Ольга попыталась вспомнить слова, которые Федор говорил ей в ответ, и не смогла – тогда это интересовало ее мало, да и, кажется, новые условия он принял слишком легко. Неужели не ревновал?..
Она нервным движением положила на тарелку помидоринку и мысленно воскликнула: «Хватит, хватит постоянно думать об этом, лучше быть беззаботной, веселой и соблазнительной и жить сегодняшним днем!» Приняв это решение, Ольга облегченно вздохнула, улыбнулась и, услышав, как Федор прощается со своим нудным собеседником, резко развернулась…
Эту девушку она узнала бы из миллиона других.
– Добрый вечер, – Катя остановилась около стола, подхватила тарелочку и, якобы не замечая изумленных лиц Архипова и Ольги, принялась активно набирать закуски. Накладывая побольше – от души, она виновато наклонила голову набок, улыбнулась и сказала: – Не только для себя, я пришла не одна.
Ольга презрительно фыркнула и посмотрела на Федора. По его реакции она надеялась определить, имеет ли он отношение к появлению здесь наследницы графа или нет.
Нет, к этому факту он никакого отношения не имел. Правая бровь Федора была удивленно приподнята вверх, а на лице читалась растерянность, которая исчезла без следа уже через несколько секунд. Ольге показалось, будто он что-то вспомнил и пришел к выводу, что в происходящем нет ничего странного.
– Добрый вечер, – ответил Федор и приветственно кивнул. – Какими судьбами?
О, он знал, почему она здесь. Знал. Третье испытание, назначенное Карлом Августом, не дает покоя и толкает на смелые поступки… Ну что ж, здравствуйте, Екатерина Александровна… Будете устранять Ольгу? Прекрасно. И потом намереваетесь бросить меня и отправиться своей дорогой? Замечательно…
– На выставку пришла, – улыбнулась в ответ Катя. – Я вообще очень люблю и театр, и фотоискусство.
Федор усмехнулся и встретился с ней взглядом… И все же ему было неловко, и шершавое чувство вины дернулось в области сердца. Он пришел с Ольгой… с Ольгой. Кстати, а с кем явилась на выставку Катя?
– Пойдем, дорогой, – спокойно произнесла Ольга, – мы здесь уже двадцать минут, а толком ничего не посмотрели.
Она взяла Федора под локоть и хищно улыбнулась – ну что, Катя, кто был прав, с кем он сейчас?
Но если внешний вид Ольги и демонстрировал полнейшую уверенность в себе, то в душе родилось смятение и возникли многочисленные вопросы. Что делает здесь эта ненормальная? Она притащилась сюда из-за Федора? Какая же она противная! Как… как от нее избавиться?!
Ольга еле сдержалась от резких слов и ехидства – нельзя, нельзя показывать, как ее задела эта встреча. Спокойствие и презрительное равнодушие – вот чем надо убивать соперницу!
– Да уж, идите, – кивнула Катя и отправила в рот маленький брусочек сельдерея (на вкус оказалась сущая гадость, но пришлось жевать и не кривиться), – погуляйте по залам, а я сейчас поем и присоединюсь к вам.
– Не думаю, что это хорошая идея, – все же не удержалась от сарказма Ольга.
– А мне кажется – даже очень хорошая, – беспардонно выкладывая сельдерей из своей тарелки обратно на общее блюдо, возразила Катя. – Обсудим фотографии, мы же на выставку именно для этого пришли, не так ли?
– Обязательно обсудим, – сдерживая улыбку, ответил Федор.
Его размеренная, продуманная до мелочей, можно сказать схематичная жизнь уже давно покрылась мелкими трещинками непредсказуемости, и легкого дуновения ветерка было вполне достаточно, чтобы кусочки скорлупы полетели во все стороны.
А Катя не была легким ветерком, она была – ураганом.
Глава 30
Как только Федор и Ольга вышли из зала, Катя, держа перегруженную тарелку двумя руками, отправилась к Амалии Петровне. Оставлять ее надолго было боязно, да и пришло время перекусить.
Бывшая актриса по-прежнему занимала место под собственными фотографиями, излучая восторг и абсолютное счастье. Флюиды величия летели во все стороны отточенными стрелами, глаза сияли, на щеках появился румянец, а сама она, казалось, увеличилась в размерах.
– Как дела? – спросила Катя, протягивая тарелку.
– Шесть автографов и одно предложение от художника, – отчиталась Амалия Петровна, гордо выпячивая грудь.
– Надеюсь, предложение было приличным?
– Он хочет меня нарисовать.
– На портрет соглашайтесь, – посоветовала Катя, – а все что ниже…
– …А все, что ниже, это только для Карла Антоновича, – быстро продолжила Амалия Петровна и уточнила: – Правильно я говорю?
