– Я тоже рад, что нашел тебя, – ответил он. – И хотел бы увидеть еще раз, и уже не случайно.
Я заколебалась. Что меня удерживало? Разве я не хотела снова увидеться с ним? Наверное, нужно просто забыть об Афродите. Может, я придаю слишком большое значение этой истории? В конце концов, Афродита редкая красотка, а Эрик всего лишь парень. Наверное, он и опомниться не успел, как угодил в ее роскошные ведьминские сети. Нет, правда, она же настоящая паучиха! Надо сказать ей спасибо, что она не откусила Эрику голову и дала нам обоим еще один шанс!
– Ладно… Может, посмотрим твои любимые фильмы в субботу? – выпалила я, испугавшись, что могу действительно все испортить и отказаться от самого классного парня в школе.
– Договорились, – ответил Эрик.
Очень медленно, чтобы я успела отстраниться, если захочу, он наклонился и поцеловал меня.
Его губы были теплыми, и пахло от него замечательно. Честно скажу, мне сразу захотелось, чтобы он поцеловал меня еще раз. Поцелуй закончился очень быстро, но Эрик не отстранился. Мы стояли совсем близко друг к другу, и я вдруг заметила, что мои руки лежат у него на груди. А он обнимал меня за плечи. Я улыбнулась.
– Здорово, что ты предложил мне еще раз, – сказала я.
– Здорово, что ты, наконец, согласилась, – прошептал он.
И тогда Эрик поцеловал меня опять, только на этот раз ни секунды не раздумывая. Поцелуй был крепким и властным, и мои руки сами взлетели ему на плечи. Я скорее почувствовала, чем услышала, как он застонал, и поцеловал меня так долго и так жарко, что внутри у меня будто что-то включилось, и горячее, сладкое, пронзительное желание молнией прожгло все мое тело.
Это было что-то безумное и ослепительное, клянусь, никогда и ничьи поцелуи не пробуждали во мне ничего подобного. Мне нравилось, как его тело прижимается ко мне – твердое – к моему мягкому; и тогда я еще сильнее прильнула к Эрику, забыв об Афродите, о магическом круге, об элементах, обо всем на свете.
Время от времени мы отрывались друг от друга, жадно глотали воздух, а потом начинали снова. А потом я словно очнулась и поняла, что липну к нему всем телом… а мы стоим прямо перед девичьим корпусом, и я веду себя, как последняя шлюха. Я вздрогнула и отстранилась.
– Что случилось? Что с тобой? – спросил Эрик, крепче прижимая меня к себе.
– Эрик, я не такая, как Афродита, – прошипела я и дернулась с такой силой, что он выпустил меня из объятий.
– Я знаю. Иначе ты бы мне так не нравилась.
– Не в этом дело! Я хочу сказать, что… не привыкла вот так стоять и… обжиматься.
– Ладно, – он протянул руку, как будто хотел привлечь меня к себе, но потом передумал, и рука его упала. – Зои, ни с кем и никогда я не испытывал того, что чувствую рядом с тобой.
Я вспыхнула до корней волос, уж не знаю, от злости или от смущения.
– Не надо играть со мной, Эрик. Я видела тебя в коридоре с Афродитой. Так что я знаю, что ты испытывал и не такое.
Он покачал головой, и я поняла, что сделала ему больно.
– Это другое… Афродита могла достучаться только до моего тела. Ты дотрагиваешься до моего сердца. Я знаю разницу, Зои, и надеюсь, ты тоже ее знаешь.
Я долго-долго смотрела на него – в его волшебные синие глаза, которые запали мне в душу с первого взгляда, с первого раза, когда я их увидела.
– Прости меня, – прошептала я. – Я плохо сказала. На самом деле я знаю разницу.
– Обещай, что не позволишь Афродите встать между нами.
– Обещаю.
Я боялась обещать, но очень-очень хотела.
– Вот и хорошо.
Нала вынырнула из темноты и начала бегать вокруг меня, ворчливо жалуясь на жизнь.
Надо впустить ее внутрь и уложить.
– Ладно, – он улыбнулся и поцеловал меня. – До субботы, Зет.
