– Да? – удивилась я.
– В первый раз слышишь? Он тебе не рассказывал?
– Я не была знакома с Игорем.
– Врешь!
– Ладно, продолжайте.
– Гаврилин записывал все, что в коттедже происходило.
– Зачем?
– У него спроси! – скорчила рожу Викторова. – Я к нему убирать ходила, вот и узнала. В кабинете телик стоит с видиком, там он и глядел записи. Короче, у меня на руках интересная кассетка: хорошо видно, как писательница любовника убивает.
– Это не я!
– А кто?
– Лена Петрова, – жалобно предположила я. – Думаю, мы фантастически похожи.
– Цирк, – пожала плечами Викторова. – Значит, так: пять миллионов – или запись будет у следователя. Пусть специалисты разбираются, кто на ней: Петрова, Иванова, Сидорова, Тараканова… Но одно ясно – Арине Виоловой смерть! Скандал разразится, муж из дома выгонит!
У меня от злости потемнело в глазах, на секунду я как бы лишилась чувств, потеряв слух и зрение. Потом способность видеть и слышать вернулась, я сжала кулаки… и тут в помещении внезапно погас свет.
– Мама! – вырвалось из груди.
– Стой смирно, – напряженно протянула Викторова, – сейчас включат, перебои на линии…
Конец фразы оборвался. Мне показалось, что в непосредственной близости открыли бутылку шампанского, запахло кислым, в ладонь ткнулось нечто, я машинально схватила предмет, сжала, и свет вновь ярко вспыхнул.
На пару секунд меня ослепило, пришлось зажмуриться, потом я открыла веки и спросила:
– Что это было?
В холле царила тишина. Викторова, похоже, ушла. Совершенно ничего не понимая, я опустила взгляд вниз и увидела Анну Михайловну, лежащую на линолеуме, чуть поодаль от входной двери.
Забыв о наглости старухи, я кинулась к ней со словами:
– Вам плохо? Сейчас вызову врача и…
Фраза застряла в горле. На кофте шантажистки чернело небольшое отверстие, из которого медленно вытекала кровь.
– Занавес, – вдруг четко сказала Викторова, – я… Занавес!
Голова старухи дернулась, тело вытянулось, глаза не моргая уставились в потолок. Платок на шее развязался, открыв большое родимое пятно, юбка задралась. Я тупо уставилась на ноги старухи, они оказались стройными, красивыми, как у молодой, без признаков варикоза, на правой в районе колена был странный шрам – полукруглый, вдавленный, словно кто-то «отгрыз» кусок мышцы.
– Анна Михайловна, – спросила я, – вы живы?
Только сейчас, опустившись на корточки возле Викторовой, я ощутила странную тяжесть в правой руке. Перевела на нее взгляд и, не удержав равновесия, шлепнулась на пол.
Мои пальцы сжимали револьвер, черный, огромный, страшный…
С улицы долетел крик:
– Эй, чего там случилось? Стреляли? Отвечайте охране!
Доли секунды хватило мне, чтобы оценить ситуацию. Я лежу возле трупа старухи, пытавшейся меня шантажировать, а где-то в таунхаусе хорошо спрятана кассета, на которой записана сцена убийства Игоря Гаврилина. Ни секунды не сомневаюсь, на кадрах великолепно видно меня. Вернее, конечно, похожую на меня женщину. И что подумают секьюрити, обнаружив в холле перепуганную незнакомку, да еще с пистолетом в руке?
– Эй! – неслось со двора. – Вы там умерли?
Я вскочила на ноги. Надо бежать! Но куда? Ко входу сейчас подбираются местные охранники, значит, путь у меня один – внутрь таунхауса, обычно в загородных зданиях имеется два выхода.
Я сунула оружие в сумку и со скоростью молодого гепарда ринулась к двери, за которой должны были находиться внутренние помещения.
Глава 11
Сделала я это вовремя. Едва я успела шмыгнуть за створку, как из холла долетели грубые мужские голоса:
– Во! Блин!
– У! Е мое!
– Повезло! В наше дежурство!
– Премии не дождаться!
– Слышь, Петьк, когда смена?
– Через час.
– Супер! Поселок пустой?
– Ага.
– Сдадим смену и уйдем. Молча. Ну не видели мы труп!
– Ты че, Ленька!
