— AMD? — спросил Гулько.
Тимур отмахнулся:
— Да это фигня. Конкурента нам как самцам. Генетики вывели что-то такое, наподобие большого слизня, живет во влагалище и задействует там нервные клетки… Словом, женщина может испытывать оргазм за оргазмом. Ни мужчины уже не нужны, ни даже фаллоимитаторы с вибраторами!
Гулько усомнился потрясенно:
— Так и живет там?
— Не всегда, — уточнил Тимур. — Его запускают туда, когда хотят получить кайф. Сперва это делали только дома, а вчера я видел одну, прямо в кафе открыла сумочку, там в баночке что-то зеленое размером с кулак, и вот так, глядя мне в глаза, преспокойно достала и, задрав ногу, аккуратненько так это вложила себе, словно тампон. А в глазах насмешка, мол, пошли вы теперь все на хрен…
— Обиженная, видать, — предположил Роман сочувствующе.
— Может быть, — тоскливо сказал Тимур. — Но вообще-то кто из них не обижен?.. И вообще, кто из нас не обижен? В самом деле, конец света уже на горизонте.
Гулько двинул плечами:
— Вообще-то про конец света я слышу с самого начала света.
— Ты слышишь? — спросил Гулько ехидно.
— Я, — подтвердил Гулько. — Я ведь часть человечества? Как и ты. К сожалению.
— Почему к сожалению?
— Потому что тормоз.
А Роман грустно заявил:
— Похоже, мы последнее поколение людей, которое занимается сексом по старинке.
— Это как — по старинке?
Роман начал загибать пальцы:
— Во-первых, с живыми людьми. Во-вторых, у большинства все еще присутствует стыд, а это дает дополнительные плюсики к оргазму нарушением запретов. Ну там секс на улице, в общественном транспорте, в кинотеатре на первом ряду…
— На последнем? — переспросил Гулько.
— На первом, — сказал Роман и передразнил: — «На последнем!..» Темнота. В летаргическом сне сто лет проспал?.. Словом, пока еще существуют некоторые запреты, но как только и они падут, а это вот-вот, то секс превратится в нечто физиологическое, что само по себе достаточно сильно, однако…
Он щелкнул пальцами и посмотрел с победным сожалением. Мол, я прав, все так и будет, но как жаль, что нарушать будет нечего и романтика греха пропадет.
— Что скажешь, шеф?
Я двинул плечами:
— Вообще-то можно докторскую по психиатрии защитить, изучая витрину с сексуальными аксессуарами. И выстроить изумительно точные графики, совершенно не прибегая к услугам Института Гэллапа, чтобы провели массовый опрос населения.
Тимур кивнул, но, судя по его лицу, мыслями далеко, спросил живо:
— Вышла «Троецарствие-2», слыхали?.. Зайдем, потестим? Может быть, что-то сдерем для себя…
Роман и Гулько оживились, Роман сказал быстро:
— Да, после работы сразу…
Тимур посмотрел на меня просительно:
— Шеф, это же часть работы! Смотрим, что у конкурентов, за ними надо шпионить…
— Да, — поддержал его Гулько, — а то получается, что эксплуатируешь нас и во внерабочее время.
Я смотрел на них, как Иван Грозный на бояр, Гулько первый сконфузился и начал ковырять пол носком сапога, только Тимур смотрел наглыми, бесстыжими глазами.
Для него рай наступил, когда байм на любые темы стало больше, чем требовалось. Не столько, конечно, как книг, но теперь считается дурным тоном, если человек подписан на одну-две баймы. Норма — семь-десять, а у энтузиастов подписка обычно считается десятками.
Всемирность инета и резко снизившаяся стоимость подписок позволили без усилия для бюджета поддерживать подписки на несколько игр и время от времени заходить в них, любовно перебирать там своих персов, интересуясь заодно, какие локации ввели новые, каких мобов добавили, какие материки и города выстроили…
Да и старых друзей интересно встретить, поинтересоваться, какие замки выстроил здесь и выдал ли дочь замуж там.
Я сам время от времени заходил в баймы и поймал себя на том, что ситуация та же, что застал в детстве с телевидением. Когда его было мало, покупали программки на неделю, отмечали фильмы: когда и в какое время ждать, и обязательно смотрели. Но когда телеканалов стало несколько тысяч и по трем сотням беспрерывно идут фильмы — яркие, динамичные, со всеми современными наворотами компьютерной графики, я перестал смотреть фильмы и даже почти не включаю телевизор.
