- Он хороший, только прожорливый, – пояснила Эмма, – не смотри, что он такой тощий. Это животное слопает твои хлопья, стоит тебе только отойти к холодильнику за молоком.
- Но котам нельзя хлопья.
Эмма повернулась и совершенно серьёзно посмотрела на Реджину:
- Я знаю.
Она ушла в спальню, чтоб уложить Генри в кровать[9], а вернувшись, кивнула на красовавшееся на бежевом ковре гостиной, оранжевое пятно:
- Это он сделал.
Брюнетка снова поморщилась:
- Почему оно оранжевое?
- Понятия не имею, – мрачно откликнулась девушка. – Я всё перепробовала, но не смогла его вывести.
- Засыпь содой.
Эмма усмехнулась:
- Братец два дня не давал мне вам позвонить. Вот ему и расплата, пусть сам разбирается.
Миллс рассмеялась, одобрительно кивнув:
- Мне нравится ход твоих мыслей, солдат.
Сняв пальто, Реджина подкатила чемодан к дверце шкафа. Легкая улыбка украсила её губы, когда, открыв его, она увидела висящий на плечиках свежевыстиранный, но порядком потрепанный мундир Эммы. Реджина провела пальцами по шеврону на рукаве, потом по всему кителю. Локти были изношенны сильнее всего и порваны, несмотря на двойную подкладку, кое-где остались пятна, и женщина даже не хотела знать, откуда они.
Сильные руки обвились вокруг её талии, когда Эмма, довольно вздохнув, крепко обняла Реджину со спины. Теплое дыхание щекотало ухо, и брюнетка тихо хихикнула.
- Я действительно по тебе скучала, – прошептала Эмма.
Быстро повесив пальто, Реджина накрыла руки девушки своими, откидывая голову ей на плечо. Склонившись к смуглой шее, блондинка скользнула по ней губами. Реджина накрыла ладонью затылок Эммы и, зарывшись пальцами в распушенные локоны, прижала её к себе:
- Я тоже по тебе скучала.
В тишине комнаты, нарушаемой только сигналами машин на улице, шумом ветра, доносящимся из приоткрытого окна, и приглушенным говором соседей на балконе этажом выше, женщины начали покачиваться, прижавшись друг к другу так тесно, что их дыхание смешивалось. Городской шум был их симфонией, а движения подсказывали сердца.
Не прекращая танца, не разрывая объятий, они прошли в гостиную. Эмма делала шаг, и Реджина следовала за ней. Реджина чуть сжимала пальцы, запутавшиеся в золотых волосах, и Эмма еще крепче обнимала её, легонько лаская пальцами кожу между поясом брюк и слегка приподнявшейся блузкой.
Удовлетворенно вздохнув, Реджина поудобнее устроила голову на плече Эммы, еще больше открывая шею. Расценив это как приглашение, блондинка нежно коснулась мягкой кожи, оставляя поцелуй, чувствуя, как часто бьётся пульс брюнетки, ускоряясь в ожидании большего. Губы неторопливо изучают гладкую кожу, следуя по контурам вен. Дорожка поцелуев спускается к плечу и поднимается обратно, заканчиваясь за ухом.
Реджине щекотно, и она тихо смеется, пытаясь отстраниться и одновременно прижаться еще ближе. Эмма нежно целует ухо, и с накрашенных красной помадой губ срывается тихий хриплый стон. Блондинка довольно улыбается, слыша его, и легко обводит мочку языком. Следующий за этим стон звучит чуть громче и отчетливей.
- По этому я тоже скучала, – прошептала Эмма, оставив еще один поцелуй за ухом, невесомо пробегая кончиками пальцев по руке Реджины к ладони, лежавшей на затылке.
- Мы никогда этого не делали, – хрипло выдохнула брюнетка.
Пальцы замерли, не прикоснувшись к запястью, и Эмма, немного отклонившись назад, чтоб освободить волосы, быстрым движением развернула Реджину лицом к себе. Блондинка взяла её за руку, сплетая пальцы в замок, а вторую руку Миллс неторопливо положила себе на плечо, обнимая женщину за талию, при этом ни на секунду не прерывая их неожиданный танец.
- Это должно войти у нас в привычку, – сказала Эмма, когда они обе одновременно шагнули навстречу, сокращая расстояние, чтоб прислониться друг к другу лбами.
- Что именно?
- Танцевать.
- Но здесь нет музыки.
- Предыдущие двадцать минут это не было проблемой.
