Само собой, рубоповцы не могли обойти вниманием такое мероприятие. Оперативники ходили по кладбищу открыто, без всякого стеснения снимали бандитов на камеру, но никто им не препятствовал. А кому охота попасть под пресс вооруженных собровцев, что в полной боевой готовности дежурили у главных ворот кладбища?
Спецназовцы тихо сидели в микроавтобусе с затемненными окнами. Машина неприметная, без опознавательных знаков, но видно, как с опаской посматривали на нее бандиты. «Девятка», в которой находился Потапов, стояла неподалеку. Он тоже наблюдал за процессией, но на кладбище за ней не пошел. Хотя и захотелось вдруг побыть рядом с Милой, которая шла вслед за гробом своего мужа. Черная косынка на ней, скромное драповое пальто, но и в этом наряде она выглядела очень мило и женственно.
Мила приехала на кладбище на своей машине; правда, за рулем был кто-то из людей ее мужа. Какая-то мелкая сошка, знакомая Михаилу лишь по фотографии. Имени его и клички он даже не помнил. Водитель открыл ей дверь, помог выйти из машины, поддерживая за локоток, подвел к гробу, который вынули из катафалка и подняли на руки четыре дюжих парня. Дальше юная вдова пошла сама, но парень последовал за ней.
Шла Мила с опущенной головой, но чувствовалось, что не скорбит она по Терехе, не страдает, и эта похоронная церемония для нее не более чем тягостная необходимость. Ей бы домой сейчас, к жаркому камину, чтобы пледом ее накрыли да дали рюмочку коньяка.
Давно Михаил не навещал ее. Хотел побыть рядом с ней, но не мог по этическим соображениям. Он сотрудник РУБОПа, она – вдова бандитского авторитета, и эта разница между ними казалась ему непреодолимой стеной. Да и некогда ему было заниматься ею. Война, объявленная бандитским кланам, отнимала у него все время, и он при всем своем желании не мог выкроить час-другой, чтобы заехать к ней. Разработки, задержания, допросы, нервотрепки с прокурорским надзором и адвокатами – все это отнимало у него уйму сил и времени. В свободном остатке от рабочих суток у него оставалось несколько часов ночью, и это время он уже не в состоянии был тратить на что-то другое, кроме как на сон.
Вымотался Потапов за последнее время изрядно, но конец пути уже отчетливо просматривался впереди. Ситуация в Промышленном и Западном округах постепенно стабилизировалась, и если сегодня на кладбище не произойдет ничего экстраординарного, то будут все основания сказать, что эра Терехина и Вихрова ушла безвозвратно. Вот тогда можно будет немного передохнуть и вплотную взяться за поиск убийц Барабаса и Терехи.
О том, что происходило на кладбище, у свежих могил, Потапов узнавал в прямом эфире от собственного корреспондента, за которого сегодня работал Климук. Юра Зорькин тоже с ним, он снимал процесс на видеокамеру, а Боря комментировал. Интересно было узнать, кто из провожающих в последний путь авторитетов что говорит, как прощаются с новопреставленными, как на специальных лифтах опускают гробы в землю.
Хлесткими хлопками выстрелов отзвучал прощальный салют, в «земляной пух» воткнули кресты, и гости потянулись на выход. Дальше по плану – поминки, столы были накрыты в ресторане, принадлежавшем Терехину. Михаил знал, что на это заведение положил глаз Архар, но вряд ли он попытается отобрать его у Милы силой. Не станет он беспредельничать, во всяком случае сейчас. Может, потом, когда страх потеряет. А сейчас он мог только выкупить у нее ресторан. Или у родственников покойного, если ресторан по завещанию отойдет им. В любом случае процесс этот надо взять под контроль.
Мила покинула кладбище в числе последних. В сопровождении водителя вышла из ворот, направилась к своей машине.
– Что это за жук возле нее? – спросил Кормильцев.
