Опять потянулись безрадостные дни. Теперь ко всем ее переживаниям прибавилась и тревога из-за появившейся тяги к конопле. Потом снова и снова разлады с мужем. Стена непонимания, невнимания. Одиночество, раздражение, злость. У Карины стали появляться мысли бросить Юру. Сделать это можно, но идти некуда. Значит, надо просто вспомнить о тех мужчинах, которым она нравилась. В свое время они предлагали ей весь мир и звезды с неба.
Она представляла, как другой мужчина возьмет ее за руку и поведет по дорожке, усыпанной лепестками роз. Карина видела свечи, блестящие глаза напротив, слышала тихую музыку, пьянела от дорогого вина и счастья. Ведь никакого одиночества больше нет. Теперь ее будут носит на руках, выполнять все ее капризы.
Нет! Она не будет капризничать, не станет ничего требовать. Ей достаточно, чтобы ее просто любили, обращали на нее внимание.
Руки другого мужчины обнимут ее за плечи, другие губы… Что? Губы другого мужчины?
Карине стало неуютно от этой мысли. Он будет ласкать ее. Да, пусть это случится, она перетерпит ради счастья. Это же будет красиво, очень романтично. Он снимает брюки. Носки!.. Фу! А там волосатые ноги. Потом он снимает трусы… Фу-у, какая гадость!
Карина вскочила и обо что-то ударилась головой. В голове было тяжело, глаза болели так, что их почти невозможно было открыть. Во рту неприятный привкус.
«Я что, перебрала вчера? А где я была? Опять в клубе? Черт, где я нахожусь, что это, сарай? Станки какие-то, деревом пахнет, тусклые пыльные окна, стружка. Я лежу на каком-то диване, старом и грязном. – Карина снова попыталась встать, но теперь поняла, что привязана за поясницу. – Что это? Какой-то брезентовый пояс и веревка сзади. А я привязана к потолку? Где я? Что со мной? Что произошло? Юра! Юрочка! Меня похитили, я в плену! Помогите же кто-нибудь!»
Карина вскочила, опрокинулась на спину от рывка веревки, больно ударилась локтем и заплакала. Она не позволяла себе ничего подобного уже много лет. Слезы лились и лились, она рыдала, как в детстве, когда ей было обидно или больно. Сейчас Карина понимала, что она здесь одна. Никто не придет ей на помощь. Юра ничегошеньки не знает.
Сквозь слезы, пелену обиды и страха она стала вспоминать о том, что сама сбежала из дома, ушла по берегу реки на дачу к подруге. Да, но потом за ней приехал Юра! С ним были Наташка и этот непонятный Антон. Они много говорили, несли всякую чепуху, и Карина вернулась с ним домой. Она сделала это только потому, чтобы остановить бессмысленный словесный поток.
А потом? Что было вслед за этим? Ведь что-то происходило. Она помнила, как Юра сидел рядом с ней, гладил по спине и говорил что-то занудное. Лучше бы он только гладил и молчал. Это было так здорово, эти его поглаживания. Как тогда, когда они еще не были женаты. Рука у него мягкая, добрая и ласковая. Карина всегда млела от его прикосновений к спине. Если честно, то она даже возбуждалась, но стеснялась ему об этом сказать, поэтому сидела в такие минуты тихо, как мышка, и слушала свое тело. Вчера он все испортил словами, хотя все равно было приятно. Юра не понял ее состояния, он решил, что Карине лучше остаться одной.
Она сидела одна в темноте. Карине было так тоскливо и страшно, что она решила на все наплевать! Надо снова курнуть травки, тогда все сразу пройдет. Будет легко и свободно, очень хорошо. Она полетит над землей или очутится в волшебном райском саду, будет испытывать счастье, купаться в наслаждении и покое. Никакого страха и одиночества. Ей будет хорошо. Это ощущение приходит по-разному, но оно всегда приятно.
Она сидела в кресле у открытой двери, ведущей на лоджию, а перед ней стоял столик. В пепельнице как будто специально лежала белая сигарета.
Что это? Да это же косячок, набитый не табаком, а тем, чем и нужно. Откуда он здесь? Плевать, неважно! Сама когда-то принесла и забыла. А теперь…
Да, она тогда схватила сигарету, понюхала ее, обрадовалась, прикурила. Сначала закружилась голова, все поплыло… Потом она ничего не помнила. Сильное течение несло ее куда-то по каким-то тоннелям. То свет, то тьма. Ей было больно, ее трясло. Зато когда тряска прекращалась, Карине становилось хорошо.
Да, в этот раз она испытала от травки что-то необычное. Может, это от частого употребления? Вдруг это эффект от привыкания, так разрушается ее психика?
Но сейчас Карине было плевать, даже если она через час просто умрет. Она отняла руки от лица и вытерла слезы.
