Офицеры слушали полковника молча, они уже знали, что двое ранее задержанных не имели к этому убийству никакого отношения. Среди офицеров были и те, кто усиленно их «обрабатывал», выбивая признание, поэтому они подавленно молчали, стараясь не привлекать к себе внимания присутствующих.
– Убита супруга вице-губернатора, и мы должны предпринять все меры, чтобы найти убийцу, – продолжал Резунов. – А сейчас я дам слово эксперту Дронго, который и проведет это совещание.
Дронго поднялся. Гуртуев одобрительно кивнул, предоставляя ему инициативу, а Мякишев недовольно покосился на высокого эксперта.
– Начнем с ее места работы, – предложил Дронго. – Я не сомневаюсь, что вы проверили ее мобильный и ее городские номера телефонов. Нужно проверить все телефоны и в институте, где она работала. Абсолютно все, без исключения. И другие мобильники нужно проверить, в том числе телефоны мужа. Если у вас есть вопросы, можете сразу их задавать, не дожидаясь разрешения.
– Вы считаете, что ее мог убить супруг, заманив в подвал соседнего дома? – не выдержал Мякишев, считая, что эксперт глупо подставился, сказав про телефон мужа.
– Нет, – ответил Дронго, – муж, занимающий такой высокий пост, не станет так рисковать. Он бы нанял киллера, а себе обеспечил бы абсолютное алиби. Это, конечно, не обманутый муж и не любовник. Это маньяк, на счету которого не одно убийство. Мы пока знаем о двух, но предполагаем, что на самом деле их может быть гораздо больше.
– Почему тогда вы его не ловите? – спросил кто-то из офицеров.
– Именно поэтому мы и приехали. Чтобы его поймать, – напомнил Дронго. – Вот давайте и начнем с телефонов. Судя по нашим предположениям, убийца обязательно должен был связаться со своей жертвой, иначе она не пошла бы к соседнему подвалу.
– Получается, что он ее близкий знакомый, может, любовник? – нервно спросил Мякишев. – Вы понимаете, что такая версия просто позорит супругу нашего ответственного чиновника и всю его семью.
– Не надо передергивать, – поморщился Дронго, – я ничего не говорил про любовника. Но я убежден, что убийца сумел каким-то образом убедить погибшую пройти эти пятьдесят метров от своего дома до соседнего. И хотел бы знать, каким образом, что именно он ей говорил.
– Если это маньяк, он нападает на первого встречного, – предположил кто-то из офицеров.
– Это не обычный маньяк, – возразил Дронго. – Согласно теории нашего уважаемого профессора Гуртуева, он должен был появиться в ваших краях именно в это время. И этот маньяк тщательно готовится к своим преступлениям. Я бы даже рискнул утверждать, что он испытывает не меньшее удовольствие от самого процесса охоты.
– Безусловно, – согласился Казбек Измайлович, – именно поэтому ему удалось так легко выманить эту женщину.
– Затем нужно отправить группу сотрудников в институт. Поговорить с каждым из сотрудников, не принимая во внимание слухи и сплетни, которых может быть немало, – продолжал Дронго. – Понимаю, что вам нелегко, в городе уже все знают о случившемся. Но мы ищем убийцу и расследуем преступление, поэтому должны забыть о деликатности. Следует допросить всех без исключения, возможно, кто-то вспомнит, что погибшая хотя бы однажды, месяц назад или три месяца назад, или даже год назад, беседовала с незнакомым человеком, приезжавшим в институт. Проверьте всех, кто появлялся там за последний год. Ему должно быть около сорока, достаточно симпатичный, чтобы нравиться женщинам, живет в одной из соседних областей. Образован, умеет хорошо говорить, наверняка модно одет, обладает приятными манерами.
– Вице-губернатор оторвет нам головы, – тихо произнес Мякишев, обращаясь к начальнику уголовного розыска. – Он не разрешит, чтобы так позорили его убитую супругу. Пойдут слухи, что мы ищем ее возможного любовника…
– Мы ищем убийцу, – снова напомнил Дронго, услышав эти слова, – а если ваш вице-губернатор будет вмешиваться в ход расследования, ему нужно объяснить, что это как минимум незаконно. И очень глупо. Что с одеждой убитой? – поинтересовался он. – Есть последние результаты вскрытия? Кажется, некоторые были отправлены в Москву. Вы их уже получили?
Поднялся мужчина лет пятидесяти пяти в штатском. Высокий, седой, со слезящимися глазами, глубокими морщинами, с большим носом, нависающим как клюв.
– Константин Георгиевич Панцхава, – представился он, – руководитель местного бюро. У нас есть результаты вскрытия, и мы получили результаты анализов, отправленных в Москву. Зачитать протокол?
– Не нужно. Сообщите основные моменты, – попросил Дронго.
