравийная дорога. Если у этих ублюдков останется боезапас…
Делать было нечего — рванул по дороге, точно зная, что любая дорога куда-то ведет, приведет и эта — туда, куда можно хоть как-то укрыться. Привела и эта — мой Форд милях на семидесяти в час бодр взлетел на гору и…
И тут я увидел фермерский дом, только фермеров там не было, а стояли два колесных бронетранспортера с крупнокалиберными пулеметами — это только то, что я видел — и антенна, прямо над фермерским домом. Большая такая. Можно было бы развернуться и свалить, но… с обеих сторон дороги проклятые загороди, чтобы скот не травил посевы, а один бронетранспортер уже резко тронулся с места, разворачивая скорострельную пушку. Рассудив, что ускоритель калибра двадцать пять миллиметров[3] мне совершенно ни к чему — я остановил машину, вышел. Поднял руки, в одной руке удостоверение… процедура чертовски неприятная, тем более для русского дворянина — но необходимая, сейчас развелось много парней, которые жмут на курок, не задумываясь…
Бронетранспортер остановился, через задний люк вывалились несколько пехотинцев, стволы их автоматов были направлены на меня.
— Замри!
— Гражданский! Федеральный агент! Федеральный агент!
— Не двигайтесь, сэр!
Как я и опасался — с началом войны корочки гражданских ведомств стремительно девальвировались.
— Я федеральный агент! Федеральный агент!
— На колени!
— Парни, это федеральное преступление! Это федеральное преступление!
В североамериканскую армию зачастую идут не лучшие представители североамериканского общества, и только крикнув «федеральное преступление, я сообразил, что это может мне и боком выйти…
— Я федеральный агент! Мне нужно увидеть ваше командование! Где ваш командир!?
Один из пехотинцев, парень в очках и с полевыми погонами капрала — осторожно приблизился, чтобы рассмотреть удостоверение.
— Парни, североамериканское законодательство все еще действует и война рано или поздно — кончится. Не уверен, что вам хочется предстать перед судьей в Ливенуорте.
— Сэр, я не знаю, федеральный агент вы или нет, но у нас приказ задерживать всех подозрительных. Вы въехали в закрытую зону.
— Парень, меньше чем в миле отсюда я слышал вертолет и не уверен, что он наш. По моему надо сваливать отсюда!
Как я и предполагал — упоминание вертолета произвело большее впечатление, чем то, что я федеральный агент. Реакция почти мгновенная — быстрый взгляд в небо. Видимо-уже прохавали, что к чему.
— Парень, мы можешь надеть на меня наручники, хоть ты не имеешь на это никакого права, но давай, уберемся отсюда, окей? И как можно быстрее.
Решение показалось капралу приемлемым ему и самому хотелось как можно быстрее убраться отсюда.
— Сэр, руки вперед. Медленно.
Я сделал требуемое, и капрал затянул на моих руках одноразовые наручники — пластиковую ленту с замком.
— Не забудьте машину. Там мои документы.
— Не проблема, сэр. Гарри — давай, садись в машину и поезжай за нами! Пошли, пошли, пошли, блин!
На бронетранспортере я доехал до расположения североамериканских войск, точнее — национальной гвардии, наверное. Кто-то видимо передал механику-водителю, что в район наблюдается вертолет противника, и он гнал как сумасшедший, еще быстрее, чем я.
Приехали. Когда высаживались — я понял, почему водитель как можно быстрее старается доехать обратно. Стингеры. Я увидел вскрытую упаковку Стингеров и двоих парней с устройствами в полной боевой готовности. На мой взгляд — не лучший способ обеспечить ПВО командного пункта, у нас такую функцию выполняет как минимум ЗРАК — зенитно-ракетный артиллерийский комплекс, но… в чужой огород да со своим уставом…
— У него оружие!
Я обернулся. Гарри, который вел мою машину — вылезал из-за руля со счастливым видом и автоматом в руке. Нашел таки.
— Конечно оружие, я что идиот, чтобы ездить без оружия?! Отведите меня к своему командиру, прямо сейчас!
Командиром был человек по фамилии Лерой, это было вышито у него на табличке с именем. Среднего роста, крепкий, неприметный, в полевой форме, с оружием — не пистолет, а автомат как у полевого офицера.