Все это время он скучал в машине Потапова, пытаясь бороться с одолевающим его сном.
– Самому интересно.
– Где-то я его видел.
– Шестерка терехинская…
– А чего так зло? – усмехнулся Семен.
– Не твое дело.
– Нравится она тебе.
– Архар тоже так думает.
– При чем здесь Архар… Ну да, тебе совесть не позволяет бандитскую жену любить.
– Ты все сказал?
– Да, но разговор еще не закончен. Ты что, позволишь им уехать? – с несколько наигранным возмущением спросил Семен, кивком головы показывая на отъезжающий «Мерседес».
– А ты что предлагаешь?
– Поехали! Поехали! Считай, что это я тебя заставил!
– Ну, если ты…
Только когда «Мерседес» выехал на дорогу, Михаил тронул с места свою машину. Он боялся, что водитель заметил, как он стартовал вслед за ним. А так он смело мог нагнать «Мерседес», не рискуя быть обнаруженным.
Но из-за такой тактики он едва не попал впросак. Потапов думал, что «Мерседес» поедет по Гороховской до моста, но машина почти сразу свернула на улицу Бабушкина. И опоздай Михаил на несколько секунд, он бы не успел заметить ее габаритные огни справа от себя. Он проскочил поворот на Бабушкина, но тут же сдал назад, рискуя столкнуться с едущей позади машиной.
– Я думал, они на тризну едут, – Семен озадаченно поскреб небритую щеку.
– То-то и оно, – кивнул Потапов.
– Куда он ее везет?
– Хорошо, если везет. А если завозит?
Улица Бабушкина выходила на объездную дорогу, и по ней можно было увезти Милу куда угодно. И действительно, выехав на объездную, «Мерседес» чуть погодя свернул на проселочную дорогу, что тянулась через лес вдоль Басурмы.
Дорога эта хоть и без асфальта, но «Мерседес» был способен развить на ней скорость, не доступную для «девятки». А водитель Милы мог обнаружить «хвост» и уйти в отрыв, поэтому Михаилу ничего не оставалось, как форсировать события. Пока парень не заметил преследования, Потапов обогнал машину и развернул «девятку» поперек дороги.
«Мерседес» остановился, стал сдавать назад, но Михаил стремительно подошел к машине, направив на водителя ствол пистолета. Сквозь затемненное окно хоть и смутно, но все же он видел Милу. Похоже, девушка никак на него не реагировала. Она сидела, безвольно опираясь плечом о стойку двери. И голова безжизненно лежала на груди.
Видимо, вид у Потапова был столь свирепым, что у водителя сдали нервы. Он остановил машину, вышел из нее с поднятыми руками.
– РУБОП! Майор Потапов! Руки на капот!
Водителя взял на себя Кормильцев, а Михаил занялся Милой. Она была без сознания, но дышала. И такой нежностью веяло от нее, что Михаил не удержался, приложил ухо к ее груди, услышал, как бьется ее сердце.
Мила жива, но с ней далеко не все в порядке, и кое-кто за это должен ответить. Михаил схватил водителя за грудки:
– Что с ней?
– Ничего! – выпучив от страха глаза, мотнул головой парень. – Обычный хлороформ!
Сильный удар в живот сложил его пополам.
– Миша, у нас, кажется, проблемы, – всполошился вдруг Семен.
Потапов проследил за его взглядом и увидел черный «БМВ», который мчался на них со стороны города. Михаил метнулся к «Мерседесу», вытащил из машины усыпленную Милу, уложил ее на дно придорожного оврага. К этому времени «БМВ» остановился, из нее вышли крепкие парни в кожанках.
– Стоять! Руки в гору! Милиция! – закричал Кормильцев.
Но ребята сдаваться не захотели. Один бросился влево, другой сдал назад, прячась за корпус машины. Тут же распахнулась правая дверь, через опущенное стекло высунулась рука с пистолетом.
