Однако Ридинг все еще продолжал считать, что все козыри у него в руках. Я взял со стола свой 45-й и спросил у Чарли:
- Ты не против?
Он промолчал, но остальные копы насторожились, не сводя с меня глаз.
- Шим Малыш говорил, что у него самая надежная работа в мире. Проверим, был ли он прав?
Я оттянул боек револьвера, прицелился в открытую дверцу сейфа и спустил курок. От грохота выстрела заложило уши, и в помещении едко запахло кордитом.
Все отпрянули, ожидая услышать свист пули, отрикошетировавшей от стальной дверцы, но ничего подобного не произошло. В покрытии дверцы образовалась рваная дыра, сквозь которую было видно желтоватое сияние, которым обладает только - и исключительно - золото. Ридинг обессиленно свалился в кресло, беззвучно разевая рот и давясь от ужаса.
- Ну что, двинулись в даунтаун, Чарли?
В первый раз за все эти годы он улыбнулся мне.
- Ну, ты и сукин сын... Поехали.
- Давай держаться вместе... если получится. Для пользы дела.
- И девчонка тоже?
- Она - одна из нас, приятель.
- Провалиться мне на этом месте!
Я расплатился с ночным швейцаром сотенной из денег Черилл, и мы всей компанией направились к машинам. Я и не предполагал, что такое может опять случиться - сегодня меня ждало место на переднем сиденье рядом с моим старым командиром. Пусть хоть сегодня, пусть хоть один раз! После всех происшествий Вашингтон вряд ли бы одобрил нашу тесную дружбу...
Когда мы расположились в машине, Черилл сказала:
- Ты - сущий растяпа. Мы даже не сможем снять номер в отеле. Ты спустил всю мою наличность.
- У нас есть еще и дом, - парировал я.
Расплывшись в улыбке, она вцепилась в мою руку. Словно поймала в мышеловку. И я попался. Но почему-то очень хорошо себя чувствовал в ней.
Все следят за мной
Я протянул ему записку и слегка поежился. Этот тип был высок и грузен, и, хотя пузо у него было неохватное, невольно думалось, как хорошо было бы погрузить в него кулак. Пресс явно у него был твердым и жестким, а на физиономии читалась жестокость.
Я убедился в этом, когда его кулак врезался мне в челюсть, и, прикусив щеку, я почувствовал во рту вкус крови.
Наверное, державший меня за руку понял, что я не в силах говорить, и пояснил:
- Ему дали пятерку, чтобы он доставил записку, босс. Так он сказал.
- Кто именно, парень?
Я попытался сплюнуть кровь, но она потекла струйкой по подбородку.
- Видите ли, мистер Ренцо...
Я почувствовал тяжелый смачный удар. Уши заложило, а когда гул стих, голова у меня раскалывалась от боли.
- Может, ты не расслышал меня, парнишка? Я спросил - кто?
Теперь меня никто не держал и, обмякнув, я опустился на пол. Я не хотел, но пришлось. Я не чувствовал под собой ног. Глаза у меня оставались открытыми, и я видел, как приближаются какие-то огромные колонны. Они оказались совсем рядом, и вроде я получил удар в бок, но я уже боли не чувствовал.
Раздался другой голос:
- Он вырубился, босс. И ничего не скажет.
- У меня он заговорит.
- Да все равно без толку. Какой-то тип дал ему пятерку, чтобы он принес записку - и все. Ему не пришлось ни петь, ни танцевать, просто принести. Пятерка - куча денег для него. Он только на нее и пялился и больше ничего не видел.
- Что-то ты стал слишком сообразительным, - сказал Ренцо.
- За это и платите, босс.
- Ладно, соображай дальше. Ты считаешь, что тот тип дал записку незнакомому парнишке? И малец поперся сюда, когда мог просто выбросить ее и прикарманить пятерку?
- Значит, у него есть моральные устои.
- Значит, мальчишка знает того типа или тот тип знает его. Он не дал бы пятерку кому попало. - Ноги отодвинулись от меня и устроились где-то под столом, который я видел как в тумане. - Ты читал ее? - спросил Ренцо.
