Она улыбнулась и тем самым, казалось, обезоружила его. Он быстро сел.
– Я не понимаю, что тут произошло.
– А теперь слушайте, – велела Кристина. – Я хочу вам кое-что рассказать.
Она начала с письма Артура, в котором тот писал о Дональде как о замкнутом и трудном для понимания подростке; затем поведала о собственных чувствах, которые испытала через несколько минут после приезда, когда Дональда, пойманного на браконьерстве, привели домой. Она рассказала, что мальчик скрытен и замкнут, и добавила, что, по ее ощущениям, за этим что-то стоит.
– Что именно, я еще не знаю, – сказала она. – Вы наверняка слышали версию о том, что причиной клептомании у детей может быть нехватка определенных витаминов в рационе. Я же считаю, что и дети, и взрослые совершают неправильные, или жестокие, или противозаконные поступки потому, что их мучает какая-то неудовлетворенность. Мне еще предстоит выяснить, что движет Дональдом, но мысль украсть у вас персики пришла ему не только из желания отомстить, им руководило что-то еще – возможно, стремление к острым ощущениям или попытка убежать от самого себя.
– Я не понимаю всего этого, – перебил ее Майкл Фарли, хотя до этого слушал ее очень внимательно.
– Напротив, понимаете, – возразила Кристина, – вы все отлично понимаете, но хотите все усложнить.
– Почему вы так думаете? – резко спросил он.
Кристина на мгновение задумалась.
– Я считаю, что вы боитесь разрешить себе подружиться со мной, – ответила она.
Он опустил глаза и отвернулся.
– Я не из тех, с кем стоит дружить.
– А вот это решать мне, – заявила Кристина. – Я бы очень хотела, чтобы мы стали друзьями и чтобы вы помогли мне. – Ее слова, казалось, удивили его. – Да-да, с Дональдом. Я хочу, чтобы вы позволили ему, если он пожелает, приходить в ваш сад и рвать любые фрукты. Я также хочу, чтобы ему было разрешено охотиться на кроликов в парке. Нам… – Она внезапно замолчала.
– Давайте, продолжайте, – потребовал Майкл Фарли. – Вы собирались сказать: «Нам всегда разрешалось заниматься этим во времена полковника». Господи, меня уже тошнит от этой фразы.
– Только потому, что вы завидуете.
– Завидую?!
– Естественно! Вам бы очень хотелось, чтобы вас любили и уважали так же, как полковника. К нему приходили люди всех классов и должностей. Они приходили к нему со своими проблемами и всегда уходили успокоенными. Разве вы сами этого не чувствуете в атмосфере дома, этой комнаты? Сомневаюсь, что вам удалось своей злостью и враждебностью разрушить ощущение покоя, которое чувствует любой, кто заходит сюда. А сейчас вы его не чувствуете? Я – да. – Кристина говорила совершенно искренне.
Майкл Фарли вскочил. Он стоял, глядя на нее и сунув руки в карманы.
– Вы забавная, я вас не понимаю.
– А тут нечего понимать!
– Разве? Кто вам все это сказал?
– Я узнала это на собственном тяжелом опыте, – ответила Кристина. – Вчера я весь вечер думала о вас, – добавила она.
– Я польщен, – с иронией проговорил Майкл Фарли.
– Я думала о том, что вы боретесь против традиций и обычаев и всего, что когда-либо существовало в Грин-Энде. Боритесь, но вас ожидает поражение. Когда-то я тоже боролась против них и сейчас с горечью понимаю, какой глупой была. Теперь я плачу за совершенные мною грехи, и, хотя и я считаю эту плату справедливой, наказание совсем не доставляет мне удовольствия.
– Что вы имеете в виду под «совершенными вами грехами»? – с явным любопытством спросил Майкл Фарли.