Это уже не галлюцинация, а реальность. Она и вправду находится в каком-то помещении и очень больно ушибла локоть. Это же какая-то сволочь подложила ей сигарету с наркотиками! Кто-то подмешал туда еще чего-то, чтобы она вырубилась. Вот чего боялся Юра, вот оно, похищение!
Женщину тут же переполнила злость. Муж ведь не верил в это, а Антон все время говорил, предупреждал об опасности! Его никто не слушал. Дура! А она еще тогда в ресторане этих уродов на него натравила. А как он их лихо!.. Главное, все время ее собой прикрывал, как будто ей угрожала опасность. Ведь Антон реально думал, что это на нее нападали, и защищал! Вот дура! А как приятно, когда тебя закрывает собой от опасности мужчина! Дура, дура…
– Дура! – заорала Карина на весь сарай и сразу почувствовала себя в реальном мире.
Гулкое эхо отдалось под сводами заброшенного пыльного помещения. Встрепенулся голубь, залетевший сюда неизвестно откуда, и принялся метаться под высоким потолком. Он летал, задевая крыльями за стропила, бился о грязное оконное стекло, делал все это с таким отчаянием и обреченностью, как будто ему было все равно: пробить, в конце концов, стекло и улететь или разбиться в кровь и умереть.
Карине стало страшно и одиноко. Этот безумный голубь действовал на нервы, неизвестность, конечно, тоже.
Шаги? Да, так и есть! Сначала раздался скрип двери, но она его пропустила, забывшись в тяжелой дреме, а теперь кто-то шел по пустому цеху. Радоваться, прятаться? Куда и как? Лучше хоть какое-то объяснение, чем ужасная неизвестность. Как страшно-то, господи!
Тут блеснул лучик надежды. Нет, не блеснул, да и не лучик… Это был удар света, надежда вспыхнула ярким пламенем.
Володя Шорохов! Как? Страх снова сдавил грудь, надежда померкла и тут же бросила несчастную женщину во тьму страха и безысходности. Тот самый Шорохов, которого Антон поймал с ее трусиками. Да, садовник тогда стоял красный, злой, прикрываясь полотенцем, а Антон сидел и сверлил его взглядом. Ее мокрые трусики очень красноречиво лежали на полу, на рабочих штанах Шорохова. Это было так понятно, весьма красноречиво. А она, дура, подозревала Наташу. Дура, дура, дура!
– Кариночка, – хрипло прошептал садовник. – Родная моя. Я так долго молчал, скрывал от тебя…
– Уйди, – высоким от ужаса голосом крикнула женщина. – Пошел вон, грязная скотина!
– Нет, не гони меня. – Шорохов упал на колени перед старым диваном, на который с ногами забралась Карина. – Что хочешь делай, только не гони. Прости, ругай меня, обзывай последними словами, но только не гони. Я люблю тебя, всегда любил. Я с ума сходил, когда видел тебя, когда ты проходила мимо, и я ощущал запах твоих волос, кожи, шелест юбки…
– Замолчи! – Карина зажала голову ладонями. – Ты меня сюда притащил, урод! Это все твоих рук дело. Какая гадость, какая грязь!
Слышать из уст этого человека про запах ее кожи, про шелест юбки и помнить, что он делал с ее нижним бельем, было невыносимо, страшно и гадко! А Шорохов все ближе и ближе пододвигался на коленях к женщине. Голос его все больше и больше дрожал, а глаза полыхали нездоровым блеском.
Еще Карина поняла, что Шорохов пьян. Она никогда раньше не видела его в нетрезвом состоянии. Да и теперь опьянение было заметно только по небольшому нарушению артикуляции и нездоровому блеску глаз.
– Чего тебе надо? Оставь меня! – кричала Карина, отползая по дивану назад и понимая, что веревка сейчас снова потащит ее на край, чуть ли не в руки Шорохова. – Убийца, скотина, мерзавец!
– Нет, нет, нет! – Шорохов потряс головой. – Не говори так. Я… Ради тебя я всех к чертям, к какой угодно матери! Я любого порву, убью за тебя. Ты только скажи, лишь улыбнись мне, Кариночка. Да я эти веревки зубами перегрызу!
В голове Карины шевельнулась шальная мысль, тень надежды. А вдруг он и правда ее развяжет, если она улыбнется? Потом по голове его чем-нибудь тяжелым шарахнуть и бежать!..
– Я тебя на руках отсюда унесу, любимая моя! Я тебя унесу туда, где нас никто и никогда не найдет. Только ты, я и никого больше на всем свете, в целом мире!
– Нет! – снова закричала Карина, поняв, что Шорохов совсем уже не соображает, что говорит.
