И людям, познавшим боль и горечь утрат близких в Судный день, тяжесть потери родного крова и всего нажитого, конечно, было невыносимо ощущать себя кормом для этих тварей. Так появились форты, оружие, специально обученные люди, тактика. Люди продолжали гибнуть и страдать, только все меньше и меньше, потому что со временем накапливался опыт существования и выживания в Пади.
И конечно же в этом хаосе выживал сильнейший и наиболее приспособленный к новой жизни. Таким стал и Треш, вольный сталкер Пади, сын военного разведчика и спортсмен-биатлонист.
Псевдоволки в прошлом были обыкновенными лесными серыми хищниками, но, попав под действие радиации и аномалий, ослепли, мутировали и превратились в злых и вечно голодных зверей. Охота была смыслом их существования. Нюх у них выработался отменным, чутье обострилось, страх исчез, и к тому же природа, испытавшая на себе глобальную перезагрузку, наделила их ментальной силой. Псевдоволки атаковали жертву сначала издалека, ментально, наводя панику и ужас в рядах любого противника, и только потом в ход шли клыки и когти мутантов.
Даже единичные экземпляры псевдоволков были реальной угрозой людям и домашнему скоту. И бороться с ними можно было только на расстоянии огнестрельным оружием или некоторыми артефактами.
Ни у Треша, ни у бандита не было специальных отворотных артефактов. Но у сталкера имелся прекрасный автомат, а у рейдера – тотем, защищавший его от пуль, осколков и клыков, но не останавливающий психотропную атаку.
Треш побежал что есть мочи к просеке, высматривая толстое и высокое дерево, специально оставляя позади себя трупы ренегатов на съедение уродливым хищникам. Студень же, отстреливаясь одним пистолетом, взвыл, ощутив на себе ментальные удары нескольких особей.
Свора оказалась небольшой, около десятка особей, но силу представляла не малую. Часть мутантов облепила бандита, часть набросилась на мертвых, а два псевдоволка кинулись вдогонку удирающему сталкеру.
Треш на бегу вспоминал, сколько осталось патронов. Пятнадцать. «Мда-а, не густо. Хотел же у Пуза на Блошинке купить еще патронов… Скряга, блин! И дерево не спасет, психозом одолеют. Вот жопа-а!»
Пока остальные уроды рвали бандита и трупы его дружков, Треш влетел в кусты именно там, где по его расчетам должен был находиться мертвый снайпер. Не обознался – ренегат в фуфайке, спортивных штанах и горных ботинках лежал, окропляя дерн кровью. Позарившихся уже на запах мертвой плоти земляных аскарид сталкер разогнал коротким окриком, схватил АК‑20 с оптическим прицелом и успел вынуть из клапана разгрузки рейдера пару запасных рожков. В следующий миг он скривился от боли в висках, тяжести в затылке и давления в глазах. Захотелось выцарапать себе глаза, пальцами достать мозг и самому же слопать его.
Ментал. Рука рванула к рюкзаку, но, вспомнив, что таблетку пси-блокады он использовал еще в горах при знакомстве с фантомами, Треш застонал и бросился в сторону. Уйти от направленного удара, ответить огнем и снова двигаться, двигаться, менять позиции – только так можно было избежать попадания в лапы зверей и последующей смерти от их клыков.
Сталкер понял, что ни дерево, ни кусты не спасут от ментала и нужно выбираться на открытое место, драться. Выбежал, согнулся, упал, барабаня себя по голове, сдернув бандану, царапая в кровь щеки и уши. Извернулся, вскочил, побежал снова. Уже на ходу забросил АК на плечо, магазины сунул в боковые карманы, вскинул «Вал».
