– Антон, тебя можно? – В дверях комнаты появился Воронов. – Есть кое-что интересное.
Антон обернулся на голос и заметил, что представитель ЧОПа выглядел как-то очень интригующе. Торжествует маленькую победу? На большую вряд ли можно рассчитывать, если только он не нашел Карину.
Антон молча поднялся и пошел за Вороновым. К его огромному удивлению, пришли они в комнату Мухиной.
Наташа, бледная, злая, возмущенная, стояла у стены и стискивала тонкие губы в презрительной усмешке. Два охранника, которые отдежурили сутки и остались в доме по приказу Воронова, торчали посреди комнаты столбами и мужественно хлопали слипающимися глазами.
На кровати Наташи лежали пакетики и мешочки, высыпанные из какой-то пластмассовой банки. Антон узнал их. Это были ее запасы редких видов чая и приправы к ним. Кое-что она хранила на кухне, а кое-что у себя в комнате.
– Ну?.. – поинтересовался Антон, которому эта интермедия совсем не понравилась.
– Баранки гну! – Воронов хмыкнул, нагнулся, взял небольшой сверток из бумаги и размотал его.
Перед Антоном предстала какая-то коричнево-зеленая масса. Из-за обилия пакетиков, лежащих на кровати, в воздухе стоял сильный аромат. Разобрать, что и как пахнет, было невозможно.
Воронов понюхал найденный пакет и торжествующе улыбнулся.
– Знаешь, что это такое? – спросил он Антона. – Можешь понюхать, если ты что-нибудь в этом деле понимаешь. Это марихуана!
Антону пришлось настоять, чтобы допрос Наташи проводили Юрий Сергеевич и он сам, а никак не представители ЧОПа.
Они сидели в комнате Мухиной втроем, но разговор шел весьма вяло. Антон ждал, когда же Веденский начнет задавать настоящие вопросы. Наташа с оскорбленным видом смотрела в сторону и стискивала губки. Веденский страдал от жизненных сюрпризов, навалившихся на него.
«Наверное, проблемы на работе, предательство партнеров, ошибки подчиненных, имеющие серьезные последствия для бизнеса, – все это лишь досадные мелочи, – думал Антон. – А вот серьезные конфликты в семье, среди близких, подозрения насчет того, что тебя предал кто-то из родственников, человек, которого ты считал пожизненно обязанным тебе, – беды серьезные. У Веденского хватит закалки, он выдержит и это, но не нервничать никак не сможет. Вот он и психует, захлебывается от возмущения и непонимания ситуации. Как же так, мол?»
– Наташа! – в третий уже раз произнес Юрий Сергеевич. – Ты мне объясни одну вещь…
– Я уже сто раз объясняла. – Девушка вспыхнула и отвернулась от него.
– Антон, это и правда марихуана? – спросил Веденский.
– Скорее всего, правда, – вынужден был признать Антон. – И здесь в пакетике, и там в окурке, который в комнате Карины. Следует провести экспертизу, чтобы удостовериться, что они из одной партии.
– Как ты могла? – тихо прошептал Веденский, снова пропустив слова Антона мимо ушей.
– Юрий Сергеевич! – Антон, у которого лопнуло терпение, повысил голос. – Хватит вам причитать. Неужели вы не понимаете, что сами виноваты во многом? Я хотел с вами вечером поговорить, с Кариной побеседовать в вашем присутствии. Вы что сказали? Вы махнули рукой и ушли с ней в комнату. Что дальше было? Оказывается, вы потом тихо-мирно ушли спать, оставили Карину одну и даже ни словом мне не обмолвились об этом. Я-то, дурак, думал, что вы с ней, что ей так спокойнее, что она…
– Я что, должен был тебя оставить с ней в комнате на всю ночь? – Веденский наконец-то проявил признаки здравомыслия.
– Вы должны были посоветоваться со мной, рассказать о ее душевном состоянии. Мы с вами решили бы, как ей провести эту ночь. Именно так: мы с вами, два человека, которые приняли на себя обязательства по ее охране. Я подписал с вами контракт, вы взяли ее в жены! И хватит об этом, давайте наконец займемся делом. Наташа не виновата в том, что ваша жена пропала. Это подстава, причем дешевая.
– Но как же тогда?..
– Не знаю! Пока я ничего не знаю. Значит, так!.. Вызовите сюда своего самого толкового помощника, которому доверяете. Ему придется заняться экспертизой окурка в комнате, составом этого пакетика, замком от задних ворот. И все это срочно!
– Мне кажется, что вы, Антон, не учитываете многих факторов. А должны бы, если хотите называться профессионалом. – Веденский вдруг заговорил почти нормальным голосом с деловыми интонациями.
