У Клода дрожал подбородок:
– Доктор Марч… это… это немыслимо!..
Джастин протянул ему ридер:
– Распишитесь вот здесь, пожалуйста.
Мэй напряглась: как поведет себя Клод? Окажет ли сопротивление? Именно в этот момент настоящие фанатики проявляли себя. Но, посмотрев на убитого горем человека, она поняла: нет, этот не из тех, что пытаются сжечь и побить камнями государственного чиновника. Бедняга был готов расплакаться. Испустив горький вздох, он смиренно кивнул и расписался на приказе об отзыве лицензии.
Дело было сделано. Джастин и Мэй отправились на задание, ради которого сюда и приехали, – оно выглядело гораздо привлекательнее. Посматривая на Джастина, она ожидала, что тот раздуется от самодовольства. Однако, к удивлению, ее спутник пришел в мрачное уныние. Они ехали в машине, а Джастин бормотал:
– Всего-то одна промашка с налогами… Такая мелочь – и надо же…
– Хитро придумано, – заметила она.
Ей очень не хотелось отвешивать ему комплименты – и тем более хвалить его умение обводить людей вокруг пальца.
– Ты как бы ни при чем – но храм ты закрыл.
Джастин поерзал на сиденье:
– Он действительно неплохой парень. И сейчас они совершенно безобидны…
– Это сейчас, – заметила Мэй. – А потом? Секта растет. У них вполне вменяемое кредо. Ты же сам говорил: такие – самые опасные.
Пока они летели, Джастин прочитал ей целую лекцию о том, какие признаки культа служители считают настораживающими. Слабо организованные группы, предлагающие гражданам идиотские проповеди, считались идеальным кандидатами для получения лицензии. Они компрометировали саму идею религии и культа. Опасные, излишне экзотичные тоже считались легкими мишенями – их мгновенно выявляли и прикрывали. А вот тихие и милые, подобно прихожанам Клода, сектанты являли собой, по сути, мину замедленного действия. Они привлекали людей вменяемыми идеями, а потом у них начинались внутренние расхождения и трения с властью. И кончалось это обычно социальным взрывом.
Он посмотрел на нее с одобрительной улыбкой:
– А я-то думал, тебе неинтересно.
– Я должна представлять себе, с кем имею дело, – объяснила она. – На случай агрессии.
Джастин тут же перестал улыбаться:
– Да. Со временем они могли стать опасными. И лучше закрыть их сейчас, пока это время не пришло.
– Тогда о чем печалиться? – В самом деле, что с ним такое…
– Просто… грустно все это. – Джастин отвернулся к окну. – Клод же верит во все это, в этом смысл его жизни…
– Он верит в выдуманную сущность, – напомнила она Джастину его же слова.
Он посмотрел ей в глаза:
– Ты в этом уверена?
– Да.
Странно – служитель вдруг интересуется, разделяет ли она базовые принципы, на которых стоит государственность РОСА. И все-таки… видение у подножия статуи. Нет, не видение. Галлюцинация – вот что это было! Надо честно признаться – пора ей записаться на прием к психиатру. «Но он-то – он же видел то же самое! Значит, я не сумасшедшая?..»
– А ты – нет?..
– Конечно, уверен, – выпалил Джастин и отвернулся.
Выглядел он по-прежнему расстроенным.
– Мы им еще услугу оказали, что не дали вырасти во что-то более страшное.
Глава 12 Чудеса
– … Добро пожаловать в Церковь Аполлона и Артемиды, – произнес Джастин, когда они добрались до места назначения.
Церковь оказалась небольшим зданием – беленьким и с колоннами – на манер греческого храма. Над дверью шла греческая надпись – золотом по белому.
– Ты про них раньше слышала?
– Нет, – ответила Мэй.
Впрочем, Джастин на это и не рассчитывал. Историю религий и мифологию в школе не преподавали.
– Аполлон – греческий бог света, пророчества и музыки… Артемида – его близнец, богиня охоты, луны, девственниц…
Джастин остановился и еще раз прочитал надпись по-гречески:
– А ее ведь не упоминают… «Добро пожаловать в церковь Аполлона» – и все.
И он вытащил эго и вызвал на экран файл.
– Похоже, они перестали ей поклоняться. И сюда уже восемь месяцев никто не заглядывал. Вполне возможно, зря мы сюда приехали – хотя именно Артемида связана с луной. А тут жрица была… с потрясающей фигурой.
– И что, ты думаешь, она и есть убийца? Потому что поклонялась луне?
– Нет, – быстро отрезал Джастин. – Убийства не в ее стиле.
Мэй нахмурилась:
– Тогда почему мы здесь?
– Потому что у нее есть всякие полезные связи, важные и для нашего расследования. Давай спросим, может, экс-коллега в курсе, где ее искать?