Между прочим, всю дорогу до дверей нашей комнаты у меня сладко чесались губы.
ГЛАВА 25
Оглядываясь назад, я могу точно сказать, что вечер следующего дня начался подозрительно нормально. За завтраком мы со Стиви Рей обсудили все последние новости, всласть наговорились о том, как хорош Эрик Найт, и приступили к обсуждению того, что я надену в субботу. Мы даже не видели Афродиту и ее постоянную свиту в составе Воинственной, Ужасной и Осы.
Урок Вампирской социологии был настолько интересным – от изучения амазонок мы перешли к древнегреческим вампирским празднествам – что я совершенно забыла и о предстоящем празднике Дочерей Тьмы, и о самой Афродите. Урок драматического мастерства тоже прошел отлично. Я, наконец, выбрала для себя один из монологов Катарины из «Укрощения строптивой» (я обожаю эту пьесу с тех пор, как увидела старый фильм с Элизабет Тейлор и Ричардом Бартоном).
После урока Неферет поймала меня в коридоре и спросила, как идет изучение Вампирской социологии для старших классов. Пришлось сказать, что я пока не слишком продвинулась (перевод: вообще не открывала учебник). Неферет была явно разочарована, а я ужасно расстроилась и на урок литературы пришла мрачнее тучи. Не успела я занять свое место между Стиви Рей и Дэмьеном, как начался весь этот кошмар, и дальше все пошло совершенно ужасно.
Пентисилея читала главу «Иди, а я ненадолго задержусь» из «Незабываемой ночи». Честно вам скажу, это просто замечательная книга, и мы все слушали, затаив дыхание, как вдруг этот тупица Элиот начал кашлять. Нет, этот парень был просто невыносим!
Примерно на середине главы, когда кхеканье с задней парты стало по-настоящему назойливым, я почувствовала какой-то странный запах. Он был нежный и сладковатый, но в то же время очень капризный и трудноуловимый. Я машинально вдохнула поглубже, продолжая слушать преподавателя.
Тем временем кашель Элиота становился все надсаднее и навязчивее, и в конце концов я вместе со всеми обернулась, чтобы пригвоздить его к месту испепеляющим взглядом. В самом деле, неужели нельзя сдержаться или выпить глоток воды?
Вот тогда-то я и увидела кровь.
Элиот не лежал на парте и не дремал в своей обычной манере. Он сидел абсолютно прямо и в ужасе смотрел на свою ладонь, забрызганную свежей кровью.
Я не могла отвести от нее глаз, и тут он снова начал кашлять, да так надрывно и хрипло, что я сразу вспомнила тот ужасный день, когда меня Пометили. Только я тогда просто захлебывалась кашлем, а у Элиота от него изо рта брызгала кровь.
– Ч-что?.. – прокаркал он.
– Позовите Неферет! – резко приказала Пентисилея и, выдвинув ящик стола, достала оттуда аккуратно сложенное полотенце и бросилась по проходу к Элиоту. Парень, сидевший рядом с выходом, молча выскочил за дверь.
В гробовой тишине мы смотрели, как Пентисилея подбежала к Элиоту и успела подать ему полотенце как раз перед началом нового приступа.
Элиот прижал полотенце ко рту, кашляя, давясь и отплевываясь. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он поднял голову. По его бледному круглому лицу текли кровавые слезы, алые струйки хлестали из носа, как из незавернутого крана. Когда Элиот повернул голову к Пентисилее, я увидела, что из уха у него тоже течет кровь.
– Нет! – выкрикнул Элиот с такой силой, которую никто не подозревал в этом увальне. – Нет! Я не хочу умирать!
– Ш-шшш, – прошептала Пентисилея, убирая взмокшие рыжие пряди с его залитого потом лица. – Боль скоро пройдет.
– Но… но… я… – начал было Элиот тоненьким хнычущим голоском, совершенно не похожим на его собственный голос, но тут его настиг новый приступ кашля. Он начал захлебываться, и его вырвало кровью в промокшее насквозь полотенце.
В класс вбежала Неферет в сопровождении двух высоких, атлетического сложения вампиров, которые несли носилки и одеяло. В руках у Неферет был небольшой флакончик с молочно-белой жидкостью. Через несколько секунд в дверь ворвался Дракон Ланкфорд.
