Сзади послышался скрип снега, подошел Игорь. Он беззаботным видом, размахивал сорванным стеблем, словно мечом сокрушая стоящие подсолнухи. Виктор поморщился, он второй день шарахался от Шишкина, стараясь избегнуть разговора, однако так долго продолжаться не могло.
- Ты долго будешь от меня бегать?
- Да ничего я не бегаю.
- Ну да конечно. Давай рассказывай…
- Игорь, чего ты ко мне прицепился? Что я тебе рассказывать должен?
- Ты знаешь что, не придуривайся. Я же тебя больше десяти лет знаю и вижу, что ты сильно изменился. Молчишь все время, когда не молчишь, какую то хрень несешь, непонятную. Это чтение твое, ты же кроме учебников, ничего в жизни не читал. Или твоя охота на зайцев, да ты же их раньше только в зоопарке мог видеть.
Виктор задумался. С одной стороны велик риск закончить свою жизнь с дыркой голове, подвале какой ни будь тюрьмы. А с другой,… знания попаданца, словно жгли его изнутри, хотелось с кем то поделиться. И Игорь великолепная кандидатура, уж он точно не должен побежать стучать на друга, но риск, риск…
- Тю на тебя, параноик. Ничего я не менялся, тебе кажется. Не надоело еще в Шерлока Холмса играть? Что там охотиться! На другую ночь, там уже целая толпа зайцев гоняла, с комиссаром во главе. Вон, иди к Давиду Соломоновичу приставай, где он научился на зайцев охотиться. А читаю, потому что скучно, нечем заняться. И тебе советую, чтение хороших книг успокаивает нервы.
- Опять отпираешься. Зря ты так, ведь видно же… я же по-хорошему хочу, помочь, а ты…
- Игорь, спасибо конечно, но у меня и так все нормально.
- Нормально? А где ты про Бардера своего услышал? Я письмо Сашке Литвинову писал, а фамилию этого Бардера забыл. Тебя как раз не было, и я пошел к Синицыну, он то должен знать, ведь ты из санчасти не вылезал. Так вот, Синицын про Бардера никогда не слышал и вообще, говорил, что летать без ноги невозможно. Я тогда весь полк опросил, никто про этого англичанина не слышал. Откуда ты мог про него узнать?
- Откуда? Да услышал где-то. Не помню… когда на утенке грохнулся, то с головой какая-то беда приключилась… каша такая, постоянно забываю, потом вспоминаю заново. В общем, что-то с памятью моей стало. А молчу… голова болит постоянно, вот и молчу. Только ты Синицыну не говори. Он же меня залечит или от полетов отстранит, а я без неба уже не могу.
Игорь подозрительно на него посмотрел, сплюнул под ноги: - Врешь ты все. Вот чего ты такой брехун? - Он стукнул своим “мечом” по голенищу сабинского унта и обиженно отошел в сторону…
На аэродроме взлетала пара МиГов, комиссар с Петровым полетели на разведку. Снег, сдуваемый винтами, поднимался вверх и в стороны, образовывал длинный белый шлейф, словно свадебной фатой обволакивая взлетающие машины. Виктор помахал им рукой и обрадовался увидев, как пилот ведомого истребителя махнул в ответ, на мгновение, мелькнув черной, затянутой в перчатку рукой. - Удачи, мужики, - прошептал он, провожая взглядом машины.
Однако на душе скребли кошки. Тот за факт, что за ним пристально наблюдает лучший друг, никак не радовал. И ведь не спрячешься никуда, в маленьком коллективе эскадрильи все на виду. Сегодня он от него отбился, но это сегодня. Шишкин скоро снова полезет с расспросами, он упрямый, если чего в его рыжую башку втемяшится то обратно не выбьешь. Так что теперь надо смотреть в оба, чтобы снова не проколоться на пустяке.
Набрав хвороста, он отнес его в землянку. Подкинув немного в печку, прислонился на свое место и незаметно заснул. Разбудила его Галка, когда она, гремя термосами, вошла в их землянку.
- Просыпайтесь лежебоки, я обед вам принесла, - она принялась ловко расставлять тарелки. - Угадайте что у нас на второе? Ни за что не угадаете, на второе у нас плов!
