- Хорошо, – довольно ответила она.
- Санта принес вам с мамочкой хорошие подарки?
Генри еще немного поболтал с Эммой и даже без разрешения схватил видеокамеру, чтобы показать или, вернее, дать ей послушать запись, сделанную Реджиной на рождественском концерте в садике, на котором его группа пела «Must Be Santa».
Брюнетке стоило большого труда уговорить трёхлетнего малыша попрощаться с Эммой. Ей удалось это сделать, только пообещав, что скоро девушка снова позвонит, и они смогут ещё поговорить. Эмма, в свою очередь, пообещала, что, когда она приедет, они пойдут кататься на коньках, и лепить снеговиков, и рисовать снежных ангелов. В трубке прозвучало грустное «Пока», и Генри, передав трубку маме, помчался обратно к столу, чтоб сообщить миссис Рекс и Младшему, что папочка любит их и передаёт привет.
Реджина ушла обратно в кабинет и, присев на диван, вздохнула, предчувствуя, что, как бы сильно ей не хотелось остановить время, всё же и ей скоро придется попрощаться с солдатом до следующего звонка.
- Как ты? – спросила девушка.
Брюнетка положила голову на спинку дивана и кивнула:
- Честно? Я с ума сходила, боясь, что оттолкнула тебя. И учитывая сценарии развития событий, возникавшие в моей голове, я очень ценю, что ты позвонила. - Эмма усмехнулась радостно и даже гордо:
- Если упростить, могу ли я сделать вывод, что ты скучаешь по мне?
- Очень.
Настала очередь Эммы покраснеть. Реджина поняла это, когда Свон закашлялась, пытаясь скрыть смущение. Даже находясь за тысячи миль, Реджина могла заставить сердце блондинки трепетать от счастья. На пару секунд в трубке повисла тишина, и Эмма ответила:
- Я тоже по тебе скучаю.
- Ты… - брюнетка прочистила горло, пытаясь заставить себя задать мучавший её вопрос. В юности, когда душа у неё была нараспашку, это не составило бы труда, но теперь она слишком боялась услышать ответ. – Ты всё ещё злишься на меня?
Солдат усмехнулся в ответ, но поспешил успокоить женщину:
- У нас всё хорошо.
- Нам всё еще нужно поговорить.
- Только поговорить?
Миллс закатила глаза, услышав намёк. Если бы блондинка была рядом, она, произнося эту фразу, многозначительно улыбнулась бы, поигрывая бровями. Реджина усмехнулась, представив это, и игриво пожала плечами:
- Ну, думаю, мы могли бы заняться и чем-нибудь поинтереснее. Но да, нам правда нужно поговорить, – серьёзно добавила она.
- Хорошо, – с готовностью уступила Эмма. – Но после этого…
Реджина расхохоталась. И хотя она понимала, что нехорошо так дразнить девушку, да и саму себя, удовольствие от этой маленькой игры в кошки-мышки было слишком велико, особенно если учесть, как давно она не обнимала Эмму, как давно с ней не разговаривала.
- Я вся твоя, – хрипло выдохнула брюнетка, и им обеим потребовалось полминуты, чтоб осмыслить эту фразу и смысл, вложенный в неё Реджиной.
- А я твоя, – серьёзно сказала Эмма со всей искренностью, на какую была способна. – Эй, можешь кое-что для меня сделать? – спросила она, внезапно понизив голос.
- Конечно.
- Если вдруг кто-то спросит, Генри – мой крестник, верно?
Реджина прищурилась, думая, что ослышалась, но нет, помех в трубке почти не было. В жизнерадостном голосе блондинки она расслышала еле заметные нотки страха, и это заставило Миллс моментально напрячься:
- Конечно же он твой крестник. А иначе почему еще он зовет тебя по имени, а Августа называет дядей?
Свон облегченно выдохнула и усмехнулась:
- Видимо, я успела безнадежно уронить свой авторитет в его глазах.
- На самом деле, совсем наоборот, – Реджина нахмурилась и настойчиво спросила. – Эмма, тебя кто-то беспокоит?
Эмма помолчала полсекунды и ответила, пробиваясь через треск в трубке:
- Нет… Ничего такого, с чем я бы не справилась, клянусь.
Реджина прикусила губу. Она не поверила Эмме, но доверяла ей. А что ей еще оставалось?
- Сколько ты еще там пробудешь?
- Наверное, несколько месяцев.
Миллс не смогла сдержать разочарованный стон.
- Эй… - Эмма перебила её, не дав заговорить, – ты оглянуться не успеешь, как я вернусь.