- Нет.
- Тогда слушай. "Кули мертв. И теперь, моя дорогая толстая вошь, я собираюсь выпустить твои кишки на пол". - Громовой голос Ренцо смолк. Он затянулся сигарой. - И подписано: "Веттер".
Воцарилась красноречивая тишина. Лишь кто-то пошевелился, когда было произнесено это имя, а другой прошептал:
- Вот сукин сын... они вроде были друзьями, босс?
- Кого это волнует? Если эта дешевка тут появится, я ему хребет переломаю. Веттер, Веттер, Веттер... Ну-ка, припомните, где вы слышали это паршивое имя?
- Послушайте, босс. Не стоит с ним ссориться. Он убил кучу народу. Он...
- Он что, почище меня? Ты думаешь, он такой крутой?
- Вы поспрашивайте, босс. Вам расскажут. Парень никого ни в грош не ставит. Если вы будете искать его, он вас запросто прикончит.
- Разве что я залез бы к нему во двор. Но не здесь, Джонни, не здесь. Это мой город, и тут я у себя во дворе. Здесь я все решаю, и Веттера ждет судьба Кули. - Он снова пососал сигару, и я почувствовал резкий запах табака. - Все, кто тянут на меня, долго не живут. Каким бы ни был хитрым Кули, за моим столом ему больше не играть. А скоро копы вычеркнут и Веттера из розыска, потому что о нем ничего не будет слышно.
- Вы хотите накрыть его, босс? - спросил Джонни.
- А ты как думаешь?
- Как скажете, босс. Я поспрашиваю. Кто-то да знает, как он выглядит, и сможет указать на него пальцем. - Помолчав, он осведомился: - А что с мальчишкой делать?
- Он и есть наш палец, Джонни.
- Он?
- А ты не так сообразителен, как я думал. Тебе стоило бы приложить ухо к земле и прислушаться. И ты бы кое-что услышал о Веттере. Он уплатил за работу. Она стоила всего пятерку. Но он должен убедиться, что записка доставлена по адресу. Значит, он найдет парнишку, и тот увидит его в лицо. Как только Веттер выйдет на него, мы его и накроем. Впрочем, знаешь что, Джонни? С Веттером я торопиться не буду. Когда копы сядут ему на хвост, они жутко обрадуются, но ровно ничего не станут делать. Они будут только рады увидеть труп Веттера. И пойдут слухи, понял? Мол, каким бы Веттер ни был крутым, но и он нарвался, так что не стоит больше и пробовать. Понял, Джонни?
- Ясно, босс. Усек. Вы сами будете им заниматься?
- Именно сам, парень. Именно сам. Как говорит Хелен, у меня страсть все делать своими руками, чем я и хочу заняться. Веттер - для меня. Хорошо, чтобы он был действительно крутым, увертливым и сразу же схватился бы за пистолет, когда мы его накроем.
Голос у него был размеренным, как у отца семейства, который сообщает, что он сделает то-то и то-то, и все знают; что так оно и будет. Должно быть, Джонни смотрел на Ренцо с ребячливым почтением, в котором было место и страху и уважению. Я понял это по его голосу, когда он сказал:
- Так и будет, босс. Это ваш город, сверху донизу и со всеми потрохами.
- Город принадлежит мне, Джонни. Никогда этого не забывай. Ну-ка, встряхни мальчишку!
На этот раз я ощутил жгучую боль. Он удара у меня все вдруг прояснилось перед глазами, но рот опять наполнился кровью, и я подавился рыданиями.
- Как он выглядел, парень?
Ренцо сделал шаг вперед и, схватив меня за воротник куртки, швырнул на пол.
- Тебе задан вопрос. Как он выглядел?
- Он был... большой, - начал я. Горло снова перехватила спазма.
Мне захотелось врезать Ренцо по башке чем-нибудь тяжелым.
- Что это значит?
- Как вы. Больше шести футов. Высокий.