– Это его наставник, – еле слышно прошептала Стиви Рей. Я кивнула, вспомнив, как Пентисилея упрекала Элиота в том, что он подводит Дракона.
Неферет протянула Дракону бутылочку и, подойдя к Элиоту, положила руки ему на плечи. В тот же миг кашель его стал слабее, а харканье почти прекратилось.
– Выпей это скорее! – приказал Дракон. Элиот слабо помотал головой, и тогда Дракон тихо сказал: – Это положит конец твоим мучениям.
– Ты… ты останешься со мной? – прошептал Элиот.
– Да.
Элиот на секунду зажмурился, а потом дрожащей рукой поднес флакон к губам и выпил.
Неферет кивнула двум вампирам. Они быстро подняли Элиота и уложили его на носилки, словно он был безжизненной куклой, а не умирающим мальчиком.
Дракон шел рядом с носилками, когда их выносили из класса. На пороге Неферет задержалась и обвела глазами наши потрясенные лица.
– Я могла бы сказать вам, что Элиот поправится, но это была бы ложь. – Голос ее был спокоен, и в нем звучала незнакомая властная сила. – Правда же состоит в том, что его тело отвергло Превращение. Через несколько минут он умрет навсегда и уже никогда не превратится в вампира. Я могу посоветовать вам не беспокоиться, могу сказать, что с вами этого никогда не случится. Но это тоже будет ложью. В среднем, каждый десятый недолетка отторгает Превращение. Некоторые из вас умрут на третьей ступени, как Элиот. Другие окажутся сильнее и доживут до шестой ступени, но затем болезнь настигнет их и убьет в несколько мгновений. Я говорю вам это не для того, чтобы запугать. Я говорю это по двум причинам. Во-первых, я хочу, чтобы вы знали – ваша Верховная жрица никогда не солжет вам, но, когда придет ваш срок, поможет перейти в иной мир. Во-вторых, я хочу, чтобы вы научились жить, зная, что каждый следующий день может стать для вас последним. Тогда, если вам придется умереть, вы умрете с миром, зная, что оставили по себе добрую память. Если же вам суждено пережить Превращение, то привычка к смерти станет вашей опорой в будущей долгой и безоблачной жизни. – В этом месте она посмотрела прямо мне в глаза и закончила: – Пусть благословение Никс утешит вас сегодня, и пусть эта смерть запомнится вам как часть жизни, в том числе и жизни вампира. Потому что все мы когда-нибудь вернемся в лоно нашей Богини.
Пентисилея действовала быстро и эффективно. Она спокойно стерла брызги и капли крови с парты Элиота. Когда все следы его смерти бесследно исчезли, профессор вышла на середину класса и велела нам почтить память Элиота минутой молчания. После чего она открыла книгу и продолжила чтение с того места, на котором ее прервал кашель Элиота.
Я честно старалась слушать. Пыталась отогнать воспоминание о белом лице Элиота, истекающего кровью из глаз, ушей, рта и ноздрей. Но больше всего мне хотелось забыть о том, что нежный аромат, который я почувствовала, был запахом крови, сочившейся из его умирающего тела.
Я уже знала, что в этой школе принято спокойно относиться к смерти недолеток, но, наверное, даже здесь нечасто случались две смерти подряд, да еще в одной ступени.
Остаток дня все были неестественно тихи и молчаливы. Обед прошел в зловещей тишине, и я заметила, что большая часть еды осталась нетронутой. Даже Близняшки в эту ночь не препирались с Дэмьеном, и это было бы очень мило, если бы я не знала, что стоит за этим временным перемирием.
Когда после окончания ланча Стиви Рей неловко попрощалась с остальными и сказала, что хочет побыть у себя в комнате до начала пятой пары, я с радостью присоединилась к ней.
Мы молча вышли в густую тьму еще одной облачной ночи. Даже газовые фонари больше не казались мне теплыми и уютными. Напротив, их свет в эту ночь был холоден и тускл.