Летчики одобрительно зашумели, доставая ложки с энтузиазмом рассаживаясь за маленьким и тесным столом.
- Ой, суп, с фрикадельками! Обожаю, - Нифонт блаженно прикрыл глаза, принюхиваясь, - Сейчас будет пир желудка.
- А куда Вадим подевался? Остывает же, - Галка закончила разливать первое.
- Вадим сейчас в небе, с комиссаром полетел, на разведку, - Шубин посмотрел на часы, - вот-вот должен вернуться.
Ели с большим аппетитом, нахваливая Галку и поваров. И суп и плов были очень вкусными, видимо БАО получил свежий завоз продуктов. После обеда летчики завалились вздремнуть, как заявил Вахтанг: - для правильного усвоения пищи. Виктор с комэском направились на стоянку. Срывался мелкий снежок, заметая прочищенные дорожки и сильно ограничивая видимость. Шубин выглядел веселым и беззаботным, лишь изредка, периодически посматривая на часы, хмурился.
-Смотри тута, видишь какая погода. Все белое, видимости никакой. Заблудиться, как пальца… Значит что, значит к вылету надо готовиться более тщательно… Район изучи, ориентиры запомни. Наиболее характерные лесочки, посадочки, на карте выдели краской, чтобы, тута, долго не искать. Летишь ведомым, а сам смотри и запоминай, на ведущего не надейся, всякое может случиться. И головой, тута, думай все время… Та где же они есть то, - комэск глянул на часы и раздраженно потянул ворот гимнастерки, немного обнажив шею, - Жарко чего то.
Виктор на долю секунды увидел на шее комэска темно-лиловый засос с фиолетовыми следами зубов. Шубин поправил воротник, и засос исчез, скрытый одеждой.
- “Вот это Галка дает, - восхищенно подумал он: - то-то Дмитрий Михайлович на нее сегодня так одобрительно смотрел. Черт возьми, хочу себе такую же!”
- Дмитрий Михайлович, чуть не забыл, - спросил он командира: - а почему мы летает с открытым фонарем? Это же скорость съедает, да и холодней насколько. Вон, у всех лица поморожены.
- Так, тута, я не запрещал. Просто на большой скорости, он не открывается. Когда под Ростовом дрались, Королькова сбили, штурмана. Упал он на нашей стороне. Приехали на место, глянули, а у него ногти оторваны, видать пытался кабину открыть и не смог. Падал под приличным углом, на большой скорости. Я потом пробовал, если скорость больше пятисот, хрен ты ее, тута, откроешь. Но вообще-то у тебя дури много, ты, наверное, сможешь. А мне, и в открытой кабине хорошо. Так что можешь приказать Палычу, чтобы расконтрил. Кстати, сегодня твою машину, должны из ремонта выпустить. Если погода позволит, то можешь ее облетать, только аккуратно, в облака не суйся, ходи над аэродромом.
Он выбросил окурок в снег и достал из кармана комбинезона, две маленькие модельки самолетов и протянул одну Виктору, - Держи, давай, тута, занимай свое место в строю, потренируемся. Да куда это ты улетел, ближе будь…
Началась регулярная тренировка “пеший по летному”. Два здоровых мужика размахивали руками с зажатыми в них самолетиками, чертили в воздухе замысловатые фигуры и, периодически, яростно спорили.
- А вот все-таки, Дмитрий Михайлович, - резюмировал Виктор итоги их тренировки: - ведомому передатчик нужен. Куда проще сказать, чем показывать жестами. Да и в бою, всякое бывает…
- Конечно, нужен, - согласился комэск, - только где их взять столько то? А ведущему передатчик нужен все-таки куда больше. Нам бы еще один на эскадрилью найти, три пары это лучше.
- Этажерку сделать? - Виктор почесал затылок под шлемофоном, - Тремя парами это уже можно.
- Какую, тута, этажерку.
- Ну, третью пару можно выше пустить.