– Изложите эти факторы, – попросил Антон и вздохнул.
– Имеют место напряженные отношения между Кариной и Наташей. Вы, наверное, этого еще не поняли, это прошло мимо вашего внимания, но факт остается фактом. Да, Наташа моя родственница, да, я взял эту девушку в дом, но Карина почему-то невзлюбила ее. Может, приревновала ко мне, может, просто не сошлись девочки характерами, но, повторяю, факт остается фактом. Это, как говорят в детективах, мотив преступления, а он…
– Вот если бы Карина налила отравы в чай, который собиралась пить Наташа, то я бы еще согласился с вами. – Антон усмехнулся.
– Что? Почему? – не понял Веденский.
– Потому что это не я, а вы не владеете информацией, хотя давно живете с этими женщинами под одной крышей. Вы не видите тех, кто работает на вас, они для вас как механизмы. У Карины есть мотив не любить и даже ненавидеть Наташу, но никак не наоборот. Учтите, что ваша жена сейчас находится в состоянии крайней депрессии, а Наташа – очень оптимистичный и позитивный человек. Она не склонна раздувать проблемы и высасывать их из пальца. Я вам, если хотите, открою глаза на проблему, на первопричину конфликта между женщинами. Карина подозревает, что Наташа крадет у нее дорогое нижнее белье.
– Что? – Веденский подскочил на стуле и уставился на Антона так, как будто тот объявил о конце света и привел убедительные доказательства этого. – Вы откуда об этом знаете?
– Работаем потихоньку! Но главное не то, что я знаю. Важно другое. Верите ли вы в эти подозрения Карины?
– Это, знаете, как говорится… С одной стороны, я не особо склонен навешивать подобные ярлыки, с другой – основания могут иметь место, учитывая разницу в доходах моей семьи и Наташи. Безусловно, Карина может позволить себе белье более высокого качества.
– Имейте же мужество сказать в глаза девушке, которая честно работает, считает вас своей семьей, что она воровка! А если вы так не считаете, то не надо вслух произносить этих нелепых фраз. «С одной стороны», «с другой стороны», «склонен», «не склонен». Чушь все это! Вы в ней варитесь, как рак в бульоне, налитом не вами. Я вам скажу, кто и почему ворует белье у вашей жены, но вы должны мне дать честное мужское слово, что никакого страшного мщения не будет.
– То есть? Но кто же?
– Даете слово?
– Черт, даю, конечно. Но мне придется уволить этого человека. Не понимаю…
– Вот и славно. Трусики вашей жены ворует Володя Шорохов.
У Веденского отвисла челюсть. Он смотрел на Антона, явно не веря в правдивость его слов и ожидая признания, что это все глупая и неуместная шутка. Антон ощутил садистское желание растянуть эту минуту на пару часов, чтобы насладиться состоянием Веденского.
Пусть тот наконец-то поймет, что вокруг него и на него работают люди, имеющие свои проблемы и мысли. Живые теплые люди, у которых есть семьи, слабости, характеры, настроения, проблемы, радости и горести. Веденскому пора бы сообразить, что нельзя требовать от подчиненных, чтобы они оставляли все личное за пределами его офиса и дома, если они там работают. Люди не могут действовать как автоматы, у которых не существует своих интересов.
– Теперь вы удивлены? – Антон вскинул брови. – А о чем вы думали, когда принимали на работу незнакомого человека, явно травмированного психически, у которого проблемы с документами, с жильем? Или вы решили, что он из благодарности к вам способен переродиться заново, просто обязан стать образцовым гражданином своей страны и находкой для вашего бизнеса? А Шорохов оказался человеком со своими тараканами в голове. Он когда-то служил с вашим другом. Это основание, чтобы любить вас, быть преданным вам и вашей семье? А Шорохов, между прочим, влюблен в Карину. Добавлю, что в извращенной форме. Он иногда поднимается к ней в комнату, онанирует на ее трусики, а потом уносит их с собой.
– Это невероятно… – прохрипел Веденский, у которого задрожали руки.
Глаза Юрия Сергеевича забегали по стенам комнаты. Казалось, он готов закричать, чтобы Шорохова привели сюда и казнили бы прямо здесь, в этой самой комнате. Желательно жестоко, предварительно оторвав половые органы.
– Вы дали слово просто уволить его и ничего больше не предпринимать, – напомнил Антон, наклонившись к Веденскому. – И не сейчас! Сначала мы найдем Карину, а потом вы будете заниматься кадровыми проблемами. Дайте задание охране приглядывать за Шороховым, и все.
Юрий Сергеевич опустил голову и насупился, борясь со своими эмоциями.