– Смерть наступила в результате удушья, – начал Панцхава. – Очевидно, в момент насилия убийца таким образом удовлетворяет свою болезненную страсть. В Москве подтвердили наше заключение.
– Она сопротивлялась?
– Не совсем. Нас заинтересовал этот фактор, и мы дважды все проверили. Ни в крови, ни на теле не обнаружено характерных следов возможных инъекций, делавших ее достаточно заторможенной…
– Тогда как вы это объясните?
– У меня был такой случай двадцать пять лет назад в Осетии, – продолжал Панцхава, – но тогда речь шла о молодом человеке, решившем похитить девушку, не соглашавшуюся выйти за него замуж, и изнасиловать ее. Он был врачом и применил обычный хлороформ, который быстро улетучивается, и его достаточно сложно обнаружить в крови. Жертва находится в бессознательном состоянии несколько часов, если ее не разбудить с помощью нашатырного спирта. Он тоже улетучивается, и никаких следов.
– Вы считаете это возможным? – уточнил Дронго.
– Вполне, – ответил Панцхава. – Двадцать пять лет назад убийца сам признался в содеянном. Он ее сначала изнасиловал, а потом, осознав, что натворил, задушил.
– Вы полагаете, наш убийца тоже врач?
– Не думаю, – ответил патологоанатом. – Дело в том, что опытный врач задушил бы свою жертву гораздо быстрее и без мучений. Он не врач, скорее законченный психопат.
– Его группа крови уже известна?
– Третья отрицательная. Если вы его найдете, можно будет сделать анализ по ДНК. Ошибка практически невозможна.
– Сначала его нужно найти, – зло прошептал Мякишев.
– Спасибо, Константин Георгиевич, – кивнул Дронго. – Итак, мы теперь знаем, кого нам искать. Его примерный возраст, социальное положение, возможную внешность и даже группу крови. Поэтому завтра разделимся на группы и начнем поиск. Нужно прочесать весь институт, подробно опрашивая каждого…
– Простите, – вмешался капитан Павленко, – но ведь там работает около трехсот человек, а нас только четырнадцать.
– Будете допрашивать всех без исключения, – твердо проговорил Дронго, – даже если на это уйдет целая неделя или две. Может, нам повезет, и кто-то вспомнит о незнакомце, появлявшемся рядом с погибшей.
Совещание продлилось до позднего вечера. Потом их отвезли в местную гостиницу, где всех троих расселили по отдельным номерам. Приняв душ, Дронго устроился в кресле перед телевизором послушать последние новости, когда в дверь осторожно постучали.
«Надеюсь, это не убийца, – подумал он, подходя к двери, – иначе все было бы слишком просто», – и открыл дверь. На пороге стоял мужчина лет сорока. Хорошо одетый, галстук от известной итальянской фирмы стоил не одну сотню долларов, на ногах модная обувь. На улице шел дождь, и, судя по сухой обуви, он приехал на машине. У незнакомца были зачесанные назад волосы, темные глаза, упрямый, цепкий взгляд, немного выступающий подбородок.
– Здравствуйте, – отрывисто произнес он. – Вы тот самый эксперт, которого все называют Дронго?
– Да, меня обычно все так и называют.
– Я – вице-губернатор области Кирилл Игоревич Попов, – представился гость. – Очевидно, вы обо мне слышали.
– Да, – кивнул Дронго, – входите. – И он посторонился, пропуская гостя в номер.
Тот вошел в комнату, огляделся по сторонам и криво усмехнулся:
– Не очень впечатляющие апартаменты.
– Номера нам заказывали в местном УВД, – напомнил Дронго.
– Да, я вижу, – кивнул вице-губернатор.
– Садитесь, – показал на кресло Дронго, а сам сел на стул у небольшого стола.
Попов устроился в кресле, положив ногу на ногу. Достал пачку сигарет «Кент», зажигалку. Блеснули очень дорогие часы. Невозможно было не узнать «Картье». Зажигалка, очевидно, тоже была золотой. Не спрашивая разрешения, он вытащил сигарету, щелкнул зажигалкой и закурил «Кент». Очевидно, он везде чувствовал себя хозяином.
Дронго не стал реагировать на бесцеремонность и хамство гостя. А тот, не тратя времени, сразу начал:
– Мне сообщили, что вы и профессор Гуртуев являетесь экспертами по расследованию подобных преступлений.
– Мы приехали сюда в составе группы, – ответил Дронго, – и попытаемся проанализировать все имеющиеся факты, чтобы найти преступника.
– Анализируйте, – кивнул вице-губернатор, – только не нужно устраивать балаган.
– Мы приехали сюда в составе группы, – ответил Дронго, – и попытаемся проанализировать все имеющиеся факты, чтобы найти преступника.
