– Точно – «Алекс»! – и Надежда с победоносным видом протянула подруге визитку, на которой золотыми буквами было вытиснено: «Рекламное агентство “Алекс”».
– И что это нам дает? – с кислой миной протянула Алла.
– Ну как – что? По крайней мере, какая-то связь. Мы теперь знаем, что Люськина рекламная фирма работала… то есть и сейчас работает на этого самого господина Самородного с его малыми народами.
Алка скривилась.
– Ну, и чем ты так недовольна? – обиделась Надежда. – Согласна, это не бог весть какой след, но все же лучше, чем ничего…
– Да я вовсе не потому… просто мне что-то поплохело. Кажется, они тут подают несвежую рыбу…
– А мне кажется, – не без злорадства ответила Надежда, – что ты просто слишком налегла на дармовые бутерброды!
– Когда тебе будет плохо, я это припомню! – сквозь зубы проговорила Алла и двинулась сквозь толпу в поисках туалета.
Надежда Николаевна огляделась, думая, чем бы заняться в ожидании подруги. В это время с ней поравнялись те две разряженные особы, с которыми она столкнулась в самом начале, – беловолосая жердь и низенькая толстушка. Тощая, склонившись к приятельнице, говорила:
– Какое платье у Каринки – это свихнуться можно! Говорят, она на той неделе специально летала за ним в Милан…
– Это что! – отвечала ей толстушка. – А ты помнишь те изумруды? Ну, те сережки, по полкило каждая, в которых она была у Илоны?
– Забудь! – захихикала долговязая. – С теми серьгами Каринке пришлось распрощаться! Бывший муж отобрал их при разводе!
– Да ты что? – Толстушка запрыгала от нетерпения. – Как это возможно? Чтобы Карина – и что-то отдала!
– Ой, это такая история – прямо детектив… ты просто не поверишь! Этот ее муж, он, оказывается…
Надежда вся превратилась в слух, но информированная особа пригнулась к уху своей приятельницы и перешла на шепот, к тому же они медленно дрейфовали к центру зала, постепенно удаляясь, так что больше не удалось разобрать ни слова. Оглядевшись, Надежда увидела, что ее снова прибило к стене с вышивками. Тут же стояла сама представительница малого народа, совершенно забытая организаторами и гостями презентации. Старушка растерянно оглядывалась по сторонам и теребила свой вышитый передник. Надежда приветливо улыбнулась ей и проговорила:
– Очень симпатичное полотенчико! А вы давно вышиваете?
– Ой, доченька, давно! – Степанида очень обрадовалась собеседнице. – Годов десять! Как внучка в школу пошла да как я на пенсию вышла, так и вышиваю! А что еще в деревне делать? Ну, корову покормлю, курочек покормлю и сижу, вышиваю… А научила меня женщина одна, мы с ней вместе в этой… в санатории отдыхали, мне в совхозе путевку дали. Хорошая женщина, в школе учительницей работает… Ой, вот она-то вышивает, не мне чета!
– А как ее зовут? – заинтересовалась Надежда. – Наверное, уж не помните?
– Отчего же не помню? – удивилась Степанида. – У меня память-то хорошая! И зубы, доченька, все свои! – В подтверждение своих слов она пощелкала крепкими, слегка выступающими вперед желтыми зубами.
– Ну, так и как же ее зовут? – спросила Надежда, не дождавшись ответа.
– Кого? – удивленно спросила Степанида, уставившись на собеседницу выцветшими голубыми глазками.
– Ну, ту женщину, учительницу, что вас вышивать приохотила?
– А, ее-то! Так Варвара, Варвара Ивановна ее зовут!
В это время к хранительнице древнего искусства народа ухти протолкались несколько журналистов.
– Скажите, – начал один из них, выставив перед собой диктофон, – каковы концептуальные корни вашего творчества?
Степанида растерянно захлопала белесыми ресницами, завертела головой и едва слышно проговорила:
– Ой, корова-то у меня недоена… Нюська обещалась выдоить, да уж знаю я, как она доит…
Тут же, рассекая толпу, как ледокол рассекает весенние подтаявшие льды, на помощь Степаниде примчался рекламный юноша с горящими энтузиазмом глазами. Развернув к себе нахального журналиста, он с ходу затараторил:
– Концепция древнего искусства народа ухти, последней хранительницей которого является Степанида Лопатина, заключается в том, что его актуальность…
Надежда Николаевна перехватила испуганный взгляд Степаниды и поспешно смешалась с толпой. Ей было, конечно, жаль старушку, но от слов «концепция» и «актуальность» у нее начиналась аллергическая реакция, и она уже чувствовала знакомое щекотание в носу.