И вот теперь тысячи клиентских байм, у каждой свой богатый мир, свои возможности, но…
Я был прав, когда говорил, что нужно стараться понять, что придет после байм, и успеть поработать на том поле. Но как узнать, когда ручеек открытий, изобретений, усовершенствований превратился в реку, а та уже впадает в ревущий циклонами ураган?
С другой стороны — техника высвободила людей сперва от тяжелой работы, а потом от работы вообще. Всем остается только играть, развлекаться. Что человечество в массе своей и делает. А мы — развлекатели, как и большая часть все еще работающих, так как львиная часть заказов идет на развлекаловку.
Глава 6
Люди стали теми крысами, что нажимают на рычажок стимулятора удовольствий. И нам, если честно, по фигу, что они так живут. Нужно только, чтобы они еще и работали, выполняя те действия, которые пока не удается автоматизировать. А потом, когда автоматизируем, опять же, фиг с ними, пусть нажимают и нажимают все двадцать четыре часа в сутки.
Успехи в науке, как говорил один мудрец, гарантируются не хорошей «средней температурой по больнице», а именно работой узкого круга талантливых ученых. Все, что нас окружает: телевизоры, компьютеры, стиральные машины, автомобили — имеет родителем одного человека плюс коллектив группы или института, который помогал разрабатывать и готовить к внедрению.
Вчера прошли новости из Франции, которые так любят смотреть простые люди из благополучных мест. В десятке городов громят видеокамеры, призванные следить за нарушителями дорожного движения. Все это подается как защита частной жизни, потому что один из зачинщиков погрома оказался преуспевающий «муж на содержании», которого фотокамера засняла в момент превышения скорости, а на снимке он почему-то с подругой жены на соседнем сиденье, а жена была уверена, что он в офисе…
Уже во всех странах созданы комитеты по защите частной жизни. Они требуют убрать телекамеры наблюдения из лифтов, подъездов, даже с улиц, оставив только в супермаркетах и банках, совершенно не понимая, что прогресс не остановить, его можно только тормозить, что эти идиоты успешно и проделывают. Правда, кто-то все-таки содержит этих луддитов, одна аренда их офисов помещений стоит бешеные деньги…
Я усмехнулся своей наивности. Понятно, кто этот «кто-то». Больше всего не хотят гласности и прозрачности мафиози, бандиты, нечистые на руку политики, казнокрады, взяточники, комбинаторы на всяких пропускных пунктах, начиная от таможни и заканчивая постом ГАИ, а также чиновники всех рангов, где есть возможность брать взятки. Уж они-то могут отстегнуть от нечистых доходов сотую долю процента, что позволяет луддитам не только покупать дворцы под свои конторы, но и проплачивать подготовку к масштабным акциям протеста.
В то же самое время фирма «Гавлекс», подразделение знаменитой Intel, объявила о скором выпуске чипа, что позволит сшаривать испытываемые чувства во время секса, тем самым партнеры с первой же секунды будут чувствовать, что именно делают верно, что идет не так, и могут всегда добиваться одновременного камминга, а также понимать, готов ли партнер на повторный акт или с этим лучше деликатно погодить.
В волне энтузиазма и шквале предварительных заказов прозвучали и предостерегающие заявления двух ученых, что чипам первого поколения сложно будет разделить именно ощущения от соития с остальными чувствами партнеров и что ваш партнер получит представление и об остальных ваших… очучениях, как говорит молодежь. Нет, заговор с целью подложить бомбу в супермаркете так не раскрыть, зато можно легко понять, что в действительности партнер вас ненавидит, что не мешает ему совокупляться с вами и получать камминг даже чаще, чем вы, это всего лишь секс, но вообще-то он с удовольствием увидел бы, как вы издохнете, чтобы перейти к молодому и красивому…
И хотя было ясно сказано, что ваши мысли останутся недоступны, а только самые простые примитивные чувства, все же заявление подействовало, как ушат холодной воды. Бомба в супермаркете — хрен с нею, это пусть правительство ищет, а вот не хотелось бы знать, чтобы партнер уловил лишнюю мысль. Это опасно не только для охотниц за олигархами, но и вообще.
«Гавлекс» тут же заявила о происках конкурентов, которые не успевают со своим чипом, потому и прибегают к таким грязным трюкам, однако волна энтузиастов схлынула, и первая партия разошлась только среди самых что ни есть отмороженных или сдвинутых, которым в самом деле плевать на все.
