– Да мы все запомнили, – отмахнулся главный.
– Вот и хорошо, – она кивнула, – там ваша работа, а тут наша. Все, встречаемся наверху, возле пункта охраны.
«Шакалы» достали видеощупы. Старший пихнул долговязого в спину:
– Шпингалет, иди первым, к решетке подымайся, наблюдай и докладывай. Я за тобой, Малыш замыкает.
– А я че? – растерянно спросил коренастый Охотник, чуть не выронив из рук свой доисторический «Дэо»[12]: клацнул о крышку ствольной коробки примотанный изолентой раструб какой-то нелепой оптики.
– Слышь, Буфер, ты-то не тормози – за мной… – Старший явно сдержал внутри ряд критических замечаний в сторону непонятливого бойца.
– Так бы и сказал, – пробурчал тот в ответ.
Некоторая растерянность была и у меня: Охотники больше привыкли к широким пространствам равнин, и любое замкнутое пространство внушало легкий дискомфорт.
Лайла, повозившись немного с замком, отодвинула дверь вбок. Тут же в ноздри ударил ватный теплый воздух со странным резким лекарственным привкусом. В тусклом свете технических ламп ритмом проступали дуги ступеней с односторонними перилами.
– Удачи вам, ребята, – сказала Лайла, улыбнувшись кончиками пухлых чувственных губ, – задайте этим недоразвитым!
«Шакалы» один за другим ныряли в темный проем двери. Ветер колыхал их ветхие клапаны и застежки на комбезах. Закрыв забрало шлема, коротышка махнул нам рукой, перед тем как схватиться за перила.
Лайла заглянула за ними в дверной проем, а потом прикрыла дверь, которая слегка колыхалась от потоков воздуха.
– Ну, Странный, – она положила мне руку на плечо, – теперь мы…
Она подошла к боковой стене, в которой была такая же утопленная в стену стальная дверь с табличкой: «Пультовая № 119 Лб-001».
– Ты в электронике хорошо шаришь? – спросила Лайла, откручивая болты на панели управления дверью.
– Так… на уровне пользователя, – соврал я с честным видом, – кой-какие сигналки знаю.
– А такую? – Лайла насмешливо улыбнулась, эффектно сняв крышку с пульта.
Я, слегка прищурившись, поглядел внутрь короба.
– Чегой-то тут схема странная… – протянул я с умным видом, – дублирующий каскад, как я понял?
– Ясно. – Лайла снисходительно хмыкнула. – Ты не видел фотонных микросхем?
– А… – воскликнул я, пораженный догадкой. – Я так и подумал! Но я слышал, что там кодировка по резонансному затуханию кристалла…
– Ах ты слышал, – кивнула Лайла, извлекая откуда-то черную матовую трубку.
Раздался щелчок, и из трубки вырвался полупрозрачный сиреневый лучик.
– Этой защиты не взломать, – спокойно сказала она.
– А как же мы… – Я встревоженно схватил ее за руку.
– А вот так, – тихо сказала Лайла, – чтобы тревоги не поднять, мы устроим «коротыш».
– Кого? – переспросил я.
– Короткое замыкание, – немного раздраженно пояснила она. – Видишь три контакта? От перепадов в сети они сильно нагрелись и подплавились.
Она направила луч в то место, где шлейф серых проводов входил в плату. Запахло горелой пластмассой.
– Так это у тебя лазер? Такой, как у Ирины? – спросил я почти шепотом. Страшно было переиграть, но меня уже несло.
– Нет, – так же шепотом ответила она, – у меня не такой мощный, как у нашего гида, для ближнего боя, зато с регулятором мощности. Просто плавишь контактную пайку…
Где-то в вентиляционном колодце раздались внезапные гулкие выстрелы, словно гайки в ведро посыпались…
– Черт! – Лайла резко обернулась. – Они уже обнаружились… надо не тормозить…
В этот момент красный индикатор вспыхнул в коробе пульта, и дверь поехала вбок.
– Теперь тихо, – Лайла приложила палец к губам, – пошли, только бы эти ребята не облажались…
Она махнула мне рукой и сама первая скользнула в полутемную дыру отверзшейся двери.
Тревоги не было, но мерцающие испорченные лампы в темном тамбуре, куда мы попали, слегка нервировали. Я крепче ухватил автомат за цевье, пытаясь слиться с ним так же, как я мог со своим «абаканом».
И вновь какой-то химический запах ударил в нос. Где-то слышался лязг и тихое шипение.
Внезапно прямо передо мной раскрылась в темноте коридора вторая дверь – это напоминало, будто глубокой ночью открыли окно: в сумраке горели мириадами светлых точек огоньки.