Снова свалился, истошно закричал, разрывая на груди одежду, обдирая кончики пальцев, подпрыгнул. Сквозь слезы заметил расплывчатые силуэты двух мутантов. Безвольная рука не могла поднимать оружие, поэтому он упал на одно колено, упер интегрированный ствол-глушитель спецавтомата в ногу и нажал спусковой крючок. Монотонная дробь. Визг собак. Адская боль в голове и спине, ровно между лопаток. Будто тесак вогнали в позвоночник.
Еще выстрелы. Еще.
Треш, качаясь и пуская слюнявые пузыри, вытер струйку крови из носа, проморгался, сморщился. Боль уходила, тяжесть слабела и исчезала. Глаза снова увидели природу, красивый пейзаж, уши уловили звериный рык, человеческие стоны, визг волка рядом. Присмотрелся. Один хищник валялся бездыханным, другой умирал, скуля и кусая рваную рану на теле.
«Нужно срочно кончать с ним, нужно срочно кончать с ним… Нужно…» Треш машинально вынул из ножен клинок, подошел и быстро прикончил псевдоволка. Так же автоматически вытер лезвие штык-ножа о плешивую спину мертвого зверя, убрал оружие. Проверил на ощупь пустой магазин «Вала», кисло скривился. Тренированным движением закинул автомат за спину, к рюкзаку, взял АК. Треш даже не смотрел на движения своих рук, на устье ложбины, где рвали добычу хищники. Он уставился в стеклянные глаза мертвого мутанта и готовился к смертельной схватке, может быть, последней в его жизни.
Студень уже почти не дышал и не дергался от укусов псевдоволков, грызущих его ноги. Тотем на спине все еще защищал корпус и голову бандита, но не его конечности. Звери поняли, что лучше доступные кости, чем недосягаемое мясо туловища. И грызли, кусали, рвали экипировку, обувку, плоть. Бандит уходил в мир иной в страшных мучениях, взорвавшийся от боли мозг перестал соображать, будто расплавился после ментальной атаки зверей и не отвечал на сигналы поедаемого тела.
Кровавое пиршество прервал сталкер. Очереди из автомата с отсечкой по три патрона быстро сбивали зазевавшихся четвероногих противников, валили их замертво, не давая опомниться и атаковать. Одна, три, пять тварей пали, чтобы уже никогда не встать, а ночью превратиться в корм для местной лесной живности.
Оставшиеся два псевдоволка не побежали прочь, а кинулись на одинокого человека, стоящего на холме и меняющего магазин автомата. Треш не успевал перезарядить его, поэтому бросил оружие в траву и выхватил другое, наиболее привычное и дееспособное в ближнем бою – бумеранги и штык-нож.
Развел руки и встал в стойку.
Бросок, еще. Мутант забился, разрывая почву мощными лапами, заскулил. Другой прыгнул. Им тоже было уже не до ментального оружия и концентрации мысленного посыла на жертве – когти и клыки всегда были надежнее.
Но не в этот раз.
Штык-нож виртуозными взмахами распорол в воздухе брюхо зверя, догнал и перебил сухожилия задних ног. Визг, рычание, возня. Фонтанчики крови.
Треш отпрянул от этого хищника и поспешил разделаться с тем, что юлой вертелся в траве, хрипя перебитой трахеей. Поднял окровавленный бумеранг, крутанулся, сбивая прицел разъяренных глаз мутанта, стальной лопастью бумеранга и лезвием штык-ножа рассек волосатую шею твари.
Хрип, бульканье, агония.
Конец.
Сталкер устало присел рядом, почувствовав спад внезапной тяжести на плечах и в пояснице. Будто бетонную плиту передал напарнику. Аморфность тут же овладела телом, поползла к голове. «Не дать слабости овладеть мною. Не дать…»
Треш с трудом встал, отрешенным взглядом окинул место боя, пробежался по округе. Никого. Тишина. Сталкер начал приводить себя в порядок.
Хабар рейдеров, тотем, антеннулы – роговые коротенькие наросты на затылках псевдоволков, служащие источником передачи ментального сигнала. Все эти трофеи оказались тяжелы для дальнейшего передвижения, одно оружие с БК весило около пуда. Но бросать все это по нынешним временам было полным безрассудством.