Отстранившись, Реджина огляделась вокруг, будто стремясь найти доказательство слов Эммы в том, что их окружало. Машины на улице продолжали сигналить, ветер немного стих, из квартиры соседей сверху доносился смех. Кота на стуле не было, теперь он сидел у открытого окна, часы на святящемся дисплее видеомагнитофона показывали 21:30. Только по этим незначительным моментам можно было убедиться, что девушка права. Пока Реджина растворялась в тёплых объятиях Эммы, вдыхая её запах, время остановилось. Брюнетка улыбнулась и, оставив на теплых губах девушки скромный мимолётный поцелуй, прижалась к ней виском.
- Ты права, это должно стать привычкой, – кивнула она.
Они разорвали объятия, только когда потерявший всякое терпение Фигаро начал бить лапой по пустой миске.
- Труба зовет, – усмехнулась Эмма и пошла на кухню, чтоб насыпать в миску корма.
- Хорошее применение армейских навыков, – поддела Реджина и, разувшись, взяла свой чемодан и пошла переодеваться в спальню. Десять минут спустя она вышла к Эмме в мешковатой футболке с надписью US ARMY и пижамных штанах. В руках женщина несла зимнюю куртку Генри, оставленную Эммой на кровати. Повесив её в шкаф, она подошла к дивану, на котором сидела блондинка. На коленях у неё дремал довольный Фигаро, а рядом, на кофейном столике, стояла пара бокалов с вином.
- Классная футболка, – ухмыльнулась Свон.
- Ну, я же не знала, что тебя увижу, правда? – слегка ощетинилась брюнетка, садясь как можно ближе к Эмме.
Диван прогнулся, и встревоженный Фигаро вскинул голову. Одарив Миллс сердитым взглядом, он встал и улёгся снова, повернувшись к ней хвостом и положив голову к Эмме на колени. Видя такую недвусмысленную демонстрацию, Реджина вопросительно вздернула бровь, а Эмма тихонько хмыкнула в ладонь, едва сдерживая свое веселье.
- Всего девять месяцев не виделись, а ты уже нашла мне замену, – притворившись обиженной, брюнетка отодвинулась и потянулась за бокалом. – Предпочесть мне кота! Ну, знаешь, у меня слов нет.
- А сама? – Эмма осторожно опустила кота на пол, получив от него укоризненный взгляд. Развернувшись, Фигаро устроился на своем законном месте, на стуле. – Может, расскажешь мне, как полгорода праздновали Новый Год у нас дома? – в тон ей отшутилась Свон.
- И вовсе не половина города, – возразила Реджина, положив ноги Эммы к себе на колени, – и вообще, это была идея Августа.
- Забавно, как этот парень всегда добивается, чего хочет.
Женщина улыбнулась, придвигаясь ближе, так что теперь Эмма полулежала, опираясь спиной на угол дивана, а Реджина тесно прижималась к ней. Девушка обняла Реджину, бездумно перебирая шелковистые темные пряди.
- У тебя волосы отросли, – тихо сказала Эмма.
Инстинктивно Реджина вытянула один локон и согласно кивнула:
- Думаю, нам с Генри обоим нужно к парикмахеру.
- Мне нравится эта длина.
Реджина покраснела.
Зарывшись пальцами в волосы брюнетки, Эмма начала мягко массировать кожу головы. Закрыв глаза, Реджина наклонилась ближе, чтоб девушке было удобнее. Осторожные круговые движения кончиками пальцев, ногти слегка надавливают на затылок. Поддавшись успокаивающим, гипнотическим прикосновениям, Миллс расслабилась и даже не заметила, в какой именно момент полностью легла на Эмму сверху. Только горячее дыхание Свон на её щеке и громкий стук сердца Эммы заставили её опомнится.
Реджина приподнялась, вынуждая Эмму прекратить массаж, и внимательно на неё посмотрела. Линии на лбу, появившиеся раньше времени, свидетельствовали о том, как много девушке уже пришлось пережить, но лучики смешливых морщинок в уголках глаз и у губ говорили, что ей удалось сохранить свой весёлый нрав, несмотря ни на что.
- Прости, – прошептала Реджина, теребя ворот её футболки, – что сорвалась на тебя по телефону.
Эмма беззаботно пожала плечами:
- Не переживай.
- Не могу, – Миллс попыталась сесть, но обнаружила, что ей не дают подняться руки блондинки, обнимающие её за талию. Не желая отпускать женщину, Эмма крепче обняла её, забросив одну ногу поверх ног Реджины. Смирившись, Реджина снова опустилась на Эмму, прижавшись к ней. – Я действительно волнуюсь за тебя. И я знаю, что ты не принимаешь поспешных решений, но когда я думаю, что что-нибудь может случиться с тобой, что я могу тебя потерять… От этой мысли я прихожу в ужас.
