Брюнетка не может удержать довольный смешок, когда Эмма прикусывает её нижнюю губу и чуть тянет на себя. Цепочка горячих поцелуев опускается на шею, и Реджина откидывает голову на подушку, трепеща под этими мягкими губами.
- Я так давно хотела этого, – выдыхает Эмма, легко прикусывая кожу на ключице.
Дыхание Реджины сбивается. Путаясь пальцами в золотых локонах, она притягивает Эмму к себе. Они прислоняются лбами и просто смотрят друг другу в глаза. Воздух в комнате плотный от желания, кажется, еще секунда, и он начнет искрить.
- Правда? - карие глаза удивленно смотрят на девушку, и она приподымается, садясь на колени, и смотрит на брюнетку, нежно взяв её лицо в ладони.
- Реджина, ты мой лучший друг, – её улыбка такая яркая, что освещающий комнату ночник меркнет в сравнении с ней. Миллс хочет отвернуться, чтоб скрыть собственное смущение, но она не может не смотреть на сияющую Эмму. – Ты больше, чем друг, и с тех пор, как я это поняла, я почти ни о чем другом и не думаю.
Реджина испытывающе смотрит в зелёные глаза, ища намёк на ложь, но, не найдя ничего, кроме искренности, приподнимается и крепко целует Эмму, обнимает её и прижимает к себе, лаская загорелую спину.
Эмма не может сдержать стон, когда колено Реджины случайно упирается между её разведенных бедер, задевая возбужденную плоть. Она покрывает поцелуями смуглую шею брюнетки и сгибает колено, повторяя позу Реджины. Комната наполняется хриплыми, рваными стонами.
Реджина обвивает девушку ногой и с неожиданной для нее силой переворачивает, меняя их местами. Эмма удивлённо ахает, но Миллс только усмехается в ответ и медленно поднимает белую майку, легко пробегая пальцами по загорелому животу. Крепкие мышцы пресса напрягаются под этими дразнящими прикосновениями. Пальцы замирают, дойдя до груди, но не коснувшись её. Эмма нетерпеливо стонет и выдыхает:
- Реджина.
Её имя срывается с губ Эммы тихим шепотом, просьбой, молитвой, обещанием.
Когда Реджина проснулась, у неё болезненно ныло внизу живота, и было тяжело на сердце. Не в первый раз она прокляла себя за то, что в их с Эммой последнюю неделю они не решились зайти дальше поцелуев. Но, признаться, после таких снов больше всего её мучило даже не физическое желание. Она просто хотела обнимать Эмму, чувствовать её рядом, знать, что она здесь.
В день, когда Реджина усыновила Генри, она точно знала, что одиноким рождественским вечерам, в которых было много яичного коктейля и слишком много размышлений на тему того, что прошел ещё один год, а она снова одна, пришел конец. Но это Рождество опять принесло с собой ощущение пустоты – уже не только для неё, но и для Генри. Пустоты, которую точно смог бы заполнить один её знакомый белокурый солдат.
Перед рождеством мать с сыном были очень заняты, украшая дом. В их первый совместный праздник Реджина убедилась, что, хотя настоящие ёлки восхитительно пахнут, она предпочитает искусственное дерево. К этому выводу её подтолкнула склонность Генри тянуться к сверкающим гирляндам. Малыш постоянно кололся и царапался об иголки, а если не царапался, то пытался ободрать и сжевать хвою с нижних веток.
К тому же, было весело вместе собирать и наряжать ёлку. Генри смешил Реджину, играя с искусственным снегом, как котёнок с клубком.
Потом была ежегодная вечеринка в Ратуше, на которой мэр Миллс героически выдержала фотосессию, устроенную Сидни, а Генри, пользуясь тем, что мама занята, увлеченно таскал со стола пряники. Реджина даже извинилась перед Тиной Белл, одетой рождественским эльфом. Когда она подошла, воспитательница тепло ей улыбнулась. Чуть позже Реджина услышала, как Тина рассказывала об этом Руби, добавив, что Рождественские чудеса и правда случаются. В другой раз Реджина непременно сделала бы им замечание, но сейчас брюнетка просто насмешливо закатила глаза и не стала вмешиваться.
Время пролетело и наступил сочельник. Вечером Реджина битых полчаса гонялась за Генри по дому, пытаясь уложить сына спать. Одетый в пижаму малыш с тапочками-оленями на ногах катался по натёртому паркету, ловко увертываясь от мамы. В конце концов, он со смехом взбежал по лестнице и, влетев в мамину спальню, прыгнул в кровать. Когда слегка запыхавшаяся Реджина вошла в комнату, он уже лежал под одеялом с самой невинной улыбкой на лице.