Ренцо скривил губы в презрительной ухмылке:
- Дальше. Какое у него лицо?
- Не знаю. Было темно. Я не разглядел его.
Он отшвырнул меня одним ударом. Пролетев через всю комнату, я врезался в стену, скорчился и сполз на пол. От боли у меня потекли слезы.
- Парень, не стоит врать Ренцо. Будь ты постарше, я бы тебя на кусочки разрезал, чтобы у тебя язык развязался. Такая работа не стоит пятерки. А теперь ты мне выложишь все, что я хочу знать, и, может, я тебя помилую.
- Я... я не знаю. Честное слово, я... если снова увижу его, то рассмотрю. - Боль вновь скрутила меня, и я подавился последними словами.
- И ты его узнаешь?
- Да.
- Как тебя зовут, парень? - спросил Джонни.
- Джой... Джой Бойл.
- Где ты живешь? - На этот раз вопрос задал Ренцо.
- На Гидни-стрит, - ответил я. - Номер три.
- Работаешь?
- У Гордона. Я... собираю.
- Что он говорит? - с отвращением переспросил Ренцо.
- Гордон - старьевщик, - за меня объяснил Джонни. - У него лавочка на Ривер-стрит. Мальчишка таскается с тележкой и собирает для него металлолом.
- Проверь, - велел Ренцо, - а потом займись им. Ты знаешь, что делать.
- Он никуда не денется, босс. Как только понадобится, будет под руками. Вы думаете, Веттер будет действовать, как вы сказали?
- А когда дела шли не так, как я говорю? Забирай его отсюда. И как следует внуши ему, что нам от него надо. Пусть отработает свою вшивую пятерку.
* * *
Боль иногда достигает такого предела, что перестаешь ее чувствовать. Кувыркнувшись в воздухе, я врезался ногами в забор и рухнул лицом вниз; на зубах заскрипело каменное крошево, забившее мне рот. Я лежал, то проваливаясь в забытье, то снова приходя в себя и ожидая возврата боли, которая заставляла меня издавать странные звуки. Желудок сжимался в позывах к рвоте, но у меня ни на что уже не было сил, и я просто лежал ничком, проклиная таких людей, как Ренцо, которые могут в этом городе спокойно делать все, что хотят.
На меня упала тень, исчезла и вновь появилась. Я приготовился к новым мучениям, но чьи-то руки стали стирать грязь с моего лица, и нежный цветочный запах дал понять, что рядом со мной женщина, которая запричитала:
- Бедный мальчик, ах ты, мой бедный мальчик...
Открыв глаза, я посмотрел на нее. Это было - как сон наяву, ибо я увидел перед собой женщину, на которую хотелось смотреть не отрывая глаз. Она была поистине прекрасна, и от густых золотистых волос, падавших ей на спину, шло сияние. Ее звали Хелен Трои. Я хотел сказать "Привет, Хелен", но не мог выдавить ни слова.
Знал ли я ее? Конечно. Ее все знали. Она была самой яркой звездой в клубе Ренцо "Убежище". Вот уж никогда не думал, что моя голова будет покоиться на ее коленях...
На дорожке послышались шаги. Это подошел один из охранников, из тех, что стояли у ворот, и Хелен приказала:
- Помоги мне, Финни. С мальчиком что-то неладное.
Тот, кого она назвала Финни, заложил руки за спину и покачал головой.
- То же случится и с вами, если вы не оставите его в покое. Тут распоряжается босс.
Она напряглась, и ее пальцы вцепились мне в плечо. Меня пронзила боль, но я не обратил на это внимания.
- Ренцо? Свинья! - сказала она, будто сплюнула. Медленно повернув голову, она посмотрела на меня: - Это он тебя обработал, мальчик?
Я кивнул. На большее у меня не было сил.
- Финни, - велела она, - подгони мою машину. Я отвезу мальчишку к врачу.
- Хелен, говорю вам...
- А что, если я скажу копам... нет, не копам, а федеральным агентам, чем вы тут втайне приторговываете?