- Со мной ничего не случится, Реджина.
Брюнетка крепко сжала ткань футболки в пальцах в неосознанной попытке удержать Эмму так близко, как только можно, в попытке заставить её понять. Нахмурившись, Реджина подбирала слова:
- Я знаю. Знаю, что ты всегда вернёшься домой. Но я должна быть реалисткой, риск всегда есть. Твоя жизнь подвергается опасности каждый день, и я думаю, что это еще не всё… - Реджина замолчала, прикусив губу. – Что такого произошло, что тебе нужно притворяться, что Генри твой крестник?
Эмма нахмурилась, пряча глаза. Но взгляд Реджины был таким пронизывающим, таким умоляющим, что девушка не выдержала и снова посмотрела на неё.
- Тебя кто-то беспокоит? – нерешительно прошептала Миллс, зная ответ на свой вопрос, но боясь услышать его от Эммы. – Кто? – жестко добавила она, когда блондинка ничего не сказала.
- Ничего ужасного не произошло, – возразила Свон, но её голос был тихим, и она снова отвела глаза, не в силах выдержать взгляд Реджины. Она всегда умела прятать свои эмоции, но с Реджиной всё было по-другому. Ощущение тёплых объятий и что-то, зажегшееся в карих глазах, смотрящих на неё, забота, тревога, уязвимость, не давали ей сосредоточиться и полностью спрятать собственный страх. В конце концов, Эмма просто не хотела врать Реджине.
- Эмма…
Вместо ответа Свон подняла голову и неожиданно накрыла полные губы Миллс таким поцелуем, что женщины чуть не свалились с дивана, потеряв равновесие. Через пару минут Эмма отклонилась назад и, накрыв щёку брюнетки ладонью, начала поглаживать её большим пальцем. Как давно Реджина не чувствовала нежности этого прикосновения!
- Мой генерал. Он подозревает нас. Меня, по крайней мере.
- Что? – глаза Реджины широко распахнулись.
- Я не знаю, рассказал он кому-то ещё или нет, но иногда кажется, что все на меня пялятся. Даже некоторые ребята из моего взвода.
- Тебя могут за это уволить?
- Ну, пока что не уволили.
- Что можно сделать? Ты можешь доложить о его действиях кому-то, кто стоит над ним?
- Технически он не заставляет меня делать ничего такого, чего не делают остальные.
- Чего, например?
- Ничего, – под настойчивым взглядом Реджины Эмма вздохнула. – Правда. Да и вообще, он же только подозревает.
- Но его подозрения обоснованы, – резко сказала Миллс.
- Он просто гоняет меня усерднее, чем остальных. И всё.
Реджина внимательно посмотрела на блондинку, скользнув взглядом по смешливым морщинкам у губ, отмечая небольшие шрамы, украшавшие её лицо. Побелевший шрам над бровью, почти сошедший синяк на подбородке. Напрягшись, женщина отвела взгляд, в раздумье покусывая губу:
- Может, мне не нужно писать тебе так часто.
- Нет! – ладонь Эммы резко вцепилась в ткань футболки на талии, палец, ласкающий лицо Реджины, замер. – Пожалуйста, не делай этого, – в зелёных глазах отразился страх, ясно говорящий, что дело не только в том, что Эмма будет скучать по письмам Реджины.
- Я не хочу, чтоб тебе из-за меня доставалось. Не хочу, чтоб кто-то тебя обижал.
- Ты стоишь того.
Сердце Реджины растаяло, когда она услышала этот ответ. Крепче обняв девушку, она прижалась к ней лбом. Блондинка чуть подалась вперед, надеясь на поцелуй, но Милсс просто вздохнула, прошептав:
- Ты слишком много выдержала. Слишком много для тебя одной.
- В каком смысле?
- Во всех! – почти задохнулась женщина. Покачав головой, она снова попыталась сесть, утягивая Эмму за собой за воротник футболки.
Реджина хотела сказать что-то ещё, но замолчала, пытаясь осмыслить собственные слова. И хотя эта фраза была туманной и неясной, Эмма поняла, что брюнетка имела в виду. Она посмотрела во встревоженные карие глаза, и увидела в них отражение собственных чувств.
Она может её полюбить.