- Сегодня ночью к нам придет Санта, – взволнованно прошептал он.
- Санта придет, только если ты заснёшь, – мягко сказала Реджина, ложась рядом. Она поняла, что уговорить Генри спать в своей комнате сегодня не удастся. Да и кто знает, как быстро он вырастет и устанет быть Маминым лучшайшим другом? Нужно проводить с ним время, пока это возможно.
Мальчик улыбнулся и, закрыв глаза, обнял её за шею:
- Я хорошо себя вёл, мамочка?
Реджина поцеловала его в лоб, гладя по спине:
- Ты самый лучший, солнышко.
* * *
Это рождество не принесло Генри радости, и сердце Реджины было просто разбито, когда она поняла, почему.
Как всякий нормальный ребенок рождественским утром Генри проснулся на рассвете, и Реджине стоило больших усилий уговорить его поспать еще часок. Конечно, малыш не смог заснуть, но, по крайней мере, еще сорок пять минут пролежал тихо и почти неподвижно. В конце концов, Реджина сжалилась над ним, и они спустились посмотреть, какие подарки положил ночью под ёлку Санта.
Некоторое время они были заняты, мальчишка увлечено потрошил коробки и ел печенье с изюмом, а женщина незаметно фотографировала его. Но когда все подарки были разобраны, Генри продолжил что-то искать.
- Генри, что ты ищешь? – Реджина поставила глиняный отпечаток ладошки сына на столик.
- Не могу найти, – пробормотал малыш, падая на живот, чтоб заглянуть под диван.
- Что не можешь найти, дорогой?
- Мой подарок, – подойдя к камину, Генри попытался заглянуть в дымоход.
- Больше Санта ничего не принёс, – озадачено сказала Реджина. Она была уверена, что ничего не забыла из его списка.
- Нет! – топнул ногой мальчик и побежал обратно к дереву.
- Генри, – неодобрительно сказала Реджина, подходя к сыну, и наклоняясь к нему. Он надулся и, судя потому, как задрожала нижняя губа, уже готов был заплакать, – было бы нечестно, если б Санта всё подарки оставил тебе, правда?
- Но я хорошо себя вё-о-о-ол, – последнее слово перешло в плач, и Генри бросился матери на шею.
Она тут же обняла его и, взяв на руки, пошла к дивану. Присев, она усадила плачущего ребенка к себе на колени. Подняв воротник пижамы, Генри уткнулся в него лицом.
- Я знаю, что ты хорошо себя вёл, но иногда Санта не может принести нам всё, что мы хотим.
- Но я-а-а же так хотел, – всхлипнул малыш, вытирая слёзы.
- Что ты хотел, родной?
- Чтоб он привез Эмму! – слёзы потоком хлынули из глаз, и Генри уткнулся в шею Реджины.
Брюнетка не смогла ничего сказать, когда услышала это. Она обняла сына, гладя его по спине, прижавшись щекой к его затылку. Она могла бы сказать, что дядя Август скоро приедет к ним в гости, и что Рекс-старший теперь женатый дракон, и миссис Рекс будет ждать его, как они с Генри ждут Эмму, или что ночью выпал снег. Но она знала, ничто не заменит ему Эмму в этот день.
- Я тоже, солнышко, – тихо прошептала Реджина, – я тоже.
* * *
Немного успокоившись, Генри убежал в свою комнату и скоро спустился, пряча руки за спиной. Обычно живой и энергичный, он явно смущался, протягивая Реджине двух вырезанных из бумаги ангелочков с голубыми крылышками и петельками за спиной, за которые их можно было повесить на ёлку. Один был с короткими темными волосами, второй с желтыми локонами. Над головами у кукол были нимбы из золотой фольги. Не нужно было быть гением, чтоб понять, кому какой ангелочек предназначался. Реджина счастливо улыбнулась, чувствуя, как к глазам подступают слёзы, и пообещала, что они обязательно отдадут Эмме её подарок, когда она приедет домой.
Время до обеда они провели, играя с новыми игрушками Генри, а после обеда, явно слишком обильного для семьи из двух человек, сели смотреть «Дом Микки». За время просмотра они съели по две порции шоколадного пломбира. Реджина постоянно теребила свой кулон, ну, то есть, кулон Эммы. В голову ей пришло, что такое поведение для неё – непозволительное ребячество, да и вообще разрыв шаблона, но Реджина отогнала эти мысли, зачерпнув побольше мороженого ложкой. А потом они с Генри пошли показывать миссис Рекс дом.
