На водную гладь смотрела издали, не решаясь приблизиться и посмотреть в спокойные воды. Случай с ухайлой научил меня избегать отражательных поверхностей: как бы не засмотреться по старой привычке и не вызвать снова какую-нибудь тварь...
Я брела и брела, трогала всё подряд, набрала полсумки каких-то камешков, которые показались мне интересными: по идее, их можно приспособить для рукоделия. Или украсить шкуры... толком не придумала, мысли в голове лишь крутились, как пропеллеры...
Второй раз я упала, зацепившись большим пальцем за неприметный камень. Упала, в общем, удачно, не повезло лишь пальцу. От боли потемнело в глазах. Хорошо, никто не слышал, что я несла, подвывая, сквозь сцепленные зубы. Меня даже не остановили странные звуки. Меня, наверное, в это мгновение никто не мог остановить, потому что я ничего не видела, ничего не слышала, а только выла дурным голосом, ругалась, баюкая зажатый прямо с сапогом палец-страдалец...
А когда увидела и услышала - уже было поздно...
Глава 36
Кто такой Дирмарр. Дара
Он пёр прямо на меня, царапая песок когтями, извивался шеей, хвостом и мелко подёргивал тушей, как недовольный чем-то кот. Разинутая пасть изрыгнула хриплое шипение, а я немедленно начала отползать на пятой точке назад.
Вскочить на ноги не успевала, понимала, что мне каюк, но инстинкт самосохранения заставлял двигаться. Тварь скребла когтями - я двигала задницей, помогая себе ногами. Расстояние катастрофически уменьшалось.
Хотелось закрыть глаза, тявкнуть жалобное: "Мама!" и прикрыть голову руками. Вместо этого я продолжала протирать гляделки о чешуйчатого рептилоида и пятиться. Такого позорного отступления ещё не знала история Зеосса, хотя это спорный момент.
- Что ты от меня хочешь? - взвизгнула я, ни на что особо не надеясь, но тварь остановилась и повела ухом, будто прислушиваясь. И тогда меня прорвало:
- И вообще, что за манера - пугать гостей? Сидишь тут, мхом зарос, тебе даже поговорить не с кем! Радовался бы, но нет, прёшь танком, чешуя безмозглая, так и раздавить недолго! А если сожрать надумал, то жри, жри, скотина! Только учти: я несъедобная, и у тебя обязательно будет изжога, несварение, понос, золотуха и аллергия!
Сама не понимаю, откуда бралась вся эта чушь, но заткнуть меня в этот момент было невозможно. Сами понимаете: от страха ещё и не на такое можно сподобиться, а от моих воплей туша двигаться перестала, поэтому я решила не останавливаться.
- Тебе не стыдно?! Кто вообще учил тебя пасть открывать и зубы показывать? Ладно бы, еще улыбался, так нет!
Туша неуклюже шлёпнулась на песок, сложила лапы и положила на них голову. Ей-богу, как собака. Змей Горыныч смотрел на меня из-под тяжёлых век тускло, не мигая, даже устало как-то.
- Ты кто вообще такой?! Кем ты себя возомнил?!
Я хотела ещё что-то сказать, но уже не смогла: внутри что-то колыхнулось; где-то чуть выше желудка - толчок, а в голове хриплый выдох:
- Дирмаааааааррррр
Я сидела с открытым ртом. Тварь нашорошила уши и приподняла голову. Тускло блеснули глаза.
- Слышиишшшшь... - то ли спрашивала, то ли утверждала.
- Слышу, конечно, - я решила не молчать. Мало ли?
- Боишшшшьсяяяя, - опять спрашивает? Утверждает?
- Боюсь, я что, дура, не бояться. Ты себя в зеркале видел?
Рептилоид опять встрепенулся. Страшно блеснули острые зубья. Он что, ржёт, что ли?..
- Слушай, Дирмарр... Может, я пойду, а?..
Туша скребнула когтями по песку.
- У меня тут это... коленка разбита и палец сломан, наверное...
