Тимур присвистнул:
— Круто. Хотел бы я посмотреть, как голые бабы строят баррикады.
— А кто тебе мешал раньше? — удивился Гулько. — Некоторые каждый год ездят на их демонстрации, как на аттракционы.
Скопа сказал довольно:
— Молодцы наши. Впервые пошли впереди планеты всей. Правда, у нас с голыми сиськами не расходишься, теплых дней в году мало, так что, думаю, наши депутаты сразу двух зайцев убили: и демократичность проявили, и мужскому населению удовольствие доставили…
— А женскому? — возразил Тимур. — Это женщины борются за право ходить с голой грудью, а не мужчины!
Я, про которого за спором забыли, рявкнул, повышая голос:
— Никаких отлучек!.. Поели — и взад в стойло! Работать, работать, негры! Я приду проверю, чтобы все мониторы были включены. Вам не за красивые глаза платят.
Тимур взмолился:
— Шеф, компот допить можно?
— Только быстро, — велел я. — А то ишь…
На выходе из кафе мне показалось, что все ускоряют шаг, все-таки выползаем все нажратые, малость осоловевшие, солидные, как чемберлены, и медленные в движениях, как черчилли.
Переступая порог офиса, Тимур негромко, но отчетливо назвал код, стена вспыхнула, вся из небольших картинок, он выбрал нужную камеру, весь экран заполнили обнаженные до пояса женщины. Вид с птичьего полета, площадь и прилегающие улицы заполнены голыми телами. С этого ракурса кажется, что все обнажены до туфлей, но Гулько восхотел планы покрупнее, и стало видно, что женщины в самом деле обнажены только до пояса, оправдывая название Go Topless.
Роман пугливо оглянулся на меня, но я промолчал, самому интересно, хоть я и держиморда, и он сказал со вздохом:
— Давно пора узаконить было. Геев и лесбиянок узаконили, инцест и скотоложество тоже, а такое простое дело, как раздевание до пояса… нам можно, а женщинам — нет?
— Где же равноправие? — поддакнул Тимур.
— Вот-вот, — сказал и Роман, — парень в парке скинет в жаркий день майку — нормально, а женщина — криминал! А в чем разница? Вообще я скидывал майку даже на улице. Никто меня не штрафовал. Я обеими руками за равноправие!
Я сказал разозленно:
— Так. Вырубай. Все ясно. Если еще раз включишь общедоступные каналы — отрублю все на фиг!
Тимур поспешно хлопнул в ладоши, экран погас. В тишине, когда все то ли пристыженно, то ли испуганно повернулись к компам, Роман вздохнул:
— Надо же иногда знать, чем простой народ дышит! Для него ж байму делаем…
Глава 10
Только со временем заметно, какое нужное дело удалось провернуть Корневицкому, когда пробил разрешение на создание телеканала «для умных». Не только меня бесило, когда по всем телеканалам и всюду-всюду начинается вакханалия по поводу «победы» сборной России по футболу или еще какой-то хрени, в смысле игре, а не по делу, над такой же сборной Швеции, Люксембурга, даже самой Германии.
Самое отвратительное, что даже президент страны бросает все важные дела и обращается к футболистам с поздравлениями, а в интервью рассказывает, как он болел за них, как он горд, как он счастлив…
Когда в офисе об этом заговорили, Тимур возразил:
— Он президент! Должен говорить то, что хочет слышать общество. А так ему, может быть, вообще насрать на футбол и на все игры. Игры и есть игры, это для детей и дураков…
Василий Петрович покачал головой:
— Сомневаюсь.
— В чем?
— Что ему так важно мнение народа. Народа давно нет, есть электорат. У нас вообще-то на электорат всегда и традиционно насрать. Роли он не играет. По крайней мере, как в Европе.
— Так что, президент у нас — дебил?
— Судя по тому, что всерьез болеет за футболистов, да.
Тимур сказал нервно:
— Прикидывается! Президенты все прикидываются. Один после выхода на пенсию признался, что детей ненавидит, всех бы утопил, как котят, но в предвыборной кампании пятьдесят тысяч младенцев поцеловал и двести семьдесят тысяч погладил по головке.
Гулько восхитился:
— Двести семьдесят тысяч! Крепкие нервы. Я бы начал убивать их в конце первой тысячи.
Роман сказал рассудительно:
— Прикидывается или нет — суть не в этом. На фиг нам президент, который прикидывается в угоду самым тупым?
— Их большинство, — пояснил Тимур.
— А нам что? Умных всегда было меньшинство. Если президент не может прикидываться в угоду нам, умным, то пусть на него смотрят те, кому угождает! Потому и нужно было сделать свой телеканал. Представляете, у гомосеков есть, у трансвеститов есть, даже у дураков… в смысле, «с ограниченным умственным потенциалом» или как их там, есть целых три телеканала, а для нас — не было!
