– Господи, Кристина, с удовольствием!
Глава 19
Кристина переодевалась к ужину, когда в ее комнату вошла Соня. Соня уже успела сменить элегантный дорожный костюм на длинное нарядное домашнее платье из шелка с цветочным рисунком. Кристина посмотрела на нее, и у нее упало сердце. Она поняла, что у Сони были какие-то причины, чтобы переодеться так рано, и догадывалась, что это за причины.
– Какая милая комнатка! – воскликнула Соня. Кристина обратила внимание на то, что она дала себе труд закрыть за собой дверь. – Мне нравится этот старомодный мебельный ситец. А какая прелестная салфетка с оборочками на туалетном столике! Моя дорогая, все это возвращает меня в детство. Мой дом был почти таким же – только больше.
Кристина улыбнулась. Она слышала много историй о детстве Сони – интересно, какая из них основывается на фактах?
Соня села на приоконную скамью и, открыв сумочку, достала сигарету.
– Ты не против, если я покурю, дорогая? Некоторым не нравится, когда курят в спальне, но ты, как мне кажется, к ним не относишься.
– Нет, кури, – сухо проговорила Кристина, чувствуя, что сейчас не время признаваться в том, что как раз она принадлежит к тем, кто ненавидит запах сигаретного дыма в спальне.
– Моя дорогая, я зашла, чтобы кое о чем с тобой поговорить.
– Я догадалась.
– В общем, как я понимаю, ты также догадываешься, о чем пойдет речь. Милый Гарри, он ужасно обрадовался, когда узнал, что снова увидит тебя, и я даже испугалась, что ему станет нехорошо. Он слаб здоровьем, это видно, и в последнее время на него свалилось немало трудностей. Он мне все рассказал, естественно, думаю, расскажет и тебе. Ты должна обращаться с ним очень-очень бережно.
– Вряд ли у меня будет такая возможность, – твердо сказала Кристина. – Насколько я помню, ты говорила, что вам обоим надо выезжать рано утром.
– Да, конечно… – неуверенно произнесла Соня, затем замолчала и продолжила совсем другим тоном: – Послушай, дорогая, я хочу поговорить с тобой, и разговор будет серьезным. У тебя в последние годы были трудные времена, я это знаю. Я виню себя за то, что позволила себе выпустить тебя из виду и не попыталась выяснить, как у тебя дела. Возможно, я смогла бы протянуть тебе руку помощи в том или ином виде. Однако, Кристина, все это не должно ожесточать тебя. Ты не должна отвергать настоящих друзей, людей, которые любят тебя так крепко, как Гарри.
– Как Гарри? – удивилась Кристина. – Гарри, который любил меня так сильно, что сбежал с другой женщиной, потому что у нее были деньги и потому что, как ему казалось, она имеет определенный вес в Голливуде? О да, Гарри действительно очень сильно меня любил.
– Нет, Кристина, такое отношение тебя не достойно. Может, он и был какое-то время увлечен той женщиной, но это было временное увлечение. Он рассказал мне, что они расстались вскоре после того, как приехали в Голливуд.
– И, как я полагаю, именно поэтому Гарри не добился успеха в Голливуде?
– Моя дорогая, какая же ты жестокая! Причина, почему он не добился успеха – как я ее понимаю, – заключается в том, что он оказался нефотогеничным. Ты же знаешь, такое бывает со многими, по сути, ты удивишься, если я скажу, что я тоже не снимаюсь в кино. Причем не из-за особенностей моей внешности. Хотя признаюсь, они всегда были моей сильной стороной. – Соня посмотрела в зеркало и осталась довольна увиденным. – Нет, перед кинокамерой играет роль нечто большее, чем внешность, – нечто, что происходит на подкожном уровне, на уровне химии. Я не могу это объяснить, и вряд ли это кому-то под силу. Но факт остается фактом: ни Гарри, ни я, несмотря на наш актерский талант, никогда бы не добились успеха в кино.