Вполне возможно, что он всегда был сумасшедшим. Женщине стало страшно. Безумный человек! Его болезнь может вырваться из-под контроля. Тогда он такого натворит! Шорохов может тут все поджечь, желая умереть с ней вместе. Мало ли что ему взбредет в больную голову.
Вполне возможно, что он всегда был сумасшедшим. Женщине стало страшно. Безумный человек! Его болезнь может вырваться из-под контроля. Тогда он такого натворит! Шорохов может тут все поджечь, желая умереть с ней вместе. Мало ли что ему взбредет в больную голову.
Карина забилась в истерике и заорала на весь цех в надежде на то, что на помощь придут какие-нибудь охранники. Ведь кто-то же ее сюда принес. Ведь не Шорохов же это сделал. Да лучше умереть, если это так! Только не он, пусть что угодно, лишь бы не сумасшедший извращенец!
Грохот железной двери в дальнем конце цеха вывел Шорохова из состояния прострации. Он застонал, опустил голову, затем поднялся и вполне нормальным движением отряхнул колени.
– Эй! – рыком пронеслось под сводами. – Ты чего тут? Тебе кто разрешил подходить к ней?
Шорохов послушно пошел к двери, даже не посмотрев на здоровенного парня с бритым черепом, который стоял посреди цеха и грыз большое сочное яблоко. Когда садовник ушел и хлопнул дверью, охранник приблизился к Карине, внимательно посмотрел на нее и неторопливо двинулся к выходу.
Уф! Женщина без сил упала на свое грязное ложе и тихо заплакала.
Машину Антон нашел вчера в условленном месте. Старенькая невзрачная «Ауди» оказалась шустрой. На нее был установлен гидроусилитель руля и двигатель черт знает от чего. С места она срывалась так, что спина вдавливалась в сиденье, а скорость набирала почти мгновенно.
Антон еще раз посмотрел на экран и понял, что Лобода садится в машину – обе точки совместились. Это хорошо, что он сегодня на своей машине, а не на какой-то другой. Еще лучше, что на нем все те же ботинки. В этом Антон убедился утром, когда увидел, как Лобода выходит из своей «семерки».
Антон рванул машину с места и повел ее на сближение. Через пару кварталов он догонит Лободу. Правда, тот мог ехать куда угодно, хоть в банк, но выбора не было. Антону даже страшно было подумать, что могла пережить Карина за эти ночь и утро. Где она, в каких условиях? Да еще после наркотического опьянения, да при ее эмоциональном характере.
Антон широко, во весь рот зевнул и потянулся, не отрывая рук от руля. Да, бессонная ночь, зато он уверен, что Лобода за это время никуда не отлучался из дома, а утром как миленький приехал на работу. Глупо, конечно, надеяться на успех, но других планов у Антона пока не было. Прослушка нужна, а ее нет.
Антон дотянулся до перчаточного ящика и вытянул за провод микрофон направленного действия. Лучше иметь его под рукой, если Лобода вдруг едет на встречу с кем-то. Может, повезет, удастся услышать что-то важное.
Машина Лободы вдруг проскочила перекресток и устремилась к выезду из города. Антон прибавил скорость и пролетел на красный свет. Визг тормозов за его спиной, к счастью, не закончился металлическим ударом одной машины о другую. Но матерной ругани там сейчас было наверняка достаточно. Черт, эти-то люди ни в чем не виноваты! Надо быть поосторожнее.
Сообразив, что он нагонит машину Лободы куда спокойнее, если поедет по параллельной улице, Антон ушел на перекрестке влево. Точно, тут движение намного спокойнее и не столь интенсивное.
Антон плотнее взялся за руль, уселся поудобнее и надавил на педаль газа. Рывок вправо, потом влево, взгляд в зеркало заднего вида, щелчок поворотника и снова рывок в обход «Газели», идущей впереди. Ах ты! Водитель маршрутки не пропустил «Ауди» и даже вильнул в сторону, чтобы помешать Антону обойти его. Сзади отчаянно засигналили.
Взгляд на экран приемника, лежавшего на сиденье. Лобода свернул направо! Антону пришлось срочно перестраиваться. Вот и переулок. Ничего, всего два квартала, а потом он выскочит на параллельную улицу и догонит. Что за?..
«Хонда» с затемненными до предела стеклами, которая до этого дергалась сзади, как думал Антон, пытаясь его обогнать, вдруг рванула и стала тормозить, прижимая «Ауди» к тротуару. Передние дверцы «Хонды» открылись одновременно. Из машины выбрались двое парней почти одинаковой внешности. Широченные плечи, толстые золотые цепи на шеях, выпяченные подбородки и могучие пивные животы. Судя по прищуренным глазам обоих, эти ребятки были чем-то взбешены. А если учесть, что они направились к машине Антона…
Антон быстро осмотрелся по сторонам. Тихий переулок, прохожих почти нет, с десяток припаркованных машин, и ни одна не приближается к ним сзади. А спереди?.. Ага, здесь одностороннее движение. Ну и что же вам, ребята, надо?