Время до обеда они провели, играя с новыми игрушками Генри, а после обеда, явно слишком обильного для семьи из двух человек, сели смотреть «Дом Микки». За время просмотра они съели по две порции шоколадного пломбира. Реджина постоянно теребила свой кулон, ну, то есть, кулон Эммы. В голову ей пришло, что такое поведение для неё – непозволительное ребячество, да и вообще разрыв шаблона, но Реджина отогнала эти мысли, зачерпнув побольше мороженого ложкой. А потом они с Генри пошли показывать миссис Рекс дом.
Даже сейчас, два дня спустя, у Реджины всё еще было ощущение, что праздники проходят не так, как нужно. Она послала Эмме рождественский подарок несколько недель назад, и теперь ожидание просто сводило её с ума. Вытаскивая себя из кровати, брюнетка думала о том, что сегодня нужно сделать перед приездом Августа. Брат Эммы обещал приехать послезавтра.
Она заглянула в комнату сына. Обнимая драконью семейку, он крепко спал, раскрывшись и свесив ногу с кровати. Решив не будить его, Реджина приняла душ и оделась в леггинсы и удобный свитер.
Через час гостиная и кухня были убраны, и когда сонный Генри спустился, он обнаружил маму сидящей на корточках перед холодильником. Малыш быстро забрался к ней на спину и обняв за шею, уткнулся в плечо. Кажется, он готов был опять заснуть.
- Доброе утро, маленький принц, – Реджина выпрямилась и осторожно взяла его на руки – Хорошо спал?
Мальчик нахмурился и протянул ей игрушку:
- Миссис Рекс приснился кошмар.
- Ох, – чуть нахмурилась в ответ брюнетка, – какой?
- Она скучает по Рексу.
Реджина улыбнулась и легко поцеловала миссис Рекс в плюшевый лоб:
- Но ты ведь обнял её чтобы успокоить?
Генри серьезно кивнул.
- Пока она с тобой и Рекси-младшим, она будет в порядке.
Генри снова кивнул и звонко чмокнул маму в щеку. Вывернувшись из её рук, он понесся в ванную. Естественно, он попытается почистить дракону зубы, но, в общем, его игрушки переживали вещи и похуже.
Реджина пошла следом за сыном, чтоб предотвратить возможные неприятности, но тут телефон зазвонил, отвлекая её.
Заглянув в ванную, Реджина убедилась, что Генри уже чистит миссис Рекс зубы, к счастью, забыв намазать щетку пастой. Войдя в кабинет, Миллс подняла трубку радиотелефона.
Она ахнула, и почувствовала, как что-то обрывается в животе, когда в трубке раздался голос, который она мечтала услышать несколько долгих недель:
- Эй.
Глава 14
- Эй.
Голос Реджины застрял в горле, когда она услышала робкий, почти застенчивый голос Эммы, но каким-то чудом или, скорее, благодаря её настойчивости и силе воли женщине удалось заставить голосовые связки работать:
- Прости меня.
Слова вылетели сами собой. Реджина так отчаянно ждала этого разговора, так много хотела сказать, но теперь, когда она услышала родной голос, все слова вдруг исчезли, и, взволнованная, она смогла только повторить, заикаясь:
- Я… я так сожалею, Эм.
- Я знаю, – ответила Эмма мягко, – твои письма и посылки уже всё сказали за тебя. Наши почтовики собрали их все в одну кучу, и я получила всё разом, почти к празднику.
Брюнетка нервно усмехнулась, всё еще неуверенная, всё ли у них в порядке.
- Я даже не знаю, то ли это гениально, то ли просто жестоко.
- Так получилось. Просто мы вернулись в лагерь только прошлой ночью.
Реджина прижала руку к груди, пытаясь удержаться и не забросать Свон вопросами.
- Ты в порядке? – и хотя Миллс очень старалась, всё же ей не удалось до конца скрыть появившееся в голосе напряжение.
- Теперь да, – услышав это, Реджина улыбнулась и облегченно выдохнув, опустила руку, опираясь на стол. Она хотела заговорить снова, но Эмма быстро перебила её:
- И ты меня прости.
Реджина, прищурившись, покачала головой:
- За что?
- Я не должна была бросать трубку.
- Я думала, связь оборвалась, – призналась брюнетка.
Эмма виновато усмехнулась:
- Можно, мы притворимся, что так оно и было?