Катя ответить не смогла, потому что поперхнулась сыром.
Через десять минут, опустошив тарелку, Амалия Петровна все же согласилась покинуть свой пост. Утешившись тем, что известных и талантливых людей, впрочем, как и всех остальных, украшает скромность, она засеменила вслед за Катей, выискивая взглядом официанта.
– Я знаю, что все считают меня сумасшедшей, – буркнула она, хмурясь, – и я действительно бываю несколько не в себе, но это случается не так уж и часто… ну раза три в месяц… или четыре…
Катя резко остановилась и обернулась.
– Амалия Петровна, вы не сумасшедшая. Посмотрите на этих людей, вы даже не представляете, какие тараканы копошатся в их головах, – она кивнула на рыжего коротконогого паренька, стоящего около окна и нервно теребящего алый платок, повязанный на шее, – посмотрите на него, это же натуральный маньяк.
– Правда? – на лице Амалии Петровны появилась заинтересованность.
– Не сомневайтесь!
Катя продолжила свой путь, но следующие услышанные слова вновь заставили ее остановиться.
– Это Вадим мне тогда сказал, что Федор Дмитриевич женоненавистник и что он своих жен немножко убивал… то есть не убивал… не помню. Мне в тот момент показалось, что это правда, а сейчас кажется – глупость. Архипов приятный мужчина, хотя почти всегда слишком серьезен и смотрит иногда странно… глаза у него острые – вот! – Амалия Петровна взметнула вверх указательный палец и тут же, смутившись, опустила руку вниз. – Я запуталась, – растерянно добавила она.
«Я тоже», – пронеслось в голове у Кати, но вслух она сказала другое:
– Не думайте сейчас ни о чем, давайте просто отдыхать.
– А мартини мне можно? – тут же оживилась Амалия Петровна.
– Чуть-чуть, – улыбнулась Катя.
Раздобыв мартини, выпив за мир во всем мире, за женскую солидарность и за «старушку Любовь», они еще раз прогулялись по залам. Теперь запечатленные на фотографиях сцены из спектаклей казались им презабавными и временами вызывали приступы смеха. Катя не отказывала себе и в шампанском – душа пела, а мысли и желания разбегались в разные стороны. Временами она искала Архипова, но в огромных залах среди прогуливающихся и галдящих гостей было не так-то просто найти нужного человека, к тому же Амалия Петровна все время отвлекала то очередным монологом, то резким толчком локтем в бок.
– О! Катя! Это же Федор Дмитриевич!
Катя обернулась и сначала посмотрела на пухлый палец Амалии Петровны, а уж затем перевела взгляд на то место, куда он указывал. Картинка качнулась и поплыла вправо.
– Вижу, – кивнула Катя, шумно вздыхая.
Напиться она собиралась часам к одиннадцати, но кажется, это произошло немного раньше… К алкоголю она относилась с прохладцей и каждый раз мучительно переносила похмелье, которое в ее жизни случилось только четырежды, но сегодня Катя решила принести свое хорошее самочувствие в жертву – так надо для дела. Разве бросит Архипов захмелевшую девушку на произвол судьбы? Не бросит, особенно если учесть, что она будет находиться в компании с чудаковатой актрисой.
– И с ним эта… все время забываю, как ее зовут, – Амалия Петровна сморщилась, точно ей показали жирную блестящую пиявку.
– Ольга, – подсказала Катя.
– Да, именно так. Федор Дмитриевич нас познакомил под Новый год… На ней было серебристое платье и бриллиантовое колье. Она была… была… какая-то каменная… Мне до ужаса захотелось ее потрогать, а еще лучше – ущипнуть! – Амалия Петровна икнула и, понизив голос, прошипела: – Мне и сейчас хочется ее ущипнуть…
– Так чего же вы ждете, – пожала плечом Катя, – идите и щипайте.
– А можно?
– Конечно, почему бы и нет…
Амалия Петровна ринулась к противоположной стене зала в сторону Архипова и Ольги. Катя, хихикая, отправилась за ней следом.
* * *Увидев Катю в обществе Амалии Петровны, Федор вздохнул с облегчением. Она пришла на выставку не с Вадимом, хотя могла бы…
– Дорогой, я не понимаю, почему эта девица преследует тебя… – раздался холодный голос Ольги. – Это же смешно. Неужели ты действительно собирался на ней жениться? Не могу в это поверить.
«Почему же собирался?.. И мне сейчас совершенно не до смеха…» – подумал Федор.
