В некоторых публикациях можно увидеть даты жизни Федора Смоленского — «князя фон Смоленкоф»: 1391—1457 годы. Если принять их как настоящие, то он прожил чрезвычайно долгую и насыщенную жизнь.
У князя Федора Юрьевича были дети. Известны, в частности, два его сына — Борис и Остафий, от которых произошли потом досточтимые смоленские дворянские фамилии — Еропкины и Полевые. Имелся якобы еще один сын — Николаус (или иначе — Никлас) Феодор фон Смоленкоф (князь Николай Смоленский), который был женат на некоей пани Готвянской, имевшей отношение к роду панов Готвянских, который в течение веков не раз сочетался с родом графов Потоцких.
Но все это еще требует более внимательного изучения.
Такая вот запутанная, но зато насколько любопытная история! Довольно редкая для летописных источников того времени. И достойная пера хорошего романиста или мастера приключенческого жанра.
* * *А мы вернемся к рассказу об Анастасии — супруге князя Юрия Дмитриевича Звенигородского.
Отмечалось, что она заметно отличалась от современников, как и ее супруг, — образованностью, развитием и знанием духовных книг.
История донесла до нас и сведения о неожиданной болезни, которая случилась с княгиней Звенигородской и Галичской. Причину этой болезни, ее название и время, когда она произошла, мы толком не знаем. Упомянуто о ней в письме, которое получил князь Юрий от преподобного Кирилла Белозерского.
Это письмо было подготовлено старцем в ответ на послание самого князя Юрия, где тот просил молитв преподобного о болящей, а также стремился уговорить Кирилла переехать к нему в Звенигород, как когда-то он просил это сделать игумена Троицы Савву, будущего Сторожевского. Настоятель монастыря на Белом озере ему отказал. Но по поводу болезни супруги князя он отозвался подробно.
«А что, господин, скорбишь о своей княгине, — писал старец, — что она в недуге лежит, так мы о том, господин, в точности знаем, что некий промысел Божий и человеколюбие Его проявилось на вас, — чтобы вы исправились в отношении к Нему. Так вы, господин, посмотрите на себя, покайтесь от всей души своей, и то прекратите. Потому что, господин, если кто и милостыню творит, и молить Бога за себя велит, а сам не отступает от неподобных дел своих, никакую пользу не приносит себе, и Бог не благоволит к приношениям таковых. И вы, господин, посмотрите на себя и исправьтесь в отношении к Богу безвозвратно. И если, господин, так обратитесь вы к Богу, то я, грешный, ручаюсь, что простит Он вам благодатью Своею все согрешения ваши и избавит вас от всякой скорби и беды, а княгиню твою сделает здоровой».
Эта откровенная проповедь преподобного, направленная князю, связана была, как мы видим, не только с болезнью княгини Анастасии, но и с какими-то другими обстоятельствами, скорее всего, с уже возникавшими трениями между правящими братьями.
«Мы, господин, грешные, — продолжает Кирилл Белозерский, — от всей души своей рады Бога молить о ней, чтобы Он ее помиловал и дал ей облегчение в той тяжелой болезни. А если, господин, она так и пребудет в том недуге, то воистину, господин, знай, что ради некоей ее добродетели хочет Бог упокоить ее от маловременной этой болезненной жизни в оном нестареющем блаженстве.
Ты же, господин, не скорби об этом, видя, как она идет в бесконечный покой, в светлость святых, в неизреченную славу Божию, чтобы там зреть пресладкое лицо Его, со Христом быть и, обретя Его, радоваться в стране живущих, где глас веселящихся. Но надеемся, господин, на милость Божию, что не причинит скорби тебе Господь, но благодатию Своею помилует и утешит тебя».
Из написанного нельзя сделать точного вывода — к какому времени отнести данное послание. Потому и трудно предполагать — когда произошла упоминаемая болезнь княгини Анастасии. Лишь несколько «намеков» могут подсказать нам предположительные даты событий.
Не могло это произойти ранее 1407 года, когда скончался преподобный Савва Сторожевский. Ведь в случае его здравости князю Юрию не надо было обращаться к Кириллу с просьбой о возможном его переезде в Звенигород.
Вполне вероятно, что сильный недуг и состояние княгини (она, похоже, была почти при смерти, ведь в письме сказано — «идет в бесконечный покой») могли быть связаны, например, с очередными родами. Между 1407 и 1422 (дата кончины Анастасии) годами ей пришлось рожать неоднократно. То могло быть появление на свет одного из сыновей, например, Дмитрия, прозванного позднее Шемякой.
