— Ас чего это ты взяла?
— Ну, смотри, — принялась загибать пальцы Мариша. — Сначала твой брат, потом его жена, потом ты сам чуть не погиб. Вот я и подумала, может быть, у вашей семьи есть какой-то враг, который хочет всех Клыковых извести с лица земли.
Олег почесал в затылке и сказал, что лично он такого человека не припоминает. И что изводить их семью под корень нет ни для кого никакого резона.
— Потому что жили мы всегда мирно и тихо, — рассказывал Олег. — Никому не мешали. Родители в нас с братом души не чаяли, и мы росли хорошими пацанами.
Все соседки нашей матери страшно завидовали, что у нее такие сыновья.
Подруги знали, что эти слова были очень далеки от истины, но спорить не стали. В данный момент их интересовали не соседки, а кое-кто посущественней. Но Олег уже прочно подсел на воспоминания и принялся расписывать, каким отличным человеком был его батя.
— Да если хотите знать, в нас голубая кровь течет, — хвастался он. — Да, да. Клыковы очень древняя фамилия.
Мой прадед был капитаном на крейсере во время Русско-японской войны. Слыхали про такую войну?
— Угу, — кивнула Мариша. — И что дед?
— Не дед, а прадед, — поправил ее Олег. — Дед вырос уже после революции. И ему от чинов и званий прадеда никакой выгоды не было, а одни сплошные неприятности. Так что он от предка своего отказался. Вступил в комсомол, потом в партию и очень не любил, когда при нем другие родичи упоминали нашего прадеда, который был знаком лично с Николашкой.
— С кем? — не поняла Аня.
— С Николаем Вторым — нашим последним императором, — объяснил ей Олег.
— Твой предок был лично знаком с царем? — переспросила его Мариша, внезапно проявляя признаки интереса. — И он был военным моряком, да?
— Говорю же, он был командиром крейсера, не помню только названия, — ответил Олег.
— И он служил на Японском море? — спросила у Олега Мариша.
— Да, на Дальнем Востоке, — кивнул Олег. — Там всегда было неспокойно. Так что прадед в Питере появлялся редко. У него и семья вся на Дальнем Востоке жила. Это уже после революции, когда к белым офицерам, находящимся на службе у царя, стали относиться как к врагам трудового народа, прадеду пришлось вернуться в Питер, где его никто не знал. Но и тут он долго не прожил. Старые раны сказались, и прадед вскоре после революции и переезда в Питер умер.
— Очень захватывающая история, — сказала Мариша. — А почему твой прадед перебрался с Дальнего Востока именно в Петербург, а не в какой-нибудь другой город?
— У него тут жили родственники, — сказал Олег. — Брат. Не помню, родной или нет. Но если и не родной, так это все же лучше, чем ничего. Кажется, этот брат моего прадеда был ему братом лишь наполовину. Отец у них был один, а матери разные.
— А кто был старшим?
— Брат моего прадеда был старшим, — сказал Олег. — Но братья между собой всегда жили дружно.
Поэтому когда возникла такая необходимость, то старший помог младшему и его семье с переездом. А потом всегда помогал моей прабабушке.
— А как была фамилия того родственника? — спросила Аня. — Тоже Клыков?
— Да, — кивнул Олег. — Мы все Клыковы. Древняя фамилия.
— И много вас, Клыквдвых, осталось? — спросила Мариша. — Вот ты лично знаком с кем-нибудь из твоих родственников? Ну, понятное дело, кроме семьи Андрея.
Олег то ли заснул, то ли задумался. Минут через пять стало ясно, что задумался, но не совсем о том, о чем его спрашивали подруги. Потому что неожиданно Олег поднял на подруг глаза и мрачно поинтересовался:
— А чего это вы, девчонки, так моими родичами заинтересовались? Уж не надеетесь ли вы отыскать сокровище нашего рода? Сидят тут такие, глазки невинные, а я им, дурак, все разбалтываю. И про прадеда, который лично с императором был знаком. И про место, где он служил. А, девчонки?!
— Да ты что, Олег! — замахала руками Мариша и заржала так, что стаканы на столе затряслись и вилки зазвенели. — Мы же тебя не расспрашивали. Ты сам начал про своего прадеда рассказывать.
— Да? — удивился Олег, которому хмель уже сильно стукнул в голову. — А с чего бы это я вдруг вам начал про моего предка рассказывать? Странно как-то!
И, обхватив голову руками, он принялся покачиваться за столом. Пока он находился в размышлениях, подруги переглянулись. Фраза о сокровищах рода Клыковых, которую случайно обронил Олег, заставила быстрей бежать кровь в их жилах.
— Нужно будет нам с тобой осторожно порасспросить Олега о его предке, — прошептала Мариша Ане на ухо.
