Антон сунул один наушник на его законное место и быстрым шагом двинулся к остаткам забора. Бетонные плиты давно упали и развалились, а вот решетка с этой стороны еще держалась, хотя и покосилась. Перевитые и проржавевшие плети металлического уголка, из которого была сварена эта часть забора, выглядели так, как будто здесь несколько месяцев шли упорные бои с применением тяжелой артиллерии. Так, вон там должны быть люди.
Антон включил микрофон, повел им в нужную сторону и прислушался. Шелест, потрескивание, какой-то гул. Так, а теперь вон туда… Снова посторонние звуки и помехи. И вдруг Антон увидел, как среди полуразрушенных корпусов мелькнул знакомый серый костюм Лободы. Подумав немного, Антон решительно поднырнул под нависшей ржавой перекладиной и перебежал на десяток метров вправо. За кучей щебня и строительного мусора он присел на корточки и раздвинул траву.
Лобода стоял, засунув руки в карманы, и разговаривал с каким-то здоровым парнем. Сейчас юрист почему-то не выглядел подобострастным и недотепистым. Это был безусловный лидер, волевая личность, настоящий босс.
– Да, пьет. Я даже не знаю, где он водяру-то берет.
– Ты смотри за ним. Он мне еще может понадобиться, так что полегче. Если что, можешь морду набить, но только по-дружески, чтобы без поножовщины.
– А может, пусть пьет? Купить ему побольше водки, и пусть ужрется. Под ногами путаться не будет и к ней не полезет опять…
Антон весь подобрался. Кто пьет, кто к кому полез? Тем более «опять»!
– Сейчас он где?
– Пять минут лежал под соснами на хвое, – со смешком ответил охранник. – Переживает, однако.
– Ладно, пусть лежит, подумаем, что с ним делать. Пошли, откроешь мне. Как она себя ведет?
– Как очухалась, то плакала и орала. С ней натуральная истерика сделалась. Она же укурилась с ночи. Я поглядывал за ней. А потом этот упырь заперся, в ноги ей упал…
– Он что, раскаялся в том, что нам помог?
– По-моему, он ей в любви признавался. – Охранник рассмеялся: – Упился наш дружок до чертиков. «Белочка» к нему пришла!
– Ты смотри! – строго приказал Лобода. – Как бы они с «белочкой» вместе делов не натворили, а то мне всю игру поломают.
Звук исчез, потому что собеседники зашли за стену здания. Но Антону и так стало понятно, что речь идет о похищенной женщине и помощнике, который содействовал Лободе в его делишках. Этот помощник еще и в любви признавался. Бедная Карина! Каких она страхов натерпелась! Ну, ничего, помощь уже здесь.
Антон вытащил гарнитуру из ушной раковины и смотал провод микрофона. Стараясь не хрустеть битым кирпичом, валявшимся под ногами, он двинулся вдоль стены, останавливаясь и заглядывая в оконные проемы. Везде запустение и разруха.
Дойдя до угла, он осторожно выглянул и увидел спины Лободы и охранника, которые удалялись в сторону какого-то низкого строения со стенами, набранными из досок, волнистого шифера и шлакоблоков. Судя по большому контейнеру с задней части и двум заржавевшим большим электромоторам на стенах, это была вытяжка. А в здании, скорее всего, когда-то размещался деревообрабатывающий цех.
Сколько их здесь? Антон полагал, что не очень много. Речь идет всего лишь об охране слабой женщины.
«Но каков оказался Лобода! – подумал Антон. – Делец, аферюга! Ты отсюда не уйдешь, гаденыш. У меня в блоке памяти микрофона запись есть. Карина даст показания, этого урода Шорохова заставлю говорить. Вот он, ключик от ларчика, кончик той самой ниточки!»
Антон подобрался к стене цеха и стал прикидывать, откуда ему лучше заглянуть внутрь, как спланировать освобождение пленницы. Он и не смел даже предполагать, что Лобода выгонит охранников и захочет поговорить с женщиной наедине. Это было бы невероятной удачей.
Прислушиваясь и крутя головой во все стороны, Антон двинулся ко входу в цех. Стоп! А бункер с задней части здания!.. Он же предназначен для сбора и хранения опилок. Значит, там должен быть еще один вход или выход. Не лучше ли сначала обследовать его?
Довольный своей сообразительностью, Антон развернулся, двинулся в другую сторону и тут же нос к носу столкнулся с тем самым парнем, который разговаривал с Лободой.
– Стоять! – тут же приказал тот и быстро осмотрел Антона с ног до головы. – Кто такой, что тут делаем?
