— Закон и здравый смысл, сэр.
Полковник посмотрел на меня с интересом — впервые за все время нашего разговора.
— Не могли бы вы разъяснить подробнее?
— Охотно. Живя здесь, я пришел к выводу, что североамериканцы уважают закон, как ничего другое в жизни — и я надеюсь, что мой вывод справедлив. Закон гласит, что никто не может быть судим и расстрелян без доказательств вины и справедливого суда — я же не сделал ничего плохого, и у вас нет никаких доказательств, свидетельствующих о моей вине. Что же касается моей работы на иностранное государство — то это не преступление, и я как раз ехал в Вашингтон, чтобы надлежащим образом подать сообщение о том генеральному атторнею САСШ.[7]
— Советую поторопиться, пока министерство юстиции не снесли с лица земли бомбовым ударом.
— Непременно, сэр. Если же взять соображения здравого смысла — то полагаю, было бы глупостью задерживать лицо нейтральной страны, великой державы, в то время, как вы ведете войну. У вас уже хватает проблем с Великобританией — а если вы расстреляете меня — вполне возможно, вы станете ответственным за вступление в войну России, причем не на вашей стороне, джентльмены.
Полковник Вулби покачал головой
— Ваш язык, сэр, сделает честь любому адвокату.
— Увы, у меня нет юридического образования. Здесь я зарабатывал на жизнь тем, что создал бизнес по продаже оружия и предоставлению охранных услуг — в Мексике и в других кризисных регионах. Если вы свяжетесь с командованием, полагаю, там найдутся люди, которые слышали обо мне и о моей деятельности. Вы можете навести обо мне справки и в Секретной разведывательной службе, мою личность могут подтвердить и там.
— И ваш акцент слишком напоминает мне того полицейского, который обожал штрафовать меня, когда мне было двадцать, и у меня был Мустанг.
— Сэр, в Великобритании я приговорен к смерти. Для того, чтобы убедиться в этом, вам достаточно выдать меня. Подданство и должность в оккупационной администрации получите сразу, одним из первых.
Полковник помолчал, переваривая сказанное, и раздумывая как поступить. Я знал, что он думает. У него хватало проблем и без подозрительного русского, который представился званием намного выше, чем было у него. И он не хотел принимать никакое решение — но обязан был его принять, потому что в ситуации войны — он и царь и бог в отношении всех, кто находится на расстоянии выстрела его солдат.
— Куда вы направлялись, сэр?
— В Вашингтон
— С какими намерениями?
— Встретиться с кем-то, кто может организовать оборону этой страны. Россия не может допустить воссоединения метрополии и колоний. Нет, сэр. Не может.
— Мы идем в Нью-Йорк. Скоро взорвут мост, и мы отступаем. Но в Нью-Йорке будет полномочное командование.
— В таком случае, сэр, мне надо в Нью-Йорк.
— По дороге нас могут убить.
— Сэр, за мою жизнь меня могли убить не меньше десяти раз. Мне не привыкать.
Полковник кивнул.
— Брейвс!
Стукнула дверь
— Развяжите его. И не спускайте с него глаз. Он пойдет с нами.
Полковник Даррелл Вулби погибнет ровно через десять дней — рейдовая группа британской САС наткнется на замаскированный командный пункт в развалинах многоэтажной автостоянки. Его так там и похоронят — вместе с остальными, потому что иначе — было нельзя. Командование остатками полка и сектором обороны — придется принять мне.
Настоящее… Ночь на 11 июля 2012 года Нью-Йорк
— Какого черта ты тут делаешь, сукин ты сын?
Грей набычился — типично по-британски
— Могу спросить то же самое у тебя. Я то воюю со своими, мне можно, а вот ты с кем?
— Я с врагами.
— Вот как?
— Эй, парни вы что, знакомы? — с любопытством спросил полковник Уилкинс.
— Да, сэр — ответил Грей — я знаю этого русского засранца, хотя лучше бы не знать. Хотя он в свое время спас мою задницу.
— Тот факт, что меня контузило, не помешает мне набить тебе морду.
Полковник хлопнул в ладоши.
— Все, джентльмены. Думаю, вам есть о чем поговорить. Двадцать минут, не больше. Потом надо будет уходить отсюда.
Мы отошли в сторону, сели на снарядный ящик — точнее, не снарядный, а из-под винтовок. Крепко, до хруста костей обнялись.
— Ты какого хрена меня не нашел? А?
— Пожить еще хотелось. А рядом с тобой — жить можно, только недолго.
— Да брось. Ты где сейчас?
— Сейчас? Здесь.
— А до этого?