Алла вымыла руки, оглядела себя в зеркале и осталась в общих чертах довольна. Глаза снова горели боевым задором, на щеках выступил здоровый румянец, так хорошо сочетавшийся с замечательным китайским платьем в иероглифах «сюнь». И что Надежда ее постоянно пилит? Разве важно, сколько женщина весит? Важно, как она себя оценивает и какими глазами смотрят на нее встречные мужчины. А они смотрят на Аллу очень заинтересованно. По крайней мере, иногда. По крайней мере, некоторые. А другими она и сама совершенно не интересуется. То есть на самом деле она никакими не интересуется, у нее есть собственный замечательный муж Петюнчик, но ведь женщине, чтобы чувствовать себя в тонусе, нужно иногда ловить заинтересованные мужские взгляды…
На этой мажорной ноте Алла распрямилась, закрыла кран и хотела вернуться в зал, но неожиданно замерла на месте. В коридоре, возле двери туалета, разговаривали двое – мужчина и женщина.
– Возьми себя в руки! – резким, неприятным голосом говорила женщина. – На тебя невозможно смотреть! Ты совершенно раскис!
– Тебе легко говорить, – отвечал мужской голос. – Все опасности достались на мою долю! Ты вообще в стороне!
– Но хомячок, – на этот раз женщина заговорила с мягкими, мурлыкающими интонациями, – не забывай, мы с тобой – компаньоны и должны делить все трудности, как потом поделим всю прибыль…
– Что-то я не замечаю, чтобы ты делила со мной трудности! Я так рискую… меня могли видеть…
– Но ты говорил мне, что там все прошло гладко! Говорил, что тебя никто не заметил! Или ты меня обманул?
– Как можно быть в чем-то уверенным? – мужчина понизил голос. – Но пойми, я просто больше не могу выносить это напряжение…
– Хомячок, возьми себя в руки! – с нажимом произнесла женщина. – Не забывай, что ты мужчина! – И она засмеялась тихим грудным смехом. – Самое трудное позади, осталось совсем немного, и мы с тобой улетим далеко-далеко… там будем только мы с тобой, мы с тобой и море…
Последние слова женщина проговорила низким волнующим голосом. Затем выдержала небольшую выразительную паузу и совсем другим тоном, жестким и властным, закончила:
– А теперь немедленно вернись в зал! Никто не должен обратить внимание на наше отсутствие! Кое-кому это может очень не понравиться! И ты знаешь, чего это может стоить!
Дверь туалета начала медленно открываться. Алла с удивительной для ее габаритов скростью юркнула в дальнюю кабинку и бесшумно закрыла за собой дверь. Затем она прильнула к щелке, чтобы разглядеть вошедшую женщину.
Смотреть было очень неудобно, и ей не сразу удалось найти подходящий ракурс для наблюдения. Наконец она разглядела женщину в длинном, очень открытом зеленом платье, с пышной гривой рыжих волос. Ту самую женщину, которую незадолго до того представляли как главу благотворительного фонда «Ухти-ой». Однако Алла готова была дать голову на отсечение, что разговаривал с ней в коридоре вовсе не господин Самородный. У криминального авторитета не могло быть такого растерянного, безвольного голоса. И со своим господином и повелителем Карина не разговаривала бы так властно и самоуверенно.
Остановившись перед зеркалом, госпожа Карина Лисицкая внимательным, придирчивым взглядом окинула свое отражение, слегка поправила волосы, открыла золотистый тюбик губной помады и легким движением прошлась по губам. Бросив на себя еще один взгляд, осталась удовлетворена и удалилась спокойной грациозной походкой уверенной в себе женщины.
Алла дернула дверцу кабины. Ей не терпелось вернуться в зал и поделиться с подругой тем, что ей только что удалось подслушать.
Однако дверца не открывалась.
Что за черт! Алла напряглась и сильнее потянула ручку на себя. Ручка перекосилась, но дверь не подалась.
Что делать? Положение было просто ужасным. Алла совершенно неожиданно попала в ловушку и даже не могла никого позвать на помощь. Она попробовала нажать на дверь, но результат по-прежнему был нулевым. Алла всхлипнула. Так глупо она не чувствовала себя ни разу в жизни. Солидная, представительная женщина, педагог с большим стажем, завуч, имеющая солидную репутацию и вес в Комитете по образованию, не может выйти из кабинки туалета…
За дверью снова раздались чьи-то шаги. Алла замерла. Может быть, это вернулась Карина, которая что-то заподозрила?
Шаги затихли, и хорошо знакомый голос негромко произнес:
– Алка, ты здесь?
– Надя! – радостно воскликнула Алла. – Ты пришла! Как я рада тебя слышать!
– Надя! – радостно воскликнула Алла. – Ты пришла! Как я рада тебя слышать!