В интонациях этого человека сквозило столько до боли знакомого, что Антон даже улыбнулся. Ничего удивительного не случится, если этот тип сейчас потребует предъявить документы, а сам покажет полицейское служебное удостоверение. Оно у него есть или было совсем недавно. Разговор у парня не уголовный, хотя и несколько развязный.
– Живот скрутило, – с готовностью ответил Антон и сморщился: – Ищу, где бы присесть, вдали от посторонних глаз.
– Чего? – Парень нахмурился: – Что ты плетешь? Ну-ка, руки в стороны, ноги врозь…
Договорить он не успел. Антон очень послушно развел в стороны руки, соглашаясь на проведение личного обыска. Он даже выронил микрофон, падение которого в траву охранник невольно проводил глазами. Этого мгновения Антону хватило. Собственно, он бросил микрофон умышленно.
Нога Антона резко пошла вперед, и руки охранника поймали воздух. Он решил, что удар будет нанесен ему в промежность, но Антон целился под коленную чашечку. Блок его противник поставил быстро, но совершенно зря. Охранник согнулся от боли, и второй удар сбоку в голову бросил его на землю. Антон мгновенно оседлал парня и нанес добивающий удар чуть ниже уха и ближе к затылку. Тело охранника обмякло.
Теперь оставалось надеяться, что этот человек вышел для того, чтобы сделать обход здания, а не услышал нечто подозрительное. В противном случае тут сейчас появятся другие крепкие ребята с оружием на изготовку.
Антон вытянул у парня, лежавшего без сознания, брючный ремень и сложил из него двойную петлю. Соединив кисти пленника за спиной, он продел их в петлю и в несколько этапов затянул ее. Распустить ремень этот парень никак не сможет, потому что кожа не имеет обыкновения скользить. Ослабить петлю сумеет только другой человек, да и то с некоторым трудом.
С ногами проще. Антон связал их шнурками, вытащенными из военных ботинок пленника. Хорошая штука берцы, и шнурки там качественные. Если затянуть хорошо, то он их не порвет.
«Теперь рот, – подумал Антон. – Извини, приятель, но ничего другого у меня нет. Если ты носки меняешь каждый день, то особого вреда не будет».
Стянув с пленника носки, Антон затолкал их ему в рот, а потом сделал петлю из своего скрученного носового платка. Она не даст возможности вытолкнуть языком кляп. Все! Нет, оружие!.. Антон тщательно обыскал пленника и убедился в том, что ничего такого при нем нет. Ну и ладно!
Подобрав микрофон, Антон несколько секунд с сомнением смотрел на него. Оставить или взять с собой? Если оставить, то карту памяти лучше вытащить. Если взять с собой, то он может помешать, потому что руки в критической ситуации будут заняты. Зато появится возможность записать и другие интересные разговоры, если такие будут. А ведь могут быть!
Если охранник оказался на улице, значит, Лобода сейчас в цеху, и, скорее всего, не один. Антон решил не испытывать судьбу и двинулся назад, к воротам, через которые Лобода и вошел в цех. Двигался он осторожно и очень тихо. Антон уже слышал гулкий голос юриста, разносившийся под балками высокого потолка цеха. О чем он там вещает?
Единственного взгляда на свой прибор было достаточно, чтобы проворонить появление еще одного охранника. Антон мысленно выругался. Надо же, он стал заметно терять навыки!
Высокий сухощавый парень стоял, ухмыляясь, и целился в Антона из пистолета. Видимо, он сидел у входа на старом бревне, подстелив под себя что-нибудь, и не зевал, раз услышал приближающегося человека. Его даже насторожило то обстоятельство, что человек этот идет очень осторожно.
– Встал спокойно! – приказал парень. – Что за гусь? Чего ты тут роешь? Что это у тебя? Журналист, что ли? Не повезло тебе, нос у тебя слишком длинный и любопытный.
– Я не журналист, а орнитолог, – уверенно соврал Антон. – Я записываю голоса птиц, а вы меня напугали. И козодой улетел.
Охранник скривился в презрительной усмешке, разглядывая высокого, светловолосого, атлетически сложенного молодого человека, который нес откровенную чушь про каких-то птичек. Или правда? Ему в кино сниматься, в боевиках, а он, видите ли, орнитолог!
– Правда, что ли? – спросил наконец охранник.
Антон мысленно поблагодарил судьбу и тех аферистов, за которыми он охотился, за то, что они не наняли простых уголовников. Эти ребята, бывшие или действующие работники полиции, были на порядок умнее и интеллигентнее. Они имели хоть какие-то познания, в головах у них сохранилось хоть что-то из школьной программы. Вон, слово «орнитолог» знает, да и поверил.
– Документы есть? – спросил охранник.