Дальше слушать разговор я не стала. Очень осторожно, вознося молитвы, чтобы не скрипнула половица, я кралась вперед и вдруг сообразила: паркета нет, под ногами голый бетон. Отсутствуют и обои, люстры, мебель, вместо потолка над головой железная сетка, приделанная к перекрытиям. Внутри таунхаус оказался неотделан, оставалось лишь удивляться, как тут жила Анна Михайловна, без кровати, кухни, туалета… Обустроенной в доме была лишь прихожая! Но не могла же старуха спать на галошнице? Да и не поместиться ей там!
Продвигаясь осторожнее мыши, я добралась до черного хода и высунула нос наружу. Никого. Впереди маячил лес, левее бежала тропинка. И я, бормоча про себя благодарности всевышнему за то, что у джипа спустило колесо, а потому машина не стоит перед домом и охранники не знают о моем присутствии, помчалась к шоссе.
Автомобиль оказался «обут», чумазый мастер взял деньги и сурово велел:
– Поезжайте осторожно, тут постоянно народ шины уродует. Стройка, вот и валяется всякая хрень – гвозди, осколки. За день машины три ко мне заруливают.
– Давно Рокот возводят? – спросила я.
Механик почесал в затылке.
– Это который поселок? Их тут два.
– У леса.
– Года три небось, – равнодушно сообщил он.
– Он еще не построен?
– Не-е, – протянул дядька, – думаю, не скоро хозяева новоселье отпразднуют. У них проблемы с правами на землю, вот и законсервировались. Взятку чиновникам не дали, те кислород и перекрыли. Правильно поступили! Раз богатый – плати! Ограбили народ, а теперь их трясут – закон общей подлости. А вы че интересуетесь?
– Из чистого любопытства, – прошептала я и полезла в джип.
– Девушка, – окликнул меня механик, – осторожней, кроссовки угваздали, ща в машину грязи нанесете.
Я посмотрела на обувь. Действительно, она вся в строительной пыли. Значит, мне ничего не привиделось – ни таунхаус, ни убийство Анны Михайловны!
На груди заверещал мобильный. Подавив желание зарыдать в голос, я схватила трубку.
– Виола, любовь моя, как настроение? – заботливо осведомился Алик. – Все ли в порядке? Не нужна помощь?
На долю мгновения я опять испытала желание разрыдаться и закричать: «Скорей, сюда!» Но остатки самообладания заставили меня ответить:
– У меня все супер! Никаких проблем.
– Отчего голосок странный? – не успокаивался Алик.
– Рот едой набит.
– Пардон, я помешал тебе ужинать! – расстроился Мальков и тут же с нескрываемым ужасом воскликнул: – А где ты вечеряешь? Надеюсь, не купила шаурму?
– Я в приличном ресторане, поглощаю рыбу дораду.
– Фу, – выдохнул Алик. – А то у нас позавчера писатель Киркин отравился. Знаешь такого?
– Простите, нет.
– Хороший фантаст, – болтал Мальков. – Стабильный интерес у СМИ вызывает. Угораздило же его у вокзала блинчик с грибами купить! Ну вообще. Ни в какие ворота не лезет! Пошел жену встречать, жрать захотел и на уличную хавку польстился. Чума! Скрутило через полчаса, до дома добраться не успел, увезли на «Скорой» прямо с площади. Такой геморрой теперь! В клинике осведомитель «желтухи» был, и понеслось… От одних заголовков нашего хозяина язва желудка сцапала. «Издательство «Марко» не платит Киркину денег, поэтому он питается отбросами», «Киркин бомжует», «Фантаст обречен жрать собачатину из-за жадности издателей». Ну при чем здесь шавки? Блинчик с грибами был! Но за тебя я спокоен. Еще позвоню. Чмок-чмок!
Я отпустила трубку, аппарат повис на цепочке. Собрав в кулак силу воли, я выехала на шоссе, добралась до Москвы, свернула на Новорижскую трассу и решила выпить чашку кофе на бензозаправке.
Кофе слегка отрезвил, ко мне вернулась способность соображать. Я не убивала Игоря Гаврилина! Вернее, не помню, чтобы совершала подобное действие. Интересно, существует лекарство, выпив которое вы теряете временно разум и память? Скажем, вы способны передвигаться, но потом не можете припомнить ничего? Вдруг меня опоили подобным препаратом, я вышла с тусовки Бустиновой вместе с Гаврилиным, а потом… Нет, не подходит! По словам Анны Михайловны, я посещала Игоря раньше, но ведь я не сумасшедшая и хорошо знаю: моя нога ни разу не ступала в его таунхаус. Откуда там мои вещи? Не знаю. Лена Петрова принесла! Она похожа на меня во всем! И это ее запечатлела кассета!