– Разве вам никто обо мне не рассказывал? – В голосе Кристины слышался сарказм. – О боже, вы настолько необщительны, что даже не слушаете деревенские сплетни. Я самая настоящая пропащая из Грин-Энда. Я сбежала – это было очень давно, точнее, в 1925-м – с женатым мужчиной и актером. Трудно представить худшее сочетание, правда? А сейчас блудная дочь вернулась, но никто не встречает ее с распростертыми объятиями.
Кристина попыталась посмеяться над собственными словами, однако ей так и не удалось скрыть сожаление, то и дело мелькавшее в ее тоне.
Майкл Фарли продолжал стоять, глядя на нее.
– Значит, вы узнали другую жизнь, не такую, как здесь?
Кристина кивнула.
– Совершенно другую жизнь. Если вам интересно, какова она, отправьтесь на гастроли с какой-нибудь заштатной театральной труппой в какой-нибудь забытый богом городишко Англии. Такой опыт открывает глаза на многое.
– Вы играли на сцене?
– Лучше сказать «появлялась», – ответила Кристина. – Я никогда не была хорошей актрисой.
Неожиданно Майкл Фарли протянул к ней руки.
– Принимаете мою дружбу? – спросил он.
Кристина догадалась, что его резкий тон объясняется крайним смущением.
– Мне действительно очень нужен друг.
– Со временем вы поймете, какую глупость совершили, предложив мне свою дружбу. А пока этого не случилось, я побуду вашим другом.
– Спасибо.
Кристина вложила свои руки в его и ощутила тепло его ладоней. Впервые за всю эту странную беседу она засмущалась, но тут же одернула себя, подумав, что причин для смущения нет, что все это плод ее фантазий.
– Вы собирались прийти сегодня ко мне на встречу? – ворвался в ее мысли голос Майкла Фарли.
– Я говорила себе, что не пойду, но потом у меня возникло твердое ощущение, что обязательно нужно пойти, – ответила Кристина. Ее смущение уже улетучилось, и она от души рассмеялась.
– Вы не согласитесь прогуляться со мной до вашего «наблюдательного пункта»? – спросил он. – Кажется, вы его так назвали?
– С удовольствием, а еще мне было бы приятно взглянуть на сад.
– Хотите посмотреть, как я его погубил, да?
Хотя он и задал этот вопрос, взгляд его говорил о том, что ответ Кристины его не пугает.
– Есть одно дело, которое вы должны сделать в первую очередь, – сказала она. Майкл Фарли опять нахмурился. – Извиниться перед старым Джейкобсом.
– Чтоб мне провалиться, но я этого делать не стану. Он старый дурак. – Майкл Фарли говорил резко, но, увидев выражение на лице Кристины, изменил тон: – Ладно, пусть будет по-вашему.
– Он замечательный старик, – сказала Кристина, – и он плакал, когда вышел из кабинета.
– Плакал? Наверное, хотел, чтобы вы его пожалели.
Кристина покачала головой.
– Неужели вы не понимаете, – мягко проговорила она, – что он считает оранжереи своим детищем? Он просто не смог бы украсть у самого себя.
Она поняла, что ей удалось донести эту мысль до Майкла Фарли. Он промолчал и пошел к звонку.
– Не звоните, – остановила его Кристина. – Я хочу поговорить с миссис Дженкинс. Джейкобс с ней. Я отправлю его к вам. Мне кажется, я знаю, как нужно поступить.
Майкл Фарли пристально посмотрел на нее. Ей показалось, что он внезапно ощутил свое полное бессилие, как будто те столпы, на которые он всегда опирался – гнев и раздражение, – сильно пошатнулись. Подойдя к портьере, Кристина оглянулась и улыбнулась.
– Будьте добры к Джейкобсу, – попросила она. – Он очень хорошо относился ко мне, когда я была маленькой.
Майкл Фарли ничего на это не сказал, но Кристина шла в помещение для слуг с полной уверенностью, что на этот раз ее не постигла неудача.