Яростный скребок лапой. Только песок во все стороны брызнул.
- Тогда съешь меня быстро. Чтобы я ничего не почувствовала, - вздохнула я, никак не желая умирать.
Тусклые глаза следят за мной неотрывно.
- Вернёшшшшьссся?..
Я не могла поверить своим ушам. Или чем я там слышала этот хриплый шёпот.
- Мне это... удирать очень тяжело, - честно призналась я. - Следят за мной, понимаешь? Я тут вроде как чужая, свалилась из мусорки.
- Поговорррии.
- Да я и так говорю, - сказала и немного отползла на попе назад. - Ты лежи так, ладно? А то видон у тебя тот ещё. Не для слабонервных. То-то Ушан не захотел вниз спускаться. Ты небось всех тут распугал?
Дирмарр мотнул головой.
- Вот интересно, почему никто о тебе не рассказал? Если бы ты уменьшал народонаселение, о тебе слагали бы страшные легенды. А так никто и не рассказывал, что на озере кто-то людей пугает.
Туша в чешуе пошевелила ушами. Я перевела дух.
- Ты большой... дракон?..
- Дракоящщщеррр.
Ну, в общем, да. На дракона он явно не тянул, если подумать. Не такой уж и большой - размером с быка приблизительно, крыльев почти нет - так, два обрубка на спине. Похож на помесь ящерицы, динозавра и дракона: шея длинная, попа толстая, хвост в загогулинах; чешуя крупная, грязная какая-то. Морда драконья, а ещё эти ухи такие забавные - шевелятся. Чуткие по-собачьи, но похожи на кошачьи. И прижимает он их точь-в-точь, как земные кошаки.
В какой-то момент, оглядывая дракоящера, неподвижно растянувшегося передо мной, я поняла, что не боюсь. Ну, относительно. Не шевелится, песок не разбрасывает, зубья спрятал. А ещё брови у него лохматые и рыжие, а глаза - буро-зелёные, как у моей бабули.
- Так я пойду, Димон?
- Дирмарррр, - не согласился дракоящер.
- Слишком уныло и рычаще. А Димон - по-домашнему и мило, - возразила я и честными глазами посмотрела в полуприкрытый левый глаз чудовища. - Если смогу, приду ещё. Никому не скажу про тебя, а то расквохчутся - житья не будет.
- Отдай.
- Что тебе отдать? - не поняла я, и где-то внутри у меня ёкнуло: полезла в голову муть о девичьей чести, похищенных драконами девиц - и всякая другая сказочная хрень.
Димон повёл шеей, мотнул башкой, оскалил пасть. И опять почудилось, будто ржёт дракоящерская сволочь над моими дурацкими мыслишками. Затем большая лапа потянулась ко мне. Медленно, но глаза я захлопнула и лихорадочно начала читать обрывки каких-то молитв - понятия не имею, откуда я их знаю, а вот где-то что-то всплыло в моих многострадальных мозгах.
Пока я бормотала "отче наш... пресвятая дева Мария... иже на небесех...", ящер длинным когтем подхватил сумку с плеча. Осторожненько так, аккуратно. Как он её выпотрошил не видела, но зато потом вволю налюбовалась другим зрелищем: изогнутый коготь Димона цеплял какие-то камешки, подгребал под себя, а остальные запихивал обратно. Получалось у него ловко, как у счетовода на счётах: щёлк - камень под лапу: клац - камешек в сумку.
- Ты что, брюлики отбираешь?.. - поинтересовалась я.
Димон не счёл нужным свои действия комментировать. Сумку лапой ко мне подвинул, конфискованные камни под собою спрятал и прикрыл глаза.
Я потихоньку отклеила задницу от песка, нацепила сумку на плечо и, пятясь, начала удаляться. Димон не шевелился. Тогда я развернулась и рванула, прихрамывая, вперёд.
- Возвращайсссся, - ударило мне в спину.
Кажется, я с перепугу кивнула, но оборачиваться не стала: упорно ковыляла в сторону, откуда пришла.