— Что вы здесь делаете мистер…
Я решил не лгать. Цена раскрытой лжи в это время — может быть крайне высока
— Князь Александр Воронцов.
Лерой, майор, судя по знакам различия — посмотрел на меня уже с интересом.
— В удостоверении у вас написано другие имя.
— Конечно другое. Я оперативный сотрудник СРС. Это мой псевдоним прикрытия.
Лерой бросил документ на стол, спросил прямо
— Парень, что мне мешает расстрелять тебя прямо сейчас за шпионаж?
— То, что вы пока еще не банда, а часть североамериканской армии. И подчиняетесь закону. Служили в Силах стабилизации?
По глазам вижу — заинтересовался
— И что?
— То, что мы коллеги в таком случае. В Мексике я прикрывался легендой частного контрактора. Трианонт Секьюрити — слышали про такую фирму?
Лерой задумался. Потом — взял со стола рацию, сказал в нее несколько слов.
— Сейчас разберемся. Про вертолет — правду сказал или лапши навешал?
— Правду. Чистую
Кто-то вошел, стукнул перед этим в дверь.
— Каспар, посмотри на этого парня и скажи — видел когда-нибудь раньше?
Я медленно повернулся. На меня с любопытством смотрел рыжий, средних лет нацгвардеец.
— Да, сэр. Я помню этого парня — сказал он. Я украдкой выдохнул — есть.
— Где ты его видел?
— В Мехико, сэр. Он постоянно приезжал в посольство, поднимался на последний этаж. Я его видел с парнями из говно-конторы.[4]
— Хорошо. Иди.
Когда нацгвардеец вышел — Лерой достал нож, перерезал пластиковую ленту наручников.
— Не знаю кто ты есть на самом деле, парень, но скажу сразу — тебе я не доверяю и любым таким как ты — тоже. Если есть возможность что-то облажать — вы облажаете.
— Сэр, мне не нужно ваше доверие. Я просто ехал мимо.
— И куда же вы ехали, мистер, позвольте спросить? Там же кузены.
— На карте можно взглянуть? Мне не нужна ваша карта, достаточно гражданской.
Лерой мрачно посмотрел на меня, но достал карту для охотников и рыболовов, провел по ней карандашом.
— Кузены дошли вот до этой линии, но информация могла и устареть.
— Зачем же вы пользуетесь устаревшей информацией? Я полезный член общества — дайте мне частоту, позывной, я поеду вперед и буду снабжать вас самой последней информацией по мере возможностей. Если кузены, конечно, не грохнут. Но вы напишите мне бумагу, что я действую по вашему приказу.
Путь я продолжил с бумагой, где было написано, что я выполняю задачи, поставленные армией САСШ. Бумага хорошая — если конечно не попасть с ней на ту сторону фронта. Проехав километров десять — я вышел на связь, опознался, доложил, что пока все чисто. Справа от меня — в поле горел североамериканский транспортный вертолет…
Неприятности, как и всегда, начались внезапно. Снова — то самое зловещее шуршание, низкочастотный гул на грани восприятия. Вертолеты…
На сей раз — рядом со мной было поле, высокая кукуруза мола скрыть и меня и моего двойника, вставшего на мои плечи. Не раздумывая — я остановил машину, сиганул туда, не забыв захватить автомат…
Два вертолета — транспортные, Бристоль Вестминстер, прикрываемые двумя тяжеловооруженными Шершнями — прошли мимо, направляясь как раз туда, откуда я приехал. Мою машину они не могли не видеть, но ничего не сделали, не попытались ради смеха садануть очередью. Значит — у них впереди какое-то дело, и дело безотлагательное.
Я вернулся к машине, настроил связь.
— Койот-четыре, Рейвен на связи, идентификация — белое поле…
Именно здесь я стал впервые использовать позывной «Рейвен», просто переведя свою фамилию на английский язык.
— Рейвен, Койот-четыре на приеме.
— Койот-четыре, два шитхука, две громовые птички[5] прошли направлением на тебя, прием.
— Рейвен, два шитхука, две громовые птицы — принял.
Именно здесь я стал впервые использовать позывной «Рейвен», просто переведя свою фамилию на английский язык.
— Рейвен, Койот-четыре на приеме.
— Койот-четыре, два шитхука, две громовые птички[5] прошли направлением на тебя, прием.
— Рейвен, два шитхука, две громовые птицы — принял.
