Первым был голос продавщицы: «Молодой человек, вы спите, что ль?» Оказывается, парень уже расплатился и шел к выходу, а Рома все стоял в забытьи у прилавка.
Вторым был звук мотора, который он узнал бы из миллиона…
Не-е-е-ет!!!
Он все бросил, отпихнул парня в дверях и выскочил на улицу. Его «Вольво» прытко выруливал со стоянки.
Вместе с Кирюшкой, который спал на заднем сиденье!!!
Рома закричал, замахал руками, еще не понимая, отчего его машина уехала, словно какая-то ошибка случилась и еще можно ее исправить…
Парень, тот, который расплачивался перед ним в кассе, среагировал на его крик.
– Что случилось?
– У меня угнали машину! И ребенка! Там мой ребенок!!!
– Поехали, – сказал парень. – Садись ко мне, поехали! Догоним, он недалеко ушел!
Он указал на «Ауди». Тоже хорошая тачка и тоже подержанная, как его «Вольво». Роме в этом увиделся знак, скорее добрый.
Они рванули вслед грабителю.
– Денис, – бросил парень, сосредоточенно глядя на дорогу. – А тебя как?
– Роман…
– Ты что же, машину не закрыл, Роман?
– Закрыл.
– Сигнализации нет?
– Есть… Но я не включил, я ж на пять минут, в магазин только…
– Эх ты, паря, у нас тут и за две минуты могут авто и раздеть, и угнать… Ты не местный?
– Нет.
– То-то и оно. В наших местах угонов много… Хотя они и с сигнализацией управляются, будьте-нате! Пристегнись-ка, Роман!
Он послушно натянул ремень. В чужой машине – как в чужом доме: хозяев надо слушаться.
«Вольво» маячил впереди, Денис прибавил газу. Но вор запеленговал погоню и тоже прибавил газу. Роман знал, что его «Вольво» может развить высокую скорость, но и «Ауди» тоже. Вот только если водитель не подкачает…
– Догоним, не бзди, – Денис словно уловил его мысли. – Кто там у тебя, ребенок в смысле, – сын, дочка?
– Сын… – прошептал Роман.
Денис умолк, всматриваясь в темную дорогу и красные огни, маячившие в полукилометре от них.
За пятнадцать минут погони им не удалось сократить расстояние между машинами.
Они уже покинули городишко, и теперь темную дорогу обступил лес. «Вольво» они не потеряли, но и не смогли к нему приблизиться. Гонка казалась бесконечной.
– У меня мотор от последней модели, сам ставил, – произнес Роман.
– То-то, я смотрю, прыткий. Ничего, не уйдет!
– Когда догоним, что делать будем?
– Там посмотрим, – ответил Денис. – Дай догнать сначала. Ты в армии служил? – спросил он вдруг.
– Нет.
– А чего так?
– Начальник отмазал… Я своей конторе, – Роман решил не уточнять, какой именно, – большие бабки приношу… Ну, он и отмазал.
– Худо это. Мужик должен армию пройти. Я вот в десантных отслужил.
Рома не ответил. Может, и худо, он не знал. Денису он сказал правду, начальник сам так решил. Роме его инициатива была на руку: оставить мать на два года одну – все равно что убить. Ее никто бы не заставлял есть, и она бы умерла от голода.
Они молчали еще минут пять. Расстояние между машинами то сокращалось, то увеличивалось.
– ГИБДД тут у вас не промышляет?
– Случаются рейды, но редко… Впереди железнодорожный переезд, – сообщил Денис. – Не дай бог…
Он не договорил, чему Рома порадовался. Он был немножко суеверен и предпочитал не облекать в слова свои опасения, боялся, что из-за слов они реализуются…
Как-то он, еще подростком, сказал об отце: «Лучше бы он сдох!» Мама тронула его руку: «Никогда не говори так. Никогда. Слова умеют воплощаться в жизнь. Они могут даже убивать…»
Рома не видел никаких причин, почему бы не убить этого человека, принесшего им столько горя, тем более словами! За них ведь даже в милицию не посадят! Единственно, он не понимал, как могут слова воплотиться в жизнь и даже убить.