По тропе вверх карабкалась быстро, цепляясь руками за кустики, корни, неровности. Не так уж и круто, не так уж и тяжело. Особенно, когда у тебя есть причина побыстрее смотаться подальше на фиг.
Ушан стоял там, где я его оставила. Упрямое чучело обгрызло все близрастущие кусты, довольная морда лучилась счастьем.
- Уууу, предатель!
Мне хотелось наподдать под упитанный зад, но я сдержалась: он-то тут причём, что меня вечно куда-то тянет?..
Ушан обрадовался, затряс ушами, и мне стало стыдно за свой несовершенный порыв.
- Поехали отсюда, - сказала я, усаживаясь в седло.
Ослик послушно потрусил по дорожке. Я оглянулась. Озеро, белый песок, красота. И нет никаких дракоящеров на берегу. Почудилось, не почудилось, приснилось или на самом деле случилось - без разницы. Возвращаться сюда я не собиралась.
Глава 37
Выволочка. Геллан
Геллан издали смотрел на Дару, весело щебечущую о чём-то с местными девчушками. Бешенство. Другого слова он не мог подобрать чувству, что клокотало в груди и с рыком стремилось вырваться наружу. Мила серым пискликом жмётся рядом, пытаясь стать незаметной.
Кажется, Дара почувствовала и обернулась. Улыбнулась и помахала рукой. Ему захотелось пустить Савра в галоп и всласть отшлёпать несносную девчонку. Вместо этого подъезжал медленно, очень медленно, чтобы успокоиться. Почти удалось. Мила тенью следовала за ним.
- Геллан, посмотри, сколько мы украшений сделали!
Глаза блестят, щёки пылают. Сияет улыбкой, как солнце.
Он кивает головой и спешивается. Здоровается с меданами и девочками, ловит взглядом ироничный излом Иранниных бровей. Делает вид, что спокоен.
- Геллан, - жужжит девчонка, как полосатобрюха, - ну не пыхти ты так!
Неужели явно слышно, что он сдерживает дыхание?.. Берёт в руки колье и проводит по бусинкам пальцами. Наверное, красиво, но он смотрит и не видит.
Неужели явно слышно, что он сдерживает дыхание?.. Берёт в руки колье и проводит по бусинкам пальцами. Наверное, красиво, но он смотрит и не видит.
- Ты так и будешь молчать? - не отстаёт заноза в заднице.
С голосом справиться тяжелее, чем с дыханием, но он пытается.
- Я не молчу.
- Ну да, пыхтишь. Хватит дуться. Ну, удрала, подумаешь... Ничего же не случилось.
Хочется закрыть глаза и посчитать до десяти. Нет, до ста, а лучше - до тысячи.
- А если бы случилось?
- А если б ты вёз патроны? - Дара философски пожимает плечами.
Что такое патроны он не знает и знать не желает. Краем глаза видит, как жадно вытянулись меданьи шеи, как перешушукиваются девчонки. Все ждут представления.
- Пойдём, я покажу тебе интересное место.
Дара делает шажок назад.
- Что-то мне не очень хочется гулять, - осторожно говорит она, - я устала, есть хочу, и вообще...
Не слушая бормотаний, берёт ее за руку и, пытаясь не перейти на широкий шаг, тянет за собой. Дара послушно идёт рядом. Позади слышен общий вздох разочарования.
Когда садик Иранны скрывается за холмом, он останавливается. Смотрит вдаль. Горы белеют снегом. Деловито снуют ткачики, работая, как заведённые. Можно почти не беспокоиться: к возвращению бури многие семьи переселятся в прочные новые дома...
Геллан переводит дух и, полуобернувшись, смотрит на Дару. У девчонки глаза виноватые, но не настолько, чтобы он ей поверил. Молчать смысла нет.
- Дара.
- Что, Геллан?
Видать, Ушан ей родственник: упрямством осло так и разит от Дариных слов.
- Ты не должна убегать.
- Я вообще никому ничего не должна! - сопротивляется девчонка изо всех сил.