Кристина ничего не сказала и села на пуфик перед туалетным столиком. Она чувствовала, что в ней поднимается нечеловеческая злость, ей хотелось оскалиться, как скалится собака на приближающегося врага. Теперь она была точно уверена в том, что не любит Соню. А еще она догадывалась, что именно стоит за этим разговором – за всей этой чепухой про химию. Соня стара, поэтому плохо получается на фотографиях. То же самое и с Гарри, Кристина в этом не сомневалась. Если бы он поехал в Голливуд на двадцать лет раньше, его без проблем сочли бы фотогеничным. Но он был уже немолод, когда оказался там, к тому же он принадлежал к тем актерам, которые любят играть определенные роли – молодых людей.
Соня элегантным жестом загасила сигарету.
– Кристина, – мягко произнесла она, – давай перейдем прямо к делу. Гарри любит тебя, ты нужна ему. Разве ты не готова забыть свои мелкие, несущественные обиды и вернуться к нему ради той любви, которая когда-то у вас была? Ведь раньше вы были всем друг для друга!
– А как так получилось, что он вдруг обнаружил, что так сильно любит меня? – осведомилась Кристина. – По его собственному признанию, он вернулся в Англию полгода назад, однако за все это время он не предпринял попыток разыскать меня. Более того, за все годы я не получила от него даже жалкой открытки.
Соня вздохнула.
– Ты говоришь, как озлобленная старая дева. Кристина, сколько тебе сейчас?
– Тридцать девять. Почти сорок.
– Ты когда-нибудь задумывалась о собственном будущем? О да, я знаю, что сейчас у тебя есть этот дом и эти дети, которых надо воспитывать. Но Элизабет скоро выйдет замуж – она настоящая красавица. Позволь напомнить тебе, что, возможно, тебе придется уехать из этого дома, когда твой племянник достигнет совершеннолетия. Что ты тогда будешь делать?
– Есть еще Питер, – с жаром проговорила Кристина. Она не собиралась спорить с Соней, но ее умозаключения действовали ей на нервы.
– Да, конечно, есть еще Питер. Но Питер, как я понимаю, очень скоро отправится в школу-интернат. Он будет приезжать к тебе только на каникулы, а сколько месяцев в году у нас составляют каникулы? Три-четыре? Все остальное время ты будешь одна, да-да, одна, Кристина, а одиночество – страшная штука, когда человек стареет. Предположим, когда Дональд женится, он вступит во владение этим домом, а ты переедешь в деревню. При отсутствии денег у тебя будет все меньше шансов стать замужней дамой. О, эти английские условности, до чего же они нелепы! К примеру, если бы ты жила в Америке, там все было бы по-другому. Но в Англии на стареющей, бездетной женщине всегда стоит клеймо, а у тебя, дорогая, кроме этого, есть и еще кое-что – прошлое. Незавидный статус – незамужняя баба с прошлым.
– А почему ты так уверена, – спросила Кристина, – что у меня никогда не появится шанс выйти за кого-то другого? Гарри не единственный мужчина на свете.
На мгновение Соня растерялась, но потом быстро нашлась:
– Восхитительно! У тебя есть молодой поклонник. И ты, естественно, рассказала ему о Гарри?
– Да, я рассказала ему о Гарри.
– И он отнесся к этому спокойно? Моя дорогая, он, должно быть, исключение. Нет, конечно, такие мужчины существуют. Только вот вопрос: обретешь ли ты, Кристина, счастье, постоянно думая, что Гарри опускается все ниже и ниже, что он нуждается в тебе, что он болеет и некому позаботиться о нем?
Кристина вскочила.
– Честное слово, Соня, я понимаю, ты действуешь из лучших побуждений, но у меня нет желания обсуждать все это с тобой. Все это слишком сложно, это личное. Кроме того, если Гарри хочет добиться моей благосклонности, так сказать, почему бы ему не делать это самому?
Соня неопределенно взмахнула рукой.