«Я не знаю как. Могут», – ответила мама.
И Роман вдруг вспомнил одну сцену. Маминых слов он не слышал, она всегда говорила тихо, – уже задним числом догадался, что она заговорила о разводе. Зато папа всегда говорил очень громко. Точнее, он не говорил, он орал: «Ты ни на что не способна! Ты годишься только полы мыть! И пить! Без меня ты просто сдохнешь!»
И вот мама мыла полы, и пила, и медленно умирала…
С тех пор он стал бояться их, слов.
…Он как в воду глядел. На железнодорожном переезде их от «Вольво» отрезало товарняком. Шлагбаум опустился перед ними, Денис резко затормозил, и Роман в отчаянии стукнул по приборному щитку, видя, как удаляются, бледнея, габаритные огни его машины… Видимо, тот странный, никем не изученный закон вновь сработал. Хотя Денис и не договорил фразу до конца, не облек свои опасения в слова, но они, слова, уже сложились в его голове. И наверняка поэтому сработали!
– Не дрыгайся, блин, – сказал Денис. – Он увидит, что оторвался, и снизит скорость. Ведь идем по риску, дорога морозная, тьмища вокруг. Он ща порадуется нежданной прухе и сбросит. Или я не я, а моя тетя!
– Ты местность хорошо знаешь? – глянул на уверенный профиль парня Роман.
– А то! Но и он тоже, падла, явно из наших, местных…
Товарняк появился из-за кромки леса и неторопливо прогрохотал перед ними всей своей нескончаемой длиной.
Наконец грохот затих и шлагбаум пополз вверх.
Денис нажал на газ. Роман мельком подумал о том, что «дорога морозная и тьмища вокруг» и «идут они по риску» немалому, но выбора у него не было. Если бы речь шла только о его «Вольво»… Но в машине остался ребенок, и Роман вовсе не так собирался им распорядиться, вовсе не так!
Они пролетели тройку километров с бешеной скоростью, но так и не увидели во тьме две заветные красные точки. Впереди показалась V-образная развилка.
– Берем левее, – сообщил Денис. – Если бы он ушел по прямой, мы бы уже его увидели.
Роман согласился с доводом. Это было логично.
Дорога, которую они выбрали, оказалась извилистой. Пришлось сбросить скорость и им. Из-за множественных поворотов она не просматривалась, и увидеть огни «Вольво» никак не удавалось. Или пусть не «Вольво», но хотя бы какую-нибудь тачку! Навстречу им проехали за это время две машины – в этот поздний час поздней осени дороги были совершенно пустынны, – а впереди не оказалось ни одной…
Роман страшно нервничал, но молчал. Только когда минут десять спустя выехали на более прямой отрезок, они увидели габаритные огни. Денис ломанул так, что Ромка едва не прошиб головой крышу. В считаные минуты они нагнали автомобиль…
Это был не «Вольво».
– Денис, – произнес Роман тихо, – он нас обманул. Он на развилке поехал по прямой! Он просто встал на обочине и выключил огни! Вот и все. А мы повелись, как лохи.
Денис смерил его взглядом. Скорее уважительным.
– Ты прав, паря. Ну, мы его щас уроем, гниду! Тут дорожка одна есть, не все о ней знают даже среди местных. Мы по ней наперерез ему выйдем! Держись, паря!
«Ауди» занесло на повороте, но Денис легко справился, выровнял машину и, включив мощные фары, погнал по «бетонке» – по одной из тех дорог, которых, хоть их и немало в Подмосковье, не найдешь на карте…
День второй, вечер.В квартире Николая Петровича
– …И тогда я увидел у него в чемодане эти листки, – вдохновенно излагал Колян свои приключения. – Прочитал и, прикинь, что узнал…
Он выдержал паузу для пущего эффекта.