Он вздыхает и неожиданно для себя садится на землю, ослабляя шнуровку туго затянутого жилета. Дара тут же камнем падает рядом.
- Я не смогу тебе помочь, понимаешь? - тихо говорит он. - Не смогу, если не буду рядом.
Она сжимает его руку. Ладонь - горячая, пожатие - успокаивающее.
- Чему суждено случиться - случится. И вряд ли ты поможешь, даже если привяжешь меня к себе. Я не могу жить в тюрьме. Мне дышать нечем - понимаешь?..
Он снова переводит дух. Воздух из груди выходит судорожными толчками. Дара права: он пыхтит, шаракан её побери! У каждого своё понимание. И сейчас они пытаются друг другу что-то навязать.
- Ты мне не нянька и не чёртов телохранитель! - гнёт она своё. - Ты не мой папа и даже не брат, которого у меня отродясь не было. И чем больше будешь давить, тем круче я буду сопротивляться. Зачем тебе этот геморрой?
- Что?.. - недоумённо переспрашивает он, заглядывая ей в глаза.
- Головная боль, - торопливо поясняет она.
- Головная боль у вас называется геморроем?
- Ну... можно и так сказать.
Он видит, как подозрительно подрагивают её плечи.
- Ты издеваешься.
Дара краснеет лицом, трясётся ещё больше, но всё же пытается сдержать смех.
- А-а-а-а! Не могу! - задыхаясь, кричит она и падает на спину. По долине несётся её радостный смех. Геллан сейчас не в том настроении, чтобы поддаться веселью, но чувствует: тяжесть в груди рассосалась, бешенство ушло.
- Что такое геморрой? - спрашивает осторожно, хмуря брови.
Дара закрывает лицо руками.
- Можно я не буду объяснять? - гудит сквозь ладони.
Ему вдруг захотелось вытянуться рядом. Смотреть в небо. Но за плечами - меч. В последнее время он не расстаётся с ним. И все уже почти привыкли к его готовности крошить нежиль. Но после кольцеглота везде стало слишком мирно.
- Можно, - легко соглашается он. - Мне спокойнее, когда я рядом.
Он гнёт своё, но Дара переводит разговор на другое.
- Скоро мы поедем в город, на ярмарку?
Два вдоха и выдоха.
- Скоро. Мечтаешь попасть туда?
- Мечтаю.
Дара порывисто садится. Глаза азартно блестят:
- Хочу увидеть что-то новенькое! Там интересно?
Геллан пожимает плечами:
- Наверное, да. Шумно. Много народу, разных чудес. Но мы не договорили.
- Какой ты зануда, - вздыхает Дара. - Ну позволь мне хоть здесь, хоть на время избавляться от вас всех. А в городе я намертво приклеюсь к тебе, стану твоим хвостом, третьей ногой...
Геллан искоса поглядывает на девчонку.
- Вряд ли хвост и ещё одна нога сделают меня неотразимым.
- Зато неповторимым - уж точно.
- Твои защитницы пришли, - Геллан кивает на груду камней, откуда то появлялись, то исчезали цветастые пятна.
Дара фыркает и машет рукой:
- Выходите, разбойницы!
Сорокошам только того и надо: навострив уши и хвосты-антенны, мохнатые бестии с разноцветными носами подбегают и усаживаются у Дариных ног. Их около десятка - не так уж и много.
- Меданы не смирились, что кошки вьются вокруг меня.
- Сорокоши - их душа, ментальная связь, дополнительные глаза и уши, - серьёзно говорит Геллан и проводит рукой над головой одного из зверьков.
- Я их так не чувствую, - признаётся Дара. - Они для меня милые, ласковые, но обыкновенные.
- Зато коши считают по-другому. Ладно, пойдём отсюда, а то скоро в кустах вся долина заляжет, а не только сорокоши. Скорее всего, это посланцы самых любопытных.
Дара оживляется и с интересом смотрит на сорокошье нашествие.
- Думаешь, меданы через них наблюдают за нами?