– Ты можешь представить, чтобы Гарри говорил о своих чувствах открыто и искренне? Оставь ему хотя бы его гордость. Нет, как давняя подруга, я должна сказать все это за него. К тому же, Кристина, не надо быть такой безжалостной, такой жестокой – надо, по крайней мере, все выслушать и задуматься о том, как ты поступаешь с человеком, который любит тебя.
– Он меня не любит, – сердито возразила Кристина.
– Если бы ты его видела, когда я рассказала ему о нашей встрече, – тихо проговорила Соня. – Он засмущался, так трогательно засмущался. Он понимает, как плохо с тобой поступил, и хочет все исправить, попросить у тебя прощения, вернуть прежнюю любовь – я это точно знаю. Кристина, неужели ты не можешь простить его точно так же, как другие простили тебя?
Кристина вдруг застыла как громом пораженная. Казалось, вопрос Сони сломал ее защиту, пробудил угрызения совести и разбередил уже успевшие затянуться раны. «Как другие простили тебя!» Разве Артур не простил ее? Была бы она здесь, если бы не искреннее и беззаветное всепрощение?
Кристина опять села, оперлась локтями на туалетный столик и спрятала лицо в ладонях.
– Что ты от меня хочешь? – спросила она.
Соня мгновение колебалась, как будто подыскивала самые действенные аргументы.
– Я не хочу тебя торопить, дорогая, но я хочу, чтобы ты подумала о Гарри. Я хочу, чтобы ты смягчилась к нему, заново узнала его. Возможно, когда вы поймете, что мало изменились за эти годы, вы снова воссоединитесь и будете жить счастливо до конца дней. Только представь, как это будет замечательно со всех точек зрения. У тебя появится друг, а у Гарри – женщина, которую он всегда любил всем сердцем. И тогда для общественности твоя юношеская импульсивность и порывистость будут оправданы. Вообрази, как будет здорово говорить всем твоим недоброжелателям, что ты вышла замуж, несмотря на их мрачные предсказания. Ты всем им дашь понять, что они ошибались, что возмездие за грех – это не смерть, а свадебные колокола! Ты будешь устроена, Кристина, и последние годы жизни проведешь как счастливая, уважаемая женщина.
Последние слова Соня произнесла с торжествующими нотками. Но Кристина ее почти не слышала. У нее в голове крутилась одна и та же фраза – «как другие простили тебя». Должна ли она простить Гарри? Может, это торжество справедливости, рука судьбы? Она устало откинула назад волосы и безжизненным голосом произнесла:
– Я подумаю над этим, Соня. Но я ничего не обещаю.
Соня встала. Она была слишком умна, чтобы продолжать давить. Она отлично понимала, что и так добилась многого.
– Дорогая, я знаю, что ты поступишь правильно. Я не хочу мешать тебе, я хочу только помочь, доказать, что я всегда была вам обоим добрым другом. – Наклонившись, она поцеловала Кристину и стерла с ее щеки след от губной помады. – Ты хороший человек, Кристина, я в этом уверена. Ты выросла в хорошей семье, с традициями, которые, не сомневаюсь, помогут тебе принять правильное решение. О большем я не прошу.
Похлопав Кристину по плечу, она без слов вышла из комнаты, но оставила после себя экзотический аромат духов. Он настолько пропитал воздух, что Кристине казалось, будто Соня все еще здесь, продолжает говорить и упорно добиваться своего.
«Как другие простили тебя». Всегда ли человек должен платить за то, что у него есть? Да, думала Кристина, должен; и ей придется платить по счетам, причем таким вот своеобразным способом. Она еще не успела насладиться своим счастьем, ощущением свободы от прошлого и верой в то, что в «Четырех ивах» она наконец обрела и семью, и дом, – прошло так мало времени. А теперь вот это.
Кристина механически закончила свой туалет, уложила волосы, взяла чистый носовой платок и спустилась вниз. На кухне Элизабет помогала миссис Поттон готовить ужин, а друг-морячок помогал ей, вернее, путался под ногами: Кристина еще в холле услышала, как племянница смеется над какой-то его оплошностью.