– Ну?
Голос Васяна, даже если он и придал ему некоторое скептическое безразличие, выдавал его нетерпение и досаду. Досаду на то, что не он надыбал чужие увлекательные секреты и сейчас ему приходится довольствоваться ролью слушателя.
– А то, что мамаша этих детей никакая не мать-одиночка! Серьезная женщина такая, журналистка. Известная причем! И муж у нее тоже не какой-нибудь, а детектив частный! И глянь сюда, – Колян ткнул пальцем с нешибко чистым ногтем в листок бумаги, – тоже не последний человек! Ну, скажи мне, стали бы такие люди брать к себе ситтером какого-то мальчонку?
– Ситтером! Бебиситтером, темный ты, Колян!
– Ладно тебе! Какая разница?!
– А почему бы им мальчонку не нанять?
– Ну, где это ты видел мальчонок, чтоб с чужими детьми сидели?!
– Удивляюсь я тебе. И телик у тебя вроде есть, да вот не знаю, ты по нему только футбол, что ли, смотришь? А там, между прочим, передачи разные бывают, в которых рассказывают про то, про се. И что вот молодежь у нас принялась подрабатывать разными услугами.
– Васян, ты бы пальцами-то не крутил, а? Я ж не просто так, я ж на место поехал! И все узнал! У этих вот, журналистки с детективом, – у них гувернантка к детям ходит! И Митька им без надобности!
Васян не нашелся что ответить, сраженный доводами приятеля. И потому с достоинством промолчал.
– Я сразу понял, что дело нечисто! Одежонку детскую Митяй заранее купил! А сам сказал, что неожиданно, мол, у подруги отец заболел! А какое же «неожиданно», если одежонку он заранее приобрел? Значит, в планы входило, понимаешь?
– Понимаю. Не глупее тебя, – поджал губы Васян.
– Понимаю. Не глупее тебя, – поджал губы Васян.
Но Колян не заметил кисловатой морды приятеля, ревниво отнесшегося к его сыскным успехам, и горячо продолжал:
– Так я сразу сообразил, что неспроста это! И поехал к этой киностудии! А там, ля-ля-тополя, дом ихний нашел, с бабульками да мамашками поговорил… И знаешь, чего я разузнал?
Васян молчал, но и Колян упрямо выдерживал интригующую паузу. Наконец Васян сдался.
– Ну, чего? – спросил он небрежно (это чтоб Колян не задавался слишком), хотя сам сгорал от нетерпения услышать продолжение.
– А вот чего! Украл Митька этих детей, вот чего!!!
– Укра-а-ал?! – Спесь моментально слетела с Васяна, настолько он поразился.
– Украл, – с суровым достоинством подтвердил Колян.
– Откуда ты знаешь?!
– Да там весь район жужжит! Что у этих, журналистки с детективом, двойню украли!! А дети – те самые! По фотке видно же!
– Во дела… А зачем ему детей красть? На фиг они ему?
– Темный ты, Васян, – с удовольствием вернул мяч Колян. – Ради выкупа, зачем еще!
Он выдержал паузу и добавил:
– В милицию надо сообщать. Дело-то серьезное…
Васян надолго впал в молчание, и инвалид наслаждался произведенным эффектом. Нечасто ему удавалось поразить приятеля!
Вместе с ногами Николаю Петровичу отрезало почти весь мир. Конечно, были у него телевизор и радио, и все новости он мог узнавать, как любой другой человек, но дело же не в новостях! Общение его резко сузилось вместе с возможностью свободного перемещения в пространстве – возможностью поговорить с живыми людьми. На кой ему новости, спрашивается, если их не с кем обсудить?