Антон решил напомнить хозяину о несправедливых подозрениях и заявил:
– Не забудьте объявить Наташе Мухиной, что больше ее не подозреваете, скажите, что были не правы.
Наташа у стены подняла руку в знак протеста, но Веденский решительно встал, подошел к ней и обнял за плечи. Наверное, это был для него серьезный поступок.
Наташа долго смотрела вслед ушедшему родственнику, потом повернулась к Антону, улыбнулась и сказала:
– Спасибо, конечно. Теперь все разрешилось. Да, насчет Володи я шокирована. Но только что мы теперь будем делать? Где искать Карину, что с ней произошло?
– Ответы должны следовать в обратном порядке. – Антон грустно улыбнулся. – В зависимости от того, что с ней произошло, мы и будем определять место, где ее искать.
– Я боюсь за нее. Ее же могут убить, чтобы заставить Юру что-то сделать, да?
– Нет, ее ни в коем случае не станут убивать. Наоборот, чтобы он что-то сделал, преступники будут держать его в напряжении, а ее – живой. Закон жанра, Наташа. Только у нас нет гарантии, что Карину похитили. Она могла снова уйти сама, накурившись травки.
Человек, которого Веденский называл Александром Алексеевичем, появился минут через сорок. Как и в прошлый свой приезд, он был одет в серый летний костюм и так же потел под очками. На его носу собирались бисеринки пота, и он время от времени смахивал их пальцем. Это, кстати, навело Антона на мысль, что помощник Веденского потеет сейчас именно потому, что волнуется. Что-то его очень беспокоит. Отсюда и неопрятная манера смахивать пот пальцем. При таком дорогом костюме, ботинках и машине люди пот рукой не смахивают, у них иные манеры.
Антон был готов к приезду доверенного человека Веденского. Он уже не один день размышлял о том, что в окружении Юрия Сергеевича просто обязан находиться некий «казачок». И не засланный, а завербованный противной стороной. Это тоже закон жанра. Информацию о мыслях, планах и действиях Веденского, о состоянии дел в доме, обычаях, привычках, новых людях может поставлять только кто-то из ближнего окружения бизнесмена.
Именно поэтому Антон и решил, что этот завербованный человек должен работать в офисе. Если бы противник перетянул на свою сторону, к примеру, ту же самую Мухину, то он получал бы информацию только из дома, а ему важнее сведения, поступающие из офиса. Этот странный тип по фамилии Лобода очень интересовал Антона.
Деловой человек, облеченный властью, хороший специалист, заслуживший почти безграничное доверие шефа, и такое безвольное лицо, потеющий нос. С этими мыслями Антон вышел на улицу, огляделся и быстро лег на спину возле заднего колеса «Ауди». Хорошо, что Лобода оставил машину снаружи, вне поля зрения охранников и камеры, установленной у ворот.
Ага, вот здесь самое удобное место. Тут, под бензобаком, передатчик не сдует напор воды на автомойке, не заденет камушек, вылетевший из-под колеса. Вот так!
Антон поднялся, отряхнулся и с видом гуляющего человека побрел назад, во двор. Теперь ему нужно было провернуть еще одно дельце. Он знал, что тут сработать придется еще более виртуозно, поскольку речь шла об установке «маячка» на одежде или обуви Лободы. Кто знает, на чем он куда-то поедет? Может, у него вторая машина есть?
А вот в том же самом костюме и одних и тех же ботинках, явно любимых, Антон видел Лободу второй раз. Ботинки – это серьезно. Большинство людей даже не осознает своих предпочтений такого рода. Просто ногам комфортнее именно в этих, а не вон в тех, которые красивее. На ногах Лободы опять были светло-коричневые ботинки. Антон хотел как-то заставить этого человека снять их хоть на короткое время.
– Антон! – Мухина подбежала и схватила его за руку. – Я тут вот что подумала. Ты все Юре рассказал правильно и логично, но ни словом не обмолвился о том, что кто-то же мне в комнату подбросил эту мерзость, ну, марихуану. Это же значит, что он в доме, да?
– Наташа! – Антон улыбнулся как можно спокойнее. – Давай не ломать голову над тем, о чем мы сейчас все равно не узнаем. Да, кто-то тебе этот пакетик подбросил. Может, это велели сделать одному из охранников, заплатив ему за такую работу и за молчание большие деньги. Важно другое, то, что это было спланировано. Промах снайпера тоже был предусмотрен заранее.
– Ты такой умный! – восхитилась девушка. – Я ни за что не смогла бы вести себя так же спокойно, как ты. Хотя ты же телохранитель, наверное, во всяких передрягах бывал, да? Ладно, не мешаю, тебе же работать надо.
