—Если Клэр знала, то и Эйвери...
—Наверное, все-таки чутье.
—Эйвери — женщина, такая же летучая мышь, как все они. К тому же это ее папаша зажимал нашу мать.
—Хватит! — Бекетт закрыл уши.
—Если Эйвери все известно, то почему она меня не предупредила? — Неприятная мысль проникла в мозг и там укоренилась. — Я бы предупредил.
—Теперь мы все знаем и, похоже, должны смириться.
Оуэн хотел было ответить, когда вбежал до блеска отмытый Гарри в пижаме с изображением людей Икс и потребовал устроить соревнования на игровой приставке. Волей-неволей Оуэну пришлось целый час провести за игрой. Он любил детей, любил «Nintendo Wii», но ему не давало покоя, что Эйвери утаила от него отношения их родителей.
Всю дорогу до дома Оуэн пережевывал эту мысль, потом посидел в грузовичке и еще немного подумал, наконец решившись, развернул машину и поехал обратно в город. В «Весту» он зашел с заднего хода.
—Привет, Оуэн! — Фрэнни за стойкой резала большую пиццу. — Что будешь?
—Эйвери здесь?
—Только что ушла разносить заказы. Я сама закрою ресторан, так что она сразу поднимется к себе. Могу ей позвонить, если дело важное.
—Нет, ничего особенного. Зайду позже. Как ты себя чувствуешь?
—Уже лучше. Правда, что в следующем месяце вы открываете гостиницу?
—Ага.
—Я всем так и говорю.
—Продолжай в том же духе. Ладно, Фрэнни, увидимся.
Оуэн пошел к задней двери, где после недолгих размышлений поднялся вверх по лестнице вместо того, чтобы пойти вниз. Рано или поздно Эйвери вернется домой. Можно было бы открыть дверь своим ключом, как-никак он — владелец дома, но это уж слишком. Оуэн уселся под дверью квартиры и вытащил телефон, решив скоротать время за чтением почты и ответами на сообщения.
Закончив, он взглянул на часы. Куда, черт возьми, она отправилась с доставкой? В Португалию?.. Пожалев, что не попросил у Фрэнни кофе, Оуэн попытался отвлечься игрой «Злобные птицы», правда, без особого успеха. Он на минутку закрыл глаза — пусть немного отдохнут, — и тут дала о себе знать бессонная ночь. С верным телефоном в руке Оуэн заснул прямо на полу.
6
Нагруженная пакетами с покупками, Эйвери распахнула дверь на лестницу, привычно задержалась на площадке, проверяя замок на задней двери «Весты», поднялась на свой этаж и замерла, мрачно глядя на распростертого у двери Оуэна.
—Это еще что такое? — требовательно спросила Эйвери, и только когда Оуэн не ответил, поняла, что он крепко спит.
—Ради всего святого!.. — пробормотала она и, шагнув ближе, толкнула его ногой.
—Ой! В чем дело? Вот черт!
—Что это ты тут делаешь?
—Жду тебя. — Оуэн сердито потер бедро там, куда пришелся удар туфлей, сегодня канареечно-желтой. — Где ты бродишь?
—Нужно было разнести заказы, потом зашла в продуктовый магазин, а там случайно встретила подругу, и мы... — Она замолчала на полуслове. — А собственно, с какой стати я перед тобой отчитываюсь? Почему ты дрыхнешь на полу перед моей квартирой?
—Потому что тебя не было дома. И я не спал. Я просто... думал. — Он поднялся на ноги и, моргая, посмотрел на Эйвери. — У тебя мокрые волосы.
—На улице моросит. Отойди, а? Мне тяжело.
Оуэн снова моргнул и взял у Эйвери пакеты. Она отперла дверь; Оуэн прошел через гостиную в кухню и плюхнул пакеты на стол. Эйвери следила за ним, снимая пальто и разматывая шарф.
—Давно ждешь? — спросила она.
—А который час?
Заметив, что Оуэн смотрит на часы, Эйвери подняла брови.