— До того, как началось? Копом.
— Копом? — заинтересовался я
— Точно. Оформили документы… ты же помнишь, что было.
— Помню. Спросили — чем я хочу заниматься. На выбор — парикмахерская, лавка и какая-то хрень с ремонтом машин. Я спросил — нельзя ли копом? Они в голове почесали, сказал — вперед.
— А где ты был копом?
— Водная полиция. Здесь.
— Черт, ты же ненавидишь водоплавающих.
— Решил равняться на тебя. А ты что тут делаешь?
— Ищу кое-кого — ушел от прямого ответа я
— Могу помочь?
Я внимательно посмотрел на своего старого друга.
— Вот так — сразу?
— А что. Мне все равно сейчас — деваться некуда. Я тут сталкером, знаешь, что это такое?
— Свой среди чужих?
— Точно. Я знаю, как вести себя, чтобы быть англичанином. Что говорить, как двигаться. Что будут делать они. Черт, я и есть англичанин.
Я пожалел Грея. Врагу — не пожелаешь.
— Зачем тебе это? Они же…
— Про Родину навернуть хочешь?
— Про нее самую.
— Помнишь, что ты говорил тогда, на авианосце.
— Да брось.
— Да не брошу — Грей внимательно посмотрел на меня — знаешь, констебль Кросс. Ты четыре года прожил среди нас. Скажи — англичане нормальные люди?
Ничего себе вопрос.
— Люди как люди.
— Вот именно. Люди как люди. Среди нас есть всякие люди, но так мы — люди как люди. Мы просто живем на своем острове, у нас есть и другие земли. Но вот эта вся фигня — Грей обвел вокруг рукой — она не нужна никому, кроме тех кто совсем свихнулся от власти. Я не знаю, как это объяснить — но я все это г…о вижу. Я вижу, что мои собратья пришли сюда непрошенными — и стали убивать. Никому из тех, кого я знал в Великобритании — это не нужно. Понимаешь — вот никому не нужно, чтобы мы перешли океан и начали убивать американцев. Ну устроим мы здесь колонию — а дальше что?
— Это ты мне скажи.
— А дальше — ни хрена! Понимаешь, ни хрена! Мы возьмем на себя проблемы и будем вынуждены с ними разбираться. Мы вынуждены будем что-то делать с Мексикой, с Латинской Америкой — иначе пчелы, которые полетят оттуда, чертовски больно изжалят нас. Мы имели по эту сторону океана друзей — а приобрели себе кровных врагов. Скажи — кому и на кой черт это было нужно, а?
— Не знаю.
— Но точно — не булочнику Джону и молочнице Мэри.
— Я с тобой не согласен. Моя страна всегда права, потому что это моя страна.
— Тогда почему ты воюешь здесь? И хорошо воюешь — это ведь ты коммандер Рейвен. Я слышал перехваты.
— Великобритания — враг моего государства. Британский монарх — враг моего Императора. Британцы — враги моего народа. Враг моего врага — мой друг.
— Это ты ошибаешься.
— В чем?
— Британский народ — не враг русским.
— Черт, расскажи это кому-нибудь другому.
— Британский народ — не враг русским — упорно повторил Грей
— Тогда почему вы не сбросите эту вашу проклятущую династию, которая так и норовит подложить нам свинью, да побольше?
— Черт, Кросс — ты же знаешь, как мы уважаем традиции.
И мы расхохотались — без зла друг на друга.
Что же сказать… Правду? А какую?
— Грей?
— Ну? — Грей торопливо набивал патронами свои магазины к винтовке
— Хочешь помочь?
— Смотря в чем.
— Помочь мне. В одном хорошем деле. Нужно спасти одну принцессу, понимаешь?
— Ту, у которой есть ребенок? — внимательно посмотрел на меня Грей
— Да. Ту, у которой есть ребенок.
Какое-то время Грей раздумывал — мне надо было предполагать, что он догадается. Дело нашумевшее — хотя раскрутиться во всю силу ему не дали происходящие сейчас события. Не было газетной шумихи, спецвыпусков новостей — потому что началась война. А вот Грей, как полицейский — мог успеть получить сводку.
Грей протянул руку
— Я с тобой. Черт возьми, если миссия рыцаря заключается не в том, чтобы спасать принцесс — то на кой черт нужны рыцари?
— Ты понимаешь, что у нас есть приличный шанс не вернуться?
— Да нет. Вдвоем — пройдем. Англичане даже не представляют — что такое местное метро. Придем — и выйдем, я хорошо знаю подземный Нью-Йорк.