— Койот-четыре — на вашем месте я бы воспринял это всерьез, эти ублюдки выглядели более чем серьезно.
— Рейвен, принято.
В голосе плохо скрываемое раздражение — так и не въехали. Их дело.
— Койот-четыре, прямого контакта с противником нет.
— Рейвен, вас понял. Конец связи.
Постоял, посмотрел на поднимающиеся на севере дымы. Решил — если у кого ума нет — то не мне его вкладывать…
Дальше продвинуться удалось немного. Мост у Кингстона был взорван, транспорта на дороге, полно, горящая техника — тоже имеется. Но самое главное — я увидел трехосные бронетранспортеры с пушками и понял, что это — британцы. И пора сматываться…
Не вышло.
Развернул машину и драпанул, что есть мочи, прикинул — хватит ли мне топлива вернуться в Нью-Йорк. Должно хватить, дизель — он жрет мало, даже если по бездорожью едешь, а потом разберемся что к чему.
Только это подумал — снова пришлось спасаться в кукурузе. На сей раз «Вестминстеров» было несколько и без прикрытия ударных вертолетов. Это могло означать лишь то, что британцы завоевали господство в воздухе и вертолетов противника не боятся. Не правильно — а что бы им и не завоевать, если у противника самые боеспособные подразделения находятся в других странах, намного южнее. Это у нас — в локальных конфликтах основную тяжесть операции выносят на себе казаки, а профессионалы если и задействуются — то на самом начальном этапе. Когда я покидал Персию — вывод спецвойск уже начинался, усиливалась морская компонента — флотский спецназ, действующий с авианосцев и десантных кораблей и казаки. А тут…
И граница — ни хрена не прикрыта.
Можно было бы конечно объехать — но… совесть что ли грызла? Сломал забор, заехал на своем Форде прямиком в кукурузу. Автомат, пистолет — все при мне, разгрузку надел, все что нужное — разложил — двинулся. По дороге сорвал початок, попробовал — не то еще…
Столб черного дыма подсказал мне — так и есть! На коленях подполз к забору, выглянул — благо здесь далеко видно. Один из Вестминстеров стоит — подбитый, но посадку сумел совершить. Чуть дальше от дома — горит один из Страйкеров, подбитых ракетой с воздуха. Второй неизвестно где, дом поврежден, антенна обрушена и лежит, везде солдаты — чужие солдаты. Следы боя — поливали с воздуха из автоматических пушек и бортовых пулеметов. Потом высадили десант…
Господи, что за идиоты. Как так вообще можно — держать человека много лет в запасе, ару раз в десятилетие призывать на военные сборы, потом, как припрет — вручить автомат и думать, что он знает, что с ним делать. Ежу понятно, что система должна быть не двухступенчатая: армия-резерв, а трех: армия-казаки-резерв. При массированном нападении сразу начинает действовать армия, от Д+1 до Д+7[6] — казаки и от Д+30 до Д+60 — резервисты, которые выдвигаются на фронт, только пройдя курс боевого слаживания в глубине страны. Представляю, что было бы если бы мы бросили необстрелянных резервистов на Польшу или того хуже — на Восток. Нас бы потом до седьмого колена прокляли и на могилы плюнули. И правильно бы сделали!
Мешка прицела легла на одного из британцев, который мне показался офицером. Нажать на спуск — и я открою счет, хоть винтовка короткая совсем — попаду. Вот только потом — черт его знает что делать.
Нет, надо возвращаться. Правильно нас учили — никогда не принимай бой на чужих правилах, навязывай свои, а если не можешь — уклоняйся от боя. Бой выигрывают не на ура — а трезвым и холодным расчетом.
Начал отползать назад, почувствовал, что справа есть кто-то живой…
— Кто здесь!? Стреляю на поражение!
Шуршание. Какое-то сопение.
— Не стреляйте! Не стреляйте!
Голос был знакомым. Так и есть — тот самый капрал, который меня задерживал. Где-то прихватил пулемет — уже молодец. Глаза растерянные. Глаза гражданского человека, попавшего в дерьмо.
— Где твои люди, капрал?
— Никого нет, сэр…
— Как ты вообще в Национальную гвардию то попал? — задал я вопрос, когда мы пробирались к пикапу. Задал вполголоса — потому что злить судьбу не стоит.
— Так и попал. За дом надо было выплачивать, не захочешь — а придется.