— Но только так, чтобы Олег не начал снова психовать, — ответила Аня.
— А ты знаешь средство? — прошептала в ответ Мариша.
— Ну, — замялась Аня. — Если ты проявишь к нему немного ласки и понимания, то он наверняка будет как масло в твоих руках. Ну что тебе стоит? Ты же это умеешь.
— Да, а почему бы не тебе проявить к нему немного ласки и понимания? — спросила Мариша. — Ты же это тоже умеешь. И не хуже меня.
— Ты ему больше понравилась, — возразила Аня. — Я это еще вчера поняла. А сегодня окончательно уверилась. Меня-то он даже не вспомнил, хотя я ему дважды за прошлую ночь колола лекарство в задницу.
Мариша хмыкнула и принялась изучать объект.
— С какой стороны ни взглянешь, выглядит он ужасно, — прошептала она Ане. — Мне кажется, что зубы он не чистил уже неделю. И вообще от него за километр перегаром разит. Я вот сижу на другом конце стола, а и то дышать тяжело.
— Может быть, попробовать подойти сзади? — предложила Аня. — А что, неплохая идея. Подойдешь к нему, обнимешь, взъерошишь волосы на затылке и ласково так скажешь, ну что там, Олег, еще случилось с твоим прадедом. До какого чина он дослужился? И за какие такие заслуги его император личным знакомством одарил?
— Ладно, — пробурчала Мариша. — Но в последний раз ты на мне выезжаешь. Следующего алкоголика или просто мерзкого типа, который встретится нам на пути, сама охмурять будешь.
После этого Мариша легко поднялась из-за стола и танцующей походкой, что-то напевая себе под нос, направилась к Олегу. Ерошить ему волосы ей пришлось очень энергично, потому что мужик попросту уснул. Но в этом был свой плюс. Когда он проснулся, то начисто забыл о том, что уже успел наплести подругам про своего прадеда. И главное, он забыл, что успел заподозрить девушек в какой-то особой пристрастности к этому объекту.
Так что благодаря умелому обращению Мариши с Олегом на этот раз все пошло гораздо проще. И уж куда более мирно. Подругам, правда, пришлось еще раз выслушать печальную историю о том, как прадед перебирался с Дальнего Востока в Питер. Но тут уж ничего не поделаешь. Не умел Олег рассказывать иначе, кроме как повторяя уже рассказанное по несколько раз подряд. Но с этим можно было смириться, потому что вещи, которые начал плести совсем уже окосевший от водки и Мариши Олег, стоили того.
— Мой прадед плавал на военном крейсере, — бормотал Олег. — Сам император ценил его. Они еще детьми были знакомы. Мой прадед происходил из древнего рода.
У нас всегда и все были военными моряками иди на худой конец просто моряками. В нашем роду даже адмиралы были. Если бы не революция, то наша семья сейчас была бы очень богатой. Мы бы все в золоте купались, с золота ели, и все эти шейхи, которые там нефть из своих скважин качают, перед нами бы кланялись. Да мы бы Билла Гейтса за пояс заткнули, вот как!
— Ну, это ты уж загнул! — возразила Мариша. — Билл Гейтс — самый богатый человек в мире. Его и нынешние бизнесмены всем скопом никак задвинуть не могут. А ты тут собрался его на второе место опускать, имея в запасе лишь прадедов адмиралов. Пусть они доблестно сражались, но все равно, они ведь получали жалованье. Жалованье и наградные за удачные сражения. Но это не были такие уж несметные миллионы.
— При чем тут наградные и жалованье? — разозлился Олег. — Разве я о них говорю? Конечно, на одном жалованье далеко не уедешь. Но я говорю о том сокровище, которое могло бы достаться нашей семье, если бы не революция.
Подруги молчали. Просто не знали, что сказать в ответ. Расспрашивать Олега более подробно о сокровище они опасались. Но в конце концов Олег начал рассказывать сам.
— Перед смертью прадед позвал к себе брата и вручил ему бумаги, которые якобы должны были указать место, найдя которое вся наша семья сказочно бы обогатилась. Прадед так и сказал, что обогатилась бы по-царски.
— Да? — спросила у него Мариша, приподняв одну бровь. — И что же вы не сумели добраться до этого сокровища?
— Как видишь, не сумели, — ответил Олег, обведя вокруг себя красноречивым взглядом. — Дело в том, что бумаги были составлены на японском языке.
— На японском! — воскликнули подруги хором. — Да что ты говоришь?
— Точно, — кивнул Олег. — Мой прадед знал этот язык. Недаром же он всю свою жизнь прослужил на Дальнем Востоке. Но бумаги были написаны не его рукой.
— Точно, — кивнул Олег. — Мой прадед знал этот язык. Недаром же он всю свою жизнь прослужил на Дальнем Востоке. Но бумаги были написаны не его рукой.