— Твои бы слова…
Метро
— Твои бы слова…
Метро Ночь на 11 июля 2012 года Нью-Йорк
— Удачи, сэр — я пожал полковнику руку, они собирались идти по тоннелям метро на выход из города, нам же с Греем — было совсем в другую сторону.
— Удачи, парни. Черт, вы возвращаете мне веру в человечество.
— Человечество не такое уж и плохое, полковник. Дурны отдельные его представители. Выводите людей. А мы — сыграем последнюю гастроль.
Последняя гастроль…
Два человека, пулемет и автоматическая винтовка. Приборы ночного видения, разгрузочные жилеты, рюкзаки на три дня — но вместо провизии там, в основном патроны. Грей вооружился ручным пулеметом, все остальные — ушли с основной группой, потому что нам больше никто не нужен. Если не пройдем мы двое — не пройдет никто, крупная группа — это всего лишь большая группа целей на улице. Там, куда мы идем — организованного сопротивления уже нет, армия отошла, есть только окруженцы и отдельные группы патриотов, поклявшихся умереть, но не пропустить врага.
— Рассказывай, что у тебя на уме? — сказал Грей, когда мы отошли достаточно далеко и тьма, поселившаяся в тоннелях метро — поглотила нас целиком.
— Смотри, что произошло. Похищены люди, женщина и ребенок. Для ФБР — это первоочередное мероприятие, причем статус похищенных дает возможность говорить о нем, как о втором деле Линдберга.[8] Для ФБР раскрытие дела о похищении — дает возможность раскрывшему примерять в будущем на себя должность заместителя директора ФБР. Офис ФБР в Нью-Йорке располагается на двадцать шестой, на Федерал-Плаза. Ты когда-нибудь там бывал?
— Нет — ответил Грей из темноты
— А я бывал. И не раз. Так вот все это дело с похищением — понятно, что его устроили британцы. Но они вряд ли смогли нормально зачистить концы. Когда речь идет о преступлениях — государственные службы и государственные служащие проявляют удивительную неповоротливость. Они должны были как-то вывезти похищенных, я подозреваю, что они вывозили их в спешке и с большими помарками — ведь они знали, что будет потом. Поэтому — я думаю, что мы найдем какие-то ответы в здании ФБР на Федерал-плаза.
Грей присвистнул
— Ты что, собираешься лезть наверх?
— Нет. Это надо было сделать с самого начала, я допустил большую ошибку, ожидая информации со стороны. Я знаю, что внизу — находится сервер. Точнее — серверы. В том числе и базовый сервер отделения ФБР, здание так построено. Связи сейчас нет — но я хочу подключиться к нему напрямую и перебрать информацию.
— И у тебя есть, с чего подключиться?
— Точно.
— А дальше? У тебя есть путь отхода?
— Вообще-то я думал, что он есть у тебя.
Грей выругался в темноте.
— Здесь…
Грей надел на лоб фонарик — чертовски опасно, скажу я вам, надевать фонарик на лоб, можно пулю в голову получить — и начал обследовать какую-то дверь. Я — стоял чуть дальше, у стены — прикрывая его.
Раздался скрежет, потом сдавленная ругань.
— Помоги…
Я подошел, навалился на дверь — сейчас нас можно было брать голыми руками. Непонятно почему — но ее перекосило в косяке, и нужно было прикладывать большие усилия, чтобы открыть ее. Вдвоем — мы еле справлялись.
— Черт бы все побрал… — после очередного рывка дверь неожиданно легко поддалась.
— Что это за…
— Заходи
Я включил фонарик на цевье — синеватый галогенный луч пробежался по старой мебели, толстому слою пыли
— Что это за место?
— Это? Это тут устроили путевые обходчики. Несколько десятилетий назад они работали в метро, проверяли пути — сейчас это делает техника. А это — что-то вроде комнаты отдыха, служебное помещение.
— Откуда ты знаешь?
— Я ходил сюда. Парень показал, сталкер. Из транспортной полиции. Он меня учил…
— Черт, а что ты раньше не сказал. Могли бы взять…
— Не могли бы. Его снайпер убил…
Черт…
— Он говорил, тут где-то была еще одна дверь. Помоги — надо проверить стены.
— Куда она ведет?
— В служебные помещения станции. Говори тихо.
— Ты тоже…
Комната была оклеена старого фасона обоями, мы пошли по стенам, осторожно тыкая ножами. Осторожно — потому что черт знает, что там с той стороны. Наконец — мой нож наткнулся на что-то железное.
— Здесь.
Грей подошел, потыкал ножом, потом полоснул наискось, начал сдирать обои. Обои сползали кусками, открывая темную сталь двери.