Схрон. Нужно делать схрон, кои сталкеры Пади зачастую и сооружали в походах. Треш начал обходить мертвых ренегатов, игнорируя затихающие стоны Студня.
Главарь рейдеров был еще жив, хотя такое определение уже не совсем ему подходило – кусок истерзанного мяса, ошметки плоти, лужа крови, обрывки былой экипировки. И все это в оболочке модуля «Гранит», горячо любимого вояками Армии Спасения. Консервы «Фрикадельки в томатном соусе».
Он стонал и испускал дух, но, видимо, просто так уходить в иной мир ему не хотелось. Впрочем, какие хотелки могли быть актуальны в такой ситуации?!
Треш, собрав в кучу весь хабар, присел возле умирающего, осмотрел место бойни, с отвращением оглядел главаря.
– Ну, что с тобой делать, Студень? У тебя видок щас действительно как у студня. Оставить подыхать так или исполнить последнее желание?
– Же… жела… – прохрипел бандит, пуская кровавые пузыри, – что… хошь.
– Э-э, давай без лишних телодвижений, время тянуть не будем, некогда мне, сам еле выкарабкался из этой кутерьмы. Кратко, лаконично, четко. Я задаю вопросы, ты отвечаешь, можешь кивком. Хотя… смотрю, кивать-то нечем уже тебе. Итак. Кто заказчик?
Студень закрыл единственный оставшийся целым глаз, молчал. Даже стонать перестал.
– Алле, красавец?
– «Туза»… дашь…
– Что? А кашкой с сыром не покормить с ложечки? Я вопросы задаю, ты отвечаешь, живей.
Студень закрыл единственный оставшийся целым глаз, молчал. Даже стонать перестал.
– Алле, красавец?
– «Туза»… дашь…
– Что? А кашкой с сыром не покормить с ложечки? Я вопросы задаю, ты отвечаешь, живей.
– «Туза»… умоляю. Скажу… все скажу.
Треш порылся в карманах, пока еще туго соображая после спада ментальной атаки, нащупал единственный оставшийся спайс. Некоторым в Пади он служил дурманом и наркотой, другим – неплохим обезболивающим и стероидом, снимающим усталость и напряжение. В правильной дозе. Сам он ими не пользовался – находя их, обычно продавал на Блошинке или менял на что-то более выгодное.
– «Туза» потом, сначала несколько вопросов. Заказчик. Фараон?
– Нет. Демоны… Нумиз… мат.
– Нумизмат. Понял. Ишь, ты уже втихаря и на сектантов начал арбайтен! Просто душечка! Фараон бы узнал – на шнурки порезал. Так, ладно. Дальше. Где должна быть встреча и с кем?
– Река. Плотина… старая… Демоны. Завтра… полдень.
– Ясно. Ты это… пока не помирай раньше времени… – сказал Треш, заметив, как рейдер корчится и отходит, – значит, Фараон не при делах тут? Не его потуги?
– Н‑н‑нет. Но он тоже… ищет… знает, зачем…
– Ох-х, как тяжко с тобой балакать! Ладно, держи «туза», хрен с тобой.
Сталкер сунул травяной кубик в месиво на месте рта бандита, пальцем грубо запихал спайс ему за щеку. Обреченно уставился на изуродованного ренегата.
– Респект… тебе, сталкер… Уже лучше… Не так стремно… уходить в ад. Зря я… позарился на тотем… Зря! Хотел же… со своими уйти к Дуге… Врата искать… Рай.
– Рай? А он вообще есть? Сказки все это. Легенда, – промолвил Треш и вдруг почувствовал в груди укол, зуд, тревогу. В голове застучало, пальцы ног и рук онемели, колени ослабли.
– Мля-я, опять, что ли, псевдоволки?!
– Что-о? Нет… только не они!