Любовь. Какое пугающее слово. Чувство необъятное и хрупкое, величайшая в мире загадка, но вот она у неё перед глазами. Любить кого-то – огромная ответственность. Когда держишь чьё-то сердце в руках, так легко разбить его, достаточно одного неосторожного движения, и оно превратится в осколки. Когда-то Эмма обещала себе, что никогда не доверит свое сердце первому встречному. Обещала, что будет беречь свое сердце. А еще девушка обещала, что, если появится кто-то достаточно храбрый, чтоб доверить свое сердце ей, она будет защищать его любой ценой. Потому что, если кто-то это сделает, значит, это особенный человек. А Реджина даже больше, чем просто особенная. И правда, как давно Реджина завладела её сердцем? Слишком давно, подумала Эмма. И всё же, недостаточно давно. Еще один парадокс любви, в котором она хотела разобраться. Путаница, ясная, как день. Всё и ничего.
Это любовь.
Вот, что они с Реджиной чувствуют друг к другу. Сами того не зная, они стали одной семьёй. Потому, что чувства Эммы – это не просто благодарность. Они глубже, чем просто забота и нежность. Она может любить Реджину. Она любит её. От этой мысли сердце будто резко увеличилось в размерах, но так трудно, так страшно сказать это. Все чувства, которые они не могли облечь в слова, признания, которые Эмма боялась высказать вслух, блондинка выразила единственным известным и привычным ей способом. Улыбнувшись, она нежно взяла лицо Реджины в ладони, вырывая ту из беспорядка собственных мыслей. Этот простой жест успокоил обеих.
- Эй.
Смятение в карих глазах улеглось, брюнетка прижалась к ладони Эммы, наслаждаясь прикосновением:
- Эй.
- Много выдержать – это хорошо или плохо? – осторожно уточнила девушка.
- Это непривычно, – призналась Реджина. – Но это хорошо и даже лучше.
- Хорошо, а то не хотелось бы быть единственной, кто думает, что это важно, – Эмма кивком указала на себя и Реджину.
Миллс улыбнулась, покачав головой, и потёрлась носом о нос блондинки, а потом легко поцеловала её, просто потому, что хотела это сделать, могла это сделать:
- Ты же будешь осторожна? Когда вернёшься?
- Разве я бываю неосторожна? – пошутила Эмма, заработав укоризненный взгляд. Усмехнувшись, блондинка снова легла, опершись спиной об угол дивана. – То еще второе свидание, верно?
- Кажется, кто-то обещал мне свадьбу.
- Танцы. Вино. И главное – кот. Это же лучше, чем свадьба.
- Если твои представления таковы, я даже боюсь представить, что принесёт нам третье свидание, – Реджина насмешливо закатила глаза, увидев, как Эмма многозначительно подмигнула. И прежде, чем брюнетка смогла разыграть оскорблённую невинность, Свон заткнула ей рот поцелуем. Второе свидание пошло на лад.
* * *
- Держи меня за руку, приятель, – Эмма и Генри вошли в отдел игрушек в местном торговом центре. Мальчик послушно сжал её ладонь и тут же потянул за собой по ближайшему проходу между полками, восхищенно разглядывая игрушки: кубики, Лего, пупсы и куклы всех мастей, наборы игрушечной посуды и инструментов. Это просто детская мечта, а не магазин, и Генри радовался каждой секунде, проведенной в нем. Он взволнованно прижал Рекси к груди, и всеми силами старался сдержать улыбку, и это только подчеркивало довольное выражение его лица. Малыш уже успел позабыть, что совсем недавно дулся на Августа. Утром они всей семьёй ходили его навестить, и мальчишки в прямом смысле подрались за пульт от телевизора. Генри хотел включить мультики, но Бут не позволил. Он отобрал пульт, заявив, что Луис и Шеридан вот-вот влюбятся друг в друга. Когда обиженный мальчик попытался спорить, Август бросил, не отрываясь от экрана:
- Эмма, уйми своего сына.
Женщины недоуменно посмотрели на сержанта, но ничего не сказали. Реджина, увидев, что общение Августа и Генри сегодня не ладится, решила увести сына. Эмма колебалась, думая задержаться в палате, но мужчина отправил ее следом за Миллсами, тихо пробормотав что-то вроде «Надеюсь, вы не забудете сменить простыни». Закатив глаза, Свон вышла, оставив брата наедине с желе и мыльными операми.
Эмма подозревала, что Бут всё это спланировал. Даже больше, она была в этом уверена. Это же Август, в конце концов. Его писательская натура не может без драматизма. Задумчиво качая головой, девушка шла следом за Генри, который увлеченно нажимал на кнопки, чтоб выяснить, что умеют игрушки. Весь магазин наполнился звуками считалок и песенок, которые сменялись гавканьем, мяуканьем, рычанием, так что Эмме показалось, что они попали в какой-то плюшевый зоопарк.