– В смысле, Килотонна его дело принял. А сейчас кто?
– А с Килотонной что?
– Сидеть будет, – не моргнув глазом, ответил Потапов.
– Личные счеты? – усмехнулся Архар.
– Не понял, – сошел с лица майор.
– Да все ты понял, командир. Ты же у Милы был, когда к ней Килотонна заехал.
– Ну, был, и что здесь такого? Я сейчас у тебя, и что?
– А то, что я тебе не нравлюсь. А Мила нравится…
– Сам придумал или кто-то?
– Может, и придумал. А может, правда? Барабасу Мила очень нравилась, Килотонна тоже запал… Ну, про Тереху я вообще молчу.
– Нет у меня к Затулину личных счетов. И сидеть он будет по статье. Еще вопросы на личную тему?
– Так все-таки Мила – личная тема?
Вместо того чтобы рассердиться, Потапов повеселел. Но это всего лишь проявление защитной реакции, и Архар не мог этого не понимать.
– Ты для кого сплетни собираешь, для себя или для своих жен?
Архар нахмурился. Тема эта, может, и не больная, но не Потапову ее поднимать. Впрочем, это встречная плюха.
– Кто сейчас вместо Терехина? – снова спросил майор.
– Килотонна был, а сейчас без понятия, – пожал плечами Архар.
– Да ты не напрягайся; мне, в общем-то, все равно, с кем ты там будешь это место делить. Просто ты должен понимать, что до войны дело дойти не должно. Получится миром договориться – хорошо, если нет, железо все равно не доставай. Прозвучит хоть один выстрел – отправлю за решетку. Повод найду, ты меня знаешь, – помрачнел Потапов.
– А не боишься повод искать? – озлобленно, исподлобья глянул на него Архар.
– Если бы я боялся, меня бы здесь не было. А я приехал к тебе, и ты должен понимать, что все очень серьезно.
– Ситуацию пытаешься контролировать? А почему тогда киллера не нашел? Кишка тонка?
– Найдем. Обязательно найдем… В общем, ты меня понял. Хочешь делить чужой город, пожалуйста, запретить я тебе не могу. Но поднимется шум – пеняй на себя.
– Почему это чужой город? Это мой город.
– Город людям принадлежит. Всем, в равной степени. И ты это поймешь, когда небо для тебя станет в клеточку. Поймешь, но будет поздно. На этот раз я с тебя не слезу, пока на этап не уйдешь.
– Не пугай пуганого!
В ответ Потапов усмехнулся как человек, непоколебимо уверенный в своих силах. Ведь он костьми ляжет, но свое обещание выполнит.
Ничего не говоря, майор показал спину и направился к выходу, но, сделав шаг-другой, остановился и так резко развернулся, что Архар непроизвольно вздрогнул.
– И еще! Милу оставь в покое.
– Да никто ее и не трогает.
Но Потапов не слушал его. Он все сказал и теперь уходил, не сказать, что с видом победителя, но все же гордо.
2
В квартире Востриковых пахло женскими духами и корвалолом. Благоухала миловидная стройная женщина лет сорока, мать Милы, а лекарства стояли на столике, за которым в глубоком кресле сидел исхудавший, болезненного вида мужчина с застывшим страданием на лице. Свитер на нем домашней вязки, старые застиранные треники с латками, между ног – палочка из тех, что продаются в аптеке по предписаниям из больницы.
В углу комнаты стоял большой и очень дорогой телевизор – видимо, подарок дочери. Но мужчина его не включал, он слушал стоящий на столике старый транзисторный приемник, склонив к нему голову.
Женщина подошла к мужу, заботливо провела рукой по его плечу:
– Виталий, это к тебе. Из милиции.
– Майор Потапов.
– Элла, ты документы смотрела? – по-старчески кряхтящим голосом спросил мужчина, с подозрением глядя на Михаила.
Он тоже смотрел на него и понимал, что Виталий Петрович при всем своем желании не смог бы совершить убийство собственными руками. Но ведь он мог кого-то нанять. Теоретически это возможно.
– Да, смотрела, – кивнула Элеонора Михайловна.
– Ты иди кофейку нам приготовь, а мы тут пока поговорим.
– Мне вообще-то на работу пора.
– Вы, наверное, здесь где-то рядом работаете? – спросил Михаил.
Время было обеденное, но перерыв, как правило, не больше часа, и не всякий занятый на работе человек мог позволить себе удовольствие пообедать дома.
– Да, совсем рядом. Очень удобно, – женщина многозначительно посмотрела на мужа, давая понять, что за ним постоянно нужно присматривать. Но вслух об этом не сказала – видимо, не хотела подпитывать его вполне вероятный комплекс неполноценности.