- Эшелонирование по высоте? - Шубин задумался, - Что-то здесь есть, только надо хорошенько подумать. В принципе верно… у немцев скороподъемность, тута, лучше, они всегда наверху ходят, а третья пара их там придержит. Посмотреть надо, подумать хорошенько…
Он снова посмотрел на часы и негромко выругался.
- Топливо уже должно выйти. Да где же они есть то?
Вопрос был сугубо риторический, никто на аэродроме не мог на него ответить. Так они и стояли, под падающим снегом, ожидая непонятно чего, терзаемые мрачными предчувствиями. Снег потихоньку усиливался, укрывая истерзанную войной землю новым слоем, все сильнее сокращая видимость. Попадая на лицо, снежинки таяли, заставляя постоянно вытирать его перчаткой. Виктору поежился, в унтах и меховом комбинезоне тепло, но непонятная тревога словно вымораживала тело изнутри. Он задрал уши своего шлемофона, вдруг раздастся такой желанный рев авиационных моторов, однако небо молчало, слышался только тихий шепот падающих снежинок и мрачное сопение командира. Шубин докурил папиросу, щелчком отправил ее в сугроб и тут же потянулся за новой. Подошел механик петровского самолета, техник Пащенко - молодой, невысокий парень. Он беспрестанно вытирал грязной тряпкой руки и просительно, снизу вверх, смотрел на комэска. Глаза у него при этом были дикие, а выражение лица такое, что казалось, будто он вот-вот расплачется. Глядя на этого растерянного техника, Виктор почувствовал, что у него комок подкатывает к горлу.
- Пащенко, идите, работайте. Вернется ваш командир. Не сегодня-завтра, вернется. Вадим, с комиссаром, воробьи стреляные, не из таких переделок выбирались. - Голос у комэска был глухой, надтреснутый и фраза прозвучала фальшиво. Техник ушел, а они продолжили молчать, размышляя каждый о своем. Виктор вспомнил, как сам искал аэродром в похожую погоду. Тогда спасло только чудо, врезаться в землю при таких условиях - раз плюнуть. Шубин мочал, только желваки перекатывались на темном, обветренном лице. Он попытался прикурить папиросу, однако только напрасно щелкал зажигалкой. Виктор увидел, что у комэска трясутся руки.
- Саблин, чего, тута, смотришь? - кажется, командир нашел крайнего. - Иди, изучай район боевых действий. Чтоб от зубов отскакивало, я проверю. Дожились, летчик в пяти километрах от родного аэродрома блукает…
Виктор, оставив Шубина одного стоять под мелким падающим снегом. А Вадим и комиссар так и не вернулись. Ни вечером, ни на другой день, ни через неделю. Их самолеты, словно навсегда исчезли в снежной пелене, что повисла над пустынной Донской степью. Они словно растворились в снегопаде. Война походя, мимоходом слизнула двух людей, ломая судьбы их родным и оставляя раны в душах друзей. От двух полных сил, здоровых летчиков остались только нехитрые пожитки и скупые строчки донесений. Через несколько недель про них все забыли, только Сашка Пащенко, молодой, но толковый техник, иногда замирал на полуслове, печально глядя на пустую самолетную стоянку…
Виктор гладил гимнастерку. Мысли у него при этом были самые мрачные: - “Вот там, в будущем, книжки пишут про попаданцев, засланцев там всяких, на войну. Они фашистов пачками бьют, Хрущева голыми руками насмерть забивают, девок у них куча и все красавицы. Почему ни один из писателей, не написал, что война эта жопа, что тут плохо. Еда здесь скудная и однообразная. Да плюньте мне в глаз, если я в будущем, сам, добровольно, стану есть макароны. Красавицы все в тылу, и туда, так просто, на выходные не съездишь. А те, что не в тылу, давно поделены начальством. Немцы, подлецы, пачками умирать никак не хотят, все сами норовят, тебя на тот свет отправить. И орденов не видать, вроде писали что-то штабные, куда делось. Да что там война, сама жизнь в сороковых не сахар. Теплого сортира, тут не водится и будет не скоро, а морозы сейчас стоят не слабые. Да что там сортира, банальной туалетной бумаги нет и газет мало…” Виктор так часто размышлял, накручивая сам себя от безысходности. Его первоначальные планы быстро прославиться растаяли как дым, а война перестала казаться веселой прогулкой за орденами. “Одежда… что дали, то и носи. И утюг этот, ни разу не “Tefal”. А ведь, если верить хозяевам дома, новейшая советская разработка, образца тридцать девятого года. Разработчик толи “Челябинский механический завод”, толи “Чугунно-литейный”, как еще расшифровать аббревиатуру ЧЛМЗ? Ну вот, не гладит, остыл, зараза”.