Васян, Василий Федорович, был единственным человеком, с которым он мог обсуждать все на свете. Больше того, он словно приносил дыхание мира. Дыхание людей, их мысли и помыслы, их эмоции – все то, что прикованный к креслу Колян мог сам улавливать в гомеопатических дозах в свои редкие выходы в магазин…
Редкие, потому что часто он выходить не мог. Колеса руками крутить – полбеды, тем более что за годы инвалидности он натренировал мышцы, а теперь, когда негодник Митька ему моторчиком кресло оборудовал, так и вовсе лепота… Но только даже с моторчиком по ступенькам не поездишь! А они повсюду, ступеньки, – и в подъезде, и в магазине, и в метро. О пандусах для инвалидов никто не позаботился. Слова говорят десятки лет, а пандусов как не было, так и нет. Где-то есть, построили, но не там, где Николай Петрович живет… И что же ему, людей просить его на руках нести через ступеньки, что ли?
То-то, не попросишь… Николай Петрович в общем-то наловчился скатываться из своего подъезда прямо по ступеньками – бряк, бряк бряк, – но делал он это редко. А ну как кресло рассыплется, кто ему новое забесплатно даст? А за деньги – так нет у него денег таких…
Продукты ему по большей части Васян приносил. Иногда даже супчику домашнего, что жена его готовила, или котлеток там… Вот и выходило, что Васян стал для него источником пищи и земной, и душевной. И Николай Петрович был благодарен ему за это. Ответить вот только ему нечем особенно…
Хотя это как посмотреть. Василий любил приходить к нему. Во-первых, сбегал от своих «баб», отдыхал. Жена его не злобствовала, сама была, похоже, рада, что муж под ногами не путается. Квартира у них маленькая, а народу много… Потом, конечно, собутыльниками они были задушевными. Петрович пил поболе – ему с утра никуда не торопиться, – тогда как Васян пил аккуратно, меру знал. Шоферил он на пере-конверт-ира-ванном (именно так произносил это слово Колян, чтобы не запутаться: пере мешать конверт сИра иванна) военном заводе. Теперь посуду там делали и игрушки, цирк!
Ну, цирк не цирк, а на работу Васяну с утра надо. Потому пили они так: Колян рюмочку, Васян полрюмочки, Колян рюмочку, Васян полрюмочки…
Не последним делом было и то, что Васян страсть как любил поумничать да поважничать. Если бы Николай Петрович сумел подобрать правильные слова, он бы сказал, что представлял собой для Васи идеальную публику: перед инвалидом приятелю было легко и умничать, и важничать. Но слов таких Колян не произносил даже мысленно, просто чувствовал, что приятелю нравится повыпендриваться. Он, в общем-то, не обижался, но иногда все же хотелось взять реванш.
И вот наступил, похоже, его звездный час, его минута славы!
Видя задумчивость Васяна (которой втайне порадовался, ибо являлась она следствием произведенного им эффекта), Колян предложил переместиться на кухню и приступить к ритуальной трапезе. Васян рыбки соленой сегодня принес – стало быть, с пивка надо начинать.
Озвучив предложение, Николай Петрович резво покатил на кухню, открыл холодильник, вытащил ледяное пивко. Стаканы, тарелки, вилки – за годы его инвалидности все в его доме постепенно устроилось таким образом, чтобы он мог легко достать нужный предмет обихода. Рыбку распаковал, на дощечку вывалил, острым ножиком вооружился и принялся разделывать, от шкурки отделять.
Васян прибрел за ним на кухню не сразу, и физиономия его свидетельствовала о многократно умножившейся задумчивости, если не сказать озабоченности. Колян хорошо знал приятеля и тотчас же понял, что тот не просто удивился, а мысль какую-то вынашивает, как цыпленка в инкубаторе.
– Говоришь, среди бумажек адрес его конторы есть?
– «Офиса», – блеснул Колян.
Но Васян не отреагировал, что было для него совсем нетипично. Если бы типично, то пустился бы спорить, а тут промолчал. Словно мимо ушей пропустил!