Спустя минуту сталкер убедился, что опасности не было – мозг сам по себе разрывался от какой-то непонятной тревоги и путающихся мыслей. Подумал про Рай, Врата и снова ощутил волнение в груди и голове.
– Отец! Хм… Слушай, Студень, ты везде со своими рейдерами лазишь, много повидал. Случаем не слышал про вояк, разведчиков или спецназовцев?
– Армия… Спасения… «Альфа»?
– Нет. Других каких-нибудь. Например, из Зоны… тьфу, то есть Анклава. Со станции атомной. Может, в Низине где-то или на Больших Лужах?
Ответ ренегата ошарашил. Не подвела сталкера интуиция! Треш схватил бандита за липкий от крови ворот, дернул, не обращая внимания на стоны умирающего.
– Говори, Студень! Говори‑и‑и! Что знаешь?
– Есть там вояки. Сколько… какие… не знаю. Точно есть… Фраера с Южного… форта… гутарили. Охрана… Позывной у них…
– Ну-у? Истребитель? – Треш напрягся и прильнул ближе к страшной физиономии Студня.
– Нет… Ник… Ни…
– Едрить тебя налево, Сту-удень! Никита? Топорков?
– Ник… кликуха… Ни-и…
Бандит улыбнулся, видимо, поймав самый смак «туза», и с ухмылкой на кровавой маске умер. Треш опустил плечи и голову рейдера, долго не сводя с него взгляда. Мысли роились, но не появилось ни одной толковой идеи. Сумбур.
«Ник? Никита? Николай? Никотин? Имена и прозвища всякие могут быть, а мне нужно одно, единственно верное и правильное! Никита Топорков. Отец!.. Что же Врата, Рай, Низина? Там? Туда? Блин-н…»
В прострации Треш сидел еще долго, пока не онемели ноги и не закололо щиколотки. Далеко в лесу раздался вой. Сталкер вернулся из небытия. Встал, стараясь не смотреть на труп бандита, и, бросив изучающий взгляд на юг, стал взваливать на себя трофеи. Крякнул под весом хабара и тяжело зашагал в западном направлении, в сторону форта. Задание было выполнено, он остался жив и возвращал тотем туда, где ему было место, и тем, кто в нем нуждался.
Схрон сделал у приметного утеса, между двумя валунами. Оставил там кое-какое оружие, фляжки бандитов и пару сухпайков, один бронежилет и кое-что из амуниции рейдеров. Полуржавый шлем хотел уже выкинуть, но обратил внимание на кривую надпись изнутри: «В. Челимов. II+». Полусфера вояки, снятая сталкером с одного из рейдеров, показалась странной и необычной. «Явно с трупа солдафона Альфы сняли! Стервятники, епрст. Поди, догола раздевают мертвых, лишь бы поживиться чем-то!» Треш сунул шлем в схрон, замаскировал, замел следы на щебенке и, тряхнув нелегким рюкзаком с торчащим из него тотемом, направился дальше.
Вскоре он поднялся на пригорок, заросший желтыми одуванчиками, и засмотрелся на кривую линию горизонта на юге. Там далеко, за кромкой леса, чернел небосвод, напоминая о надвигающихся сумерках. И этот горизонт больше не пугал, не отталкивал, а наоборот, звал, тянул к себе. Потому что где-то там был его отец.
Глава 2
Ближе к вечеру Треш, возвращаясь с тотемом в форт, уже топал вдоль Куцего болота. Все шло пучком: зверье не беспокоило, лес, тихий как никогда, аж ветви расставлял перед ним. Сталкер знал, что весть о пропаже тотема мгновенно обошла половину Пади. И что весь честной народ категории «следопыт Пади» бросился на поиски воров и ценного артефакта Западного форта. Поэтому, разобравшись с рейдерами, спешил сам и, увидев парочку «лесных братьев», напрягся. Почему? Интуиция кольнула мозг насчет этих двоих. «Сабля и Упс, известные следопыты из форта. Не кореша, но достаточно знакомые мне парни. Их все в Пади знают: прощелыги те еще, хитрожопые, но в деле серьезные и имеющие неплохие связи. Сабля еще и рудознатец хороший. Да, знакомые уже как год. Но… Почему они оказались именно здесь и в это время? Я специально не пошел по следам рейдеров. Что же случилось за время моего отсутствия? Сабля и Упс что-то не торопятся, прогулочным шагом через аномальные дебри топают».