Впрочем, события могли разворачиваться и в последние месяцы ее жизни, в 1422 году, перед самой ее кончиной. Одна лишь фраза из письма вносит сомнения по этому поводу: «…хочет Бог упокоить ее от маловременной этой болезненной жизни в оном нестареющем блаженстве». «Нестареющее блаженство» — явный намек на молодость княгини, что совсем не похоже на описание ее «старости». В 1422 году ей могло быть предположительно (ведь дата ее рождения неизвестна) не менее 35 лет, и даже значительно более этого возраста. Потому что в год бракосочетания — 1400-й — вряд ли она могла быть моложе тринадцати. А в 35—40 лет в те времена уже трудно было назвать княгиню «не старой». Потому и послание могло быть написано значительно ранее 1422 года.
Что значит для нас получение письма ранее года ее кончины? Только то, что тогда княгине удалось избавиться от «тяжелой болезни и недуга», и она прожила еще некоторое время. Молитвы преподобного Кирилла возымели свое действие. Одна из них в конце письма звучала так: «Я, господин, хоть и грешен, а рад Бога молить и Пречистую Его Мать со своей братиицей о тебе, о нашем господине, и о твоей княгине, и о твоих детках, и о всех христианах, находящихся под твоей властью».
Скончалась же княгиня Анастасия 11 июля 1422 года. Похороны прошли в Вознесенском монастыре Московского Кремля, основанном великой княгиней Евдокией. То был особый почет. Дочь великого князя Смоленского Юрия Святославича и супругу сына Дмитрия Донского — князя Юрия Звенигородского и Галичского положили рядом со свекровью. Приняла ли она монашеский постриг перед кончиной, как это сделала Евфросиния? Нам неизвестно. Хотя об этом, скорее всего, летописные источники поспешили бы упомянуть. Но, может быть, и не стали, чтобы уж слишком «не улучшать мнение» о Юрьевой семье.
Ее прах пролежал в пантеоне русских княгинь, великих княгинь и цариц долгие столетия, пока не произошло (повторим это в очередной раз) уничтожение обители уже в XX веке, учиненное большевиками в 1928—1929 годах. И тут саркофагу Анастасии совсем не повезло.
Мы помним рассказ о том, как из сносимого монастыря с поспешностью переносили останки женщин из княжеских родов Древней Руси. Всего осталось, как сообщают нам современные публикации, 56 таких саркофагов. Они были помещены в подклетное помещение Архангельского собора Московского Кремля, доступ в которое для «обычных людей» закрыт.
Среди надгробий XIV века остались, в частности, связанные с такими именами:
Евдокия, в монашестве Евфросиния (скончалась в 1407 году) — великая княгиня, жена Дмитрия Донского;
Софья Витовтовна (1453 год) — вдова великого князя Василия I Дмитриевича;
Мария Борисовна (1467 год) — первая жена великого князя Ивана III, скончавшаяся в возрасте 23 лет (видимо, от яда, так как в ее тканях найдено много цинка и токсичных веществ);
Мария Ярославна (1485 год) — жена великого князя Василия II Васильевича.
По словам очевидцев, сделанные из белого камня надгробия весят почти до двух тонн! И вот что интересно. «Лекарства в те далекие времена, — пишет исследователь, — были небезопасными — их делали на основе мышьяка, свинца и ртути. Косметическими средствами, которыми средневековые красавицы щедро пользовались, служили краски, используемые иконописцами, а именно — свинцовые белила (к ним для яркости добавляли еще и барий), киноварь, содержавшая много ртути и серы». Таким образом, многие женщины просто не доживали свой век, а когда их начинали лечить от недугов, то происходило все наоборот, они заболевали все больше. Другим таким «фактором смерти» являлись.» известные яды, о чем мы уже говорили в первой главе нашей книги. Неугодных убирали вполне «профессионально». В подтверждение этого факта мы читаем там же: «Изучив микроэлементный состав волос царицы (речь идет об Анастасии, но другой — первой жене Ивана Грозного. — К. К.-С), фрагмента ткани и тлена, эксперт-химик обнаружил в них большое количество солей ртути. И стало понятным, что причиной смерти царицы Анастасии оказался один из “популярнейших” ядов Средневековья. Другим способом — принимая лекарство, пользуясь косметикой, — эта молодая женщина не могла бы накопить в своем теле столько отравляющего вещества».