Сие означало только одно: думу он думал серьезную…
– Ты чего, Васян, умолк-то?
Тот чинно налил себе пивка, рыбки положил – отпил, закусил – и только после этого молвил:
– А того, Колян… Мысль есть. Денег можем заработать!
И поделился он своей думой с приятелем: надо эту информацию продать. Какой смысл бесплатно в милицию сообщать, когда можно на ней заработать? Люди эти известные, вон про них так и написано, а значит, богатые! Можно смело запросить тыщ двадцать долларов за сведения, чай, не обеднеют, им такие деньги раз плюнуть! А Васяну с Коляном совсем не плюнуть, к тому же бабки пополам, и на нос выйдет всего-то тыщ десять, маленькие деньги, не продешевить бы!
Колян призадумался. Не то чтоб ему не хотелось тыщ десять долларов (это ж если на рубли помножить, то о-го-го будет!), но ему не нравилось, когда похищают детей.
– Может, лучше все-таки позвонить в милицию? – неуверенно предложил он. – Может, нам милиция заплатит?
– Держи карман шире! Если кто заплатит, то только родители! Им и нужно информацию продавать. Информация денег стоит в наше время, не слыхал небось, да?
Опять Васян норовил его обидеть!
– Тебе чего, денег не надо? – строго посмотрел на инвалида Васян, отправляя в рот кусочек рыбы.
Да как же не надо, еще как надо! За такие деньги можно новое кресло-коляску купить… Хотя нет, зачем, Митяйка и старое хорошо починил, а вот протезы бы купить, чтоб без кресла обходиться! Сейчас такие делают, как свои ноги кажутся, по телику показывали в передаче…
Но, с другой стороны, дети вон как всю ночь надрывались, плохо им без мамки-то…
– Вась, а с чего ты взял, что родители нам заплатят?
– Интересно, как же не заплатить? Они ж детей хотят найти, верно?
– А вроде закон такой есть, что нужно сообщать в милицию о преступлениях. Нас не посадят с тобой случаем, а?
– Надо по-умному обставить. Чтобы нас не поймали.
– Это как же?
– Я думаю. Не додумал еще.
– Только, Васян, нужно быстро! Все-таки Митька детей похитил, не кошелек… Если б в милицию сообщить забесплатно, так прямо сейчас можно…
– Быстро надо, еще как быстро! – согласился приятель. – Пока Митька выкуп не запросил. А то он запросит, а его и схватят. И никому наша информация тогда станет не нужна… А в милицию я не хочу. Вопросами замучают да еще и дело какое-нибудь пришьют, знаю я их! Скажут, что мы сообщники…
Николай Петрович к милиции относился нормально. Будучи таксистом, он не раз имел с ментами дело, и никогда проблем у него не возникало. А чего, такие же простые мужики, как он. Ну, клали себе штрафы в карман, а что делать, жить-то надо! Колян тоже в карман чаевые клал, нормально. Конечно, случалось ему напороться на какого-нибудь гада, дык разве в их таксопарке не было, гадов? Были, еще как были.
Так что ментов он нисколько не боялся.
И все же с Васяном готов был согласиться. Ведь если сейчас набрать 02, то все, приключение закончилось! А так оно могло еще продлиться…
Нет, не хотелось ему расставаться с приключением! Он сейчас впервые, можно сказать, за долгие годы инвалидности и изолированности от мира почувствовал, что живет! А не прозябает в своем кресле. В крови заиграл азарт, адреналин помчался по артериям, зарумянив щеки и придав блеск глазам. Давно он не чувствовал жизнь вот так, полной грудью!
Конечно, пока они с Васяном придумают, как ловчее обставить дело, дети будут находиться у Митьки… Но, с другой стороны, он им плохого не сделает – инвалид в этом был уверен. Сам видел, как квартирант кормил их, переодевал, в диатезе разбирается… Мальчишка если и был бирюк, то незлой.