Мила говорила правду: одна половина лица у Виталия Петровича действительно была парализована, и голова у него тряслась, да и без этого он производил впечатление инвалида. Несладко ему живется, и все из-за бандитов.
– Ну, опоздаешь на десять минут, и что? – недовольно, но влюбленно посмотрел на жену Востриков.
– Хорошо, хорошо…
Элеонора Михайловна ушла, и Виталий Петрович тревожно посмотрел на Потапова:
– Я знал, что вы придете.
– Почему?
– Я боюсь, что вы во всем обвините Милу.
– В чем во всем?
– В убийстве мужа, разумеется. Не станете же вы спрашивать, чьего мужа?
– Не стану… Но как Мила могла убить своего мужа?
– Очень просто! Взять пистолет и застрелить.
Глядя на мужчину, Михаил вспомнил фильм «Джентльмены удачи», а если точнее, старого археолога, потерявшего золотой шлем. Своим голосом и манерой говорить Виталий Петрович живо напоминал этого персонажа.
– Разве это просто – убить человека? – удивленно повел бровью Потапов.
– Ее муж не был человеком. Он был бандитом!
– Но бандиты тоже люди.
– Вот-вот! – в обличительном порыве поднял руку Виталий Петрович. – Потому и жируют бандиты, что вы в милиции так думаете. А собрали бы этих паразитов всех вместе, вывезли бы в лес, да из пулемета, как при Сталине!
– Я бы с удовольствием, но есть закон. А почему именно в лес?
Михаилу интересно было узнать, что видел там Виталий Петрович, от него самого, но напрямую спрашивать опасался, не хотел выдавать Милу.
– Потому что все зло там творится! Бандиты зло творят.
– Не знаю…
– А я знаю! И что знаю, не скажу! Потому что не верю в милицию. И ничего она никому не помогает. Поэтому бандиты до сих пор зверствуют. И хорошо, что есть люди, которые их убивают!
– Вы думаете, что мужа вашей дочери убил какой-то народный мститель?
– Не надо называть этого бандита мужем моей дочери! – потребовал Востриков.
– Но ведь он был ее мужем.
– Был, да сплыл!
– И кто его «сплыл»?
– Если вы думаете, что это Мила, то вы глубоко заблуждаетесь!
– Я не думаю, что это Мила. Она бы не смогла – во всяком случае, своими руками…
– Что это значит, во всяком случае? – вскинулся мужчина. – Она не убивала его ни своими, ни чужими руками!
– А как можно убить чужими руками?
– Только не надо делать из меня дурака! В таких случаях люди нанимают киллеров.
– Думаете, это просто?
– Не знаю, не пробовал. Знаете, я вам честно скажу: если бы я мог нанять киллера, то давно бы сделал это! Всегда ненавидел эту скотину… Да я бы и сам его убил! Но я боялся за дочь. И меня бы потом убили, и ее. А ее еще не только убить могли. В лесу никого нет, в лесу все можно делать – и убивать, и на части резать. Эти скоты на все способны! – глядя куда-то вдаль, вещал Востриков.
– Кого они в лесу резали? – спросил Михаил.
– Кого резали? – будто очнувшись, удивленно посмотрел на него мужчина.
– Значит, киллера вы не нанимали?
– Я говорил, что мог нанять киллера? Вы посмотрите на меня, как я мог нанять киллера? Я по дому еле хожу! Вы думаете, что это я убил Терехина?! – возмущенно протянул Востриков.
– Думаю? Я бы сказал, что не думаю, а обдумываю ваши слова. В них столько ненависти к вашему зятю, что невольно задумаешься.
– Не только к зятю, но и ко всем другим бандитам.
– Других бандитов тоже убивают… Вчера, например, убили гражданина Вихрова. Знаете такого?
– Бандит?
– В общем, да. Знаете такого?
– Не знаю, и знать не хочу! – скрестив на груди руки, заявил Виталий Петрович.
– Зато он вас знает.
– Он?! Меня?! Может, вы что-то путаете?
– В него стреляли, но умер он не сразу, – соврал Михаил. – Перед смертью он сказал, что вы знаете какую-то тайну. И еще признался про девяносто третий год. Он сказал, что дело было в лесу… И вы там что-то видели. Вот я и хотел бы узнать от вас, что именно знал Вихров. Он же Барабас.
– Он из одной шарашки с Терехиным?
– Да, в девяносто третьем они были вместе.
Михаил достал из кармана фотографию Барабаса из оперативных архивов, показал мужчине. Вострикова как током ударило, когда он увидел бандита.
– Может, все-таки видели его в лесу?
– В каком лесу?
– Какой лес, я не знаю. Но знаю, что там что-то случилось. Кто-то кого-то убил. Может, Вихров и убивал кого-то. Он убивал, а вы видели. Поймите, сначала погиб Терехин, за ним погиб Вихров. Терехин был мужем вашей дочери, Вихров ехал от нее, когда его убили…
– Люда ничего не знает! – скороговоркой сказал Востриков.