Как чувствовал Михаил, что без стрельбы дело не обойдется, потому и вытащил Милу из машины. Да и сам укрылся в канаве, откуда удобно было вести огонь. Рядом с ним устроился и Кормильцев с пистолетом в руке.
Потапов стрелял на поражение. Ситуация такая, что не до шуток: тут либо ты, либо тебя. А стреляли бандиты неплохо. Одна пуля срезала ветку с куста в каких-то сантиметрах от правого уха, другая чиркнула по левому плечу. Зацепило и Семена. Он затряс окровавленной левой ладонью, но пистолет из правой руки не выпустил.
В конце концов у бандитов сдали нервы. Один рванул в лес, другой под пулями запрыгнул в машину, к нему присоединился третий. Но им не повезло: правое переднее колесо у «БМВ» оказалось проколотым – при развороте водитель не смог справиться с управлением и съехал в кювет.
Тогда и настал для оперативников момент истины. Они могли бы остаться на своем месте, тогда бандиты выбрались бы из машины и, следуя примеру своего более сметливого товарища, скрылись в лесу. На этом бы все закончилось. Но Михаила такой вариант не устраивал, Семена – тоже, поэтому они, рискуя жизнью, рванули к застрявшей машине и вытащили из нее бандитов, которые, к счастью, уже не пытались оказывать сопротивление. Их было двое, но в наручниках оказался только один. Свою пару наручников Семен использовал на водителя Милы. Впрочем, из ситуации он вышел с помощью ремня, который снял с брюк бандита.
2
Мила пришла в себя часа через два. Открыла глаза, туманно посмотрела на Михаила, который вел ее машину.
– Я сегодня не пила, – сказала она, коснувшись пальцем наморщенного лба.
Мила пришла в себя часа через два. Открыла глаза, туманно посмотрела на Михаила, который вел ее машину.
– Я сегодня не пила, – сказала она, коснувшись пальцем наморщенного лба.
– А голова болит, да? – улыбнулся он. – И туман в глазах.
– Туман? Ну да, что-то в этом роде… И слуховые галлюцинации. Или нет? Это ты?
– Это я.
– Миша.
– А должен быть Гоша…
Михаил уже знал, как зовут ее водителя. И много чего другого узнал. Бандиты раскололись еще до того, как за ними прибыли собровцы. До сих пор костяшки пальцев болят. Ну, а как еще разговаривать с дикарями, которые признают только язык силы? Так и разговаривал. Только вспоминать об этом не хотелось. Хотя бы потому, что Михаил всерьез мечтал о тех временах, когда он сможет общаться с преступниками без всякого насилия над ними.
Ну, не сдержался он сегодня. И причины для этого были. Гоша усыпил Милу хлороформом, а его подельники едва не убили ее. Одна пуля, пробив корпус машины, прошила спинку кресла, на котором сидела Мила. Отсюда и злость.
– А где Гоша?
– А ты ничего не помнишь?
– Что я должна помнить? Ну да, он что-то сделал со мной. Да, да, свой платок мне под нос сунул. Больше ничего не помню.
– А запах хлороформа?
– Ну да, был какой-то запах. Так это хлороформ? Зачем Гоша это сделал?
– Чтобы ты вопросов не задавала.
– Каких вопросов?
– Куда вы едете, например.
– А куда мы ехали?
– К тебе домой.
– А поминки?
– Там все уже и без тебя закончилось.
– Как-то неудобно…
– Неудобно было в кресле сидеть, в которое пуля попала…
– Какая пуля?
– На спинку своего кресла посмотри.
Он отстегнул ее ремень безопасности, чтобы она смогла полюбоваться на свое кресло.
Мила сунула палец в пулевое отверстие и потрясенно посмотрела на него.
– Как говорил Саид, стреляли…
– Кто стрелял?