— Что-черт-возьми-происходит, вот который.
Она тоже вошла в кухню, бросив по пути пальто и шарф на спинку стула.
—Я хочу знать, что происходит.
—Это ты спал на пороге, — сказала Эйвери, раскладывая покупки.
В отличие от гостиной, которую Оуэн считал образцом безалаберности, а Эйвери — помещением, где люди живут, кухонные шкафы и холодильник были в идеальном порядке.
—Я не спал. Может, задремал на минутку, но это к делу не относится.
—Какому еще делу?
—Ты все знала. Знала — и ничего мне не сказала!
—Я многое тебе не рассказываю. — Недовольно прищурив глаза, Эйвери начала перекладывать яйца из картонки в контейнер. — Уточни.
—Ты знала, что твой отец спит с моей матерью!
Яйцо выскользнуло из пальцев Эйвери и, как маленькая бомба, упало на пол.
— Что?
—Ну, хорошо, не знала. — Оуэн сунул руки в карманы. — Теперь знаешь.
—Повторяю: что?
—Моя мать, твой отец, — пробормотал Оуэн в замешательстве.
—Да иди ты! Не может быть.
Она хохотнула, оторвала несколько бумажных полотенец и намочила — собрать разбитое яйцо.
—Тебе, должно быть, привиделось, пока ты спал под моей дверью.
—Ничего мне не привиделось!
Эйвери покачала головой, намочила еще одно полотенце, потерла кафель.
—С чего ты это взял? Вычитал в комиксах?
—Сам лицезрел. Вот этими глазами. — Оуэн показал на свои глаза. — Утром я заехал к маме домой и наткнулся на них.
От изумления Эйвери открыла рот и медленно выпрямилась.
—На моего отца с твоей матерью? В постели?
—Боже упаси! На кухне.
—Ох, ничего себе! — Эйвери ошеломленно шагнула назад. — Они занимались сексом на кухне!
—Нет! Прекрати! — Оуэн закрыл глаза ладонями. — Теперь мне ясно, что имел в виду Бекетт, когда говорил о мысленных образах. Господи!
—Я тебя не понимаю. Совсем.
«Соберись! — приказал себе Оуэн. — Она права!»
—Когда я вошел, они стояли на кухне. На твоем отце были только трусы, а на моей матери — ... это... ну, такая коротенькая... штуковина. И они... в общем, руками, губами, языками...
Эйвери молча поглядела на него, затем подняла палец, повернулась и достала из шкафа бутылку шотландского виски и пару стаканов. По-прежнему не говоря ни слова, плеснула в каждый на два пальца виски, вручила один стакан Оуэну. Махом осушила стакан и медленно вздохнула.
—Еще раз. Наши родители спят друг с другом?
—Вот именно.
—И ты случайно видел, как они, почти раздетые, тискались на кухне твоей матери?
—Точно. — Оуэн выпил виски.
Она расхохоталась. Оуэн решил было, что у нее истерика, но потом понял — Эйвери смеется совершенно искренне.
—По-твоему, это смешно?
—В чем-то да. Наткнуться... Жаль, меня там не было, посмотрела бы я на твое лицо! Держу пари, оно было таким...
Эйвери изобразила выражение преувеличенного ужаса, затем снова зашлась от смеха. У Оуэна появилось нехорошее чувство, что она угадала. В отместку он оскалился и прошипел:
—А ты бы, конечно, сказала: «Привет, поджарьте бекона и на мою долю».
—Она готовила завтрак? Как мило!
—Мило? Ты считаешь это милым?
—Конечно. А ты разве нет?
—Я ничего не считаю.
Кивнув, Эйвери вновь стала раскладывать покупки.
—Позволь-ка мне кое-что спросить. Неужели ты думаешь, что твоя мать до конца жизни должна быть одна?
—Она не одна.
—Оуэн. — Эйвери повернула голову и посмотрела на него с молчаливым упреком.