Я было подумал, что Финни ей врежет. Он уже развернулся, отведя руку, но остановился. Когда женщина так смотрит на тебя, не остается ничего иного, как только выполнить ее приказание.
- Я подгоню машину, - сдался он.
Она помогла мне подняться на ноги, но мне пришлось опереться на нее, чтобы сохранить равновесие. Она была почти такого же роста, как и я. Но сейчас она была сильнее меня. Ей, видимо, не раз доводилось видеть такие изуродованные физиономии, так что она улыбнулась мне, а я попытался улыбнуться ей в ответ, и мы двинулись по дорожке.
* * *
Доктору объяснили, что я стал жертвой нападения, и он сделал все, что полагается. Наложил швы, заклеил их пластырем, посоветовал недельку отдохнуть и прийти к нему на прием. Увидев себя в зеркале, я передернулся и отвернулся. При каждом движении меня пронизывало болью с головы до пят, вспоминая Ренцо, я мечтал, что когда-нибудь кто-нибудь убьет его. И надеялся, что это произойдет в моем присутствии и что умирать он будет долго, мучительно долго.
Хелен дотащила меня до машины, захлопнула дверцу и села за руль. Я сообщил ей, где живу, и она подвезла меня к дому. На тротуарах валялось содержимое мусорных баков, в воздухе стояло густое зловоние.
Она удивленно посмотрела на меня.
- Здесь?
- Приехали, - коротко сказал я. - Спасибо вам за все.
И тут она увидела вывеску на дверях.
- "Меблированные комнаты", - прочитала она. - Твоя семья живет тут?
- У меня нет семьи. Я живу один. В меблированных комнатах.
Она закусила губу, блеснув белыми ровными зубами.
- Я не могу оставить тебя здесь. Кто-то должен ухаживать за тобой.
- Леди, я...
- Спокойнее, малыш. Как, ты говоришь, тебя зовут?
- Джой.
- О'кей, Джой. Давай-ка уж я покомандую. Я не такая уж и хорошая, но порой мне удается совершать благородные поступки.
- Послушайте, леди...
- Хелен.
- Вы - самый прекрасный человек, которого я встречал в жизни.
Я говорил, что она была прекрасна. Если она и была распутной женщиной, то все равно от ее красоты слепило в глазах. Какая она была красавица! Она напоминала тех женщин, которые величественно появляются на сцене, и ты можешь только глазеть на них, понимая, что на такой женщине нельзя ни жениться, ни привести в дом и познакомить с близкими. Вот такой красотой она и обладала. Но на пару бесконечно длинных секунд в ней вроде проступило какое-то совершенно иное обаяние, простота, что ли, и она улыбнулась мне.
- Джой... - в ее хрипловатом голосе проскользнули теплые нотки, - твои слова и то, как ты их мне сказал, - самое прекрасное, что мне доводилось слышать в жизни...
Разбитые губы так болели, что я даже не мог улыбнуться ей в ответ, а лишь просто взглянул на нее. И вдруг у нее изменилось выражение лица. Хелен удивленно и с каким-то странным любопытством уставилась на меня. Она склонилась ко мне, и я снова почувствовал запах цветов - и тут случилось невероятное! Она легким поцелуем коснулась моих губ и, отпрянув, стала разглядывать меня так, словно хотела что-то понять.
- Ты - милый мальчик, Джой.
Переключив скорость, она отъехала от обочины дороги. Схватившись за ручку дверцы, я попытался приподняться.
- Послушайте, мне нужно уходить.
- Я не могу тебя тут оставить.
- Но куда же...
- К себе. Черт побери, ты пострадал из-за Ренцо! В какой-то мере ответственность лежит и на мне.
- Да ничего подобного. Вы всего лишь работаете на него.
- Не важно. Ты не можешь тут оставаться.
- У вас будут неприятности, Хелен.
Повернувшись ко мне, она сверкнула белозубой улыбкой.
- У меня вечно неприятности.
- Но не с ним.
- С этим-то типом я справлюсь.
Должно быть, она почувствовала, как меня передернуло.