Мозг скомандовал молниеносно: «Прячь хабар». И Треш сунул тотем под неприметный куст, ловко срезав кусок ягеля, спрятал под ним драгоценную диковинку. Быстро осмотрелся, поправил хвою, распушил мох, замел веткой следы. Пяти минут хватило на сокрытие схрона и признаков его присутствия здесь. Так же незаметно на корточках переметнулся к валуну, оставив тайник далеко сбоку, в глубине чащи. Присел за камнем, обросшим ярко-зеленой плесенью, и вынул вяленого чебака. За этим занятием его и застала парочка поисковиков. Побратались, пошутили, порасспрашивали, че почем. Треш состроил недоуменную физиономию, типа, ничего не видел, не слышал, сижу, ем, гулял, смолу искал да болотный багульник для лекаря форта. Типа, а что случилось? Парни почесали репы, осмотрелись, скинули рюкзаки, предложили почаевничать. «Да легко!» Треша как раз жажда одолела, а тут нате – предлагают халяву. Пока Упс сооружал кружку на горящем сухом спирту и варганил отвар, Треш с Саблей делились новостями и впечатлениями. Полмесяца они точно не виделись. Медовуху пили пару недель назад в баре на Блошинке, выгодно продав лесные находки торгашу Пузу.
Еще во время чаепития и разговоров сталкер начал смутно понимать, о чем речь. Эти двое явно пытались выведать, где тотем, особо не расспрашивая о том, встретил ли Треш бандитов, нагнал ли, нес ли эту ценность. Чай оказался на редкость вкусным отваром из пяти трав. Мелькнувшая было мысль стала тормозить и растворяться в одурманенной голове: «Зараза! Вот где собака зарыта. Настой из сонных и наркотических корешков и листьев. Писец, попался, как щенок! Ведь сразу ясно было – идут вечером, не спеша, совсем не преследованием Студня заняты. Будто чуяли, что я именно здесь пойду… и с хабаром. Ан нет… прогадали».
Дальше разум окончательно поплыл, и до смерти захотелось спать, просто лечь прямо тут, на опушке леса, на краю Куцего болота, и забыться. И ничто его не смутило и не остановило. Треш упал на бок и ткнулся щекой в пучок мха возле валуна, а двое его собеседников молча переглянулись и досадливо скривились. Но этого сталкер уже не увидел.
* * *Как он добрался до форта, с кем и когда, Треш толком не помнил. Одурманенного и вялого его взяли под белы рученьки, предварительно изъяв оружие и снарягу, дотащили до крепости. Затуманенный взгляд и аморфный мозг по пути отмечали виды проплывающих мимо окрестностей: опушку Чащобы, широкую вычищенную просеку, Ограду. Последняя представляла собой выжженную огнем и химией полосу вокруг крепости, между речкой и кирпичной кладкой. Ко всему прочему этот участок был вырублен и перепахан, обнесен трехметровой сеткой рабицей, «егозой» и линией высокого напряжения в виде натянутых вдоль земли рядов проволоки, которые питались электротоком от ветряной мельницы в восточной части форта. Стены, покрытые плесенью, узкая спокойная речушка и Ограда не могли противостоять Чащобе и нападкам многочисленных врагов, поэтому в крепости имелась достаточно подготовленная охрана. Часовые на башне, несмотря на надвигающиеся сумерки, издалека заметили троицу и встретили путников.