— А на гражданке кем был?
— Менеджером, сэр. Продавал бытовую технику.
Вот таких — и бросили навстречу канадским территориалам и британскому спецназу. И обвинять то его глупо — его же никто толком и не учил.
— Пулемет не бросай. Он нам приходится…
— Да, сэр.
— Еще кто-то выжил?
— Не знаю, сэр. Мы позиции заняли, ракетчики залп дали, но эти… я не знаю, что произошло. Не знаю…
Пикап стоял на месте — и то дело. Завел, включил пониженную передачу…
— Садись.
Опорный пункт, разгромленный британскими десантниками, мы объехали прямо по кукурузному полю, это было самое безопасное, чем искать какой-то другой путь. Выскочили на фермерскую дорогу — вот ее то я знал, за тем пригорком — меня и задержали эти. Даванул на газ, как будто черти за мной гнались…
Первые части североамериканской армии мы нашли в районе Нью Виндзора, там был мост и он был пока цел. Я уже понял, как наступают британцы. Первое — захват господства в воздухе, они, давя авианосные группировки противника, наносят удары по аэродромам, всеми силами стараются очистить небо от североамериканских самолетов. Дальше — ввиду того, что сил у них не так то и много — они применяют тактику продвижения «прыжками». Разведка целей, потом подавление их артиллерией или с воздуха, потом пехота садится на вертолеты и продвигается вперед, километров на десять-пятнадцать, занимает наиболее выгодные в тактическом отношении пункты. Только потом — вперед идут моторизованные части. На подавление узлов сопротивления — время никто не тратит. Североамериканские части — уже деморализованы, без нормального командования, без понимания того, что происходит. Власти в стране нет… работает доктрина фельдмаршала Лотиана в полный рост, война начинается внезапно, без объявления войны с удара по штабами и масштабных операций по дезинформации и деморализации. Только одно не могу понять — кто и с какого перепоя в Британии решил, что они смогут вернуть себе свои бывшие колонии?
Арестовали нас почти сразу же… можно конечно сказать, что мы сдались, почти одно и то же было бы. Со связанными пластиковыми наручниками руками, я сидел больше часа в Хаммере, стоявшем рядом с командным центром и ждал, пока британцы засекут работу передатчиков и нанесут ракетно-бомбовый удар, на чем и закончится моя жизнь и жизнь нескольких десятков североамериканских солдат, которые получили оружие несколько дней назад, и которым даже не сказали толком — с кем им придется воевать. Но британцы удара почему то не нанесли, и двое парней, форма на которых на одном висела мешком, а на другом чуть не трескалась по швам — проводили меня в человеку по имени Вулби. По крайней мере — именно это было вышито черными нитками на его табличке с именем.
Вулби был из числа самых угнетенных граждан Америки — белый мужчина от сорока до пятидесяти, нормальной ориентации и голосующий за республиканцев. Если снять с него военную форму — то его можно было бы обрядить в любую, от формы полицейского, до комбинезона строительного рабочего — и он бы выглядел в ней так, как будто в ней и родился. Он сидел за столом, а на столе лежала карта, пистолет и стояла чашка с кофе.
— Ваше имя, сэр? — негромко и внешне безразлично спросил он — только не врать.
— Князь Александр Воронцов, вице-адмирал Флота Его Императорского Величества Николая Третьего, в отставке потомственный дворянин.
Вулби кивнул, как будто именно это и хотел услышать.
— Как вы оказались в Соединенных Штатах, сэр? Застряли в Норфолке и решили выбираться самостоятельно?
— Никак нет, сэр. Я живу здесь уже восемь лет. У меня есть грин-кард.
— Вы представлялись сотрудником Секретной Службы.
— Это не так. Я выполнял и продолжаю выполнять особое задание, суть которого не имею права раскрывать.
— Кем дано это задание? Нашим правительством?
— Никак нет, Его Императорским Величеством Николаем Третьим.
Рука Вулби, на форме которого красовались полковничьи погоны, замерла над картой, словно раздумывая, что выбрать — кофе или пистолет. Выбрала все же кофе.
— Вас задержали в зоне боевых действий, при вас обнаружили спецоружие, фальшивые документы, значительную сумму денег. Долгие годы меня учили воевать против вас. Что мешает мне расстрелять вас за шпионаж. Или повесить?