Тимур выразил в офисе сомнение, что так уж все будет сразу и не потребует долгой и дополнительной настройки, а это такая хрень, что лучше уж по старинке, как большинство населения всегда сидело на старой версии окон, пока новую операционку пропатчат и выпустят к ней сервис-пак.
— По старинке хорошо, — вздохнул Роман, — но все же чип нужен тем закомплексованным, которым зачем-то до зарезу, чтобы женщины всякий раз получали камминг.
— Таких все еще немало, — согласился Тимур. — Но ты-то у нас орел?
— Я — да, — согласился Роман. — Но как друг все о тебе думаю…
— Сами женщины, — сказал Скопа авторитетно, — жалея таких придурков, симулируют эти взрывы страсти, чтобы те не терзались целый день чувством вины… Вот для них такие чипы — самое то.
— Неужели их так много? — изумился грубый Гулько, которого никогда не интересовало, что там чувствует под ним женщина. — Чуден мир твой, Господи! Динозавры вымерли, а эти все еще нет…
Фигня это во Франции, подумал я с мрачным торжеством. Могло быть гораздо хуже. Самое удивительное не эти протесты, а что все вылилось вот в такие погромы, с которыми справляется полиция, не нужно даже войска вызывать.
Самое невероятное, как легко народы смирились с переходом от демократии к абсолютно тоталитарным режимам. Совсем недавно даже мы и представить себе не могли, что под контролем будет абсолютно все: начиная от наблюдения за каждым до запрета устанавливать или скачивать из инета проги. Или что мой комп должен быть постоянно подключен к Сети и в нем не должно быть ни единого сектора, закрытого для удаленного просмотра!
Но — привыкли и даже стерпелись. Ради безопасности общества человек должен поступиться личными свободами, это уже ясно всем. Мы свободны! Мы гораздо больше свободны, чем во всех прошлых веках, свободны в своих возможностях, немыслимых и непонятных людям прошлых веков, но с одной крохотной оговоркой… за всеми нами наблюдают.
Для того чтобы сгладить эти неприятные ощущения, что за нами наблюдают, в обществе были убраны последние моральные запреты в области секса. Да, человек не может купить компоненты самодельной бомбы и приступить к ее изготовлению без того, чтобы через три-четыре минуты к нему не ворвался отряд по борьбе с террористами, зато в утешение может заниматься мастурбацией в парке на лавочке, разглядывая прохожих, а трахаться так и вовсе на улице, лишь бы не мешал движению.
А так как абсолютное большинство граждан не планируют собирать бомбы или точить ножи для убийства босса, то на ужесточение контроля почти не обращают внимания. Сейчас президент может драть очередную Монику Левински прямо перед телекамерами, никто не обвинит в предосудительном поведении, а жена лишь усмехнется: пусть тешится, если это помогает ему сохранять цвет лица и разглаживает морщины.
Иное дело этот проклятый чип, который еще как тревожит, хотя делаю морду ящиком, я же тот самый шеф, которому все по фигу, он везде пройдет и проведет свою команду.
Арнольд Изяславич добросовестно пишет длинные диалоги за всех НПСов, но, как я заметил, все чаще присматривается к работе своего друга Василия Петровича.
Тот азартно уговаривает, ввиду исчезновения книг, изучить программы по созданию аватар. Если учесть, что набор сэмплов есть на все случаи жизни, то пора и писателям переходить на создание книг в формате движущихся картинок.
Все-таки на описание, как доказывал он напористо, скажем, внешности главного героя нужно затратить чуть ли не полстраницы с описанием его роста, сложения, цвета волос, глаз, формы лица, не говоря уже об одежде и каких-либо характерных особенностях, которые нужно выписывать особенно тщательно и подробно, а вот в моушен-пикчерс читающему, точнее, смотрящему, достаточно одного взгляда, чтобы увидеть это все и гораздо больше, чем могут передать старинные значки алфавита. То же самое с главной героиней. Да что там главные, даже второстепенные персонажи и третьестепенные в моушен-пикчерс обрисованы так же сочно и ярко!
И здесь уже не проскочит стандартная ошибка работников буквенного фронта, когда двое идут пешком, потом вдруг оказываются на конях, а за спинами у них сменяются мечи и топоры, а лук то исчезает, то появляется по мере надобности.
Арнольд Изяславич нервно и заискивающе улыбался, кивал, со всем согласен, ну да, но когда более продвинутый друг пытался нагнуть его к освоению прог, отпрыгивал, как черт от святого креста.