Может, зря я испугалась? Существует экспертиза, которая даст заключение: на пленке не Виола Тараканова, а ее двойник. Наверное, следовало заполучить запись и отнести ее к специалистам. Каким именно образом? Да вульгарно выкупить компромат у Викторовой!
Но Анна Михайловна требовала неслыханные деньги, ей затмила разум статья в гламурном издании. И кто убил старуху? Я. Иного ответа нет. В холле мы находились вдвоем, входная дверь не открывалась, она распахивается с противным скрипом, значит, извне в здание не проникали. Внутри никого, кроме нас, не было. Я бежала по неотделанным комнатам и обратила внимание, что даже лестница на второй этаж отсутствует, следовательно, наверху пусто, туда никак не попасть. А дверь черного хода оказалась закрыта изнутри на крючок. В таунхаусе в момент кончины Анны Михайловны находились два человека: старушка и я. У кого был мотив для убийства? У меня, которую бабка пыталась шантажировать. У кого пистолет? У меня. Чьи на нем отпечатки? Мои. Еще хорошо, что я успела удрать до появления охранников! Кто убил несчастную женщину? Я. Но я ее не убивала! И пистолета с собой не имела. Он самым таинственным образом очутился в моей руке в момент убийства Викторовой.
Сердце начало бешено колотиться. В умопомрачении я схватила со стола корзинку с хлебом и стала заглатывать куски белого мякиша, безвкусного, словно вата. Когда на дне плетенки остались считаные крошки, я взялась за телефон. Сейчас позвоню Алику! Он обещал разруливать мои проблемы, вот пусть и напряжется. Но в тот же момент я отпустила аппарат.
Нет, нельзя. Одно дело конфликт с «желтухой» и объяснения, что Киркин слопал на улице тухлятину из чистой глупости, и совсем другое – убийство. Это слишком серьезно. Узнав, в какую кашу я влипла, Алик схватится за голову и полетит к коммерческому директору «Марко». А тот, человек крутой и жесткий, мигом заявит: «Не нужна нам маленькая писательница с большими проблемами! Решение о раскрутке Виоловой отменяю, ищи новую кандидатуру на роль звезды!» И я останусь за бортом, не успев вкусить настоящей славы и не получив больших денег. А мне, если честно, хочется и того, и другого.
Кстати, не верьте людям творческих профессий, когда они, закатывая глаза, цедят сквозь зубы: «До чего надоели фанаты! Я устал от работы! Не хочу денег!» Такие заявления – всего-навсего кокетство. За каким чертом ты полез на сцену или начал писать? Да из желания самовыразиться! Но это лишь одна сторона правды, а вторая выглядит так: слава и деньги. И если бы второй стороны не существовало, почему тогда столь распространена среди интеллигенции зависть? Отчего певцы, литераторы, актеры никогда не хвалят друг друга, а, наоборот, говорят гадости? По какой причине у журналистов капает яд с перьев? Если вы хотите самовыражаться, никто вам не мешает! Но, увы, вопрос упирается в славу и деньги, трудно пережить, если эти две жар-птицы в чужих руках. И я тут не исключение. Наверняка я элементарно завидую Смоляковой и с огромной радостью займу место, которое освободила писательница, перебежавшая в другое издательство. Раз судьба подкинула шанс, надо использовать его на всю катушку. Но… ну-ка, Виола, вспомни, как Алик сто раз повторял: «Никаких скандалов!» А тут… Убийство! Пистолет! Любовник! Шантажистка!
– Девушка, хотите есть? – крикнула из-за стойки барменша, увидев пустую хлебницу на столе передо мной. – У нас свежие пирожные.
Я вынырнула из мыслей. Где нахожусь? Сижу на заправке, пью гадкий кофе.
– Эклер возьмете или «картошку»? – настаивала продавщица.
Я встряхнулась, словно попавшая под дождь собака, слабость и растерянность испарились без следа. Я хорошо знаю: до вершины добирается только упорный человек, кто, падая, поднимается и, срывая ногти, лезет дальше. Пусть вас за пятки хватают шавки, пусть они лают вам вслед, пусть жизнь подставляет подножки, не сворачивайте с выбранного пути – и непременно добьетесь своего! Другой вопрос, понравится ли вам в одиночестве маячить на вершине, но это можно понять, лишь когда допрешь до пика.
Ноги понесли меня к выходу.