* * *
Декабрь 30, 2004. Сторибрук, Мэн
Сгибаясь под весом Августа, опирающегося на её плечи, Реджина с трудом открыла дверь. Когда утром они с Генри и Августом собирались на каток, чтобы мальчик смог показать дяде Августу, как он «очень-преочень быстро» катается, Миллс не предполагала, что всё закончится тем, что ей придётся тащить на себе раненого солдата, пока её плачущий сын будет идти следом, волоча коньки за собой. Оказалось, что Генри катается не так хорошо, как думает: объезжая каток в очередной раз, он потерял равновесие и врезался в протез Августа.
Реджине, к её собственному удивлению, удалось перетащить Бута с катка к машине и из машины к особняку. Непонятно, было ли это действие адреналина или те видеокурсы по йоге, которые она смотрела вечерами, когда Генри засыпал, оказались полезными, но, как бы то ни было, брюнетке удалось практически внести тяжелого Августа в прихожую.
Мужчина всеми силами пытался не показать, как ему больно. Но по его сбившемуся дыханию и тихому шипению сквозь сжатые зубы, по тому, как он впился пальцами в её плечо, Реджина понимала, что ему, должно быть, очень больно.
- Осторожно, – Реджина мягко убрала его руку с плеча, чтоб помочь подняться по лестнице. Бут, разумеется, не послушал её, и, слишком понадеявшись на свои силы, преодолев первые несколько ступеней, со стоном рухнул вниз. Зарычав, он перевернулся и сел.
- Я же сказала: осторожнее, – покачав головой, Реджина повернулась к плачущему Генри, чтоб обнять, но мальчик не позволил. Бросив коньки на пол, он стоял, беспомощно опустив руки, и сквозь слёзы грустно смотрел на Августа.
Сделав пару глубоких вдохов и вытянув протез, мужчина вымученно улыбнулся:
- Ты правда очень-преочень быстро катаешься.
Пристыженный и испуганный, Генри спрятался за Реджину, уткнувшись заплаканным лицом в её ногу. В своем зимнем комбинезоне он походил на плачущего синего зефирного человечка.
- Дядя Август, прости-и-и, – протянул он.
Август протянул руки к Генри, но малыш не двинулся с места. Двоим взрослым понадобилось немало сил и уговоров, чтоб убедить его подойти к Августу. Наконец, Генри выглянул из-за маминой спины и, подбежав к Августу, обнял его, заплакав ещё громче.
- Ты не виноват, пацан. Это мой жесткий диск не вовремя начал шалить, и я поэтому упал.
- Правда? – с надеждой глянул на него Генри, шмыгая носом.
- Ага, мне просто надо пройти техосмотр и смазать винтики, – Август похлопал Генри по спине и, легонько подтолкнув, спросил. – Слушай, а у нас ещё осталось мороженое? Ну, то самое, которое мы ели тайком от твоей мамы?
Взволнованный и успокоившийся мальчик убежал на кухню, не заметив, как нахмурилась мама. Как только он выбежал из комнаты, Август позволил себе страдальчески скривиться, торопливо закатывая джинсовую штанину, зацепившуюся за протез. Культя была красной и покрытой синяками.
- Август, мне так жаль, – Реджина присела на корточки, осматривая повреждения, но не решаясь прикоснуться.
- Всё нормально, – процедил Август сквозь сжатые от боли зубы, массируя ногу. – Пацаненок костлявый, даже несмотря на сто одежек.
Женщина озабочено нахмурилась, глядя на его ногу. Кажется, синяки еще не скоро сойдут.
- Эмм… Части заклинило? – неуверенно спросила она.
Август добродушно усмехнулся. Боль потихоньку отступала, и его мальчишеское очарование возвращалось к нему.
- Знаешь, я понимаю, что Генри в своей уверенности очень убедителен, но я всё-таки не киборг, – он поднял голову и, глядя в потолок, задумчиво добавил. – Ну, по крайней мере, на носителе меня запрограммировали так говорить.
Реджина закатила глаза. Комментарий Августа не дал ей смутиться из-за собственного невежества.
- Я всё ещё думаю, что тебе надо в больницу.
- Я в порядке, – фыркнул Бут, хватаясь рукой за стену, чтоб встать.
- Ты упал на лёд, а сверху на тебя упал трёхлетний ребенок. Думаю, ты не в порядке.
- Ему почти четыре, кстати, – кряхтя, возразил мужчина.
- Кстати, если тебя это волнует, я не собираюсь говорить Эмме, что Генри тебя побил. Можешь спокойно спать по ночам.