Итак, в кругу скончавшихся высокопоставленных женщин из семьи правящего Московского дома была похоронена супруга князя Юрия Звенигородского и Галичского. Ей не довелось стать великой княгиней, и она так и не узнала — что такое великокняжеский престол.
Итак, в кругу скончавшихся высокопоставленных женщин из семьи правящего Московского дома была похоронена супруга князя Юрия Звенигородского и Галичского. Ей не довелось стать великой княгиней, и она так и не узнала — что такое великокняжеский престол.
* * *Банальный вопрос: женился ли князь Юрий второй раз после Анастасии?
Нам ничего по этому поводу не известно.
Но она скончалась, и теперь не могло быть активных притязаний со стороны Юрия на Смоленск и великое княжество Смоленское. Без нее — это уже было проблематично.
Более всего в ее кончине была заинтересована Софья Витовтовна. Она пережила всех — и своего мужа, и Юрия с Анастасией, и многих своих детей (скончалась в 1453 году). Она продолжала литовскую политику, следовательно — Смоленск был под ее «присмотром».
Но почему князь Юрий Звенигородский не женился затем вторично? Так делали до того и позже многие великие князья и цари.
На такой вопрос может быть несколько ответов.
Первый — самый простой и «лиричный»: княжеская чета была очень крепкой, они любили друг друга, а потому в возрасте почти под 50 лет и старше думать о новой женитьбе Юрию было недосуг.
Но возможны и другие, дополнительные, более «прагматичные» предположения.
Например, если бы у князя не было наследников, то есть — нескольких крепких сыновей, не склонных к болезням, то ему бы, видимо, пришлось решиться на следующий после кончины супруги брак. В реальности мы видим обратное. Княгиня Анастасия подарила ему не одного сына, а нескольких. И все они подавали серьезные надежды, были активными деятелями и политиками, что покажут во всей красе дальнейшие исторические события.
Новый брак и новые дети могли породить очередные династические разногласия. И князь этого, видимо, не хотел.
Но мы склонны предполагать в этой связи даже такой поворот событий. Постоянные духовные поиски князя, его контакты со старцами и наиболее известными монастырскими иноками, известность его, как знатока духовных книг, подсказывают следующее. Князь Юрий просто принял решение не вступать более в брак и провел оставшуюся часть жизни в благообразном житии, в одиночестве, без супруги, в окружении своих детей.
На эту мысль нас наталкивает простой анализ последующих междоусобных споров, поведение князя в самые важные моменты, когда решались вопросы власти в Московском правящем доме. Известно, что он вдруг менял свои решения, да так, что у обычных, «нормальных» людей это вызывало только удивление, как вызывает крайнее непонимание некоторых историков, например, его неожиданный отказ от великокняжеского престола в 1433 году. Престола, к которому он так стремился (дабы свершились правда и справедливость) и который уже занял. И вообще, когда надо было предпринимать некоторые жесткие действия, он их… не совершал. Когда надо было просто брать завоеванное, он… не только не брал, но даже и отдавал. Когда надо было явно применить физическую силу или убить жестокого врага — он… миловал и отпускал, да еще и наделял благами, вплоть до уделов и денег.
Действительно, князь много общался с известными духовными подвижниками своей эпохи. Они иногда значительно влияли на его решения и действия. Это странное на первый взгляд поведение на самом деле было отражением его сознательного отношения к власти и понимание ее глубокой сути. В этом смысле князь предстает перед нами как уникальный и выдающийся «экспериментатор» своего времени. Он пытался совместить почти не совместимое — веру и власть.
В дальнейшем повествовании мы еще вернемся к освещению этих «странностей» князя Юрия, в особенности в подглавке «Идея “благочестивого княжения”» и главе «Заступники и покровители».
Во всяком случае, после кончины Анастасии князь Юрий остался без столь необходимой ему в то время поддержки со стороны все понимающей и верной супруги.
Но он был не один.
«Смоленская партия» и гибель Смоленского княжества. Гипотеза 11
Из завещания — духовной грамоты князя Юрия Дмитриевича Звенигородского и Голичского, 1433 года: «А благословляю сына своего Василья икона Пречистая Богородица окована золотом, Смоленьская».