Внезапно Джастин увидел в эго что-то еще, и уголки губ его поползли вверх.
Глядя на его глумливую усмешку, Мэй хмуро спросила:
– Что еще?
– До сведения служителей доводят, что местный клир хвастает чудесами, которые здесь якобы происходят. Это очень смешно. И всегда весело.
И он спрятал эго в карман пиджака. Кстати, чехол для гаджета идеально подходил к пиджаку по цвету.
– Поэтому нам нужны чудо-эксперты вроде Лео. Сектанты – скрытные и частенько жульничают напропалую. А Лео – профессионал, он сразу понимает, что к чему. К счастью, у меня тоже есть опыт по разоблачению афер с чудесами.
Мэй закатила глаза:
– Какая скромность…
Джастин довольно осклабился, и они направились к дверям:
– Итак, сейчас мы встретимся с моим старым знакомым. Предупреждаю – он психический. Называет себя Золотой Стрелой, представляешь…
Хотя Джастин назначал встречу на определенный час, никто не вышел им навстречу – странно. А когда они переступили порог храма, то обнаружили, что внутри идет служба.
– Настораживает меня такой расклад, – пробормотал Джастин.
Он некогда преподавал в университете и порой принимался читать лекции, сам того не замечая:
– Что-то они совсем обнаглели – устроили богослужебную церемонию во время визита инспектора. А самое неприятное – смотри, сколько народу. А ведь сегодня будний день.
И он опять заглянул в эго.
– Примерно четверть от общего числа прихожан сейчас на службе присутствует. А вот и наш молодой человек.
Мэй сразу заметила Золотую Стрелу: юноша стоял у дальней стены перед толпой верующих, выделяясь среди остальных белой тогой – немного эксцентричной для римской и совершенно не похожей на древнегреческую хламиду. В темных волосах блестел золотой лавровый венок, а руки он держал воздетыми вверх. Перед ним на треноге дымился блестящий горшок. По обеим сторонам от служителя застыли на коленях две женщины – разумеется, в белых одеждах. Стены храма покрывала роспись, изображающая светловолосого мужчину в разных позах – вот он натягивает лук, вот правит небесной колесницей… Мэй окинула фрески беглым взглядом и сосредоточилась на Золотой Стреле.
– Не похож он на Аполлона, – прошептала она.
– Лицом чуточку похож, – возразил Джастин. – Но самое главное – он уверяет, что бог говорит через него! Потрясающе…
И Джастин ткнул пальцем в роспись:
– Видишь Артемиду? А ей маловато места оставили. Наверняка ей больше здесь вообще не поклоняются..
Рядом с Аполлоном была изображена темноволосая женщина с серебряным луком. В коротком платье и с полумесяцем над головой. Мэй долго смотрела на нее – и по спине у нее вдруг побежал холодок. Она с трудом отвела взгляд от Артемиды – и обнаружила, что Джастин пристально на нее смотрит.
– Готова?
– Естественно!
Она злилась, правда, непонятно почему.
Он потоптался в нерешительности пару секунд, а затем коротко кивнул и направился прямиком к дальней стене. Золотая Стрела стоял перед паствой и пел на греческом, запрокинув лицо и воздев руки.
– Что он говорит? – поинтересовалась Мэй, догоняя Джастина.
Джастин покачал головой:
– Чушь всякую, кроме того, одно и то же всю дорогу. Что-то насчет света и славы.
Золотая Стрела неожиданно прервал песнопение – ибо узрел их с Мэй. Собравшиеся тотчас развернули головы и уставились на них.
– Друзья, у нас сегодня особый гость – доктор Марч из департамента служителей. Очень рад видеть вас – а ведь столько лет прошло! Милости прошу! Присаживайтесь, добро пожаловать в наш храм.
У него был хорошо поставленный голос – глубокий, привлекательный. Таким только толпу завораживать.
– Спасибо, – с сердечной теплотой произнес Джастин.
Мэй с удовлетворением отметила про себя: как держится, молодец. Ни за что не заподозришь внутреннего напряжения в приветливом парне. Джастин уселся на заднюю скамью и поманил Мэй к себе – дескать, располагайся.
– Продолжайте, пожалуйста! – громко сказал он.