—Не знаю. Нет, не так. Я просто никогда не задумывался об этом... о ней... в этом плане.
—А теперь, когда задумался, разве ты не считаешь, что она имеет право на личную жизнь?
—Э-э... да. Наверное, имеет.
—Тебе не нравится мой отец?
—Ты же знаешь, что нравится. Вилли... он самый лучший.
—Верно, — кивнула Эйвери. — Значит, ты не рад, что твоей матери досталось лучшее?
—Я... — Оуэн запнулся. — Ну, если ты решила рассуждать зрело и разумно...
—Извини, приходится. Они — давние добрые друзья. Значит, им будет хорошо друг с другом. — Улыбаясь, Эйвери сложила сумки. — Я сама пару раз пыталась их свести, не получалось. Мне не нравится, что у отца никого нет. Моя мать здорово его подставила.
Вас обоих, подумал Оуэн.
—По словам мамы, они... вместе уже два года.
—Неужели? — Покачав головой, Эйвери налила себе и Оуэну еще виски. — Ну, Вилли Би, ты и тихушник! Я даже не догадывалась!
—Никто не догадывался. Я было решил, что ты знаешь, а мне не сказала.
—Сказала бы, разве только они попросили бы меня молчать.
—Я понял. — Оуэн уставился в стакан с виски.
—Что сказал отец, когда ты ввалился на кухню?
—Что пойдет наденет штаны.
Эйвери сдавленно фыркнула, потом не выдержала и расхохоталась, закинув голову. Оуэн улыбнулся.
—Сейчас я тоже понимаю, как это было смешно.
—Ты стоял с таким лицом? — Эйвери вновь изобразила выражение крайнего ужаса. — Наверное, еще и бормотал: «Мам! Ты что?!»
Оуэн попытался смерить ее холодным взглядом — Эйвери опять попала в точку.
—Секундная слабость.
—Неужели?
—По крайней мере, я не врезал твоему отцу. Вот Райдер собирался, когда я им с Бекеттом все рассказал.
Эйвери дернула плечом.
—Райдер не прав, но он не стал бы драться с папой. Рай может наподдать какому-нибудь придурку, а Вилли Би ему нравится.
—И я ему нравлюсь, но мне от него пару раз доставалось.
—Оуэн, порой ты бываешь самым настоящим придурком.
С этими словами она мило улыбнулась и звякнула своим бокалом о бокал Оуэна.
—За наших родителей.
—Хорошо. — Он пригубил виски, вздохнул. — Странный день. И ты на меня не сердишься.
—Я не сердилась. Вернее, сердилась, но не очень. Теперь все ясно, у тебя комплексы насчет секса.
—Что? — На лице Оуэна промелькнуло выражение ужаса, весьма похожее на то, что изобразила Эйвери. — Нет у меня никаких комплексов! С чего ты взяла?
—Вот видишь! — Не выпуская бокал, Эйвери ткнула в Оуэна пальцем. — Ты покраснел от одного только слова! Комплексы.
—У меня нет комплексов насчет секса. Я верю в секс и люблю его. Много секса!
—Странно. Ты меня поцеловал и немедленно впал в ступор. Увидел, как целуются наши родители, и перепугался.
—Нет. Да. Возможно. Черт возьми, при чем здесь комплексы? Любой нормальный человек...
—Секундная слабость.
Вот ведь ехидина, подумал Оуэн. Впрочем, она всегда была такой.
—...повел бы себя точно так же при виде собственной матери, целующейся взасос с давним другом семьи. А что касается нас с тобой... Ты же знаешь, все произошло дико неожиданно.
—Если честно, то только не для меня. Но у меня нет комплексов насчет секса.
—И у меня их нет.
Эйвери недоверчиво хмыкнула, отхлебнула виски и подошла к окну.
— О, снег пошел! Красиво. Господи, я же еще не все купила к Рождеству! Поезжай-ка ты домой, пока дорога не обледенела.
—Погоди минутку. Она оглянулась.
—Зачем?