— А чьей? — спросила Мариша. — Как они вообще к нему попали?
— Об этом мой прадед своему брату сказать не успел, — ответил Олег. — Сил не хватило. Умер. А его брат попытался перевести бумаги самостоятельно, но потерпел неудачу. То есть перевести бумаги он, конечно, перевел. Но никакого смысла в этих бумагах ему обнаружить не удалось. Потом было не до них, революция, гражданская война, разруха и все такое. Поэтому брат моего прадеда сложил их обратно в шкатулку и велел сохранить просто как память о своем брате и моем прадеде. До поры до времени.
— В шкатулку? — прохрипела внезапно осипшим голосом Аня. — А как она выглядела? Ты ее видел?
— Нет, не видел, — покачал головой Олег. — Она осталась у Андрея, как у старшего брата. Он ее прятал от меня в последнее время. И вообще Андрей очень неохотно говорил на эту тему. Мне только бабушка как-то раз рассказала эту историю. А я по малолетству ею заинтересовался. И все мечтал найти тех моих родственников и взглянуть на таинственную шкатулку и бумаги, которые лежали в ней.
— И что, взглянул?
— Угу, — кивнул Олег. — Действительно, абракадабра какая-то. На японском я вообще не понял ничего, языкам я не обучен. А на русском просто бред. А потом Андрей присвоил шкатулку вместе с бумагами, и я уж их больше не видел.
Подруги переглянулись. Если они все поняли верно, то им в этом вопросе повезло больше. Шкатулку они видели, да и копии бумаг прадеда Клыкова у них сохранились. Оставался сущий пустяк, понять, как эта шкатулка оказалась в могиле Андрея Клыкова, и расшифровать записи, которые прадед Клыковых передал своим потомкам.
— Олег, а ты нашел своих дальних родственников? — спросила у Олега Мариша.
— Нет, все как-то не получалось, — сказал Олег. — Сначала маленький был, потом, когда подрос, в армию пошел. Потом женился, потом развелся. Словом, все время мне не до тех Клыковых было и не до шкатулки. Но я думаю, что если бы Андрей расшифровал записи и нашел сокровище, то я бы об этом как-нибудь обязательно узнал. И те Клыковы тоже.
— Как бы ты узнал, если не общался с теми Клыковыми? — раздраженно спросила у него Аня. — А брат от тебя все скрывал. Даже шкатулку!
Аню вообще всегда раздражали люди, которые болтали, не подумав.
— Да, Андрюха со мной на тему о шкатулке нашего прадеда говорить не желал, — подтвердил Олег.
— Так как же ты мог узнать, если бы Андрей расшифровал бумаги?
— А через тетку Клаву, — сказал Олег таким тоном, словно подруги давным-давно были знакомы с этой достойной женщиной, через которую и следовало узнавать все последние новости.
— Тетя Клава — твоя тетя? — спросила Мариша у Олега.
— Вовсе нет, — ответил тот. — Она мне даже не совсем родня.
— В каком смысле? — спросила Аня, чувствуя, как раздражение буквально булькает у нее в носу.
— Ну, седьмая вода на киселе, — сказал Олег. — Я точно не знаю, кем она нам с Андрюхой приходится.
.Мать знала, но она уже давно в могиле. Но вроде бы тетка Клава говорила нам, что разыскивает свои и наши с Андрюхой корни и ту ветвь Клыковых, которые пошли от брата моего прадеда. И вроде бы она кое-что нашла. Во всяком случае, так она нам сказала.
— А ты не поинтересовался, что именно она нашла? — спросила у Олега Мариша.
— Нет, я в то время как раз разводился, — покачал головой Олег. — Потом с горя, как водится, запил. С работы уволился. Так что мне не до тетки Клавы было. Но если нужно, то ей всегда можно позвонить. Кстати, а почему бы и нет? Можно прямо сейчас. Где-то у меня ее телефон был.
И Олег отправился на поиски телефона тетки Клавы.
Подруги остались его ждать на кухне. На этот раз сбегать из квартиры они не торопились. Поиски телефона таинственной тетки Клавы шли у Олега что-то слишком уж долго. К тому же из комнаты стали доноситься какие-то подозрительные звуки, сильно смахивающие на храп.
Подруги переглянулись, поднялись из-за стола и заглянули в комнату. Там они увидели, что Олег, мирно свернувшись калачиком, действительно вовсю храпит на диване.
— Вот алкоголик! — в сердцах произнесла Аня. — Про телефон своей тетки он, конечно, забыл! И дрыхнет себе!
— Не скажи, — перебила ее Маркина. — Смотри, у него тут что-то есть.