– Бандиты. Наша вина, не всех переловили. И Гоша твой остался, и эти… На дачу тебя везли, поговорить с тобой хотели. Не думаю, что по душам. Килотонна мягко к тебе подъезжал, а эти наскоком хотели взять. Но всем им одно нужно – бизнес твоего покойного мужа. У них и документы были готовы на куплю-продажу твоего дома. Ну, и ресторан ты должна была им отдать; там, правда, с бумагами посложнее, ты же в права еще не вступила… Я так понимаю, ресторан поменьше и магазины сестра твоего мужа унаследовала.
– Да, сестра магазины унаследует, мама его – один ресторан. И еще деньги на счете… А мне дом достается и другой ресторан. То есть ты хочешь сказать, что меня хотели без ничего оставить?
– Это у бандитов называется восстановить справедливость. Сегодня они перешли от слов к делу. И увезли бы тебя на дачу, если бы не мы. Гошу задержали, а потом появились его дружки. Постреляли немного…
У Михаила было перевязано плечо, по которому вскользь чиркнула пуля. Небольшая рана с ожогом, крови совсем чуть-чуть вышло. Семену повезло меньше – пуля порвала перепонку между большим и указательным пальцем, но и это не смертельно. Он в это время бандитов на постоянное место жительства в изолятор определял.
– Я как чувствовала, что с этим Гошей что-то нечисто.
– Зачем же тогда взяла его к себе?
– Взяла?! А кто меня спрашивал? Он приехал ко мне сам; охранять, говорит, вас буду, а то время неспокойное, мало ли что. Ну, я и согласилась. А что мне делать, если я никому больше не нужна? – Мила с упреком посмотрела на Михаила. – Я знала одного милиционера, так он куда-то пропал. Обещал беречь и охранять, а о нем ни слуху ни духу.
– У этого милиционера работы невпроворот.
– Да слышала я, Гоша говорил, что в городе большой переполох. Только он сказал, что его не тронут, потому что он бандитом никогда не был – в охранной фирме работал, телохранителем по найму.
– Отморозок он. И на отморозков работал. Он выпытывал, что тебе по наследству досталось?
– Не выпытывал. Просто извещение о наследстве прочитал. Извещение поступило, он его прочел.
– А документы на дом?
– Документы в доме были. В принципе, их найти нетрудно, может, нашел…
– Ладно, мы его подробнее допросим. И ты на ряд вопросов ответишь как потерпевшая. Но не сейчас. Как самочувствие?
– Да так, ничего, – с болезненным видом пожала плечами Мила.
– Понятно, ничего хорошего.
– Ну, не так чтобы очень плохо. Жить можно, – вымученно улыбнулась Мила.
– И можно, и нужно. Архаров к тебе не приезжал?
– Сергей? Ну как же, приезжал, он же похороны на себя брал.
– Ничего не требовал?
– Нет… Он, вообще, какой-то напуганный был.
– Это хорошо, что он такой напуганный.
– Ты его напугал?
– Не ты, а мы. Я – величина маленькая, но из этих величин большая сила образуется. РУБОП, например…
– Я знаю, ты был где-то рядом. За Гошей следил?
– Можно сказать и так, – кивнул Михаил. Действительно, разве не за Гошей он следил, когда ехал за ним от кладбища?
– Ты знал, что он задумал?
– Да, я знал, что тебе угрожает опасность.
Действительно, он предполагал, что у Милы могут начаться проблемы из-за наследства. Но как сказать ей, что не было у него на нее времени в последнее время? Хотя лучше об этом не говорить.
– Я знала, что со мной ничего не случится, потому что ты где-то рядом.
Мила вдруг наклонилась к нему и положила голову на плечо, но тут же отстранилась и спросила:
– А если бы они отвезли меня на дачу?
Михаил промолчал. Даже думать не хотелось, что могло тогда произойти с Милой.
– Они бы отрубили мне пальцы, если бы я не подписала бумаги. Они бы отрубили мне руку. Это так страшно. Спасибо тебе!