Я напялил на губы дыхательную маску и протравил смесь из баллонов – этот запах сжимал мне горло, а я мучительно пытался в этих незнакомых агрессивных миазмах уловить запах своего человека, запах моей женщины…
Когда кончился коридор, мы с Лайлой скользнули в разные стороны, спинами по стенам. Я опустил забрало, включив ночной режим: мы были в некоем широком холле, который уходил вперед, в темноту. По краям его были вереницы дверей, также растворяющихся в изумрудной мгле.
В тихом бормотании генераторов раздавался эхом какой-то стальной лязг, шелест и шипение активной вытяжки. Казалось, что где-то раздается чей-то раскатистый храп и легкое повизгивание…
Сам по себе интерьер невольно рождал ассоциации со «Странным Местом» из книги «Алиса в Стране чудес» старинного модерниста-математика Льюиса Кэрролла. Но, честно говоря, читать всякую околесицу гораздо приятнее, чем оказаться в ней…
От всей этой давящей обстановки меня слегка потряхивало, и я старался бесшумным дыханием выровнять свой пульс. Я чувствовал… я ощущал очень много нестабильных настроений вокруг… я старался заглушить в себе этот хаос ощущений. Я даже нарушил свои собственные принципы, жестом попросив Лайлу подождать, – напряженно вслушиваясь и вглядываясь в темноту, я быстро вынул остатки бульонного концентрата, положил себе в рот и, разжевывая, сделал два хороших глотка из фляги. Чуть не подавился жгучей жидкостью…
– Давай, – еле слышно прошептала в наушниках стоящая через проем входа Лайла, – я слева, ты справа… двери обесточены…
Я кивнул и медленно двинулся, прижимаясь спиной к стене, вдоль «Странного Места», оглядывая ряд одинаковых дверей с фосфоресцирующей маркировкой, с цифрами и буквами – холодно-синими, ни о чем не говорящими, равнодушными… Я уперся в первую дверь ладонью, надавил аккуратно и стиснул зубы: боль пронзила плечо. Шумно вдохнул носом, на несколько секунд все потемнело… Заглянул: комната без окон, столы по стенам, чехлами накрыты какие-то агрегаты… пусто… темно… ни огонька… на полу валяется какая-то печатная плата… Дальше… сменил руку… Планировка стандартная, как перед этим… Стол в центре и какие-то стеклянные трубки с пластиковой гофрой, присел на корточки… Прострелило икру… Пусто, смежных дверей нет… Пытаюсь вспомнить план этажа… на странные звуки не обращаю внимания – все внутри вопит от опасности: сказывается напряжение последних дней… Чисто… Дальше…
Я украдкой бросал взгляды на другую сторону коридора: Лайла опережала меня на одну дверь… в бледно-зеленых тонах темных стен зияли дыры дверей, и тускло мерцали ее тепловые следы.
Вдруг за одной из дверей я увидел массивные темные угловатые силуэты. В глубину уходили узкие проходы, мешковатые складки целлофана и брезента – похоже на склад: комната оказалась гораздо большей площади, чем предыдущие, а на плане, как я запомнил, помещения были почти одинаковыми ячейками – значит… Что значит? Карта врет? Скорее всего, несколько следующих дверей – фальшивые, чтоб скрыть объем помещения… Есть что скрывать?
Я дождался, когда моя напарница выйдет из очередной «черной дыры», и энергично замахал ей здоровой рукой.
Лайла подошла почти бесшумно.
– Что? – громко прошептала она, прижав свой шлем к моему: радио она отключила.
– Там склад, – так же прошипел я, – углублюсь…
– Дэн, только не особо, – прошелестел ее голос, – склады нам – сам понимаешь…
– Хорошо, – ответил я и начал пробираться между ящиками и контейнерами, покрытыми слоем какой-то серой пыли… Через пару минут мышцы рук сводило от напряжения, а нога разболелась не на шутку: сложно было резко вылезать из-за угла, ожидая автоматной очереди в лицо… Я осматривал проходы между крупными контейнерами…
Я уж собрался разворачиваться в сторону коридора… Не знаю, почему заметил эту надпись… она не светилась в темноте, – видимо, так и было задумано… Сперва я заметил словно черные провалы на гофрированном боку контейнера, которые показались мне знакомыми: «Нетто – 8 тонн, Хрупко, Шаттл – борт 16-238, «Донателло». Терра-1, Департамент Развития Марса».
Терра-1 – это… это когда еще Йорген был в виде ДНК! Раритет!
Я невольно покосился на эту надпись – ниже стоял какой-то логотип, вписанный в круг. И…
Тут я обнаружил, что по ободу этого круга нарисован змей, кусающий себя за хвост, а в центре изображена загогулина в виде буквы «М», рядом с которой была античная цифра «9».