– Анализируйте, – кивнул вице-губернатор, – только не нужно устраивать балаган.
– В каком смысле?
– В самом прямом. У нас и так большое горе. Я потерял любимую жену. Не обязательно устраивать из этого общегородское шоу. Мне сообщили, что вы собираетесь завтра отправить всех офицеров уголовного розыска в институт, где она работала, и устроить повальный допрос…
«Мерзавец Мякишев», – сразу понял Дронго, а вице-губернатор продолжал:
– Уверяю вас, это ничего не даст, сотрудники института ничего не знают и не должны знать. Не обязательно посвящать их в гнусные подробности случившегося. И уж тем более не обязательно дергать всех. Поймите меня правильно, у нас растет ребенок, я не хочу, чтобы подробности этого дела смаковали в нашем городе.
– Простите, Кирилл Игоревич, но мы ведем расследование и обязаны выйти на возможного преступника.
– Ну, не таким образом, – возразил Попов. – Ищите этого негодяя среди бомжей и преступников, а не в приличном месте. Научно-исследовательский институт – не рассадник психопатов, там работают солидные люди, известные ученые.
– Никто не собирается их обвинять. Нам нужны сведения…
– Собирайте их в другом месте, – тоном, не терпящим возражения, повторил вице-губернатор. – И вообще, не забывайте, что погибла моя жена. Нам и так достаточно плохо, не пытайтесь делать еще больнее. – Он потушил сигарету и поднялся. – Думаю, что мы договорились и вы меня поняли.
– Боюсь, что нет, – тихо ответил Дронго, тоже поднимаясь со стула.
– Что?! – повернулся к нему Попов. – Не поняли? Надо повторить еще раз?
– Это вы не понимаете, о чем просите. Речь идет об опасном преступнике, который теперь уже не остановится. Возможно, сейчас он планирует следующее убийство. И если мы его не вычислим и не остановим, он опять сделает кого-то вдовцом, а кого-то сиротой. Мне кажется, вы обязаны это понимать.
– Почему я должен думать о чужом гипотетическом горе, когда обо мне никто не думает? – гневно спросил Попов. – Почему ради этого подонка я должен подставлять свою семью, разрешая позорить доброе имя моей супруги? Мы и так пострадали. В общем, закончим этот глупый и пустой спор. Завтра сотрудники милиции не поедут в институт. Я так решил, и точка…
– Это неверное решение, – не унимался Дронго. – Я понимаю вашу боль, но…
– Ничего ты не понимаешь, – окончательно разозлился Попов. – Если бы хоть немного понимал, то замолчал бы и не спорил. Мне сказали, что вы собираетесь проверять даже мой мобильный номер. Хочу сообщить, что его уже проверяли. Только это были сотрудники ФСБ, пожелавшие защитить меня от ненужных звонков. Я не убивал своей жены и не имею к этому ни малейшего отношения.
– Вас никто не обвиняет, – заметил Дронго.
– Надеюсь. Хотя мне лично все равно. Я уже позвонил начальнику областного УВД и приказал никого завтра в институт не отправлять. Ищите убийцу в других местах.
– Но нам важно знать, как он вышел на вашу супругу. Возможно, они были знакомы, и он каким-то образом с ней связался. Может, через кого-нибудь из сотрудников на работе.
– Невероятно! – возмутился вице-губернатор. – Он не мог быть ни ее знакомым, ни ее другом. В нашем кругу просто нет подобных психопатов. Это всего лишь трагическая случайность, как, например, катастрофа, неожиданно упавший самолет. Поэтому никаких «десантов» в институт и никаких массовых допросов.
– Вы можете запретить появляться там офицерам милиции, но не нам, – продолжал отстаивать свои позиции Дронго.
Но вице-губернатор его уже не услышал, громко хлопнув дверью на прощание.
Дронго подошел к окну и открыл его, чтобы проветрить комнату от сигаретного дыма. Конечно, у Попова большое горе, но нельзя думать о своем реноме больше, чем о поисках убийцы собственной супруги. Хотя понять вице-губернатора можно.
От этих мыслей его отвлек стук в дверь. «Неужели Попов одумался и вернулся? Или что-то понял? Может, хочет сообщить что-то важное?» – подумал он и пошел открывать.