- Тебе не нужно извиняться, Эмма. Я понимаю, что со мной сложно было разговаривать, – Задумчиво наклонив голову, Миллс добавила. – Я сделала бы то же самое.
Блондинка рассмеялась, на этот раз веселее, последняя фраза Реджины позабавила её. Когда смех смолк, между женщинами повисло недолгое уютное молчание.
- С Рождеством, – девушка прошептала эту фразу так тихо, будто рисковала жизнью, раскрывая Реджине самую большую и страшную государственную тайну.
- С Рождеством, Эмма, – Реджина подошла к кожаному дивану, размышляя над тем, что чуть больше полугода назад на этом диване сидела Эмма, неожиданно материализовавшаяся в Сторибруке и в жизни семьи Миллсов. – Значит, ты вернулась прошлой ночью?
- Да, – откликнулась блондинка, – у нашего отряда выдалось не самое снежное Рождество.
- Мне жаль, – почти виновато ответила Реджина. Кажется, раз начав извиняться, она готова была извиниться по любому поводу.
- Да ладно, у меня и похуже бывало. В последний год жизни с Джонсонами на Рождество случился буран, и в доме вырубило свет и отопление. Так что праздник мы провели, клацая зубами от холода. Меня прямо так и подмывало спросить, случилось ли это по Божьей воле.
Реджина нахмурилась, услышав это. Ей захотелось, чтобы в жизни блондинки отныне были только счастливые рождественские праздники.
- Дома тебя ждёт индейка, – почти смущенно сказала она.
- Не дразни меня, – простонала девушка.
Миллс засмеялась. Груз терзавшей её вины становился все легче с каждой секундой разговора с той, кто так много для неё значил.
- Было здорово приехать и обнаружить, что меня ждут какао и новые фотографии. Ты сшила Генри костюм эльфа?
- Да, он постоянно крутился, пока я снимала мерки. Кстати, угадай, кто приготовил тебе подарок?
- Ну, если это не мэр Сторибрука, то я даже не знаю, – пошутила Эмма. – Он правда приготовил мне подарок?
- Но это должен был быть сюрприз.
- Сохранишь его, пока я не вернусь? – с надеждой спросила Свон.
- Ну, конечно, – серьёзно пообещала Реджина. – У тебя есть время, чтоб поговорить с Генри?
- Я копила на разговор с ним.
Брюнетка улыбнулась и встала с дивана, прижимая трубку плечом, будто стараясь хоть немного приблизиться к Эмме. Придя в игровую, она заглянула внутрь, Генри сидел за маленьким столиком в компании семьи Рекс и морской черепахи. Реджина позвала сына и, когда он подбежал к ней, присела на корточки, чуть приобняв, и протянула ему трубку, включив громкую связь.
Раздался шум помех, а потом в динамике прозвучало:
- Эй, пацан.
- Эмма! – Генри, подпрыгивая, вцепился в трубку в руках Реджины. Брюнетка покачнулась и, решив сжалиться над собственными коленями, присела на пороге комнаты по-турецки, усадив малыша к себе на руки.
- Эмма, ты тут? – радостно завопил Генри, и Реджина услышала смешок, представив, как девушка с улыбкой качает головой, запустив пальцы в волосы.
- Нет, пацан, я еще на работе.
Мальчик тут же надулся:
- Почему? Когда ты приедешь домой? Я сделал для тебя подарок.
- Да, я знаю.
- Это сюрприз, – серьёзно сказал Генри.
- Мне не терпится его увидеть, – младший Миллс остался доволен этим ответом, а у его матери сжалось сердце, когда она услышала, как вздрогнул голос солдата от наполнявших его счастья и тоски. Ей действительно не терпелось увидеть подарок Генри.
- К нам приедет дядя Август, – сообщил Генри.
- Да? – удивленно переспросила Эмма.
- Я пригласила его к нам на праздники, – пояснила Реджина, – он обещал приехать через пару дней.
- Везунчик, он будет тусить с самым крутым ребенком в Сторибруке.
- Не переживай, солдат, – быстро перебила Миллс, услышав, что тоска в голосе Эммы зазвучала ещё отчётливее. – Когда приедешь домой, Генри будет полностью в твоём распоряжении, можете даже совсем про меня забыть, – пошутила она.
Эмма фыркнула в ответ, фраза, сказанная Реджиной, ощутимо подняла ей настроение:
- Забыть про тебя? Это невозможно.
Реджина залилась румянцем и крепче обняла Генри, ей просто необходимо было с кем-то разделить наполнявшую её радость.