- Ему почти четыре, кстати, – кряхтя, возразил мужчина.
- Кстати, если тебя это волнует, я не собираюсь говорить Эмме, что Генри тебя побил. Можешь спокойно спать по ночам.
Август наклонил голову, собираясь ответить, но ничего не сказал, сосредоточившись на том, чтоб выпрямиться.
- Ты вчера тоже стонал, – отметила Реджина, глядя, как он медленно подымается, опершись спиной на стену.
- Я не стонал, – упрямо возразил Август и зажмурился, резко выпрямляясь. Закусив губу, он сбежал по ступеням вниз, но от резкого движения покачнулся и врезался в столик, стоящий в прихожей.
- Боже! – вскрикнул Август. Но, когда Реджина подбежав к нему и схватила за руку, чтоб помочь подняться, Бут вырвался, резко бросив. – Я в порядке!
Брюнетка отступила на шаг, недоуменно вздёрнув бровь. Августу стало неловко, и он повторил уже гораздо мягче:
- Я в порядке, – положив руку на колено, он выпрямил протез, – он просто туговат.
- Ты должен его проверить! – в голосе Реджины явно зазвучали мэрские интонации.
- Вот Эмма приедет, ею и будешь командовать, а не мной, – откликнулся мужчина. Реджина закатила глаза, глядя, как Август, осторожно ступая, идет на кухню, где Генри уже вовсю гремел посудой. Бут заметно хромал.
- Видишь? Работает, как новенький.
- Ты такой же упрямый, как твоя сестра, – хмыкнула Реджина, наконец, снимая пальто и подбирая вещи, разбросанные Генри.
- Ага, а ещё я гораздо симпатичнее.
- Не сказала бы, – насмешливо фыркнула Миллс.
- Генри, добавь бананы и шоколадный соус! – крикнул Август, подходя к кухне.
- Ладно!
Реджина застонала, потирая лоб, чтоб унять подступающую головную боль.
- Напомни мне, почему я тебя пригласила? – пошутила она.
- Потому что я привёз Генри крутой рождественский подарок?
- Ты привез ему доску с солнечным парусом. Теперь он вполне убедился, что он Джим Хокинс и, похоже, никогда не подстрижется.
- Это всего лишь самокат,с мачтой, закрепленной на руле. Вряд ли тебе есть, о чем беспокоиться, – возразил он, входя на кухню. Там они обнаружили, что Генри стоит перед открытой дверцей морозилки и увлеченно поливает мороженое шоколадным соусом. Бутылка уже была пуста, по крайней мере, на четверть, а пол возле холодильника украшали пятна шоколада.
- О, боже мой! – только и смогла выдохнуть Реджина. Заметив её, Генри поднял голову и радостно улыбнулся.
- Ой, - Август озадачено поскрёб затылок, – ну, я это съем.
- И всё уберешь, – проворчала Реджина, сердито стукнув его в плечо.
- Ай, – вскрикнул Бут, потирая руку. – Господи, Миллсы, вы чего такие злые сегодня, а?
* * *
Январь 1, 2005. Сторибрук, Мэн
Помимо дня рождения/прощальной вечеринки Эммы и дней рождения Генри Реджина не могла припомнить, когда она принимала в доме кого-то, кроме членов городского совета, встречи с которыми носили чисто деловой характер. Но, как ни странно, прошлой ночью у неё дома была вечеринка с теми же гостями, которые вместе с семьёй Миллсов праздновали день рождения Эммы. В последнюю минуту к ним присоединились Кэтрин и бабуля Лукас. Может быть, так случилось, потому что приехал Август, а может, Реджина, наконец, понемногу училась не ограничивать свою жизнь одной только работой, как бы то ни было, Новый Год они встретили все вместе, в особняке на Миффлин-стрит.
Играла музыка, и они выпивали и дружелюбно общались, желая друг другу счастливого нового года, по телевизору шла прямая трансляция с Таймс-сквер.
Всё началось с того, что Август предложил пригласить Руби, сказав, что хотел бы отпраздновать новый год с ней. Реджина занервничала, вечная закрытость мэра давала о себе знать. Она понятия не имела, как Августу удалось уговорить её устроить вечеринку. Но ему это удалось, и после второго бокала вина, глядя на дружелюбных и весёлых гостей, Реджина поняла, что больше не смотрит на них, как на просто горожан или соседей. Они были странной компанией: мэр города, воспитательница, владелицы кафе, психотерапевт со своей собакой и раненный бывший солдат, брат её возлюбленной. Но с ними праздники были точно приятней. Они её друзья.