Глава 8
Кристина с корзинкой в руке спешила в деревню за курицей, которую обещали доставить, но не принесли. Проходя мимо дома доктора, она увидела у калитки миссис Бейкуэлл. Рядом с ней стоял высокий, привлекательный молодой человек в военной форме.
– Привет, Кристина, – окликнула ее миссис Бейкуэлл. – Я тут прикидывала, хватит ли у нас времени до ужина забежать к тебе и выпросить у тебя что-нибудь выпить. Думаю, ты не помнишь Тони.
Кристина протянула молодому человеку руку.
– А должна?
– Ну, так как вы с ним не виделись с тех пор, как ему было пять, тебе простительно, – сказала миссис Бейкуэлл. – В 1924-м я приводила его на рождественский прием, который вы устраивали в «Четырех ивах».
– Тони Доусон! – воскликнула Кристина.
– Именно так, – улыбнулся молодой человек. – Я рад, что не сильно изменился.
– Но ты изменился, во всяком случае, я надеюсь, что изменился, – сказала Кристина. – Я очень хорошо помню тебя на том празднике. Ты был противным мальчишкой в костюме моряка, ты мешал всем играть, мухлевал, когда играли в «Спрячь наперсток», а потом ты переел мороженого, и тебя стошнило.
– Убийственная характеристика, – усмехнулся Тони.
– Мой племянник всегда умел отличиться так или иначе, – заметила Люси Бейкуэлл. – В настоящий момент он в отпуске после награждения орденом «За выдающиеся заслуги» за выполнение какого-то таинственного задания. Настолько предосудительного, что он даже мне не рассказывает.
– Это задание подойдет для твоей автобиографии значительно лучше, чем мои воспоминания, – сказала Кристина.
Она заметила у него на рукаве нашивку парашютно-десантных войск.
– Можно нам зайти к тебе выпить? – спросила миссис Бейкуэлл. – Я говорила Тони, что он должен снова с тобой познакомиться, и, естественно, ему хочется взглянуть на детей.
– Я не видел их целых четыре года, – сообщил Тони. – Они, наверное, здорово выросли. Элизабет когда-то была очень красивой девчушкой.
– Она такой и осталась, – сказала Кристина. – Идите в «Четыре ивы», я вас догоню. Нужно сначала забрать курицу, иначе мне будет страшно смотреть в глаза миссис Поттон.
Миссис Бейкуэлл с племянником не спеша двинулась к «Четырем ивам», а Кристина побежала дальше. В магазине она надолго не задержалась, чем не оправдала надежд миссис Бек, жены мясника, которая всегда имела большой запас свежих сплетен, и догнала Люси с Тони, когда те подошли к воротам ее дома.
– Курица! – завистливо воскликнула миссис Бейкуэлл. – А мне все никак не удается ее раздобыть.
– Надо было сказать миссис Бек, что у вас гости, – посоветовала Кристина. – Она глубоко чтит традиции гостеприимства. Гостей нужно кормить по первому разряду!
– Это абсолютно верно, – согласилась Люси Бейкуэлл. – Должна признаться, я все же припасла кое-что вкусненькое к приезду Тони. Мне даже удалось достать банку сметаны на ферме, только об этом никому.
– Видишь, – со смехом обратилась Кристина к Тони, – мы тут, в Грин-Энде, все достойны порицания, у нас тут собственный «черный рынок». И при этом большинство, как мне кажется, воспринимают войну очень серьезно.
– Очень много жителей из этих мест попало в плен в Сингапуре, – тихо проговорила миссис Бейкуэлл.
– Бедняги! – воскликнул Тони.
Он сожалел совершенно искренне и тем самым нравился Кристине. «Привлекательный молодой человек», – подумала она. Ей стало интересно, почему он проводит отпуск у тетки, а не в веселой компании своих сверстников в Лондоне. «Наверное, нынешние молодые люди серьезнее, чем мы были когда-то», – заключила она, вспоминая, что в дни ее юности все жили, казалось, только ради вечеринок, танцев и бесконечных развлечений. Даже в Грин-Энде молодежь сопротивлялась монотонности деревенской жизни.