- Ты бы удивился, узнав, как я справляюсь с этим толстым слизняком, сказала она. И еле слышно, уже не для меня, добавила: - Иногда.
Гостиная, в которую я попал, напоминала цветочный сад, в котором она была самым красивым цветком. Хелен располагалась на верхнем этаже многоквартирного дома-отеля в самой престижной части города, где на крышах домов благоухали сады, откуда можно было любоваться городом и перемигиваться с его огоньками.
Она заставила меня сбросить всю одежду, и, пока я нежился в ванне с пенящимся шампунем, она принесла мне все чистое, правда на размер больше, но я уж и забыл, когда носил такие аккуратные вещи. Одевшись, я вышел в гостиную, чувствуя себя куда лучше, и устроился в глубоком кресле, а она принесла чай.
Елена Троянская, подумал я. Вот, значит, как она выглядела. А ведь кто-то готов был бы выложить миллион баксов и потратить тысячу лет, чтобы оказаться рядом с ней... но рядом с ней был я, который ровным счетом ничего для этого не сделал.
- Тебе получше, Джой?
- Немного.
- Хочешь поговорить? Хотя если нет желания, то можешь и молчать.
- Особенно нечего рассказывать. Мне здорово досталось.
- Сколько тебе лет, Джой?
Мне не хотелось вдаваться в подробности.
- Двадцать один, - коротко ответил я.
И снова у нее на лице промелькнуло то же самое странное выражение. Я радовался бинтам, закрывавшим мое лицо, потому что она не могла проверить, вру ли я или нет.
- А сколько вам лет? - спросил я и улыбнулся.
- Почти тридцать, Джой. Старовата, не так ли?
- Вовсе нет.
Она поднесла к губам чашку с чаем.
- Как это ты пересекся с Ренцо?
Воспоминания причинили мне боль.
- Вечером, - начал я рассказывать, - стемнело, какой-то мужчина попросил меня передать записку по адресу и дал мне пять баксов. Я согласился, а он сказал, что записка для мистера Ренцо и что я должен доставить ее в клуб "Убежище". Сначала охранник у входа не хотел меня пускать, а потом позвал другого, Джонни. Он и завел меня внутрь.
- Ну и?..
- И Ренцо стал давить на меня.
- Ты помнишь, что было в записке?
- Помню ли? Да я до смерти ее не забуду! И до смерти буду жить надеждой, что парень, который ее написал, выполнит то, что обещал. - И я добавил: - Какой-то Веттер грозится убить Ренцо.
В ее рассеянной улыбке проскользнула тень жестокости.
- Ему придется немало потрудиться, - сказала Хелен и замолчала, уставившись в ночную темноту за окном, а потом еле слышно, на одном выдохе, шепнула: - Такому парню я бы помогла.
- Что?
- Ничего, Джой. - Она расслабилась, и меня опять поразило ее мягкое обаяние. - Так что было дальше?
Мое сердце колотилось с такой силой, будто хотело проломить грудную клетку.
- Я... я слышал, как они говорили... что я должен показать им того человека.
- Ты?
Я кивнул, ощупывая припухшую челюсть.
Она лениво, как кошка, поднялась. Ее, видимо, трясло от ярости, но это было заметно лишь по выражению глаз. Тот же взгляд, который заставил Финни отпрыгнуть.
- Веттер... - задумчиво протянула она. - Мне доводилось слышать это имя.
- В записке еще говорилось о каком-то Кули, который мертв.
Она стояла ко мне спиной, и я увидел, как имя потрясло ее; мышцы плеч дернулись в невольной судороге. Она застыла на месте, напружинив ноги, и неподвижность ее тела нарушала лишь вздымающаяся грудь.
- Веттер... - повторила она. - Он был другом Кули.
- Вы знали Кули?
Плечи ее расслабились. Она взяла сигарету и прикурила, после чего с улыбкой повернулась, и я снова увидел ту красивую женщину, которая везла меня в своей машине.
- Да, - тихо ответила Хелен. - Я знала Кули.