– Никто не любил Элиота, и от этого мне теперь еще тяжелее, – сказала Стиви Рей. – С Элизабет все было намного проще. По крайней мере, мы честно жалели ее и очень грустили.
– Я понимаю, о чем ты говоришь. Я тоже ужасно подавлена, но при этом прекрасно понимаю, что меня до жути пугает смерть, грозящая каждому из нас, и я думаю только об этом, а совсем не расстраиваюсь из-за Элиота. И от этого мне стыдно и противно на душе.
– По крайней мере, все происходит очень быстро, – тихо прошептала Стиви Рей.
Я содрогнулась.
– Наверное, это ужасно больно.
– Они дают умирающим что-то – ты видела, та белая жидкость, которую выпил Элиот. Наверное, она снимает боль, но позволяет пребывать в сознании до самого конца. Я слышала, что Неферет всегда облегчает недолеткам последнюю агонию.
– Какой ужас… – еле слышно сказала я. – Да.
Мы замолчали. В этот миг луна выглянула из-за туч, окрасив листья призрачным серебристым сиянием, и я вдруг вспомнила об Афродите и ее предстоящем празднике.
– Как ты думаешь, Афродита не отменит сегодня празднование Самайна?
– Ни за что. Мероприятия Дочерей Тьмы никогда не отменяются.
– Вот черт, – прошипела я, искоса поглядев на Стиви Рей. – В последний раз он был их «холодильником».
Она в ужасе уставилась на меня.
– Ой, божечки! Элиот?
– Да. Это было отвратительно, он выглядел совершенно отупевшим, как будто под кайфом. Наверное, его тело уже тогда начало отвергать Превращение. – Повисла тяжелая тишина, а потом я добавила: – Я не говорила тебе об этом, потому что не хотела расстраивать, особенно после того, как ты рассказала мне… ну, ты знаешь. Значит, ты уверена, что Афродита ничего не отменит сегодня? Все-таки, две смерти сразу… Сначала Элизабет, потом Элиот.
– Это не имеет никакого значения. Дочерям Тьмы нет никакого дела до парня, которого они использовали в качестве «холодильника». Они найдут себе другой, только и всего. – Стиви Рей помедлила и робко сказала: – Знаешь, Зои, я тут подумала кое о чем. Может, тебе не стоит туда ходить? Вон как Афродита с тобой разговаривала сегодня. Она сделает все, чтобы тебе было плохо. Она злая, от нее всего можно ожидать!
– Все будет хорошо, Стиви Рей.
– Нет, не будет. У меня дурное предчувствие. А у тебя до сих пор нет никакого плана.
– Это верно. Значит, пока займусь разведкой, – с напускной бодростью ответила я.
– Разведка подождет. Сегодняшняя ночь и так слишком ужасна. Все расстроены и подавлены. Я думаю, тебе стоит выждать время.
– Я не могу просто взять и не прийти, особенно после того, как Афродита открыто грозила мне! Она решит, что я испугалась.
Стиви Рей глубоко вздохнула.
– Ладно, но тогда я пойду с тобой.
Я протестующе затрясла головой, но она не обратила на это никакого внимания.
– Ты теперь Дочь Тьмы, а значит, имеешь право приглашать на мероприятия гостей. Пригласи меня. Я буду тебя прикрывать.
Я вспомнила о своей жажде крови, бросившейся в глаза даже Ужасной и Воинственной. Уже в который раз я попыталась – разумеется, безуспешно – не думать о запахе, который сводил меня с ума. Рано или поздно Стиви Рей узнает о моем пристрастии, но пусть не сегодня. Если я буду начеку, это может произойти очень и очень нескоро. Я не могла рисковать дружбой Стиви Рей, я не могла позволить себе потерять ее… или Дэмьена… или Близняшек – никого из них. Да, они знали, что я «особенная», но они принимали эту особенность, потому что видели в ней знак избранничества, могущества будущей Верховной жрицы. В этом не было ничего плохого. А в кровожадности – было. Вдруг они не смогут принять ее?
– Нет не надо, Стиви Рей.
– Но, Зои! Ты не можешь идти одна в этот гадюшник!
– Я не буду одна. Там будет Эрик.