Что-то меня встряхнуло. Лихорадочно я почти подбежал к торцу контейнера и, увидев сорванные пломбы на электромагнитных замках, рванул ручки запоров в стороны.
Как ни странно, дверцы открылись мягко и фактически бесшумно. Контейнер был пуст… но мне было важно другое – я искал маркировку отправителя: так часто бывает, что для внутреннего корпоративного пользования контейнер маркируется изнутри специальным отражающим в своем диапазоне составом.
Жаль, не было со мной КПК – я долго озирался в узком пространстве кузова. Надежда была только на старые стандарты маркировки – я крутил ручку настройки в шлеме на разную светочувствительность, как вдруг слева от меня вспыхнул в неверном оранжевом свете крупно нанесенный на стену знак биологической опасности… а под ним… под ним было написано: «Зеркало-9».
Некоторое время я тупо пялился на эту надпись, как баран на новые ворота… Только что, в считаные доли секунд, рассказ Лайлы перешел из директории «непроверенные данные» в директорию «подтверждено».
Я шумно выдохнул воздух, в котором был стойкий привкус химикатов и озона.
Вдруг включилась связь.
– Дэн, что там? – произнес тихий шепот нашей шпионки.
– Дохлый цербер, а я наступил… – Я кашлянул…
– Осторожнее там, – посоветовала мне эта «мисс предусмотрительность».
Я тихонько выбрался из контейнера и уже очень внимательно начал разглядывать остальные. Я медленно переходил от одного к другому и разглядывал их с пола до потолка. В основном маркировки были ооновские, с гуманитарных миссий, и самого проекта «Терра-1», но снизу, там, где пишут данные владельца или арендодателя, я несколько раз натыкался на графическое изображение кентавра, целящегося из лука в звезду: символ Военно-космических сил Земли.
Да уж… Военные – они и на Марсе военные: с одной стороны, армейская разведка готова всех поубивать, чтобы замести следы своей тайной деятельности, а тут – вот, пожалуйста! Честные, несмытые маркировки – для тех, кто еще сомневается в том, что Дед Мороз существует!
Неожиданно мои размышления были прерваны душераздирающим воплем с какими-то нечеловеческими модуляциями. Я вздрогнул и инстинктивно вскинул автомат, передернув затвор. Звук был из дальнего конца склада и как будто приглушен не только нагромождением контейнеров – достаточно далекий, с небольшим эхом. Я медленно двинулся в направлении, откуда звучало. Тут до меня дошло, что сюда должен быть где-то въезд для грузовиков и погрузчиков. Карта Лайлы была неполной. Вот опять – эти дурацкие разведигры, которых я боялся еще с самого начала, с того самого момента, как увидел у моего любимого гида армейский бластер в руке… Да… «Помоги мне, боже!» – говорит обычно хряк, когда его ставят в духовку.
Я напряженно замирал, высовывая голову из-за каждого угла, ожидая, что в любую секунду может грянуть выстрел. Крался я довольно долго, пока наконец не добрался до небольшого свободного участка.
Это было длинное вытянутое пространство, оканчивающееся стеной, на которой виднелась крупная надпись «Транспортер кормового блока № 4» и рядом фосфоресцировали три полумесяца значка биологической опасности. По центру в полу, также до самой стены, шел металлический желоб шириной метра полтора, на дне которого действительно поблескивали ребристые сегменты транспортера, а с обратной стороны его ограничивала будка, в которой, кажется, был грузовой лифт с таким же значком…
Я не знаю, за каким чертом я полез в этот желоб: видимо, это было мое гипертрофированное любопытство. Я хотел узнать – далеко ли идет этот транспортер. И вот когда я встал на четвереньки, заглянув в черную щель под стеной, пластиковые сегменты под моими коленями вздрогнули, раздался противный скрип металла, и часть транспортера, провалилась куда-то вниз, увлекая за собой мое туловище. Я попытался схватиться за край желоба, но пальцы соскользнули с холодного и гладкого металла, а перед глазами, словно издевка, мелькнула предупреждающая наклейка с перечеркнутым человечком. Кажется, я обронил в эфир несколько нехороших слов.
Мне удалось все же уцепиться за какую-то железяку типа подпорки – это немного смягчило удар о стальную сетку, которая висела над какой-то слабоосвещенной шахтой, где виднелся такой же транспортер, как и над моей головой. Больше всего я боялся, что этого падения не переживет мой ветхий автомат: от него отвалился штык-нож, который я машинально сунул в узкий кожаный карман на поясе.
– Что случилась? – послышался в наушниках встревоженный голос Лайлы.
– Да я тут… – закряхтел я, растирая ушибленное бедро, – вот нашел какое-то подземелье… кстати, на карте твоей я его не помню…
– Странный, я же тебя просила осторожнее, – с упреком прошептала она, – ты сейчас всех здесь на уши поставишь…
– Да тут конструкция прогнила, – стал было я оправдываться.