– Ты что, урод, ездить не умеешь? – выдал один из парней, едва ворочая выпяченной челюстью.
Антон открыл дверцу, чтобы выйти, и еле успел убрать руки и ногу. Страшный удар заставил дверцу захлопнуться и чуть было не оставил Антона без пальцев. Парни изрыгали матерщину и оскорбления в его адрес.
Посчитав сделанное недостаточным, водитель «Хонды», распаленный собственной значимостью на дороге, без размаха впечатал свой кулак в боковое стекло «Ауди». Крик боли, приплясывающая фигура за окном подсказали Антону, что мастерством этот тип не блещет. Руку он отбил, а стекло цело. Страдалец пнул дверцу ногой, и парни ушли к своей машине.
Волна бешенства захлестнула Антона. Почему эти двое, которые, судя по всему, не топ-менеджеры крупной компании, не ведущие специалисты преуспевающего холдинга, считают себя вправе так обращаться с незнакомыми людьми? Судя по лицам, их образование оборвалось очень давно и совершенно бесследно. Они считают себя хозяевами жизни? Откуда у них деньги на такую машину? Непосильным трудом заработана, не так ли? Да мать вашу!
Антон толчком открыл дверцу и выскочил на асфальт. Оба бугая как раз садились в «Хонду», и Антону пришлось поспешить. Кажется, парни его увидели. С пассажирской стороны стало опускаться стекло. Поверх него пролетел кулак Антона и нанес короткий удар в лоб. Голова пассажира качнулась, стукнулась затылком о подголовник. На какое-то время этот тип потеряет ориентацию и способность соображать.
Антон резко оттолкнулся от машины и перебросил свое тело через ее крышу. Водитель «Хонды», видимо пораженный наглостью Антона, даже не понял, куда он делся. Когда Антон приземлился по другую сторону машины и возник прямо перед ним, парень на несколько мгновений потерял дар речи.
– Привет! – Антон улыбнулся. – В следующий раз, когда тебе приспичит пинать чужие машины, сперва подумай, кто в них сидит. Это тебе может жизнь спасти!
Парень схватился за дверцу и полыхнул гневным испепеляющим взглядом, намереваясь выскочить и закопать в землю этого недоноска. Удар кулака пришелся ему точно в нос. От страшной боли водитель захлебнулся ругательствами, но второй удар ребром ладони по шее поверх того же опущенного стекла довершил дело. Голова бугая безвольно повисла, обагряя грудь кровью, вытекавшей из разбитого носа.
Антон оглянулся по сторонам. Кажется, все сделано быстро, и ничьего внимания он не привлек. Если кто и видел все произошедшее из окна своей квартиры, то это не страшно. В наше время в России по таким пустякам вызывать полицию не принято.
Подбежав к своей машине, Антон первым делом глянул на экран приемника. Черт! Занялся воспитанием, а надо было прежде всего думать о деле. Машина Лободы была уже за городом, за пределами объездной дороги.
Антон завел «Ауди» и рывком вывернул на проезжую часть, огибая «Хонду». Он ругал себя последними словами, называл пацаном, слюнтяем и дилетантом. Ему было стыдно, что он потерял над собой контроль и мог провалить операцию. А ведь там тоже на кону стоят жизни людей, там преступники помощнее этих двух уродов, представляющие опасность для государства. Хотя эти тоже опасны, потому что всегда остаются безнаказанными. Ну, хоть не сегодня!
Рискнув уйти на проселок, не доезжая того места, где свернул Лобода, Антон старательно держался правых поворотов. Хорошо, что здесь лес был не такой густой и разветвлений дороги хватало. Он проскочил мимо какого-то садового участка или просто поселка. Теперь дорога шла краем леса, то углубляясь в него, то выходя на опушку. Справа запахло рекой.
Потом Антон увидел серые с прозеленью, очень старые кирпичные стены какого-то завода или базы. В них зияли темные окна, широко раскрытая черная пасть ворот беззубо щерилась среди высокой травы.
Антон остановился и заглушил двигатель. Судя по всему, это какой-то заброшенный заводик. Машина Лободы остановилась на въезде сбоку. Точно, там должны быть старые ворота. Что надо здесь юристу, занимающему высокое положение в коммерческой структуре?
Антон боялся радоваться, чтобы не спугнуть удачу. Ну, может, юрист приехал сюда, чтобы встретиться с партнерами по бизнесу? Например, его фирма намерена выкупить этот завод. Может, сюда приехали инвесторы, которые хотят тут что-то возродить, построить, наладить? Кстати, хорошее место, чтобы прятать похищенных людей! Тихо! Не спугни!