Глава 16
Мать так и не поняла, почему они с Катей расстались. А Вениамин ничего не стал рассказывать ни матери, ни сестре. Следующие несколько лет пролетели словно во сне. Его ценили на работе, где он успел стать не просто начальником отдела, но и опубликовать несколько научных статей. У Полины родилась чудесная девочка, которую назвали Кариной. Марлен Погосян мог быть вполне доволен, теперь у него были сын и дочь, полноценная семья, о создании которой он мечтал много лет. Сосед Вадим, очевидно, опасаясь мести со стороны Вениамина, переехал в другой дом, спешно продав свою квартиру. Мать вышла на пенсию и теперь разрывалась между семьей Полины и их собственной квартирой. Все, казалось, налаживалось. Все, кроме личной жизни. Он боялся признаться даже самому себе, что опасается новых встреч с незнакомыми женщинами. Несколько раз даже хотел снова позвонить Кате, вспоминая их последнюю встречу, но он отчетливо понимал, что подобные ощущения больше повториться не могут.
Трижды он приводил домой проституток, когда мать ночевала у Полины, но ничего не получалось. Женщины старались изо всех сил. Они делали все, чтобы восстановить его прежнюю потенцию, но вызывали у него только раздражение и тихую ненависть. Он видел по их лицам, что именно они о нем думают, хотя девицы не позволяли себе откровенно над ним насмехаться.
В августе девяносто шестого он впервые пригласил к себе домой Риту. Это была высокая упругая брюнетка лет тридцати, имеющая десятилетнего сына. Она работала в их институте, была разведена и уже давно положила глаз на перспективного начальника отдела, которого все считали интеллектуалом и умницей. Сначала все было неплохо. Они пили шампанское, говорили о знакомых, много смеялись, потом пили на брудершафт и целовались. Она первая начала его раздевать, и он мимолетно почувствовал некоторое возбуждение, но это была всего лишь имитация. Все ее попытки хоть как-то расшевелить Вениамина оказались безуспешными. Его собственное тело отказывалось его слушать, и это было не просто обидно, это было стыдно, гадко, невозможно. Рита мудро заметила, что, наверно, он сегодня перетрудился и устал, и они решили встретиться в следующий раз.
Еще дважды у них были свидания, и дважды у него ничего не получалось. Рита каждый раз успокаивала его, но было заметно, как она нервничает и переживает. В ее глазах из перспективного и богатого мужа он превращался в никчемного импотента. К тому же Рита не очень ему нравилась, он любил блондинок, и, если бы не ее инициатива, возможно, он не стал бы с ней встречаться.
Они не виделись несколько месяцев, но однажды Вениамин задержался на работе, занимаясь квартальным отчетом. Рита в этот вечер тоже случайно задержалась.
На часах было около семи, когда Вениамин запер двери и пошел по коридору. В соседнем отделе горел свет, и он остановился. Наверное, Рита задержалась, чтобы убраться за остальными, их отдел, кажется, уже закончил отчет. Он вошел в кабинет, но там никого не было. Во второй смежной комнате спиной к нему стояла Рита. Она была в темном платье, темных колготках и светлой блузке. Услышав шаги, Рита обернулась и, увидев его, помахала рукой.
– Как дела? – спросила она, снова отвернувшись. – Давно не заходишь.
– Я был занят. – Он подходил к ней все ближе и ближе. Если бы Рита стояла к нему лицом, она не так бы его волновала, а со спины она выглядела беззащитной.
– Мы тоже были заняты, – равнодушно бросила Рита.
– Так занята, что даже ни разу мне не позвонила, – заметил он, облизывая пересохшие губы.
– Ты тоже не звонил, – ответила она, даже не обернувшись.
Он подошел совсем близко. Протянул руку, дотрагиваясь до ее плеча, но и теперь она даже не вздрогнула. Просто Рита уже не видела в нем мужчину, теперь это был лишь добрый знакомый, с которым она когда-то дружила. И он сразу почувствовал это равнодушие женщины. Даже ненависть не ранит так больно, как равнодушие. Он крепко сжал ее плечо, и Рита, испуганно охнув, повернула голову.
– С ума сошел? Что с тобой происходит?
– Может, вспомним наши отношения? – хрипло произнес Валентин.
– Что вспомним? – снисходительно улыбнулась Рита. – Было бы что вспоминать. У нас так ничего и не получилось. Отпусти руку, мне нужно закончить, я уже опаздываю.
Она попыталась вырваться и снова повернулась к нему спиной. Вот тогда Вениамин закричал. Или зарычал. Или проревел. И набросился на нее, схватив за горло. Рита захрипела, пытаясь отбиться. Он рванул на ней блузку, и пуговицы полетели в разные стороны. Она окончательно разозлилась – ее зарплата была не настолько большая, чтобы позволять мужчине рвать ее одежду. Рита круто развернулась и ударила Вениамина по лицу. Удар был сильный, ошеломляющий, внезапный. Из-за удара он вообще потерял способность здраво рассуждать, его пальцы все крепче и больнее сжимали ее горло. Рита сопротивлялась, кричала, отбивалась, царапалась, дралась, но все было бесполезно. Он помнил, как почувствовал себя мужчиной, издеваясь над Катей, и продолжал душить женщину.