– Ну да, – удивленно отозвалась из-за двери подруга. – Тебя все нет и нет, я уже забеспокоилась и отправилась на поиски… сначала подумала, что ты снова отловила официантку и где-нибудь в укромном уголке запасаешься бутербродами, но обошла весь зал и так и не нашла тебя…
– Ну вот, ты всегда обо мне плохо думаешь…
– И тогда пришла сюда… Кстати, я услышала кое-что очень интересное… точнее, очень важное…
– Я тоже! – взволнованно проговорила Алла. – Я тоже подслушала очень важный разговор!
– Ну, так выходи! Что мы, так и будем разговаривать через дверь? Или тебе все еще плохо?
– Да нет, мне хорошо… – Алла замялась. Ей было неловко признаваться в том, в какую глупую ловушку она попала.
– Ну так в чем же дело? – нетерпеливо спросила Надежда. – Выходи оттуда!
– Понимаешь… мне отсюда не выйти, – призналась Алка.
– Да что ты говоришь? – Надежда пришла в восторг. – Ты не можешь выйти из кабинки?
– Совершенно не понимаю, что здесь смешного! – Алла насупилась. – Подруга называется! Чем издеваться, лучше помоги мне, давай нажмем одновременно – ты снаружи, я изнутри…
– Ты что – хочешь выломать дверь?
– Нет, – язвительно отозвалась Алла. – Я хочу провести в этой кабинке все оставшееся до пенсии время! Мне здесь очень нравится! Зачем ты задаешь глупые вопросы? Мне же нужно выбраться наружу!
– Алка, все же очень просто! Здесь блокировка двери связана с кнопкой слива воды. Нажми на спуск – и дверь сразу откроется!
– Да что ты говоришь? – Алла поспешно надавила на квадратную хромированную кнопку, вода с ураганным шумом устремилась в унитаз, и дверь действительно открылась.
Алла вышла из кабинки красная от смущения.
– Надя, – сказала она, строго глядя на подругу, – я надеюсь, ты никому об этом не расскажешь?
– Ну что ты! – Надежда улыбалась, глаза ее подозрительно блестели. – Никому! Ни одной живой душе! Честное пионерское! Ведь мы же с тобой подруги, правда? А для чего еще нужны подруги, как не для того, чтобы им можно было доверить самое сокровенное?
Алла посмотрела на нее с подозрением, но решила довериться старой дружбе и продолжила:
– А я, понимаешь, просто спряталась в эту кабинку, чтобы Карина меня не заметила, поэтому и не нажала на кнопку… а что она связана с дверью, мне и в голову не пришло…
– Карина? – перебила подругу Надежда. – Ты говоришь, что пряталась здесь от Карины, бывшей Люськиной жены?
– Ну да, – подтвердила Алла и пересказала подслушанный разговор. – И он беспокоится, не видели ли его вчера! – взволнованно проговорила она, закончив рассказ. – Наверняка он имел в виду, что его могли видеть около ресторана, где мы были вчера с Люськой и откуда Люська исчез… Значит, Карина и этот ее «хомячок» причастны к Люськиному исчезновению! Непонятно только, зачем он им понадобился. Ведь с Кариной они уже расстались…
– Ну, как раз мотивы-то могли быть самые разные, – задумчиво проговорила Надежда. – Кстати, ты помнишь Люськину маму?
– Эмму Ильиничну? Конечно помню! А при чем тут она?
– Я как-то, по-моему классе в восьмом, зашла домой к Люське за каким-то учебником, а его родители в это время как раз собирались в театр. Так вот, у Эммы Ильиничны в ушах были потрясающие зеленые серьги. Конечно, я тогда была глупая девчонка и ничего в таких вещах не понимала, но даже я заметила, какие эти серьги были большие и красивые. А насколько я сейчас могу вспомнить, они были изумрудные, старинные и действительно на редкость хорошие. Кстати, Люськин отец что-то сказал жене вполголоса, и она эти сережки сняла и надела простенькие золотые… Так вот, сейчас, только что, в зале я слышала, как две особы обсуждали роскошные изумрудные серьги, которые несколько раз надевала Карина Лисицкая. Вот я и думаю – не те ли это самые сережки?
– Ты хочешь сказать, что Люську похитили из-за этих изумрудов?
– Ну, я не могу сказать так уверенно, – пошла Надежда на попятный, – но как один из возможных мотивов… Во всяком случае, нужно будет расспросить Соньку. Она-то, наверное, как всегда, все знает! И вообще, немедленно сосредоточься на деле. Зачем мы сюда пришли? Чтобы понаблюдать за Кариной!
– И между прочим, именно мне удалось выяснить, что она что-то затевает, – сказала Алка ехидно.
– Угу, не выходя из туалета… – парировала Надежда с самым невинным видом.
– И что такого? Никогда не знаешь, где может подстерегать удача…
– И что мы выяснили? Карина с каким-то мужиком задумали что-то преступное, потому что он очень волнуется. И еще он опасается, что вчера его кто-то мог видеть… Вчера вечером… Алка, это они похитили Люську! Вернее, тот тип, которого Карина называла хомячком.