Друзья. Реджина усмехнулась, думая об этом. Она сидела в гостиной на диване с чашкой кофе в руках, по полу был разбросан оставшийся с вечера мусор. Ничего, убрать можно будет позже. Конечно, раньше Реджина ни за что не оставила бы последствия вечеринки неубранными на ночь, но в ней что-то изменилось. В теле ощущалась усталость после почти бессонной ночи, но она была счастлива. Может, чувствовала себя более живой. Чувствовала себя просто по-другому.
Эмма гордилась бы ей, узнав, что Реджина смогла, наконец, принять чью-то дружбу. Оказывается, все эти люди всегда были готовы с ней дружить.
Проснувшись утром с лёгкой головной болью, Реджина повернулась к пустой половине кровати. Она тосковала по блондинке, ставшей неотъемлемой частью её жизни. Достав из тумбочки письма Эммы, Миллс спустилась в гостиную. Пускай её девушка и далеко, они всё равно могут встретить новый год вдвоём. В каком-то смысле.
Реджина нежно улыбалась, перечитывая письмо, в котором Эмма рассказывала ей, что хочет объехать всю страну. Спать в машине и собрать коллекцию брелоков из каждого штата. Учитывая историю Эммы, такая мечта была почти иронией, но Реджина находила это очаровательным. Эмма Свон была мечтателем и, что еще важнее, совершенно не могла сидеть на месте, даже когда хотела. И брюнетка точно знала, что Эмма хотела этого. Найти своё место. Девушка мечтала о приключениях, хотела посмотреть мир, встретить разных людей, но больше всего ей хотелось обрести дом, в который можно вернуться из путешествия. Знала ли Свон, что стала частью Сторибрука, частью жизни Миллсов с того самого момента, когда первое письмо из городка в штате Мэн было отослано в форт Беннинг? Наверное, это сумасшествие, и всё слишком быстро, и слишком сильно, но это так.
И Реджина тоскует по ней почти яростно.
- Ты чего так рано вскочила? – заспанный Август стоял в дверях гостиной, одетый в толстовку с эмблемой Массачусетского технологического института, Реджина даже предположить не могла, где он её взял. Парень тяжело опирался на костыль, и это выглядело странно, но, опустив взгляд, брюнетка заметила, что Бут снял протез на ночь.
- Нужно давать ноге дышать, – пояснил Август, подходя к ней и садясь рядом. – Спрашиваю ещё раз, чего не спишь?
- Не все страдают похмельем, – ответила Реджина, насмешливо глядя на него, и притянула пачку писем ближе.
- Боже, Эмма не шутит, называя тебя совершенством, да?
Миллс усмехнулась и ничего не ответила, заливаясь довольным румянцем.
- Кстати, я так и не провёл с тобой воспитательную беседу, которая полагается всем примерным старшим братьям, – Август отодвинулся в угол дивана и аккуратно вытянул ногу на подушку.
Реджина насмешливо вздернула бровь:
- Что, если обижу твою маленькую сестрёнку, мне несладко придётся?
- У меня есть высокопоставленные друзья, – с серьёзным видом пожал плечами Август.
- Вольно, боец, – Миллс похлопала его по колену. – Я не собираюсь делать ей больно.
- Знаю, – кивнул он. – Поэтому вы друг другу и подходите.
Женщина резко сглотнула, подтягивая колени к груди. Для мэра Сторибрука движение было нехарактерным, но для Реджины, которой трудно было скрывать эмоции, такая поза была привычной, выдававшей тревогу и попытку успокоиться и защититься.
- Это глупо, да, что я так к ней отношусь и так остро чувствую, хотя мы всего месяц были вместе?
- Не обязательно быть рядом, чтоб чувствовать связь, – фыркнул Август. – И я бы сказал, что ваша связь, романтическая или нет, неважно, зародилась в тот самый день, когда она ответила на твоё первое письмо.
Реджина задумалась над его словами, хотя, в этом не было необходимости. Она уже знала, что мужчина прав. Каждый день, проведенный вдали от Эммы, заставлял Реджину анализировать их отношения. Прошлый опыт научил её быть осторожной, использовать людей, чтоб не позволить использовать себя, но все эти размышления заканчивались тем, что она скучала по блондинке всё больше.
Уткнувшись лицом в колени, она вздохнула и опустила ноги на пол. Когда Реджина повернулась к Августу, её лицо было спокойно, и маска сдержанного мэра была уже наготове:
- Как я заметила, вы с Руби легли спать последними.