* * *Читатель уже помнит наш подробный рассказ о возникшей еще в конце 1380-х годов «литовской партии» на Руси. Название это условное, к современному политическому понятию «партия» никакого отношения не имеет. Некоторые историки даже могут возмутиться: о чем это тут речь! Но мы вводим это понятие только потому, чтобы было проще осознать — какие влияния оказывались на внутреннюю и внешнюю политику Московской Руси конца XIV — начала XV века.
Теперь мы осмелимся предложить некоторое продолжение этой темы. А именно: в противовес «партии литовской» на Руси некоторое время просуществовала и другая сила. Мы назовем ее также условно — «смоленская партия». Представители одной и другой стороны фактически решали будущее возрождающегося единого государства — каким путем оно пойдет, с кем будет союзничать и какими землями обладать.
Как мы помним, «литовцы» стремились к сближению с Литвой, вплоть до объединения с ней в единое государство. Это был стратегический план великого князя Литовского Витовта (хотя и ранее он уже активно осуществлялся его предшественниками). И теперь князь имел все возможности для его исполнения. Его дочь была на Московском троне, церковь в Москве возглавлял его союзник — митрополит Киприан, а великий князь Василий был ему обязан свободой, да и жизнью. Между Литвой и Москвой простирались земли великого княжества Смоленского. Для получения желаемого Витовту нужно было сделать всего лишь два шага. Первый — присоединить к Литве Смоленск, второй — подчинить затем себе Москву. Два шага, но каких непростых!
«Смоленцы», о которых мы и расскажем в этой главе, думали по-другому. Во-первых, многие из них предполагали сохранение великого княжества Смоленского независимым. Во-вторых, они думали о независимом и сильном будущем Москвы. Но были и другие планы. При активном давлении Литвы, если независимость Смоленска могла быть под угрозой, — возможен был вариант присоединения его к Москве. В этом случае мы получали бы ключ от двери в Европу в свои руки, а также исторически удобные земли в самом центре «всея Руси». К «смолянам» относились некоторые московские и другие епископы и церковнослужители, отчасти даже князь Дмитрий Донской, затем — остававшиеся в живых потомки великих князей Смоленских, их родственники, а также, отчасти, по нашему мнению, — и князь Юрий Дмитриевич Звенигородский и Галичский. Его женитьба на дочери великого князя Смоленского — Анастасии — это явно подтверждает.
Еще раз повторимся: под «партиями» мы имеем здесь в виду не специальные группы людей, не какие-нибудь активно действующие объединения, а совокупность мнений и те исторические реалии, которые можно приметить в летописных или иных текстовых источниках той эпохи. Не всем нравилось появление дочери Витовта Софьи в Москве. А из тех противодействий, альтернатив, оппозиционных настроений, которые существовали тогда в связи с ее правлением в Москве, «смоленская партия» — одна из наиболее интересных.
За этим стоял вариант развития Руси. Попробуем рассмотреть все, что связано со «смолянами», подробнее.
* * *Мы уже понимаем, что, хоть и не впрямую, но все-таки хотя бы косвенно, — женитьба на Анастасии — дочери великого князя Смоленского Юрия Святославича, осуществленная в 1400 году, давала возможность Юрию Звенигородскому и его потомкам стать потенциальными претендентами и на великокняжеский престол Смоленска. А то, что этот город и само княжество «прихватили» литовцы, которые многие годы считали это крайне необходимым, делало отношения Юрия со своим старшим братом еще более сложными. Ведь Смоленск всегда играл для них роль отмычки, с помощью которой можно было отпереть широкие ворота прямо в Восточную Русь. Василий, как мы помним, был зятем великого князя Литовского, а Юрий теперь — великого князя Смоленского. Кому был более важен и выгоден захват Витовтом Смоленска? Наверное, не имеет смысла комментировать — кому!
Другое дело — стал ли Юрий делать что-нибудь в то время против своего брата? И делал ли? Скорее всего — активно нет, так как он чтил договор с братом и завещание своего отца — Дмитрия Донского («А дети мои молодшая, братья княжы Васильевы, чтите и слушайте своего брата старишего, князя Василья, в мое место, своего отця»).
Известно, что Юрий выполнит свои обещания перед отцом до конца, вплоть до кончины матери — вдовы Донского Евдокии. Перед ее лицом он никак не мог нарушить клятвы, данной отцу на его смертном одре. Но… обещания эти мог легко нарушить старший сын Василий, не оказывая необходимого сопротивления Витовту, находясь в некотором роде «под каблуком» у своей жены Софии. Ее своенравный и твердый характер еще проявится позднее, после смерти Василия, во время выяснений — кому править на Руси.