– Тетя Кристина, мы сами справимся, – сказала девушка, когда Кристина появилась в дверях. – Не утруждайте себя, если, конечно, вам не хочется поучаствовать в готовке.
– Точно справитесь? – с сомнением проговорила Кристина. – Нас будет много за столом.
– Вот и миссис Поттон так сказала, – улыбнулась девушка. – Она твердо уверена, что пирога на всех не хватит.
– Своим придется обойтись крохотными порциями.
– Ой, только Лесли не давайте слишком много, он и так огромный.
Лесли тут же отверг все обвинения, и они с Элизабет принялись поддразнивать друг друга. Выйдя из кухни, Кристина расставила стулья в столовой и прибрала в холле, хотя по сравнению с обычными днями он просто сиял чистотой. Она понимала, что придумывает предлоги, чтобы не идти в гостиную, где ее ждет Гарри. Наконец, собравшись с духом, она отправилась туда.
Гарри и Соня сидели рядышком на диване. Они сразу же оборвали разговор, едва Кристина вошла, и она догадалась, что они говорили о ней. Наверняка Соня пересказывала во всех подробностях все то, о чем шла речь наверху.
– Кто хочет выпить коктейля перед ужином? – предложила Кристина. – Кажется, у нас остался джин, хотя и его мало.
– С удовольствием, – первым отозвался Гарри и встал. – Помочь тебе приготовить? После Голливуда я стал спецом по коктейлям.
– Боюсь, у нас только джин и апельсиновый сок, – сокрушенно сказала Кристина. – Сейчас трудно достать все необходимое для хорошего коктейля. – Она говорила только ради того, чтобы избежать молчаливых пауз.
Достав стаканы из буфета в дальнем конце комнаты, она поставила их на стол и принесла бутылки с джином и апельсиновым соком.
– Мне некрепкий, – попросила Соня. – Как это ни нелепо, но я никогда не умела пить джин, у меня от него всегда кружится голова, а если еще предстоит спектакль, то я забываю свою роль.
– А мне он всегда помогал играть, – заявил Гарри.
И Кристина, с содроганием и ужасом вспомнив, как приводила его пьяного в чувство, поняла, что он говорит истинную правду. Он действительно с детской наивностью считал, что выпивка помогает ему играть. И переубеждать его не было смысла – Гарри всегда верил в то, во что хотел верить. Она хорошо помнила те времена, когда умоляла его: «Пожалуйста, Гарри, брось пить, ты рушишь свою карьеру, режиссер больше не возьмет тебя. Брось пить, Гарри. Если так хочется, выпей после спектакля, но не до». Его ответ всегда был одним и тем же: «Наверное, вчера я выпил слишком много. Совершенно случайно – такое может произойти со всяким. В следующий раз буду осторожнее. Сделаю себе коктейль послабее». Он обещал уменьшить порции, но никогда не уменьшал. И вряд ли смог бы, потому что алкоголь держал его мертвой хваткой. Он не был пьяницей, ему просто нравилось пить: он любил то ощущение свободы и легкости в общении с самим собой и приятелями, которое давала ему выпивка.
Кристина наблюдала, как он наливает себе джин в самый большой стакан и добавляет апельсиновый сок. «Хорошо, что здесь у него не получится напиться, – подумала она. – Для этого в доме мало алкоголя. Когда эта бутылка джина закончится, новая появится недели через две». Осознав эту мысль, Кристина спросила себя, с чего это Гарри будет две недели ждать покупки новой бутылки. Нет, это невозможно, что бы Соня ни говорила, какие бы аргументы ни приводила. Гарри не может оставаться в «Четырех ивах».
Облегченно вздохнув, Кристина проанализировала состоявшийся разговор. Естественно, она не может допустить, чтобы мужчина – пусть и такой старый, как Гарри, – поселился в доме. Почему она вспомнила об этом только сейчас? Она воспряла духом. Вот выход из создавшегося положения.
Кристина заулыбалась, причем искренне – впервые с приезда гостей – и подала Соне коктейль, приготовленный Гарри.