– А как же! – обрадовался Антон. – И паспорт, и удостоверение сотрудника филиала Академии наук. Я же здесь в командировке, как же без документов! Черт, вот попал!.. У вас тут что, секретный военный объект? Сейчас…
Антон продолжал суетливо хлопать себя по карманам, напряженно покусывать губу и морщить лоб. Он делал вид, что аппаратура ему страшно мешает, и все время перекладывал микрофон из руки в руку.
Когда, по его мнению, противник потерял всякую бдительность и поверил в рохлю-ученого, он прыгнул. Такой вот финт из положения, когда ты чуть нагнулся вперед и кладешь на землю прибор, стоишь на ногах, согнутых неравномерно, – вещь довольно сложная. Тем более когда тебе даже намеком нельзя показать, что ты готовишься к такому прыжку. Но когда-то Антон специально тренировался в нанесении ударов из самых неудобных положений. Он отрабатывал и другие способы перехода в атаку: выход в захват, подсечки и тому подобное.
Сейчас Антон провел самый неожиданный для противника прием. Он прыгнул, нанося удар в область груди. От такой неожиданности охранник так растерялся, что не успел произвести выстрел. Хотя он мог размахивать оружием только для острастки, имел приказ ни в коем случае ни в кого не стрелять. Так оно было или иначе, но нога Антона врезалась ему в солнечное сплетение, выбила остатки воздуха из грудной клетки, заставила согнуться пополам и выронить оружие. Второй удар с разворота в голову опрокинул охранника на землю.
Оставлять пистолет тут было бы глупо. Кто знает, сколько таких вот ребят шляется на территории? Может, этот пистолет единственный у всех тех, кто охраняет Карину? Такого преимущества Антон им давать не намеревался. Он поднял с земли оружие и осмотрел его. Старый, но ухоженный «ПМ» со сточенным заводским номером. Магазин на восемь патронов полон.
Убедившись в том, что охранник пребывает в глубоком нокауте, отключен минут на десять, Антон проделал с его руками ту же процедуру с использованием брючного ремня. Пусть пока полежит. Теперь внутрь. Что там творится?
– Мне жаль, Карина, что все так произошло, – говорил Лобода, прохаживаясь с солидным видом по пыльному полу возле дивана, на котором сидела женщина. – Я всегда относился к тебе с глубокой симпатией, ты мне даже нравилась.
Антон прижался щекой к неплотно прикрытой двери, навел микрофон и напряженно вслушивался в разговор.
«Каков подонок, циник и сволочь!» – думал он.
– Я пока не знаю, Кариночка, как твой муженек будет реагировать на твое похищение. Но мы постараемся, чтобы он вел себя правильно, именно так, как нам нужно.
– Что ты хочешь от него, подонок? – выпалила женщина, к немалому удовольствию Антона обозвав Лободу именно тем словом, которым он сам недавно его назвал.
– Ну, зачем ты так? – поморщился юрист. – Это бизнес, а он, к твоему сведению, штука серьезная и безжалостная. Надо быть готовым к такой борьбе, если уж влез в это дело. Увы, Юрий Сергеевич не внял просьбе своих партнеров, не пошел навстречу, а ведь это сулило солидные доходы и вашей семье. Теперь придется убеждать его с применением других доводов. Например, твоя безопасность, здоровье, твоя жизнь в конечном итоге.
– Что? – раздался высокий истеричный голос Карины. – Ты можешь меня убить?
– Да что ты! – вдруг изменил тон Лобода. – Что ты говоришь! Этого не понадобится, потому что твой муж ничего подобного не допустит. Он пойдет навстречу нашим просьбам, уверяю тебя. Да если бы и не пошел, то я все равно не смог бы причинить тебе вреда, Кариночка.
Антон насторожился и припал глазом к щели. Ему не понравилось направление разговора. Слишком уж задрожал голос этого типа, что-то он очень уж горячо стал распространяться о своих симпатиях. Вон и блуза у женщины сползла с плеча, две пуговицы на груди оторваны, и виднеется слишком многое. Только бы он не стал к ней приставать, ведь бедняжке и так досталось.
– Я ведь всегда скрывал это от тебя. – Лобода сел на диван рядом с женщиной.
Карина поползла от него на другой конец дивана, но веревка не дала ей возможности этого сделать. Лобода протянул ладонь и коснулся ее руки.
– Не трогай! – почти закричала Карина. – Уйди, гад!
– Куда же я уйду? – зашептал Лобода. – Как же я тебя оставлю? Ты ведь мне всегда нравилась. Я давно завидовал Веденскому. Ты досталась ему, а не мне. А ведь я моложе, скоро стану даже богаче, чем твой муженек. Я буду ласковым и нежным…
Он пододвинулся к женщине и успел схватить ее за щиколотку, не дав соскочить на пол. Карина попыталась ударить его, но Лобода ловко перехватил ее руки, развернул женщину к себе спиной и бросил на диван лицом вниз.