Они втроем подошли к входной двери и увидели у крыльца мотоцикл.
– Как я вижу, прибыл наш гость, – сказала Кристина. – Это знакомый Элизабет, майор авиации Джойнсон. Он приехал с аэродрома Нортон и заночует у нас.
– Знакомый Элизабет! – изумился Тони Доусон. – Звучит довольно странно. Неужели она уже достаточно взрослая, чтобы иметь молодого человека?
Кристина улыбнулась и благоразумно промолчала. Она решила предоставить Тони самому судить обо всем. Когда Элизабет поднялась с пледа, расстеленного на земле под кедром, и пошла им навстречу, в глазах молодого человека появилось удивление, граничащее с изумлением, и этот взгляд очень порадовал Кристину.
Элизабет, без сомнения, выглядела потрясающе. На ней было новое платье, которое помогла выбрать Кристина. И хотя девушка осталась почти без карточек, произведенный эффект стоил того. Платье было из крепдешина с рисунком в пастельных тонах, который то тут, то там нарушался яркими всполохами небесно-голубого. Такая же голубая отделка шла по поясу и по вырезу. В качестве дополнения к платью Элизабет выбрала маленькую шляпку.
– Гости! – воскликнула она. – Нам сегодня везет.
Ее слова звучали искренно, но Кристина гадала, действительно ли она рада тому, что нарушено ее уединение со Стенли Джойнсоном. Молодой человек тоже встал с пледа и подошел к ним вслед за Элизабет, которая тут же его со всеми познакомила:
– Моя тетя мисс Диллон, миссис Бейкуэлл, капитан Доусон, а это майор авиации Джойнсон.
Майор авиации оказался совсем не таким, каким представляла его Кристина. Она думала, что внимание Элизабет привлек высокий и красивый молодой человек, примерно такого типа, как Тони Доусон. Майор же был старше. Кристина прикинула, что ему как минимум тридцать. Черты его лица были как бы размытыми, да и вся его внешность отличалась неопределенностью. Однако манера держаться – непринужденно, без смущения – и нечто еще, что не поддавалось описанию, выдавали в нем выпускника частной привилегированной школы.
– Очень любезно с вашей стороны, мисс Диллон, пригласить меня в гости, – сказал он Кристине, и она вдруг почувствовала, хотя для этого не было никаких конкретных оснований, что его что-то удивило.
– Как насчет напитков? – спросила Элизабет.
– В погребе найдется очень холодное пиво, – ответила Кристина, – а на кухне есть огромный кувшин с кофе глясе, если, конечно, вы не предпочитаете напитки покрепче, – добавила она, обращаясь к Люси Бейкуэлл.
– Мне, пожалуйста, кофе, – сказала миссис Бейкуэлл. – Миссис Поттон славится на всю округу своим кофе глясе. Его всегда подают на чемпионатах по висту, это их отличительная черта.
– Значит, будем пить кофе и пиво, – заключила Элизабет.
– Я помогу тебе все это принести, – вызвался Тони Доусон.
У Кристины возникло ощущение, что он всего на секунду опередил майора авиации.
– И что вы думаете о нашей деревушке? – обратилась к нему Люси Бейкуэлл, когда Элизабет и Тони побежали к дому.
– Она замечательная, – ответил майор, – и совсем неиспорченная. В наши дни таких мест, которые не изуродованы расквартированными войсками до полной неузнаваемости, почти не осталось.
– Вы абсолютно правы, – согласилась Люси Бейкуэлл. – Нам очень повезло, хотя юные барышни в округе считают иначе.
– Если бы вы видели, как молодые парни из военно-воздушных сил действуют на девушек в Нортоне, – вздохнул майор авиации. – Думаю, вы должны молить Бога о том, чтобы аэродром построили где угодно, только не у вас.