Увидев Катю в обществе Амалии Петровны, Федор вздохнул с облегчением. Она пришла на выставку не с Вадимом, хотя могла бы…
– Дорогой, я не понимаю, почему эта девица преследует тебя… – раздался холодный голос Ольги. – Это же смешно. Неужели ты действительно собирался на ней жениться? Не могу в это поверить.
«Почему же собирался?.. И мне сейчас совершенно не до смеха…» – подумал Федор.
Да уж, ситуация дурацкая – абсурднее не придумаешь.
– Я забыла, как зовут эту тучную женщину? Она вроде знакомая графа… Почему она не следит за собой, ей немедленно надо сесть на диету, – продолжила Ольга. Она прищурилась и окатила приближающихся дам презрительным взглядом. – Мне кажется, они обе ненормальные.
На эти слова Федор отвечать не стал. Пристально глядя на Катю, он нетерпеливо ждал, когда же она подойдет, когда же продолжит начатую игру…
– Добрый вечер, Федор Дмитриевич, – поприветствовала его Амалия Петровна. – Вот уж не ожидала встретить вас здесь. А вы уже были во втором зале? Там висят мои фотографии. Черно-белые! Большие! Для меня это стало такой приятной неожиданностью!..
Амалия Петровна затараторила как пулемет. Размахивая руками, стараясь нагляднее продемонстрировать размер фотографий, она не забывала потихоньку придвигаться к Ольге…
Катя, не имея возможности вставить ни одного словечка, пила маленькими глоточками шампанское (да что же его все носят и носят) и смотрела то на серьезного Архипова, то на недовольную Ольгу, то на Амалию Петровну, которая, перестав совершать хаотичные движения руками, приготовилась исполнить то, о чем мечтала уже очень давно…
– Ай! – воскликнула Ольга и отскочила в сторону. – Вы видели это?! Она меня ущипнула!
Федор изумленно повернул голову.
Амалия Петровна изобразила на лице недоумение.
Катя вытаращила глаза и приказала себе не смеяться.
– Чего? – протянула она. – Кто вас ущипнул?
Ольга побагровела и ткнула пальцем в Амалию Петровну:
– Она!
– Да как вам не стыдно! – Амалия Петровна возмущенно топнула ногой и надула щеки. – Я актриса! Великая актриса! Моими фотографиями увешаны все стены этой чертовой галереи! Зачем, зачем мне щипать вашу тощую задницу?!
Все. Больше сдерживаться Катя не могла. Закинув голову назад, она захохотала так, что из глаз брызнули слезы. Пузырьки шампанского приятной колкой волной побежали по всему телу, распаляя, не давая возможности остановиться. Она увидела разъяренное лицо Ольги, затем прозвучал сдержанный голос Федора – он предлагал всем успокоиться, затем мелькнуло обиженное лицо Амалии Петровны, а потом резкая фраза «Я не собираюсь участвовать в этом балагане!», и спина Ольги замелькала в толпе…
Ушла? Сбежала? Так быстро?.. Так просто?..
Катя тут же перестала смеяться, поставила пустой бокал на круглый столик, качнулась и, почувствовав сильную руку на своем локте, резко подняла голову. Ее глаза встретились с глазами Федора.
«Вы пойдете за ней?» – мысленно спросила она его.
«Нет», – ответили болотные глаза.
– Ну это же надо! – в который раз фыркнула Амалия Петровна, скрещивая руки на пышной груди. – Как можно обвинять меня в таком безобразии… Ущипнула… Я ее ущипнула! Беспринципная особа!
– Значит так, девочки, – четко произнес Федор, перебивая возгласы актрисы, – я немедленно отвезу вас к себе домой, потому что лучшее, что вы можете сделать сейчас, – это лечь спать.
«…Он не стал ее догонять… не стал… – застучало в висках Кати. – Он выбрал меня… ну или Амалию Петровну…»
Мысль оборвалась, и смех вновь вылетел на свободу звонким ручейком.
* * *До кровати Катя добралась самостоятельно – два раза споткнулась, но это мелочи. Рухнув на покрывало, она заерзала, устраиваясь поудобнее, затем перевернулась на спину, отметила, что скорость кружения потолка за последнюю минуту заметно возросла, и произнесла нараспев:
– Воды… О, дайте мне воды.
Жажда пока не мучила, но о похмелье Катя решила побеспокоиться заранее, к тому же это был отличный повод еще раз увидеть Архипова. А увидеть его хотелось очень сильно. Стоило только закрыть глаза, как тут же из темноты появлялась его фигура, в ушах начинал звенеть его голос, а в груди ныло, точно она подцепила тяжелую простуду.
– Это все проклятый алкоголь, – оправдала свои чувства и желания Катя и, набрав в легкие побольше воздуха, крикнула так, что чуть не оглохла: – Воды!!!