Теперь даже она заметила, насколько неестественно выглядела жеманная улыбка жреца. Золотая Стрела отвесил им театральный поклон и продолжил службу. С греческого он резко перешел на английский, и запел о том, как он, Золотая Стрела, просит Аполлона о схождении благодати. Он принялся повторять эту фразу, а паства мерно притопывала в такт. Жрец пел все громче и быстрее, гул нарастал, Мэй стискивала зубы. И вдруг, словно по невидимому сигналу, шум прекратился. Паства замерла в гробовом молчании – Золотая Стрела впал в транс, напоминающий одновременно экстаз и оргазм. Возможно, эти два состояния не столь далеки друг от друга…
Теперь даже она заметила, насколько неестественно выглядела жеманная улыбка жреца. Золотая Стрела отвесил им театральный поклон и продолжил службу. С греческого он резко перешел на английский, и запел о том, как он, Золотая Стрела, просит Аполлона о схождении благодати. Он принялся повторять эту фразу, а паства мерно притопывала в такт. Жрец пел все громче и быстрее, гул нарастал, Мэй стискивала зубы. И вдруг, словно по невидимому сигналу, шум прекратился. Паства замерла в гробовом молчании – Золотая Стрела впал в транс, напоминающий одновременно экстаз и оргазм. Возможно, эти два состояния не столь далеки друг от друга…
Жреца сотрясла дрожь, он рухнул на колени, закидывая голову и беззвучно крича. Еще миг – и он застонал от удовольствия. Потом его настигла очередная волна наслаждения, он растянулся на полу и принялся извиваться с выражением дикой необузданной радости. А спустя мгновение он затих, судорожно хватая воздух ртом. Мэй захотелось предложить бедняжке сигаретку. Наконец, две замотанные в белое женщины подхватили Золотую Стрелу под руки и помогли встать на ноги.
– Кого бог изберет сегодня, чтобы разделить с собой экстаз?
Люди попадали на колени и устремили на жреца умоляющие взгляды. Золотая Стрела ходил между прихожанами, вглядываясь в лица. Он замер перед женщиной средних лет и тихо сказал:
– Раздели божественное единение, ты достойна.
Женщина просияла, она послушно последовала за жрецом и встала рядом с ним – лицом к прихожанам. А через секунду – упала на колени, склонив голову.
– Начинается… – пробормотал Джастин.
Золотая Стрела взял лицо женщины в ладони и произнес короткую молитву – Мэй не расслышала, какую. Избранная прихожанка впала в такой же транс, как и жрец до того! Она закатила глаза с экстатической улыбкой и повалилась на пол, корчась и извиваясь. Все смотрели на нее с благоговейным ужасом, а когда припадок прошел, прислужницы отвели даму к скамье. Затем то же самое повторилось с юношей, по виду еще старшеклассником.
Мэй не знала что и думать.
– Они ведь притворяются, правда? – прошептала она.
– Отчасти.
Что он имеет в виду?
– Вопрос – кто притворяется. Он или они.
– Пусть выйдет еще один! – нараспев произнес жрец. – Бог желает излить благодать на новую душу! Доктор Марч, не хотите испытать на себе свет Аполлона?
Все как по команде развернулись к ним. Джастин молчал, но Мэй прекрасно понимала, о чем он думает. Золотая Стрела не случайно приурочил богослужение к визиту Джастина – и сейчас открыто приглашал его испробовать на себе местное «чудо». А еще ее настораживал странный огонек в глазах жреца. «Он ждет чего-то. Он знает – что-то должно случиться». Джастин говорил, что чудеса разоблачались как шарлатанство. А эти ребята, похоже, решили пойти ва-банк: показать, как их божество воздействует на человека, посланного доказать, что божества не существует. Если у них получится – вот это будет номер… если получится, конечно. И она смотрела на Джастина и понимала, что тот прекрасно осознает происходящее. Вдруг Джастин улыбнулся, повернулся к ней, накрыл ее руку своей и наклонился так близко, что она почувствовала его дыхание на своей щеке.
– Ты мне доверяешь?
И прежде чем она успела ответить на такой странный вопрос, добавил:
– По крайней мере, в том, что касается профессиональных штук и моего служения на благо родины?
Мэй посмотрела ему в глаза – Джастин ответил таким же пристальным взглядом. Доверяла ли она ему? В том, что касалось женщин, – нет, конечно. Потом она вспомнила все, чему стала свидетелем в последние недели – как он за всеми наблюдал, как вскидывался при малейшем признаке опасности… Что касается служения на благо родины – да, тут она доверяла ему абсолютно. Она коротко кивнула, и Джастин с торжествующим видом развернулся к жрецу:
– Большое спасибо за предложение, – ответил он. – Но я думаю, лучше в следующий раз. А сейчас моя прекрасная спутница вполне согласна испытать единение с вашим богом.
Мэй тревожно дернулась, однако Джастин не отрываясь смотрел на Золотую Стрелу. Тот сначала разочарованно скривился, а потом усмехнулся и пожал плечами. Спутница служителя – тоже неплохо. И он жестом пригласил ее следовать за ним.
«Верь мне», – прочитала она в глазах Джастина. Кивнув более себе, чем ему, она поднялась со скамьи и прошла вперед. Нейромедиаторы пришли в действие, опознав ситуацию как угрожающую, и та самая темная сила надвинулась, придавливая к земле, мешая идти. Но сейчас Мэй ее не боялась. Она ощущала эту тьму как доспехи.