– Значит, нужно следить за Кариной! – решительно заявила Алка. – Нам ничего другого не остается. Сама посуди: если они где-то держат взаперти Люську, его нужно кормить, поить, в конце концов, проверять, не сбежал ли он… Значит, она приведет нас к тому месту, где он спрятан!
– Ну, не знаю! – Надежда неуверенно покачала головой. – А если этим занимается не она, а этот ее сообщник? Или у них есть еще кто-то третий, кому они поручили эту черную работу?
– Ну, ты что, предлагаешь опустить руки? – Алла была полна энтузиазма и жажды деятельности. – Будем следить за Кариной, она и выведет нас на своих сообщников… Я вот другого боюсь… – И она погрустнела. – Боюсь, что мы опоздали, что они уже убили Люську!
– Вот это вряд ли! – возразила Надежда. – Если бы им нужно было его убить, они сделали бы это сразу, прямо в ресторане. Убить человека гораздо проще, чем похитить его!
– Ну да, – усмехнулась Алка. – Как я могла забыть, ты же у нас большой специалист по криминалу!
– И нечего смеяться. – Надежда явно обиделась. – Раз уж ты сама предложила следить за Кариной – пошли!
Алла уже и не рада была, что предложила такое трудоемкое и утомительное дело, но отказываться было поздно.
Они вернулись в зал и быстро обнаружили Карину, которая разговаривала с молодым человеком из рекламной фирмы.
– Не может этот парень быть тем самым «хомячком»? – шепотом спросила Надежда у подруги.
– Нет! – ответила та, не задумываясь. – Мне кажется, у того был совсем другой голос! Во-первых, он явно старше, и потом, вряд ли бы она стала открыто разговаривать с ним на глазах у своего «спонсора»…
– Ну, это не обязательно. Может быть, наоборот, непринужденный разговор на людях выглядит менее подозрительно, чем если бы она стала его избегать. Надо все-таки подобраться поближе, чтобы ты могла его послушать.
Подруги ввинтились в толпу и подобрались к Карине как можно ближе. Чтобы еще сократить расстояние, Алка юркнула за колонну, обвитую гирляндой. Там она наткнулась на ту самую «белобрысую жердь», которую видела в самом начале вечера. Дама где-то потеряла свою толстенькую приятельницу и теперь, скрывшись за колонной, присосалась к плоской серебристой фляжке. Увидев Алку, она оторвалась от фляжки, неприязненно поморщилась и проговорила:
– Ну, что вылупилась? Тут у них только сладкую водичку подают, а я этих компотов не выношу! Аллергия у меня на них! Что, может, тоже коньячку хочешь? Могу поделиться, хотя тут и на одного человека мало…
– Нет-нет, спасибо, – испуганно отказалась Алка. – Я вот смотрю, мне ваше лицо отчего-то кажется знакомым… Мы не могли встречаться в Комитете по образованию?
– Где? – переспросила белобрысая и вдруг жутко расхохоталась. – В комитете… по… образованию! Ну, девкам расскажу – они оборжутся!
– Ну, не знаю, что здесь такого смешного! – обиделась Алла. – Я же говорю, что где-то вас видела!
– Да по ящику ты меня видела! – раздраженно ответила белобрысая.
– По ящику? По какому ящику?
– Да по телеку, тундра! Я по телеку передачу веду – «У вас не все дома», знаешь такую?
– А, ну да, как же! – Алка с уважением взглянула на телезвезду. – Очень познавательная передача.
Блондинка что-то раздраженно проворчала, спрятала фляжку и быстро удалилась. Алла вспомнила о своей цели и подобралась как можно ближе к Карине. Однако, пока Алка выясняла отношения с белобрысой телезвездой, Карина куда-то пропала, а молодой человек из рекламной фирмы обсуждал проведение вечера с кем-то из своих коллег. Послушав их разговор несколько минут, Алла вышла из-за колонны и вернулась к Надежде.
– Нет, это точно не он! Голос совершенно не похож! А куда подевалась Карина?
Изумрудно-зеленое платье мелькнуло в дальнем конце зала, и Надежда устремилась туда. По дороге она отметила, что народу в зале стало значительно меньше. Все уже отметились на мероприятии, выпили шампанского. Дамы показали свои туалеты и бриллианты – что еще делать на тусовке?..
Карина стояла в нише у открытого окна и разговаривала с Архипом Самородным, вернее, говорил он – неторопливо и весомо, а Карина слушала очень внимательно и кивала головой. Надежда подобралась поближе и видела, каким пронзительным взглядом смотрит на Карину Самородный. Даже ей стало страшновато, Карина же вела себя внешне спокойно. Надежда невольно позавидовала самообладанию этой женщины. Впрочем, все дело в привычке.