– Стой! – Антон поймал Мухину за руку и оттащил к стене дома. – Наташа, услуга за услугу. Ты мне должна помочь!
– Конечно! – с готовностью ответила девушка. – А что я должна делать?
– Понимаешь… – Антон помялся, смущенно улыбаясь. – Мне нужно, чтобы этот Лобода, который приехал к Юрию Сергеевичу, снял ботинки.
– Как это?.. В смысле зачем? А я как это?.. Ты что, хочешь, чтобы я его затащила в постель?
– Ну, Мухина, ты даешь! – Антон чуть ли не расхохотался, увидев большие глаза девушки. – Фильмов про Джеймса Бонда насмотрелась? Чем у вас, девчонок, головы забиты?!
Тут он наткнулся на такой взгляд Наташи, что сразу понял многое. Смеяться над Мухиной нельзя. Не стоит сравнивать ее с другими девчонками, тем более всякими дурочками. Она вообще относится к постели очень серьезно, для нее секс – это не просто развлечение. Наташа в глубине души не одобряет всякие любовные приключения агента 007, хотя и понимает их необходимость в сюжете, как подчинение закону жанра. Если уж на то пошло, то в этом смысле она предпочла бы Антона, а не Шона Коннери, хотя тот ей очень нравится. Даже сейчас, в своей благообразной старости. И не Пирса Броснана, и не Дэниела Крейга. Кто там еще успел сыграть Джеймса Бонда, Тимоти Далтон, кажется?
Мужчины всегда хорошо чувствуют и понимают такие взгляды, ясно говорящие о том, что женщина не против. Антон тоже это уразумел и как-то по-иному посмотрел на Наташу. На ее некрасивое, но очень обаятельное лицо, особенно когда она смеется, на ее фигуру, которая очень даже ничего, на тонкую гладкую кожу, на…
Антон потряс головой и отогнал неуместные мысли. Мухина засмеялась, глядя ему в глаза.
– Наташа, у меня к тебе просьба немного странная и не очень приятная. Постарайся в ближайшие несколько минут покрутиться на виду у Веденского. Когда он попросит тебя почистить ботинок Лободы, ты эту обувку возьми и отнеси мне. Она вызовет у тебя брезгливые чувства, но ты вытерпи, пожалуйста.
– У него что, так ноги пахнут?
– У него так ботинок будет пахнуть. Понимаешь, он нечаянно наступит в собачье дерьмо, а пачкать дом ему Веденский не позволит. Да и сам Лобода предельно брезглив и чистоплотен. Ситуация железная, только ты не подведи.
– А зачем тебе это надо? И где ты возьмешь собачье дерьмо?
– Я все тебе потом объясню, хорошо?
Через пятнадцать минут Веденский и Лобода с неудовольствием повели носами. Антон нашел на улице и принес в дом в полиэтиленовом пакетике кусочек собачьих экскрементов. Мина сработала, Лобода на нее наступил! Они с Веденским какое-то время крутили носами и смотрели на подошву, а потом Юрию Сергеевичу попалась на глаза Наташа.
– Наташенька! – позвал ее Веденский, брезгливо морщась от запаха и от того, что он испытывал теперь неудобства при общении со своей родственницей. – Прошу тебя! Отнеси ботинок на улицу, пусть его почистят. Гадость какая! Где это ты, Александр Алексеевич, умудрился наступить? Да еще в дом притащил! Право, какой ты неуклюжий.
Через минуту Антон выхватил из рук сморщившейся Мухиной ботинок, заранее приготовленными инструментами и средствами быстро избавил его от инородного вещества и запаха. Затем специальным приспособлением в виде тонкого пинцета он ввел в каблук с внутренней стороны маленький «маячок». Прокол остался почти невидимым, даже если кто-то и станет осматривать обувь. Теперь ему оставалось надеяться на то, что Лобода всегда будет носить именно эти башмаки.
Когда Наташа унесла чистый ботинок наверх, Антон включил приемное устройство, похожее на мобильный телефон. Увеличив масштаб, он с удовольствием наблюдал за тем, как по экрану перемещалась красная точка.
Глава 9
Курить травку Карина начала год назад. В первый раз она попробовала ее в ночном клубе, куда пришла с подругой, но впечатления остались смутными. Головокружение, приступ веселья. Потом Карина еще несколько раз делала по паре затяжек на вечеринках. Теперь эффект был уже яснее.
Она в очередной раз поссорилась с мужем, но после травки на душе стало легче. Как будто вообще не возникало никаких проблем, появилась даже симпатия ко всем окружающим. Они хорошие, красивые, замечательно веселятся. Потом она поняла, что ее тянет покурить, поскорее дождаться вечера, чтобы пойти в клуб и там затянуться.