– Ладно, – перебила меня Лайла, – стой, где стоишь, сейчас…
Повисла небольшая пауза, из чего можно было понять, что Лайла смотрит на КПК какие-то схемы.
– Так, – продолжила она через некоторое время, – видишь перед собой тоннель?
– Ну да, – сказал я, глядя на проем в стене, откуда выбивался слабый свет.
– Иди по нему – окажешься на втором лабораторном ярусе, осмотришь его, а я тут закончу, – если что-то найду, я тебя сориентирую, как оттуда подняться.
– Хорошо, – ответил я, вешая автомат на плечо, – а почему ты эту схему мне не показала?
– Я же не знала, что ты решишь немного срезать до следующего этажа. – Кажется, мне удалось ее слегка разозлить.
– Эх, – вздохнул я, – не люблю я лазить по тоннелям.
С этими словами я полез в тоннель… Почему-то даже усиливающееся сходство с любимой сказкой «Алиса в Стране чудес» никак не успокаивало – напротив, я все больше нервничал: в воздухе появился какой-то странный, неприятный теплый запах, словно в верблюжьем стойле, но немного другой – как от потного, немытого тела с привкусом каких-то дезинфекторов, словно в больнице. В тишине послышалось какое-то бормотание и опять вопль, уже гораздо ближе и отчетливей. От него все внутри похолодело, по туловищу пробежала вязкая дрожь. Я помотал головой и еще раз придирчиво оглядел свой автомат.
Тоннель предварялся небольшим помещением с висящими под потолком электромоторами и большой катушкой со стальным тросом. Он уходил в перспективу тоннеля, уровень которого постепенно понижался. А лежащие на полу рельсы дополняли картину: видно, здесь ездит какая-то штука типа фуникулера.
Вдоль стен тянулись пучки проводов и горели редкие зарешеченные лампы, но что самое любопытное – из стен местами шел довольно яркий свет, разбивающий ровным метром бликов пространство тоннеля.
– Лайла, – тихонько поинтересовался я, – а что это за место такое?
– Ты ведь хотел все тут посмотреть? – ехидно ответила она. – Вот и посмотришь.
Я только хмыкнул в ответ и шагнул вперед. Тоннель был узкий и невысокий – я слегка пригибался, чтобы не задеть головой за натянутый трос. Под ногами чуть слышно хрустел мусор: мелкий щебень, обрывки какой-то бумаги, ржавые болты. Отражаясь от стен, этот шорох заполнял все пространство, изредка прерываемый странным бормотанием и глухими ударами.
Я продолжал пробираться дальше, пока не заметил, что некоторые части стен от пола до потолка покрыты стеклом, из-за которого и пробивается свет. Некоторые из таких «окон» были зарешечены. Подойдя ближе, я опять вздрогнул от неожиданности: за ближайшим стеклом я увидел освещенный сидящий силуэт человека в плаще. Вдруг плащ сам собой зашевелился и распался на… несколько щупалец!
От неожиданности я вскинул автомат и чуть не вскрикнул, затем опустил ствол и подошел ближе: из-за стекла на меня смотрели жутко выпученные глаза! Они вращались на уродливом лице, которое напоминало карикатуру на человека: трясущиеся щеки, мешки под глазами, туловище обмотано каким-то пористым материалом типа эластичного бинта, на манер пеленки. Толстое брюхо, а под свисающим подбородком висел, стягивая кожу, пластиковый ошейник с длинным номером и штрих-кодом. Но весь кошмар состоял в том, что плечевые, грудинные, ягодичные и прочие мышцы вместо рук и ног свивались в тугие кожистые щупальца красноватого цвета, которые непрерывно и разрозненно шевелились, будто клубок змей! Меня сковал ужас и отвращение, какого я не припомню за всю свою жизнь: голова закружилась, в глазах потемнело – у меня было навязчивое желание проснуться, вырвавшись из давящих тисков этого ночного кошмара! Вновь по телу прокатилась леденящая дрожь, и возникли рвотные спазмы…
Это чудовище смотрело мне прямо в глаза, поднеся лицо почти вплотную к стеклу, на котором возникло запотевшее пятно в районе его рта. Оно облокотилось на стекло расплющенными присосками своих отвратительных конечностей и пожирало меня глазами, в которых была мольба, такой же ужас, как во мне, и какая-то пугающая животная алчность. По моей коже побежали миллионы мурашек, а оно вдруг широко раскрыло рот, словно раскололся кусок плоти, и издало такой же, как прежде, душераздирающий вопль, который едва не отшвырнул меня назад волной ледяного ужаса, несмотря на то что стекло слегка приглушало звук. Тоннель его только усиливал.