Скопа спросил с недопониманием:
— Почему, интересно, власть имущие для гомосеков создали канал…. в смысле, телеканал, а для умных — нет?
Тимур объяснил злобно:
— Чего непонятно? Каждый из них знает, что гомосеком может стать запросто, а вот умным…
Арнольд Изяславич смотрел блестящими глазами, помалкивал. Когда Тимур спросил подозрительно, чего тот молчит, только пожал плечами:
— Просто рад, что такой канал будет. А прикидывается президент или нет… не знаю и знать не хочу. Кто из нас не прикидывается? Все врем, если на то пошло. А если перестанем врать — общество рухнет.
Тимур зябко повел плечами:
— Рухнет?.. Хуже… Такая резня начнется, уж молчите про этот Судный День! Лучше уж пугать какими-нибудь мелочами типа Всемирного потопа, столкновением с астероидом или эпидемией птичьего гриппа по всей планете… Но только не тем, что перестанем врать.
Василий Петрович скучно и академично начал рассказывать про начало тотального расшатывания устоев насчет секса еще в шестидесятых прошлого века. Когда прошла первая сексуальная революция, потом пошло-поехало, хоть и со скрипом, но по нарастающей и с большей скоростью. Сейчас вот общество берет очередной рубеж. На экраны в массовом порядке выходят фильмы о любви немолодой женщины и паренька, что годится в сыновья, а то и во внуки. Эта же тема заполонила страницы комиксов, а следом уже виден гребень новой волны…
В этом месте я увидел, как на серых лицах появляется некий интерес, а Толя Гулько вежливо поинтересовался:
— Еще одна волна?
— Да, Толя. И ты будешь участвовать.
Гулько поплевал через левое плечо, там Тимур сперва закрылся обеими руками, а потом начал горстями снимать с себя невидимые слюни и перебрасывать на соседей.
Роман поинтересовался:
— А что в этой волне?
— Уже не просто учительница с учеником, — сказал Василий Петрович, — как в каждом третьем фильме, а мать с сыном. Вернее, сын с матерью, так выглядит корректнее, и мать не ставит в неловкое положение. Сын угощает чем-то огорченную на работе мать крепким вином, а когда она опьянела и заснула, он стянул с нее трусики и осуществил наконец-то все, о чем мечтал.
Конечно, утром мать вспоминает обо всем со стыдом, но сын шантажирует, и мать уступает его домогательствам, а потом и сама очень даже полюбила это дело с сыном. Но на летние каникулы его послали навестить бабушку в селе, там ему пришлось заночевать в тесной комнатушке с этой самой бабулькой, где жарко, душно, и, конечно, он поимел и бабушку. Для боковых линий задействован дальнейший инцест отца с дочерью, а потом, после взаимных недоразумений и обид, они приходят к мысли, что, вообще-то, чего скрываться друг от друга, нужно жить всем вместе. Словом, обещан хеппи-энд, причем сказано, что фильм выдержан в строгих моральных традициях: никаких геев, никакого лесбийства, ничего противоестественного, только мужчины с женщинами и женщины с мужчинами! Впрочем, я вижу и другое объяснение, кроме так называемой половой распущенности, хотя тут распущенностью и не пахнет. В общем, женщины теперь дольше выглядят моложе и сохраняют привлекательность. Раньше между матерью и дочерью всегда пролегала пропасть во внешности, а сейчас не сразу и сообразишь, кто из них мать, кто дочь! Потому вполне понятно и простительно, когда зять, помимо жены, трахает еще и тещу. Теперь это норма.
Тимур буркнул с неприязнью:
— Понятно — одно, простительно — другое.
Василий Петрович пожал плечами:
— Пусть объяснимо, если тебя такая формулировка устроит больше. Словом, раньше парень имел ровесниц плюс-минус пять лет, а сейчас диапазон расширился до двадцати-тридцати. А если учесть еще пластические операции, подтяжки, лифтинги, процедуры омоложения, то у него возникает желание и на бабушек, которые только по паспорту бабушки, а выглядят как молодые женщины в полном соку! Словом, нужно было только легализовать не только «сильно возрастные» различия, но и внутрисемейные…
Тимур сказал язвительно:
— Василий Петрович, как я понял, вы так старательно юлите вокруг да около, чтобы не произнести слово «инцест»?
Тимур сказал язвительно:
— Василий Петрович, как я понял, вы так старательно юлите вокруг да около, чтобы не произнести слово «инцест»?