Золотая Стрела ликовал – и улыбался во весь рот, пока она опускалась на колени.
– Почувствуй свет нашего бога, – сказал он и возложил ладони ей на щеки.
Мэй напряглась – а что, если Джастин все-таки ее подставил, и сейчас она повалится на пол в корчах, к жуткой радости толпы этих придурков…
Прошла секунда. Ничего не произошло. Вообще ничего – Мэй, правда, почувствовала, как окутывающая ее тьма встрепенулась. Улыбка жреца стала натянутой, потом и вовсе исчезла. И он, судя по лицу, так удивился, что Мэй стало почти смешно. Она вздрогнула и повернулась к Джастину, когда тот гулко, на всю церковь, сказал:
– Мистер Рафферти. Вы прибегли к шарлатанским трюкам, дабы доказать реальность существования некоего выдуманного божества. Ваша лицензия отзывается, и вы ответите за…
Тут парнишка, бившийся в экстатических корчах незадолго до этого, прыгнул на Джастина. Мэй предвидела такой оборот событий и без раздумий кинулась на помощь: «Джастин не должен пострадать», точка. Впрочем, она стояла слишком далеко, и подопечный успел получить кулаком в лицо. Однако этим все и ограничилось – в следующую секунду Мэй оказалась рядом и уложила агрессора на пол. Обострившиеся под действием импланта чувства предупреждали: остальные подтягиваются. Она нейтрализовала нападающего и тут же развернулась в сторону еще одного – мужчина надвигался на Джастина явно не с добрыми намерениями. За ним – с такими же лицами – стояли мужчины и женщины, и святотатственное обвинение, брошенное жрецу, вывело из себя. Мэй краем глаза отметила, что Золотая Стрела вместе с более мирными представителями паствы стоит в сторонке и мнется, не зная, что делать.
Но она не стала ждать, пока на нее набросятся. Она мгновенно перешла в боевой режим потому, что была бойцом по природе, и потому, что тьма внутри требовала крови. Тьме очень хотелось, чтобы она схватилась с прислужниками бога. На мгновение Мэй показалось, что ее втянули во что-то большее, чем дурацкая драка с полоумными сектантами. Между скамьями им было не развернуться. Но это им, а не ей. Как только она относительно расчистила пространство вокруг себя и Джастина, выхватила пистолет и выстрелила в воздух. Все застыли на месте.
– Все назад, – приказала она. Мэй стояла так, что практически каждый человек в комнате был у нее под прицелом. – Все отошли к той стене.
Сила так и плескалась в ней, Мэй даже хотелось, чтобы кто-то оказал сопротивление. Но они не решились и быстренько отбежали в сторону. Тут Золотая Стрела сообразил, что попал в серьезный переплет. Вызванная экстазом эйфория иссякла, и теперь он выглядел как совершенно обычный и очень испуганный человечек.
– Доктор Марч, позвольте мне объясниться… Это какое-то недоразумение!
– Объясняться будете вот с ними, – отрезал Джастин.
Он как раз поднялся на ноги – и кивнул в сторону дверей. Мэй услышала громкие голоса и топот ног, через несколько секунд в зал вломилась местная полиция – видимо, Джастин вызвал ее с эго в начале драки. Служителям полагалась немедленная помощь местных правоохранительных органов.
Они с Джастином предъявили документы, и полиция тут же принялась хватать и задерживать Аполлонову паству. Мэй вместе с Джастином уселась на скамеечку в дальнем ряду. Так они и просидели, не вмешиваясь, пока не пришло время расписываться на официальных бумагах. Тьма, помогавшая ей в бою, отхлынула, оставив после себя чувство усталости и опустошенности.
Джастин осторожно пощупал подбродок – именно туда ему врезал впечатлительный юноша.
– Ох ты ж… – пробормотал он. – Моя потрясающая внешность любимца женщин попорчена, причем надолго! Как же мне теперь выходить из дома!
Мэй потерла ладони – руки дрожали.
– Ничего, переживешь как-нибудь. Не так уж сильно тебе досталось. Лед приложишь – и все пройдет.
Он покачал головой:
– Боюсь, мне понадобятся средства посильнее. Мы остановимся на ночь в Виндзоре. Хочешь прогуляться? Там бурная ночная жизнь, насколько мне известно.
– С ума сойти, – процедила она. – На тебя только что напал сумасшедший фанатик, а ты только о клубах и думаешь.
– А что ты предлагаешь? – поморщился он. – Ой, б-больно…
– Скулишь, как девчонка. Если бы я побежала с этим в военный госпиталь, меня бы на смех подняли.
– А я не суперсолдат с болеутоляющим имплантом под кожей.