Тогда Василий Петрович вытащил его на улицу и показал, что импачи — это и есть то, что сейчас могут создавать писатели, если перейдут на упрощенный язык импизма.
— Почему упрощенный? — спросил Арнольд Изяславич опасливо.
— Потому что даже такой дает неизмеримо много!
— А есть и сложнее?
Василий Петрович сказал с достоинством:
— Конечно!..
— А ты…
— Владею, — ответил Василий Петрович, гордый, как Люцифер. — А я, дорогой Арнольд, старше тебя на пять лет!
Глава 7
Сегодня Лора счастливо разносила напитки и крохотные пирожные, порозовевшая от удовольствия и кокетливо повизгивающая, когда мужчины приподнимали короткую юбочку и щипали за клитор или оттягивали пухлые губы.
Тимур и Роман предпочли полуразвалиться на диванах, словно римские патриции, Лора даже поставила возле них столики с гроздьями винограда и большие чаши с вином.
Сегодня, когда мы расположились в креслах с уже привычными фужерами хорошего вина, я мысленно прыгнул к началу нашей работы и поразился, как быстро перешли к легкому образу жизни. В первую пару лет говорили только о работе, спорили до хрипоты, ругались, доказывали, в последующие годы все бывало точно так же, но в конце все то ли уставали, то ли успокаивались и переходили на более легкие темы.
Сейчас же с самого начала идет легкий треп ни о чем, перескакиваем с политики на бабс, зацепляем вскользь моду, вон даже впервые допустили на брэйнсторминг масонской ложи, как саркастически называет Тимур, Лору, девочка прямо на седьмом небе от счастья.
Гулько поднял штанину Василия Петровича и постукивал по металлу костяшками, выпытывая, как ему сейчас, не стремно ли быть в первом эшелоне.
Василий Петрович с усмешкой объяснил, что вообще-то никакого первого эшелона, манипуляции с телом начались давненько. Бодибилдинг, татуировка и пирсинг — тоже вмешательство, а уж пластические операции — вообще, пусть спросит Алёну… Потом пошли смена пола, донорство органов и трансплантация, а теперь вот обычное протезирование переходит в кибернетическое, когда протезы уже лучше собственных конечностей.
Ко мне подсел Скопа, вздохнул так тяжело, словно толкал заглохшую машину через весь город к чужому гаражу.
— Прости, шеф, что по делу. Проблема…
— Давай проблему, — сказал я сварливо. — Раньше только ради проблем и собирались.
— То было золотое время, — ответил он печально. — В общем, кадры в самом деле решают все, как говорили древние греки. Но не могу их набрать.
— Греков?
— Да хоть кого! Главное, чтоб кадры. Всего-то и нужно еще триста человек… Но из тысячи, что пришли на собеседование, две трети — блиповцы.
— Господи, — сказал я шокированно. — Почему так много?
Он покачал головой:
— Ты меня не понял. Я сказал «из пришедших на собеседование». А восемнадцать тысяч были отсеяны еще по предварительному тесту.
Я охнул, но кулаки сжались сами, будто я стиснул пальцы на горле нашей цивилизации. Блиповцы множатся, блиповцы становятся самой массовой прослойкой населения. Блиповцы — это люди, которые смотрят на длинные сообщения и откровенно признаются: неасилил. Их усыхающие мозги уже не в состоянии справиться с информацией, превышающей некий объем, что уменьшается с каждым годом.
Вернее, с каждой расслабухой, балдежником, оттягом, с доступными девочками, доступной инфой, которую не надо переваривать: видные аналитики пережевали, а умелые смийцы адаптировали к восприятию блиповцев, что умеют читать только заголовки новостей.
Блиповцы живут абсолютно без усилий, и если им, скажем, предоставить бесплатно хлеб и воду, а также выход в инет, они никогда даже не подумают, чтобы идти работать или учиться. Вот так, от колыбели и до глубокой старости, и просуществуют в блаженном ничегонеделании. К счастью, такой возможности у них пока нет…
Скопа как угадал ход моих мыслей, или же они слишком четко проступают на моем мужественном и, конечно же, волевом лице руководителя.
— А что потом, — сказал он грустно, — с этими людьми?
Я процедил сквозь сжатые зубы:
— Надеюсь, для них не будет никакого потома.
Гулько внимательно прислушивался, пересел к нам ближе и сказал с осторожным оптимизмом:
— Всегда есть стимулы. Можно даже… людей побудить работать. Даже потом.