—Черт возьми, Эйвери, нельзя вначале говорить подобные вещи, а потом отправлять меня домой!
—Я просто озвучила свое мнение.
Оуэн шагнул из-за стола к ней, и она забрала у него пустой стакан.
—Больше не налью. Знаю, ты хорошо переносишь спиртное, но все же хватит. Виски, вождение и снег плохо сочетаются друг с другом.
Оуэн терпеливо повторил со всей убедительностью, на которую был способен:
—У меня нет комплексов насчет секса.
—Мы еще не поменяли тему? Ладно, моя ошибка. Ты совершенно раскрепощенный человек без комплексов.
—Ты нарочно?
—Господи, Оуэн, что тебе от меня нужно?
Он схватил Эйвери за локти и приподнял, так что ей пришлось встать на цыпочки. Яростно сверкнув глазами, словно лазерами, она предупредила:
—Осторожнее!
—А вот теперь все ожидаемо, — сказал Оуэн и прижал ее к себе.
Эйвери знала, на какие кнопки следует нажать. Пришлось разозлить Оуэна, чтобы он ее поцеловал, но Эйвери хотелось повторить поцелуй и посмотреть, что получится.
В этот раз не было взрыва, только долгое, медленное падение, постепенно ускоряющееся. Отпустив локти Эйвери, Оуэн обнял ее за бедра, затем повел руки вверх, дюйм за дюймом исследуя ее тело. Чувствуя, как нарастает напряжение, он придвигался все ближе, пока не прижал ее к углу кухонного стола.
Эйвери его спровоцировала? И что, какая разница? От привкуса виски на ее языке, легкого лимонного аромата волос, жаркого пульса прижимающегося к нему тела все его чувства сплелись в тугой узел желания. Оуэн погладил грудь Эйвери, почувствовал, как участилось ее дыхание, когда поцелуй стал глубже. Отпустив Эйвери, он едва не потерял равновесие под затуманенным взглядом ее голубых глаз.
—Комплексы насчет секса, это надо же!
Выражение лица Эйвери потеплело от сдерживаемого веселья, и она расхохоталась.
—Признаю свою ошибку!
—И... что дальше?
Вздохнув, Эйвери взяла в ладони его лицо.
—Оуэн, — прошептала она и скользнула в сторону.
—Что — Оуэн?
—Спрашиваешь, что дальше?
Эйвери взяла свой стакан с виски. Черт, может, не стоит спешить?
—Мы сорвем друг с друга одежду и упадем в постель. Если я что-нибудь понимаю, у нас будет потрясающий секс. Но раз ты спрашиваешь, значит, уже прикидываешь: «А что, если?..» и «Что потом?» — то есть ведешь себя как взрослый рассудительный человек. В общем, иди-ка ты домой и обдумай все как следует.
—Эйвери, все эти, как ты говоришь, «А что, если?» и «Что потом?» очень важны.
—Ты прав. Совершенно прав.
—И ты для меня очень важна. Мы с тобой, наши отношения мне важны.
—Знаю. Ты не был бы Оуэном, если бы не думал об этом, вместо того чтобы сорвать с меня одежду. А еще это одна из причин, почему я дала бы сорвать с себя одежду.
Теперь, когда в его мозгу возникла новая картина, Оуэн вдруг понял, что не хочет вести себя рассудительно.
—Эйвери, ты сама себе противоречишь.
—Не совсем. Просто ценю, что ты думаешь о последствиях, и одновременно жалею, что ты предпочитаешь думать о них до, а не после потрясающего секса.
—Я тебя люблю.
—Да знаю я, знаю! — Она отвернулась как можно небрежнее, опасаясь, что вот-вот расплачется. — Я тоже тебя люблю.
—Это чувство мне понятно, и я знаю, что делать, но я совершенно не понимаю, как справиться с безумным влечением.
Эйвери осторожно вздохнула и с улыбкой повернулась к Оуэну.
—Ты перенастраиваешься — раньше ты никогда не думал обо мне в таком плане.