– Да, но ведь он был парнем Афродиты. Кто знает, сможет ли он ей противостоять, если она набросится на тебя?
– Я могу сама за себя постоять.
– Я знаю, но… – Стиви Рей вдруг замолчала и лукаво посмотрела на меня. – Эй, Зет, что это у тебя так жужжит?
– А? Где? Что? – я испуганно подскочила. Потом прислушалась и с облегчением расхохоталась.
– Да ну тебя, Стиви Рей! Это мой мобильный! Я вчера как следует зарядила его и положила в сумку.
Я вытащила телефон и посмотрела на экран.
– Черт, уже первый час, кто может звонить мне в такое время?
Я откинула крышечку и с ужасом увидела извещение о пятнадцати текстовых сообщениях и пяти пропущенных звонках.
– Ой, мамочки, кто-то названивал мне целую ночь, а я и не слышала!
Я решила начать с эсэмэсок, и в животе у меня похолодело, когда я их прочла.
Зо позвони мне.
Я все рвно тбя лбл.
Зо пзвни мне пжлст.
Зо хочу видеть тебя.
Ты и Я.
Когда ты пзвнишь.
Я хчу пгврт с тобой Зо!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Позвони мне.
Я могла не читать все подряд. Смысл всех был одним и тем же.
– Вот черт! Они все от Хита.
– Твоего бывшего?
– Ага.
– Чего он хочет?
– Меня.
Я нехотя ввела код, чтобы открыть голосовые сообщения, и обычно веселый мальчишеский голос Хита поразил меня незнакомой силой и страстностью.
«Эй, Зо! Позвони мне. Слушай, я знаю, что уже поздно, но… нет, постой. Для тебя, конечно, не поздно, это для меня поздно. Но мне плевать, вот честное слово! Я просто хочу, чтобы ты позвонила мне. Когда хочешь, хоть среди ночи. Ну вот. Пока. Позвони мне».
Я застонала и стерла сообщение, но следующее звучало совсем маниакально.
«Зои! Привет. Ты должна позвонить мне. Нет, правда. И не злись. Слушай, Кайла мне совсем не нравится. И никогда не нравилась. Она овца. Я люблю тебя, Зо, только тебя, одну тебя. Позвони мне. Не важно, когда. Когда захочешь. Я проснусь среди ночи, запросто».
– Вот псих, – сочувственно вздохнула Стиви Рей, прослушав заклинания Хита. – Парень совсем больной на голову. Неудивительно, что ты его бросила.
– Ну да, – пробормотала я, стирая второе сообщение. Третье было в том же духе, только еще более отчаянное. Я выключила громкость и, раздраженно топая ногой, одно за другим стерла все оставшиеся, почти не слушая их.
– Мне нужно срочно повидать Неферет, – пробормотала я, обращаясь скорее к себе, чем к Стиви Рей.
– Зачем? Хочешь отвадить его от себя? Чтобы перестал звонить?
– Типа того. Мне нужно обсудить с ней, как это лучше сделать, – пробормотала я, пряча глаза. – Понимаешь, он ведь уже приходил сюда. Я не хочу, чтобы он сделал это снова и попал в беду.
– Ой, об этом я и не подумала. Что если он случайно столкнется с Эриком? Вот ужас-то будет! Умереть – не встать!
– Ну да, конечно. Ладно, мне надо бежать, чтобы застать Неферет до уроков. Увидимся после занятий!
Я не стала дожидаться ее ответа и рванула прямиком в кабинет Неферет.
А теперь скажите, мог ли этот день стать еще хуже? Элиот умирал у меня на глазах, а я балдела от запаха его крови.
Мне предстояло явиться на празднование Самайна и оказаться одной среди целой стаи ведьм, которые ненавидят меня и сделают все возможное, чтобы я об этом не забыла.
И еще я, кажется, очень здорово Запечатлелась в мозгу своего почти бывшего парня.
Кошмарный день. Просто убийственный.
ГЛАВА 26
Если бы не шипение и ворчание Умника, то я бы никогда не заглянула в небольшую нишу рядом с кабинетом Неферет, и не увидела бы сползшую по стенке Афродиту. Но расскажу все по порядку.