Федор появился в комнате через минуту, молча поставив на тумбочку высокий стакан с холодной минералкой, сел на край кровати и посмотрел на Катю.
Она молчала.
Он молчал тоже.
– Как там Амалия Петровна? – наконец нарушила тишину Катя.
– Уже спит, – коротко ответил Федор и положил тяжелую широкую ладонь на ее руку.
– М-м-м… спасибо за воду, – протянула Катя, чувствуя легкий озноб. – Быстро же вы ее принесли…
– Я хотел, чтобы ты меня позвала, – хрипло ответил он, и на его лице появилась грустная улыбка.
В голове у Кати и так был бардак, а теперь цепочки мыслей, обрывки фраз и слова-одиночки перемешались, взметнулись вверх, будто их подхватил сильный ветер, и полетели вниз яркими осенними листьями. Что ответить?! Что ответить? Что ответить…
– Я немножко пьяна, – на всякий случай сказала Катя. Это, бесспорно, оправдает ее в любом случае… В каком случае?.. Она внутренне сжалась и закусила губу. Сейчас бы дотронуться до его колючей щеки, прижаться и ляпнуть какую-нибудь глупость, чтобы он засмеялся, и стало бы так легко и просто… или наоборот, сказать нечто важное, стоящее, то, что остановит время, изменит жизнь…
– Подвинься, – тихо произнес Федор, отпуская ее руку.
Катя подвинулась. Тук-тук, тук-тук, тук-тук – заволновалось сердце.
Он лег рядом на бок и опять улыбнулся. Погладил ее по голове, как маленького ребенка, скользнул ладонью по щеке и замер.
– Ну, спросите же меня… – попросила она, не сомневаясь, что ему не составит особого труда прочитать ее мысли.
– Ах да, чуть не забыл, – усмехнулся Федор, – я должен получить твое разрешение, иначе ты наябедничаешь Карлу. – Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза. – Или, может, на этот раз обойдемся без разрешений?
– Обойдемся, – выдохнула Катя и тут же почувствовала прикосновение губ Федора к своим губам.
Он целовал ее долго и требовательно – подчеркивая свое право на нее и оставляя возможность выбора. Так ее не целовал никто и никогда…
Катя придвинулась ближе и ответила на поцелуй, обозначив тем самым свой выбор, но руки Федора, скользнув вниз к талии, остановились, не позволяя себе большего.
– Спи, – шепнул он ей в ухо, быстро встал с кровати и вышел из комнаты. Раздались его шаги по коридору, а потом все стихло.
Катя вздохнула, дотронулась пальцами до губ, вспоминая только что пережитые ощущения, и прошептала:
– Пить надо меньше… Ох уж мне это благородство…
* * *Федор зашел на кухню, плеснул в стакан холодной воды, сделал несколько торопливых глотков, взял со стола мобильный телефон и набрал номер. Когда в трубке раздался знакомый голос, он улыбнулся и, почувствовав в душе уже позабытое ощущение топкого счастья, сказал:
– Иди к черту, Карл, иди к черту!
Прервав этот звонок, он стал набирать другой номер. Номер Ольги.
Глава 31
«Мне страшно выходить из комнаты, вдруг он там… вдруг не ушел на работу?..
Хорошо, что голова трещит, как пионерский костер, а то бы я сошла с ума от собственных мыслей и переживаний.
Но с другой стороны, так хочется подойти к двери, открыть ее и… и шагнуть ему навстречу. Кажется, я становлюсь сентиментальной.
Трудно смотреть правде в глаза, но иначе уже не получится…
И что же мне делать? Верить ему или не верить? А главное – верить ли себе?..»
Катя закрыла дневник, положила его на кресло и подошла к зеркальной дверце шкафа.
– Н-да, – вздохнула она, качая головой. Глаза красные, лицо помятое… – Н-да, – повторила она, убирая за уши торчащие в разные стороны волосы. – Бабу-Ягу можно смело играть без грима.
Немного повздыхав, Катя все же выглянула в коридор – никого не видно, ничего не слышно. Осмелев, она выскользнула из комнаты и бодрым шагом добралась до кухни. Подкравшись к окну, немного отодвинула шторку и посмотрела на припаркованные около подъезда машины.
Иномарки Архипова на привычном месте не оказалось.
– Значит, уехал, – вздохнула Катя и поплелась к столу. Взяла с тарелки грушу, посмотрела на нее без всякого аппетита и отправила на прежнее место.
Это же хорошо, что его нет… так ведь? Никакой неловкости, никаких ненужных слов и глупого смущения. А с другой стороны…