—Я бы не сказал, что никогда.
—Неужели? — Почти успокоившись, она посмотрела на него поверх стакана. — Правда?
—Черт возьми, Эйвери, конечно, я иногда об этом думал! Ты очень красивая.
—Нет, вот Хоуп — красотка, а я просто симпатичная, хотя могу выглядеть соблазнительной, если есть время, средства и желание. Тем не менее спасибо. Ну, что теперь? — Она присела на ручку кресла, изучающе взглянула на Оуэна. — Отправляйся-ка ты домой, пока не началась метель, и хорошенько все обдумай. Я тоже подумаю.
—Ладно.
Он подошел к ней, осторожно коснулся губами ее губ.
—Я бы остался, если бы на твоем месте была другая женщина. Я имею в виду...
—К твоему счастью, я знаю, что ты имеешь в виду. Иди домой, Оуэн.
У двери Оуэн оглянулся.
—Увидимся.
—Пока.
Какое-то время Эйвери сидела, прислушиваясь к шагам Оуэна, спускающегося по лестнице, потом встала и подошла к окну. Она стояла и смотрела, как падает снег, и вдруг ей на миг показалось, что сквозь белую пелену она видит в окне отеля женщину, которая глядит на улицу.
«Неужели кого-то ждет?» — промелькнула мысль. Сама Эйвери не любила ждать, предпочитала действовать. Тем не менее... может, в какой-то степени она тоже ждала все эти годы? Ждала Оуэна? Это открытие — приятное, досадное и обескураживающее одновременно — ее поразило. «Что теперь?» — подумала она и поняла, что поводов для размышлений у нее больше, чем предполагалось.
* * *
Снег шел всю ночь и все утро. Большую часть дня Оуэн провел, расчищая подъездные дорожки к своему дому, а также к домам матери и братьев. Работа ему нравилась, вернее, в начале зимы еще не успела надоесть — рев джипа, упругое подпрыгивание плужного снегоочистителя, рациональная стратегия, к которой приходилось прибегать, чтобы собрать снег в аккуратные кучи.
Оуэн работал на подъезде к дому Райдера; брат разбрасывал снег ручным снегоуборщиком. Нужны были две дорожки: одна от передней двери к площадке, где Райдер паркует машину, другая — от заднего входа, чтобы Тупорылый мог делать свои делишки подальше от дома. Братья трудились, почти не замечая друг друга, пока Оуэн не заехал на расчищенное место рядом с грузовичком Райдера и не остановил джип.
—Думаю, хватит.
—Сойдет, — согласился Райдер, ставя снегоуборщик под навес. — Пива хочешь?
—Почему бы и нет?
Братья устало добрели до дома и вошли в помещение, в котором Райдер устроил игровую комнату и домашний спортзал. Сбросив ботинки, выставили их на кафельный пол перед дверью. Сняли верхнюю одежду, повесили на вешалку. Подошел Тэ-Эр, коротко потерся о ногу Оуэна и устремил взор на хозяина.
—Да, путь свободен, — сказал Райдер, распахивая дверь. — Этот пес будет валяться в снегу, бегать по снегу, жрать чертов снег, но не сделает по нему ни шагу, если хочет гадить. Если я не расчищу дорожку, он нагадит прямо у двери. Почему так?
—Отсюда и его кличка.
—Ну, да, а мне приходится торчать на холоде и разгребать снег.
Они поднялись на кухню, Райдер вытащил из холодильника два пива.
—Как прошло свидание? — спросил Оуэн.
—Юрист. Умница. Мне нравятся умные женщины. Потрясающее тело. — Райдер сделал долгий глоток из бутылки. — Даже может говорить о спорте, большой плюс. Я спрашиваю себя, что мешает завершить начатое?
—И каков ответ?
—Хихиканье. Вчера я понял. Она все время хихикает. Видимо, считает, что это мило, а по правде говоря, жутко раздражает.
—Неужели все дело в хихиканье?
—Режет слух.