- Уверен, - хмыкает Геллан. - Меданы всегда находят способ сунуть любопытный нос в любое, даже секретное дело.
- И только мне никуда нельзя сунуть нос без вашего величайшего соизволения...
Дара вздыхает так, что он чувствует себя злобным монстром, но уступать не собирается.
- Пойдём, у нас много дел.
Весь день он держался от Дары подальше, понимая, что ещё несколько наскоков - и девчонка добьётся своего.
По пути домой Дара вела себя подозрительно тихо. Он чувствовал в этом молчании напряжённую работу мысли и не спешил подталкивать девчонку к активным боевым действиям. Мила тоже молчала, но тихая сестрёнка не отличалась болтливостью, хотя он нередко ловил её на укрывательстве бесконечных Дариных пакостей. В душе его не огорчало, а радовало такое поведение, но внешне он каменел лицом, сжимал челюсти и рычал, увязая по самые уши в образе старого властителя-брюзги, которому ничем не угодишь.
Затянувшуюся паузу он прерывать не спешил: Дара только и ждала момента, чтобы запустить зубы и когти поглубже. Бедный осло без конца дёргался, не понимая, чего от него хотят, а на Дару периодически нападало многозначительное покашливание, отчего она крутилась в седле, натягивала поводья, изредка подскакивала и стреляла глазами по сторонам, пытаясь привлечь к себе внимание. Не на того напала. Он продолжал путь каменного изваяния, забывшего, что такое разговор.
В какой-то момент он уловил, как Мила, едущая впереди, поглядывает с любопытством то на Дару, то на него. Как у неё только шея не отвалилась?..
- Окосеешь, сестрёнка, - буркнул он под нос, но Дара услышала и повернулась на голос, как цветок за солнцем.
Геллан готов был откусить язык.
- Мы-то вряд ли окосеем, ты скорее онемеешь.
В голосе девчонки слышалось злорадное торжество, но договорить она не успела: дорога закончилась, а перед Милиной лошадкой разъехалась тёмная корявая стена, прячущая замок. Дара досадливо мотнула головой и направила Ушана вслед за скрывшейся Милой. Быстрая тень мелькнула перед копытами Савра, отчего конь всхрапнул и встал на дыбы. Ушан от неожиданности взбрыкнул задом. Каким чудом девчонка удержалась в седле - не понятно. Геллан железной рукой осадил коня и, молниеносно выхватив меч, въехал в ворота, буквально пропихнув взбесившегося осло во двор.
Глава 38
Непрошеный гость. Дара
Я так и не поняла, что за дрянь метнулась в открывшийся проём. Пол-Ушана уже топталось за стеной, а половина оставалась за воротами. Старый мерзавец от испуга тряхнул филейной частью, сзади всхрапнул Савр, я повисла не пойми где и как, намертво вцепившись в поводья. Ещё один взбрык - и валяться бы мне... хорошо если по эту сторону, а если по ту, то, возможно, уже в бездонной пропасти. Но об этом я подумала позже, когда Савр пихнул Ушана вперёд и сам ворвался на территорию замка. Дыра за спиной Геллана сомкнулась, я сползла с осла, и никакая сила не могла сейчас оторвать меня от земли. Руки противно дрожали. Геллан плавно кружил с мечом по двору. Мила замерла неподалёку, испуганно переводя взгляд с меня на брата.
- Прекрати, ты её пугаешь, - прошипела я сквозь зубы.
- Что-то проскочило в ворота вместе с нами.
Он сказал это бесцветно, тихо, обшаривая глазами двор.
- Найдётся, - брякнула я. - Раз сразу не напало, значит ещё появится. Что зря топтаться?
Я старалась не смотреть на жесткое лицо с ужасным шрамом, ставшее ещё уродливее и страшнее. Геллан кивнул, спрятал меч, прикрыл глаза, прислушиваясь. Ни один камень на его нарукавниках не звякнул, не засветился. Дураку было понятно: если что-то и шмыгнуло за нами вслед, оно было не опасно. По крайней мере, пока.