Василий Петрович заколебался, затем кивнул:
— Вообще-то, да. Мы так зависим… да и боимся старых ярлыков, хотя большинство из них создавалось в мрачную эпоху Средневековья, когда девочкам во младенчестве выжигали каленым железом клиторы, чтобы не вздумали увлекаться сексом, а молились и рожали… А что плохого в инцесте?
— Близкородственное скрещивание плохо отражается на потомстве, — сказал Тимур зло.
— А если просто безопасный секс? — спросил Василий Петрович с интересом. — Для удовольствия? В этом случае инцест уже и никакой не инцест!
Я спросил наконец:
— Насколько я понял, это длинное вступление, чтобы легализовать в «Виртуальной Москве» инцест?
— Да, — ответил Василий Петрович прямо. — Да! Переделывать ничего не надо, только снять галочку с запрета родственных связей.
Я кивнул:
— Никаких запретов! Мы и так уже отстали от жизни. В rl вовсю эти шведские семьи по всей России, как и в мире, а в vr у нас все еще Средневековье, как вы сказали. Делаем!.. Корневицкий уже снова звонил, интересуется, когда запускаем в байму первую волну игроков. Мы и так затянули дальше некуда…
— Кто ж мог подумать, — сказал Тимур тяжело, — что будет такой объем!.. Эх, какими были чистенькими и на кого теперь работаем!
Гулько огрызнулся:
— На кого работает все человечество!.. Ишь, чистеньким захотелось походить… Я вон давно заметил, что больше всего книг пишется, фильмов снимается и байм делается… о ком? Правильно, о наемных убийцах, о проститутках, ворах, грабителях, мафиози, карточных шулерах… Хоть в фэнтези, хоть в реале, хоть где ни возьми! А почему? Да потому что читатель — сам редкостная скотина! Ему неинтересно читать о порядочных людях. Там чужое, сопереживать некому, а вот когда о какой-то сволочи, что не признает человеческих законов, хапает все, что удается хапнуть, — это да, это свое, тут и сопереживание, и живейший интерес!..
Скопа сказал хмуро:
— А что, если я люблю читать о наемных убийцах в мирах фэнтези, то я сам убийца?
— Для убийцы у тебя кишка тонка, — сказал Гулько безжалостно, — однако посопереживать со «своими» тебе самое то. В глубине души ты говно, как и большинство. Заслуга цивилизации в том, что не дает этим фекалиям выползать наружу. Говнюкам только и остается, что смаковать приключение вора и убийцы Конана, наемного убийцы Хитмана, всяких мафиози и вообще отбросов общества… Вон Тимура возьми, у него вообще все люди на свете, особенно великие, если не полные говнюки, то хотя бы гомосеки…
Тимур завопил:
— Но это правда!.. И Чайковский был гомосексуалист, и Оскар Уайльд, и Александр Македонский…
Скопа сказал почти с ненавистью:
— Чайковский был композитор, понял, дурак? Композитор. Великий композитор! Уайльд — поэт, великий поэт!.. Македонский — только полководец и никакой не гомосек, пока не доказано с абсолютной точностью и достоверностью, изложенной на гербовой бумаге и заверенной заслуживающими доверия печатями.
Тимур запнулся, не понимая всплеска такой ненависти, пробормотал:
— Но ты же не отрицаешь, что Чайковский был гомосексуалист?
— Отрицаю, — отрезал Скопа. — Где его собственное признание? Или показания свидетелей в суде под присягой? Господи, как я ненавижу ублюдков, что все стараются опоганить, обосрать, испачкать!
Тимур умолк, только глазами хлопал озадаченно. Скопа всегда держался сдержаннее всех нас, никогда не влезал в споры и не отстаивал каких-то истин, старых или революционных. И тут чем-то довели…
Наступила неловкая пауза, ее нарушил довольный вопль Гулько от окна:
— А что на улице!.. Опять демонстрация… Что значит лето… Эх, жить бы в Рио-де-Жанейро. Там каждый день фестивали и шествия, никто не работает, все поют…
— Что там на улице? — поинтересовался Василий Петрович, не отрываясь от дисплея.
— Колонны, — сказал Гулько с восторгом, — идут под лозунгом: «Да сгинет наука! Нам ум — не товарищ! Да здравствует хлюпанье мокрых влагалищ!»
Василий Петрович промолчал, еще не врубившись, шутка или всерьез, а Тимур восхитился:
— Здорово!.. Клево. Особенно вот это «Да здравствует хлюпанье…».
Скопа посмотрел с недоумением:
— Тебе что, понравилось?
— Ну да, — ответил Тимур. — Классно. И вообще… Я ведь тоже человек, разве не так?
— Человек, человек, — подтвердил Скопа с отвращением. — Потому мне и не хочется им быть.