– Надеюсь, тебе понравится.
Соня подняла стакан.
– За вас обоих, – сказала она. – Желаю вам счастья. – Она выпила. – Отлично, Гарри! Восхитительно! Кстати, Кристина, ты не пьешь?
– Нет, – ответила Кристина. – Я никогда не пью, если ситуация позволяет. Мы с джином не дружим. Помнишь, Гарри, как я ненавидела коктейльные вечеринки?
Впервые за все время она намеренно завела разговор о прошлом.
– Очень хорошо помню, – сказал Гарри. – И не понимал, как ты можешь спокойно смотреть на толпу людей, которые тихо напиваются и несут чепуху.
– Мне это удовольствия не доставляло, – усмехнулась Кристина, – но я научилась мириться с этим.
– Что ж, все это в прошлом, – вздохнула Соня. – Сейчас, когда так трудно достать выпивку, мало кто устраивает коктейльные вечеринки.
– Выпей еще, – предложила Кристина и протянула руку за пустым стаканом.
Соня помотала головой.
– Нет, спасибо, дорогая, я уже выпила свою норму.
– Ты не возражаешь, если я сделаю себе еще один? – спросил Гарри.
– Конечно, нет, – ответила Кристина.
Она наблюдала, как он щедро наливает джин в стакан. Его ажиотаж вызывал омерзение. «Наверное, в последнее время у него не было денег на выпивку», – подумала Кристина, однако она не считала это оправданием и поэтому ненавидела Гарри.
Луч заходящего солнца упал на его склоненную голову. Нет, она не ошиблась, убедилась Кристина, он действительно красит волосы.
Со стаканом в руке Гарри подошел к Кристине. Он был оживлен, его глаза горели. Как же хорошо она знала эти признаки – выпивка сильно меняла его. Чаще всего это происходило ближе к вечеру. Еще в молодости к шести вечера он мрачнел и становился молчаливым, если не выпивал стакан или два.
– За твои прекрасные глаза, Кристина, пусть я увижу в них ответы на все свои вопросы.
Провозгласив тост, Гарри жадно выпил коктейль. Кристина чувствовала, что Соня наблюдает за ними. Неожиданно открылась дверь, и Элизабет объявила:
– Ужин готов, и если вы немедленно не сядете за стол, все остынет.
– В таком случае надо спешить, – сказала Кристина. – Элизабет, позови, пожалуйста, мальчиков.
– Я уже их позвала.
– Как приятно собраться в семейном кругу, – заметила Соня. – А этот морячок, что ухаживает за Элизабет, просто прелесть, у него очаровательные манеры.
Соня и Кристина направились к двери, Гарри – за ними. Когда они проходили через холл, он пробормотал:
– Ой, забыл сигареты… я сейчас.
Он вернулся в гостиную. Тихо звякнуло стекло. Кристина догадалась – Гарри вернулся за третьим коктейлем.
Ужин прошел легко и весело. Несмотря на мрачные предчувствия миссис Поттон, еды оказалось достаточно, и все были сыты.
Соня расцвела и раскрылась от явного восхищения Элизабет и Лесли, Гарри же, подкрепленный выпивкой, нашел общий язык с детьми. Кристина краем уха слышала, как он рассказывает Питеру и Дэвиду истории о ковбоях. Хотя истории были наверняка выдуманными, дети слушали их с раскрытыми ртами.
Вечер подходил к концу, и Кристина стала бояться того момента, когда она останется наедине с Гарри. А момент неизбежно наступит, в этом она не сомневалась. Элизабет и Лесли исчезли сразу после ужина – они собирались на танцы, так как это был последний день отпуска Лесли. Младших мальчиков отправили спать, а Дональд, как всегда, куда-то ушел. Остались только старики – к ним Кристина причислила и себя. Она знала, что рано или поздно Соня придумает какой-нибудь предлог и уйдет и они с Гарри останутся вдвоем. Так и получилось: без четверти десять Соня начала зевать.