– А может, знает? От него… Но дело не только в этом. Дело еще и в том, что в убийстве этих людей могут заподозрить вашу дочь. Но я-то знаю, что она здесь ни при чем. Поэтому меня интересует та история, что случилась в девяносто третьем. Может, бандитам сейчас мстят за того человека, которого убивали на ваших глазах?
Эту версию Михаил выдумал на ходу. Разумеется, всерьез он воспринять ее не мог, но что, если из нее получится крючок, за который зацепится Востриков?
– Это не я!
– Конечно, не вы. Вы же не знали этого человека.
– Их было двое. Мужчина и женщина. Но я вам ничего не скажу! – вскинулся мужчина.
– Почему?
– Потому что я не верю в милицию! Потому что милиция меня не защищает!
– Не защищает, потому что не обращаетесь. А вам надо было бы обратиться. Вы должны были рассказать нам эту историю. Вы бы помогли нам раскрыть убийство. А так убийцы остались безнаказанными. И вы после этого хотите сказать, что милиция плохая, а вы хороший? Равнодушие – пособник бандитов.
– Не надо меня учить! И я не равнодушный! Я пострадавший! В меня стреляли! Меня ранили! Я стал инвалидом… И не убивали там никого.
– А что делали?
– Ее на коленях держали. Ему пальцы сначала отрубили, потом руку.
– А дальше что было?
– А дальше меня заметили! Вот что было дальше! – Востриков вознес к потолку свою палку.
В какой-то момент Михаилу показалось, что мужчина собирается ударить его, и даже приготовился защищаться.
– А Вихров там был?
– Не скажу.
– Значит, был… А Терехин?
– Не был.
– А эти?
Михаил показал фотографии Черепа и Архарова.
– Нет! – чересчур бурно отреагировал Виталий Петрович.
– Да вы не бойтесь! Всех этих людей больше нет, – снова соврал Потапов. – Последнего застрелили вчера.
– Туда им всем и дорога!
– Значит, все они там были?
– Все были! Этот пальцы рубил! – Востриков показал на Барабаса, после чего ткнул пальцем в фотографию Черепа. – Этот женщину держал, заставлял смотреть. Если кто-то отомстил за этих несчастных, то я просто счастлив. Я бы и сам этих подонков собственными руками…
– Успокойтесь, Виталий Петрович. Вам не надо нервничать. Все уже закончилось, за несчастных отомстили. И вы нам очень помогли. Я думаю, что тех людей нет в живых и, возможно, за них действительно отомстили. Только давайте договоримся, что вы не будете больше говорить на эту тему – ни с женой, ни с дочерью.
– Повторяю, Люда ничего не знает.
– Вот и отлично. Ни слова никому. А мы когда мстителя найдем, обязательно дадим вам знать. Тогда можете рассказать все дочери. Если, конечно, ей это интересно. А сейчас – ничего не говорить на эту тему и ее ни о чем не спрашивать. Договорились?
– Да я и сам не собираюсь ничего ей говорить, – кивнул мужчина.
– Да, и еще вопрос: когда произошла эта трагедия в лесу? Девяносто третий год – а дата, месяц?..
Михаил знал, что никогда не найдет мстителя, о котором говорил. Такого не существует в природе. Но пусть Виталий Петрович верит в него, пусть тешит себя мыслью, что и за тех несчастных, и за него самого уже отомстили. Но главное, он не должен ни о чем спрашивать Милу, иначе она все поймет, и это изменит ее доброе к Михаилу отношение. У Потапова не было на нее никаких личных планов, но все-таки она ему очень нравилась, и он не хотел бы стать для нее персоной нон грата.
Потапов давно собирался поговорить с Востриковым, поэтому сразу же после напряженной встречи с Архаром поехал к нему. Теперь он знал, что первомайские бандиты участвовали в расправе над неизвестной парой. Но не это сейчас интересовало его, а реакция Виталия Петровича на происходящие убийства. Востриков во весь голос объявил, как ненавидит бандитов, но после общения с ним слишком сложно стало всерьез принять версию о том, что он стоял за этими убийствами. Легче поверить в существование мстителя, который расправляется с первомайскими авторитетами за лесную расправу в девяносто третьем году.
И все-таки, вернувшись в управление, он вызвал к себе Климука и поставил ему задачу поднять все сводки за сентябрь девяносто третьего года и последующие месяцы, чтобы выявить факты пропажи людей и, в частности, мужчины и женщины, возможно, состоявших в родственных отношениях.