— Ну ты чё? — спросил Тимур обидчиво. — Я же не сказал, что нравится «Да сгинет наука!». Я и за науку, и за хлюпанье.
— Дурак, — сказал Скопа с досадой, — будто не понимаешь, что будет полунаука и полухлюпанье. Все эти великие хлюпальщики всегда полнейшие ничтожества во всем остальном. Великие научники, правда, тоже затрахиваются со своей наукой так, что не до бабс… но если выбирать, то лучше с наукой! А на бабс, так, что останется…
От стола Василия Петровича донеслось довольное рычание. Он поднялся в немалый рост, могучий и широкий, похожий на постаревшего циркового борца, потянулся так, что смачно хрустнули суставы, и пошел к нам, улыбаясь во весь рот.
— Круто вы забабахали!.. — сказал он с восторгом. — Я кое-как с великими трудностями вскарабкался высоко в горы, у меня квест на шкуру василиска, там тропинок никаких, а по прямой нигде не пройти… Словом, намучился, пока отыскал это место. Смотрю, лежит гад, греется на солнце. Я основательно подготовился, хотя он вообще-то слабый, можно бы и сразу… Но когда наконец собрался, скриншоты сделал, чтоб похвастаться, а то не поверят, и только начал подбираться, как он проснулся и начал потихоньку уползать…
Тимур спросил настороженно:
— А что вы?
— Что я, — ответил Василий Петрович недовольно, — конечно же, приготовил меч и следом, да побыстрее. Почти догнал, уже начал замахиваться, а он как шел, так и влез в каменную стену!.. Дурак я, слишком долго готовился. Они ж могут ходить сквозь стены, это я потом вспомнил! Нужно было с той стороны зайти, тогда бы он не ушел!.. Но вы молодцы, такую фичу забабахали. Хорошо, я хоть скриншоты сделал.
Скопа поинтересовался осторожно:
— И что, с другой стороны зайти было влом?
Василий Петрович отмахнулся:
— Ту гору три дня обходить надо. Оставил тот квест недоделанным. Не надо было тогда хлебалом щелкать. У меня был шанс, сам прогадал…
Когда он, довольно похохатывая, вернулся к своему столу, еще разом потянулся и сел, я повернулся к опустившему уши Тимуру, кивнул, чтобы тот зашел ко мне в кабинет.
— Позови Романа, — велел я по дороге секретарше. — Сейчас же.
Когда тот прибежал, очень встревоженный, я спросил сварливо:
— Это что у тебя там мобы сквозь стены ходят? Непорядок.
— Где? — всполошился Роман. — Я структуры сам проверял!
— А василиска проверил? — спросил Тимур ехидно. — Только что здесь был товарищ, грозился в суд подать. Или наверх накатать, не помню. В общем, неприятности обещал. Так что все проверь, убери баг, закрой дыру.
Роман умчался, а Тимур повернулся ко мне:
— Здорово, да? Мы бьемся, ищем, исправляем, а он зашел просто поиграть и сразу же наткнулся на такое! Страшно подумать, что баймеры обнаружат…
— Ты мне зубы не заговаривай, — буркнул я. — Половина вины лежит на тебе. Так что иди-иди, понял?.. Работай. Старший Брат все видит.
Глава 11
Я еще для прошлых наших онлайновых, не очень-то и доходных, придумал хитрый план оплаты в баймах не по месяцам, не по азиатскому способу, а по евро-азиатскому, то есть «чиста русскому»: по часовому. Тайм-карту покупаешь не на месяц, а, скажем, на сто часов. Все-таки несправедливо, когда один играет по десять часов в сутки, а второй по часу. А оба платят одинаковую ежемесячную абонентную плату.
Это нововведение сразу привлекло массу новых баймеров, которых вполне устраивала именно справедливость оплаты. Все-таки большинство не прочь бы поиграть, но для игры могут выкроить не больше часа-двух в сутки, все-таки у взрослых и семейных людей больше забот, чем у школьников или студентов.
Таким образом, в байму пришли уже зрелые и самостоятельные люди, которые не выпрашивают у родителей деньги, а которые сами могут тратить их, ни перед кем не давая отчет. Эти люди могут потратить больше, чем школьники, намного больше, но они не хотят выбрасывать их на ветер и справедливо спрашивают: почему счет за электричество приходит за израсходованные киловатты, а не по числу дней месяца, а за байму — за дни, и неважно, играю или нет?
Проиграв в количестве проданных часов, я выиграл в контингенте. Взрослые, втягиваясь в мир баймы, охотно покупали виртуальные деньги за реал, одевались и вооружались на аукционах, а не вышибали тяжким трудом из мобов, маунтов покупали, а не получали в результате многочасовых изнурительных квестов.