Он с тоской глянул на не доглаженный рукав гимнастерки и поставил утюг на печку, греться. “У моей прабабки схожий был, она его вместо пресса использовала, когда синенькие мариновала”.
Зашел Шишкин, быстренько прошел по комнатам, растерянно уставился на Саблина.
- А где все?
- Да не знаю, вроде тут были, куда-то ушли. А зачем тебе?
Второй день стояла нелетная погода, а потому личный состав полка успешно разлагался, отсыпаясь и изучая окрестности.
- Да тут такое дело, помощь нужна. - Шишкин, как и обычно попадая в неловкие ситуации, моментально покраснел. - Поможешь?
- Чего ты мнешься? - Виктор взял мокрой тряпкой утюг, немного поелозил им по мятому рукаву и, с сожалением, поставил обратно. - Дело говори, а я подумаю.
- В общем, так… - Игорь горько вздохнул, - Ты же знаешь, что Галя заболела? Так вот, Шубин мне дал денег, говорит, “Иди до Маньки, купи курицу, чтобы бульона значит сделать, мне она не продаст”. Ну, я купил, а он мне и говорит: “Ты нахрена, живую купил? Иди ее, теперь сам патрай”. Вот теперь ношусь с ней…
- А что сам не зарежешь? - Спросил Виктор и захихикал, глядя на полное страдания лицо Шишкина. - Ну, сходи к техникам, они, живодеры знатные…
- Слушай, ну выручи. Что тебе стоит то?
- Хе-хе. Смотрите все! Смертельный номер! В правом углу ринга летчик - ас, - начал Виктор, подражая голосу конферансье, - гроза неба и истребитель фашистов - И-и-игорь Шш-шишкин, сойдется в смертельном бою с курицей. Курица в левом углу…
- Витя, я сейчас тебе в ухо дам.
- Э-э. Не надо. - Саблин благоразумно отошел подальше. Несмотря на малый рост, Игорь замечательно боксировал и он это часто ощущал на себе. - Не хочу я резать твою курицу, я занят. И вообще, ты уже взрослый мальч… Эй, Игорь, успокойся. Ладно, хочешь честную сделку? - он невинно поглядел на сразу насторожившегося Шишкина, - Я тебе с курицей помогу, а ты меня поучишь боксу.
- Тебя бесполезно учить, ты слишком тупой, - попробовал отыграться Игорь.
- Ну, раз так, то можешь бегать со своей курицей дальше. Рекомендую нокаутировать ее правым хуком и пока она будет нокауте… Игорь, только без рук…
Он ловко пнул пустое ведро Шишкину под ноги и, пользуясь секундным замешательством, быстренько отскочил так, чтобы их разделял стол. Несмотря на то, что Саблин был выше Игоря и сильнее, он избегал драться с ним в дружеских потасовках. Игорь, казалось, был нечувствительным к боли, а его железные кулаки били весьма болезненно и очень уж часто. Саблин помнил, своей прошлой памятью, что и раньше приставал к Игорю с подобными просьбами. Шишкин соглашался, показывал, но тогда Виктору тогда не хватало энтузиазма и занятия быстро сходили на нет. Почему снова спросил про занятия сейчас, он и сам не понял. Видимо сыграл экспромт - есть куча свободного времени и есть друг-спортсмен, который может чему то научить. Так почему бы не потратить это время с пользой.
- Хорошо, - было видно, что Шишкину очень хочется пересчитать ему ребра, но он сдержался, - Я тебя поучу, в свободное время. А ты ее порежь и вообще приготовь.