— И как мы ее откроем? Взорвем?
— А вот как. Ну-ка навались…
Оказалось, что дверь не имела замка вообще — ее просто с обеих сторон заклеили обоями и забыли о ее существовании. После нескольких ударов — она провалилась, и мы со страшным грохотом ввалились в небольшое помещение, свалив какой-то шкаф. Если бы тут были кузены — тут нам был бы конец. Но кузенов — не было.
Это было что-то типа кладовой. Какие-то шкафы, металлические, старого образца, как в армии, закрытые на ключ. Вероятно — архив.
Грей встал на колено, направив ствол взводного пулемета на дверь. Если кто-то услышал шум и придет посмотреть в чем дело — здесь его ожидает достойный прием. А мы — нырнем обратно во тьму тоннелей.
Минуты текли медленно и вязко как патока. Воздух был сухой и прохладный.
— Чисто — наконец решил Грей — пошли. И на твоем месте, я бы подумал о другом оружии.
— А что не так?
— По этой штуке — в тебе очень быстро опознают противника. SCAR — только у местных спецов. И у русских, как оказалось.
— Другого нет — я мысленно выругал себя, надо было брать другое запасное оружие, например Мк18, похожим вооружены и англичане.
— Тогда не светись. Сможешь вскрыть замок?
— Прикрой.
Замок мог быть и навесным — с той стороны — но это был всего лишь простенький замок на пружине. Он был как-то защищен от вскрытия снаружи — но не изнутри.
Замок, хрустнув, открылся.
Коридор. Такой, какие делают для обслуживающего персонала — дешевое покрытие на полу, голые стены, плакат с маршрутом эвакуации при пожаре. Удивительно — но здесь все еще горело аварийное освещение.
— Свет.
— Вижу…
Свет — это плохо. Если есть свет — англичане могли сунуться на станцию. Если бы света не было — охотников соваться в темный тоннель не нашлось бы.
Поворот. Грей шел первым, с пулеметом — я замыкал наш маленький отряд с автоматической винтовкой. Еще одна дверь.
— Это на платформу… — Грей зачем-то встал на колено, снял шлем, приложил ухо к двери, прислушался — потом сдавленно прошептал — голоса…
Этого только не хватало.
— Уходим?
— Нет… Надо атаковать с двух сторон. Кажется, это чистильщики. Тоннельные крысы,[9] они тут есть. Сможешь выйти обратно в тоннель?
— Да.
— Пятьдесят метров вперед — и на платформу. Пошуми… граната есть?
— Есть.
— Бросишь, я начну.
А мне — придется играть роль подсадной утки. У англичан — есть и приборы ночного видения и много чего интересного. Если это крысы…
— Добро. Десять минут.
Я хлопнул Грея по плечу и пошел назад.
Не знаю — что меня тогда остановило перед дверью. То ли чутье, то ли еще чего. Как бы то ни было — я едва избежал смерти.
Я уже прошел назад и между мной и тоннелем — была только дверь, та самая, которую мы еле открыли. Перед тем, как выйти в тоннели — я опустил на глаза прибор ночного видения, посмотрел и…
Замер.
Луч! Лазерный луч, луч лазерного прицела — прорезал темноту, бил в дверной проем. С той стороны — кто-то был.
Крысы! Тоннельные крысы были уже здесь! Они нашли место входа — и я был жив только потому, что они не поняли, что это такое. Одна термическая граната — и я тут сгорю к чертовой матери…
Стараясь не нашуметь, не выдать ни единым движением своего присутствия — я опустился на колено, направив дуло автоматической винтовки на дверь. Огляделся — стол, массивный, старомодный стол — он мог стоять в зале заседаний какой-нибудь корпорации и одному Богу известно, как он оказался здесь, в нью-йоркской подземке.
Медленно. Медленно! Один шорох и все. И если они запустят робота — тоже дело дрянь, остается надеяться, что робот-наблюдатель не протиснется в дверь. Они могут и камеру бросить, и волоконно-оптический световод…
Медленно…
Лазерный луч задергался как раз тогда, когда я, перемещаясь по сантиметру — спрятался за тумбой стола.
Видимо — к англичанину, проверяющему тоннели, пришло подкрепление — и он решил заглянуть внутрь, проверить, что к чему…
Рискнуть?
Я осторожно достал из разгрузки стальное яблоко осколочной гранаты. Усики чеки я уже разогнул, так что выдернуть — нет проблем. Услышат щелчок — нет?
Решившись — я выдернул чеку из гранаты, бросил ее — и сам бросился вперед.