Завязалась борьба, смотреть на которую Антон уже больше не мог. Он стиснул зубы и попытался тихо приоткрыть створку ворот, чтобы попасть внутрь. Ржавые петли протяжно и призывно заскрипели.
– Какого черта? – тонким возбужденным голосом крикнул Лобода. – Я велел всем убираться отсюда!
Антон понял, что это шанс. Он стал шатать дверь вперед и назад, чтобы она издавала противные скрежещущие звуки. Сейчас этот урод разозлится и кинется выяснять, кто же это ему мешает. Если он этого не сделает, тогда бросаться в атаку придется самому Антону. Расстояние, правда, великовато. Метров двадцать открытого пространства.
Лобода грязно выругался и с решительным видом двинулся к двери. Антон переложил микрофон в левую руку и с наслаждением стал ждать. Шаги все ближе и ближе, вот уже слышно, как человек тяжело дышит.
Последовал пинок в створку, она распахнулась, и в проеме возникло лицо Лободы. Антону было очень интересно наблюдать смену настроения и мыслей в этой подлой голове. Сначала злоба, потом непонимание, удивление и попытка понять, откуда тут взялся этот человек, на чьей он стороне. Кажется, он ошивался в доме Веденского и…
Ждать окончания этих умственных терзаний Антон не стал. Короткий прямой удар в середину лица опрокинул Лободу на землю, отбросил на пару метров назад. Антон шагнул вперед, мельком глянул на побледневшую Карину, съежившуюся на диване. Лобода хрипел, шипел и выл на полу, закрывая рукой лицо. Из-под его ладоней хлестала кровь.
Жестоко! Может быть, даже и не было такой необходимости бить прямо в нос. Но Антону хотелось как-то разрядить напряжение, хоть чем-то отомстить этому типу за все подлое и гнусное. Пусть даже таким вот весьма болезненным и не очень уж необходимым ударом.
Крепкий пинок снова опрокинул Лободу на спину, когда тот попытался опереться на руку и встать. Потом Антон положил на землю микрофон, поднял юриста за воротник пиджака дорогого костюма и с огромным наслаждением врезал ему снова, но теперь уже крюком сбоку в голову. Так, чтобы кулак прошел вскользь по виску, сдирая кожу. Через пару часов у него половина лица заплывет безобразной гематомой, ему будет очень больно и стыдно.
Лобода дважды перевернулся в воздухе вокруг своей оси и рухнул как подкошенный. Антон поднял свой прибор, подхватил Лободу за воротник пиджака и поволок в сторону дивана, где сидела привязанная женщина.
Карина смотрела на него такими глазами, что у Антона чуть ли не слезы на глаза навернулись. Столько мольбы, отчаяния, буквально счастья и надежды на то, что сейчас все закончится. Вот оно, спасение, свершилось настоящее чудо, явилась самая большая радость в лице этого человека.
Антону пришлось широко улыбнуться и бросить женщине несколько ободряющих слов:
– Карина, все в полном порядке. Я пришел за вами. Теперь все хорошо, и вы в безопасности.
Женщина смотрела на него и с готовностью кивала, а по ее лицу ручьем текли слезы. Антон опустил безжизненное тело, которое упало и стукнулось головой об пол. Потом он вытащил из кармана нож с выкидным лезвием и нажал кнопку. Веревка была старая, толстая и не очень прочная. Антон перерезал ее за спиной Карины, а потом стащил с нее брезентовый пояс. Что за идиот придумал этот хомут, непонятно.
Тут Карина кинулась ему на шею, чуть не сбила с ног и заставила выронить нож. Она шептала слова благодарности, ругала себя за то, что не верила ему, не слушалась, взахлеб обещала ему вечную благодарность, все, что он захочет, клялась, что у нее есть даже свой счет, на котором много денег. Мол, я готова отдать их тебе все до копейки. Она бросилась целовать его лицо, гладить по голове, по спине, прижималась к нему в исступлении человека, который только что глянул в глаза смерти.
– Ну что вы, Карина!.. – Антон слабо отбивался, отворачивая лицо от мокрых поцелуев. – Не надо, пожалуйста! Да какие деньги, ну что вы! Да перестаньте же, пожалуйста, все хорошо, нам надо…
Он чуть отстранился и увидел лицо женщины, которая смотрела как-то не так, а потом на его голову обрушился страшный удар. Антон успел услышать женский визг и разозлиться на самого себя. Он летел или падал долго. Очень больно было в голове. Нет, не внутри, а снаружи. Какая-то часть сознания не покинула его и умудрялась анализировать ощущения.