– Я слышала, ситуация складывается не в нашу пользу, – сказала Люси Бейкуэлл.
– В военное время нужно ожидать всякого, – проговорил майор авиации и обратился к Кристине: – Здесь очень красиво, мисс Диллон, и я не могу передать, как много это значит – хоть на день убраться из лагеря.
– Мы надеемся, что вы останетесь у нас и на субботу, и на воскресенье – если обстоятельства позволяют вам, – улыбнулась Кристина.
– Я бы с радостью, но не уверен, что получится, – сказал он. – Все зависит от боевых действий.
– Да, конечно, – кивнула Кристина.
Она увидела, что майор посмотрел в сторону дома, и поняла, что Элизабет возвращается.
«Он довольно мил, – подумала она. – Но совсем не то, что я предпочла бы для Элизабет». И тут же велела себе не воспринимать все так серьезно. В конце концов, как сказала Элизабет, между ними нет ничего определенного. «Однако он влюблен в нее», – продолжала размышлять Кристина, наблюдая за майором, который не сводил взгляда с Элизабет, смеющейся и оживленно болтающей с Тони. Девушка держалась раскованно и непосредственно, не испытывая никакого смущения в обществе юноши, которого знала с детства.
– Я пыталась вытянуть из него, что он чувствует, когда прыгает с парашютом, – сообщила Элизабет, когда они подошли к остальным. – Если и существует более немногословный способ описать потрясающие эмоции, то я его не знаю. От Тони я услышала только одно: «Слегка кружится голова».
– Думаю, он просто скромничает, – рассмеялась Люси Бейкуэлл. – Он ничего мне не рассказывает о своей работе.
– Ничего он не скромничает! – возразила Элизабет. – Он действительно считает себя ужасно секретным и важным. Ему всегда нравилось быть большой «шишкой», даже когда он был маленьким мальчишкой. Это просто высокомерие и самодовольство, вот и все.
– Какая наглость! – возмутился Тони, схватил подушку с пледа и швырнул ее в Элизабет. Девушка поймала подушку и бросила в него. В следующее мгновение они уже боролись, как два щенка.
Кристина перевела взгляд на майора авиации, и ей вдруг стало жалко его. «Он чувствует себя старым и далеким от всего этого», – подумала она и собралась занять его беседой, но тут Люси Бейкуэлл воскликнула:
– Бог мой, уже семь, а Джордж придет к ужину рано, потому что у него сегодня очередная лекция по противовоздушной обороне. Как же я устала от этих лекций! Не верю, что кто-то может хоть что-то не знать об этом. Если нам не рассказывают, как убивать людей, то учат, как уберечь себя и не дать убить. У нас не осталось времени, чтобы просто радоваться жизни. Тони, ты идешь?
– Пока я еще цел… – ответил Тони, поднимаясь на ноги и напоследок выкручивая Элизабет руку, чтобы обездвижить ее и взъерошить ей волосы свободной рукой. – Это бой без оружия, юная барышня, – сказал он, – и завтра я снова приду, чтобы преподать вам новый урок, если желаете.
– С нашей последней встречи ты стал очень наглым. Но ты у меня дождешься, – пригрозила ему Элизабет. – Я поквитаюсь с тобой, Тони Доусон. Бедняжка, – обратилась она к Люси Бейкуэлл, – слава орденоносца ударила ему в голову. Вы бы его денька два не кормили мясом и попросили доктора дать ему успокоительное – лекарство ему крайне необходимо.
У Тони было много что сказать в ответ, но миссис Бейкуэлл торопила его, поэтому он промолчал.
– Ужас, правда? – фыркнула Элизабет, когда Тони помахал ей от калитки. – Из-за него я в жутком виде, а ведь я наряжалась, чтобы произвести на тебя впечатление, – призналась она майору авиации.