- Резать, не наш метод, товарищ Шишкин. Мы по старинке, как Петр Первый бояр. - У Виктора внезапно улучшилось настроение, и он молол языком всякую чушь. - Иди, набери воды полведра, ставь на огонь. И топор найди, поиграем в Родиона Раскольникова. Блин газа нет, на чем ее осмаливать?
- Витя ты о чем? - у Шишкина в глазах снова загорелись огоньки начинающего Шерлока Холмса. - Какой газ?
- Природный. А у нас в квартире газ, а у вас? Не обращай своего пристального внимания. Это шутка такая. - Виктор старался казаться беззаботным, хотя внутри все сжалось - такой глупый прокол. - Ты иди воды набери, я пока топор поищу, устроим показательную казнь.
Через полчаса несчастная курица была злодейски умерщвлена и ощипана. Теперь уже приуныл Виктор.
- Ну чего ты смотришь, - Игорю, не терпелось, поскорее избавится от такого, как оказалось крайне обременительного, поручения комэска. - Давай, там, вынимай, что в нее напихано. Вот! Вспомнил! Разделывай ее.
- Не все так просто. - Виктор снова растеряно огляделся, - ее, сперва, осмолить надо. А я не знаю как.
- От дурни, - не удержалась от комментариев хозяйка дома, тетка Оля. Как оказалось, она давно наблюдала за мучениями Саблина. Быстро выйдя на улицу, она вернулась с несколькими кукурузными кочерыжками. Зажгла одну из них в печи, и принялась быстро, умелыми и экономными движениями осмаливать несчастную курицу. - От же, городские, а ще летчики. Нычого ни умиють. Дывысь, як надо! Бачишь? - Также быстро ее разделав, она протянула готовую птицу Игорю.
- По чем у Маньки брав? Семьдесят рублив? - она осуждающе покачала головой. - От же дорого як. Когда ця война кончится…
Обычно, хозяйка, тетя Оля, держалась от летчиков на расстоянии. Появление в ее доме толпы молодых, шумных мужчин, она приняла без малейшего энтузиазма. Стараясь поменьше показываться на глаза. Жила она бедно, хозяйства было мало, коза да десяток куриц
Заскрипела калитка, вернулись Вахтанг и Нифонт. Дом сразу наполнился шумом и смехом. Хозяйка мигом вышла на улицу, до соседок.
- О. А чиго это вы курощипами стали? - Вахтанг расстегнул комбинезон и ворот гимнастерки. - Жарко тут.
- Шубин попросил. - Игорь уже собрался было уходить, - У него Галя заболела, для бульона, заучено повторил он. -Семьдесят рублей, вот такая курочка стоит. Представляешь?
- Вот интерэсно. Валера, а если бы Валька заболела, ты бы ей курицу купил? - Вахтанг усмехнулся и разгладил пробивающиеся усы.
Про свою пассию Нифонт говорить не хотел, однако, не выдержав совместного напора, сдался. - Далась вам эта Валька! - фыркнул он, - нужна она мне. Это так, чтобы гвоздь не ржавел. То она, мечтает все…
- А ты, Валерка, сволочь, - Игорь отложил курицу, и, воинственно выпятив челюсть, попер на Нифонта. - Она тебя любит, а ты ее используешь!
- Игорь не лезь. Это не твое дело. Иди, со своей курицей носись.
- Почему это не мое. Это не по комсомольски. И вообще подло…
- Шишкин, уймись, - Нифонт посмотрел на него брезгливым взглядом, таким обычно смотрят на калек или ненормальных. - Иди, своей Нинке письма пиши. И соплей там любовных размажь, побольше, и с сердечками…
- Эй. Спокойно, - Виктор чудом успел перехватить руку Игоря и сразу повис на нем всем телом, оттаскивая в сторону. Вахтанг, в свою очередь оттаскивал Нифонта, тот сильно побледнел, испуганно глядя на злого Шишкина, рукой пытался нащупать кобуру.
- Так, разошлыс по углам. Игорь, охолонь. Нифонт, млать, рукы с кобуры убрал. Совсэм охренэли. - злобно зашипел Вахтанг.- Ви что творите?
- Идиот, - поддерживал его Виктор, отпихивая Шишкина подальше - да из-за чего? На ровном месте… неси свою курицу, остынешь заодно.