Потапов почему-то уверен был в том, что этой паре бандиты вынесли смертный приговор. Наверняка их трупы лежат сейчас в неизвестном захоронении под какой-нибудь липой. Но это захоронение могли найти случайно, как это иногда бывало. Поэтому Климук должен был отыскать информацию об обнаруженных захоронениях в лесу в районе деревни Козельки.
А вдруг бандиты все-таки отпустили свои жертвы? Может, мужчина с отрубленной рукой не стал обращаться в милицию, но вряд ли он обошел стороной больницу. И в этом направлении Климук должен был поработать, причем в свободное от основных обязанностей время. Отдел Потапова искал киллера, а Борис работал сейчас по авторынку, отрабатывал всех, кто в ближайшее время покупал машины по доверенности. Среди этих покупателей мог быть и киллер. Но в этом направлении ситуация пока была тупиковой.
3
Белые мухи стучали в стекло, льдистой слизью растекались по стеклу, попадая под коромысло дворников. Погода сегодня не сахар – холодно, снег, ветер. Но в машине тепло. Хотя и неуютно: не на праздник ехал Архар, а на стрелку с Оленем, который претендует сейчас на место Барабаса.
С Хромым он разговаривал вчера. Парень не дурак, понимает, что с Архаром связываться себе дороже, и он готов подвинуться. Правда, разговор шел за Черепа, которому и брать под себя Промышленный район. Но если с Черепом вдруг что случится, то сам Архар займет место Терехи. И Хромой тогда уступит место лично ему.
– Зря ты на это дело подписался, – недовольно сказал Питон, правая рука Архара. – Кто ты, а кто этот Олень! Не та величина, чтобы ты с ним перетирал.
– Если я лично с ним говорить буду, он поймет, насколько мне все это важно. А если для меня это важно, то я ни перед чем не остановлюсь. А он, как всякий человек, жить хочет.
Машина выехала на мост через Тихонькую. Небольшая река, самая маленькая из трех, что дробили город на районы, но мост через нее широкий, по две полосы в каждом направлении. Пропускная способность большая, но машин почему-то мало. Основное движение шло по первому, ближнему к Волге мосту через Басурму, а на этом направлении сейчас тихо. Поэтому этот мост и выбрали для стрелки. Это стык между Первомайским районом и правобережьем Западного округа, на который претендовал Олень. Нейтральная, можно сказать, территория.
Джипы архаровцев перекрыли мост с одной стороны, две иномарки барабасовских – с другой. Силу свою демонстрировать никто не собирался. Архар вышел к Оленю в сопровождении верного Питона и трех телохранителей, а тот вышел к нему сам, без свиты, оставив своих «быков» у машин. Оружия не видно, но у всех бойцов куртки расстегнуты. Мало ли что.
Архар недовольно поморщился, платком смахнув с глаза размокшую на нем снежинку. Паршивая погода, но делать нечего: откажешься от стрелки – считай, отказался от своих претензий.
Если Оленя можно было сравнить с лесным парнокопытным, то со взрослой, матерой особью с мощной мордой и широкой плотной грудью. Он стоял как олень, готовый поднять на рога нападающего волка. Голова чуть опущена, взгляд исподлобья, ноги нешироко, но все-таки разведены в стороны.
– А чего такой набыченный? – высокомерно и с ехидством усмехнулся Архар.
– Да погода, – натянуто улыбнулся Олень.
– Ну, погода дерьмо, не вопрос. Но лучше пусть снег на голову сыплется, чем земля, да?
– Это ты о чем? – нахмурился Олень.
– Не «ты», паря, а «вы». Мы с тобой водку не пили, чтобы «тыкаться». Но ты можешь со мной на «ты». Не сейчас, но можешь. Я смотрю, братва тебя уважает, если старшим тебя поставили. И я тебя уважать буду. Бригадиром тебя оставлю. Будешь правобережьем рулить. Левобережье за Черепом останется, а правобережье я возьму. Вместе с тобой. Или тебя такой расклад не устраивает?
– Ну, я не знаю, – замялся парень.
Архар уловил слабину в его поведении, но не успел развить ее. Вдруг откуда-то из-за барабасовских машин выскочил мотоцикл, на котором сидели двое. Пассажир держал в руке пистолет-пулемет, направленный на Архара.
Все произошло так быстро, что никто ничего не успел понять. Киллер выпустил в сторону Архара очередь, мотоциклист на полном ходу провел свою машину между джипом и парапетом моста, после чего исчез из виду.
Архар заметил опасность еще до того, как стрелок открыл огонь, но не успел спрятаться за телохранителя. Одна пуля стукнула его в грудь и швырнула на Питона. К счастью, под курткой у него был бронежилет, и это спасло его от гибели.
Уцелевший телохранитель и стоящие у машин бойцы хоть и с запозданием, но все-таки открыли ответный огонь – правда, безрезультатно.
– Идиоты! – прохрипел Архар.