Аня посмотрела, куда указывала ее подруга, и увидела листок бумаги в клеточку, на котором крупными цифрами был записан чей-то телефон. Потянув листок на себя, Мариша осторожно вытянула его из пальцев Олега.
И вместо того чтобы проснуться и схватить Маришу за руку, Олег перевернулся на другой бок, почмокал губами и снова захрапел.
— Вот и номер телефона тети Клавы, — сказала Мариша, протягивая листок бумаги Ане.
— Давай позвоним? — спросила у нее Аня.
— И что скажем? — пожала плечами Мариша. — Нет, сначала нам нужно хоть самую малость разузнать о предках наших братьев Клыковых.
— А как это сделать?
— Ну, есть же книги, посвященные героям Русско-японской войны, — сказала Мариша. — Уверена, что там мы и найдем послужной список прадеда Клыкова. А потом уже, ознакомившись с его подвигами, явимся к тетке Клаве. Скажем, что якобы пишем очерк о героях той войны. И хотим поговорить с ней о ее предках.
— Ладно, — согласилась Аня. — Так и в самом деле будет хорошо.
И подруги вышли во двор и направились к Маришиному «Опелю».
— Но сначала нам нужно сменить машину, — внезапно сказала Мариша.
— Что? — удивилась Аня. — Зачем это?
— Затем, что Коля и Шкаф уже, наверное, сменили свой агрегат, — сказала Мариша. — А мы не можем быть с ними в неравной позиции. Нам только сейчас не хватало, чтобы они выследили нас, когда мы в нескольких шагах от разгадки.
— Так ты думаешь, что шкатулка, которую мы нашли в могиле Клыкова и за которой охотились эти ребята, на самом деле принадлежит семье Клыковых? — засомневалась Аня. — И досталась им от их прадеда?
— Что-то в этом духе я и думаю, — кивнула Мариша.
— Но если несколько поколений Клыковых не смогли расшифровать то, что написано в бумагах, то как мы сможем их разгадать? — спросила у подруги Аня.
— Знаешь, есть такое выражение «глаз замылился»? — спросила вместо ответа Мариша. — Они могли смотреть и не видеть того, что мы с тобой увидим свежим взглядом.
— Ну-ну, — пробормотала в ответ Аня, в который раз поражаясь про себя оптимизму своей подруги. — Значит, ты предлагаешь изучить историю рода Клыковых, потом поговорить с тетей Клавой, а напоследок еще и разгадать тайну японских иероглифов? Ничего себе программка!
— И еще поменять машину, — добавила Мариша. — Не забывай.
— А как ты объяснишь ту фотографию, которую мы нашли в шкатулке? — спросила у нее Аня.
— А что? — пожала плечами Мариша. — Она отлично вяжется с древними бумагами, которые оставил прадед Клыков своим потомкам.
— Думаешь, на фотографии изображен тот самый предок Олега и Андрея?
— Об этом лучше спросить у тетки Клавы, — сказала Мариша. — Когда мы ее найдем, разумеется.
Аня кивнула.
— Но все равно на одной интуиции далеко не уедешь, — сказала она. — Нужны факты.
— Будем решать проблемы по мере их поступления, — сказала Мариша. — Сейчас отвезем «Опель» в одно место, а дальше видно будет.
Одним местом оказалась автомастерская, искусно замаскированная в трех гаражах, стоящих бок о бок. В первом гараже была мойка, во втором и третьем боксах непосредственно стояли машины, нуждающиеся в ремонте или покраске. Мариша переговорила с мастером, упитанным мужчиной средних лет с пушистыми, как у Якубовича, усами. Результатом переговоров стало то, что подругам усатый мастер выделил в пользование почти новую темно-зеленую «девятку» с одним лишь недостатком.
— Крыло у нее помято и техосмотр не пройден, — сказал он девушкам. — А так машина отличная. Я ее для себя приобрел. Крыло выправить для меня копейки стоить будет. А продать я ее потом смогу гораздо дороже, чем покупал.
— Что это он к тебе так добр? — спросила Аня, когда подруги пересели в новую машину.
— Вовсе он не добр, — буркнула Мариша. — Во-первых, он ничем не рискует. Мой «Опель» остается ведь у — него. А во-вторых, он за каждый день пользования своей машиной берет приличную сумму. Ну и потом, он когда-то был моим любовником.
— Твоим любовником? — ахнула Аня. — Он же старый.
— Это и было давно, — сказала Мариша. — Вернее, очень давно. Честно говоря, я вот так тебе ляпнула, а теперь сама сижу и думаю, а правда ли мы с ним были любовниками? Или только собирались? Нет, сказать честно, не помню. Да и какая теперь разница? Машину ведь мы с тобой поменяли? Поменяли. А это сейчас главное.
И с этими словами подруги вырулили из мастерской.
— Куда теперь? — спросила Аня. — В библиотеку?