Она снова положила голову ему на плечо, но на этот раз коснулась рукой его груди. От приятного волнения мягко закружилась голова. Но Михаилу это не нужно. То есть ему нужна была Мила, но быть с ней – это неправильно.
Они ехали к старому мосту мимо универмага, занимавшего первый этаж многоподъездного высотного дома. И вдруг Михаил заметил, что из припаркованной к обочине «Лады» выходит мужчина, в спешке вскрывающий сигаретную пачку. Старенькая «Лада» седьмой модели, но смотрится вроде ничего. Подумал Михаил об этом, потому что ему показалось знакомым лицо мужчины. Видел он его на авторынке в тот день, когда убили Тереху. Этот гражданин какое-то время крутился рядом, когда он опрашивал свидетелей, и это показалось подозрительным. Но тогда Михаил почему-то не стал брать его на прицел.
– Ничего, если мы немного покатаемся? – спросил он, припарковав машину к обочине.
– А разве мы не катаемся?
– Надо за одним человечком понаблюдать… Понимаю, тебе домой надо, но можно взять такси.
– Вообще-то это моя машина. Если, конечно, она не конфискована.
– А если конфискована?
– Тогда покатаемся… А такси я брать не буду. И без тебя домой не поеду. А долго кататься?
– Не знаю.
Михаил думал проследить за подозрительным незнакомцем, чтобы установить его место жительства. Но тот, похоже, и не думал никуда уезжать. Может, ждал кого-то… Тогда, четвертого ноября, киллер ждал его; что, если сейчас все наоборот?
Расстояние до «семерки» составляло метров пятнадцать-двадцать, к тому же оно было заполнено другими машинами. Михаила это не устраивало, поэтому он съехал со своего места, развернулся на одном светофоре, затем на другом и в конце концов припарковался почти вплотную к «семерке».
– Уже покатались? – спросила Мила.
– Да.
– А почему домой не едем?
– Ты знаешь, как раскрываются заказные убийства? Иногда по горячим следам, а иногда через несколько лет, по счастливому стечению обстоятельств. Где-то кто-то проболтается, кто-то раскается… А иногда просто находится зацепка, за которую можно ухватиться. Надеюсь, что это та самая зацепка.
– Ты собираешься раскрыть заказное убийство?
– Говори тише. Громкие слова могут спугнуть удачу.
– Ты меня интригуешь.
– Возможно, я подвергаю тебя опасности.
Не очень-то и верил Михаил, что незнакомец имеет отношение к убийству на авторынке. Но ему не привыкать отрабатывать любую мелочь, которая кажется подозрительной. И не важно, что эта работа может закончиться ничем. Зато совесть будет чиста.
А вдруг мужчина в «семерке» все-таки ждет киллера? Тогда Миле действительно угрожает опасность. Если, конечно, возникнет необходимость задержать его.
Именно такая необходимость и возникла, когда Михаил увидел бегущего к машине человека с окровавленным лицом. Но незадолго до этого он услышал вдалеке хлопки пистолетных выстрелов. А лицо у этого типа вытянутое, в точности как говорил охранник с авторынка.
Из машины Михаил вышел неторопливо, степенно, с видом человека, собирающегося идти в магазин. Поэтому человек с окровавленным лицом не воспринял его как опасное препятствие на своем пути. Он просто проскочил мимо него. Вернее, мог проскочить, если бы Михаил не провел подсечку.
Пока бегущий человек падал, Потапов выхватил пистолет и выстрелил в воздух. Увы, но это не ошеломило водителя «семерки». Двигатель машины был заведен, и она сразу же сорвалась с места. Михаил выстрелил два раза по колесам, но, похоже, мимо. Да и некогда ему было заниматься «семеркой». Сбитый с ног мужчина стал подниматься, вытаскивая из-под куртки пистолет с глушителем.