– Девушка, ключи забыли! – заорала барменша.
Я вернулась, схватила связку и побежала к машине. Абсолютно точно уверена: с Гаврилиным я не знакома, Викторову не убивала. Кто задумал спектакль? Какую цель он преследует? Зачем впутали меня? Кому принадлежит голос?
Вот отвечу на эти вопросы – и доберусь до организатора аферы. Времени мало, на кону слишком большая ставка: мое доброе имя, слава и деньги. И надо соблюдать крайнюю осторожность, мистер Икс не должен знать, что жертва, деморализованная раба, превратилась в ловкого и хитрого охотника. Посмотрим, кто кого! Пока, правда, счет не в мою пользу, но жизнь быстро меняется. Главное, не ныть, не стонать, не жаловаться, а, стиснув зубы, идти вперед!
Радуясь, что временно живу дома одна, я села в своей комнате у стола и стала размышлять. Какие зацепки я имею? Во-первых, звонок из рекламного агентства «Панда». Хорошо, отработаю эту линию до конца. Есть еще один крючок. Кто хозяева коттеджей в Рокоте? В риелторской конторе, торгующей таунхаусами, непременно должны знать их фамилии. Может, танцевать от этой печки?
Сделав пометку в блокноте, я погрызла ручку и нашла третью зацепку. К продавщице Яне приходила пожилая дама, прикинувшаяся моей фанаткой, она купила в «Эгопе» тот же набор косметики, что и у писательницы Виоловой. Маленькая деталь – у меня нет близких подруг пенсионного возраста. Можно, конечно, предположить, что тетка – обычная фанатка, решившая пользоваться средствами, которые любит ее кумир. Подобная человеческая страсть широко распространена, и бизнесмены вовсю ею пользуются, приглашая рекламировать свой товар звезд. Но «Эгоп» крохотная фирмочка, и я ни разу никому из интервьюеров не сообщала ее названия, да меня и не спрашивали о таких вещах. И откуда старуха узнала про «Эгоп»? А потом в ванной у Гаврилина обнаружился полный набор… Кстати!
Чуть не упав, я вскочила со стула, кинулась к шкафу и принялась вышвыривать из него вещи прямо на пол. Где пижама с кошками? Где?
Телефон, покачивающийся на груди, издал противное попискивание, прося «покормить» его. Я сняла сотовый, положила на тумбочку, воткнула в отверстие зарядку и продолжила поиски.
Спустя час пришлось признать: уютной пижамы нигде нет. В гардеробе, на полке, лежал другой вариант одеяния, нежно-голубой с изображением собачьих морд. Бачок для грязного белья зиял пустотой, так же выглядела корзинка, куда мы складываем неглаженные вещи.
Засучив рукава, я проверила вещи Кристи, Томочки, Олега и даже сделала обыск в гардеробной Семена. Уютный домашний костюмчик словно растаял в воздухе.
На слабых ногах я спустилась вниз, заварила себе чай и притащила кружку в спальню. В изнеможении рухнула на кровать. Еще чуть-чуть – и я поверю, что собственноручно отвезла пижамку к Гаврилину, чтобы не мерзнуть во сне! Вот как далеко зашли наши отношения! Ну согласитесь, если одеваетесь в присутствии мужчины не в эротическое белье с кружевами, а в байковую хламиду, это свидетельствует о давней связи…
Раздался резкий звонок, я открыла глаза и рывком села. На тумбочке подскакивал подсоединенный к зарядке мобильный.
– Алло, – испуганно ответила я.
– Я знаю все, – противно засмеялся мистер Икс.
– Что? – спросила я, пытаясь подавить рвущуюся наружу злость.
– Нехорошо убивать старушек.
– Это не я.
– А кто?
– Не знаю!
Мистер Икс хохотнул.
– Похоже, ты вошла во вкус. Сначала Гаврилин, теперь Викторова…
– Это не я!
– Хватит нести чушь! Где пистолет?
– В реке, – проблеяла я.
– В какой? – удивился мистер Икс.
– Не знаю. То ли в Яузе, то ли в Москве. Выбросила, когда проезжала по набережной.
Мистер Икс помолчал и вдруг сказал:
– Врешь, ты не ехала мимо воды! Вот на бензоколонку заруливала. Кофе там пила!
– Откуда вы знаете? – поразилась я.
– Неважно. Не смей лгать!
– Ладно, – прошептала я.
– Так где оружие? – повторил вопрос мистер Икс.
– Дома.
– А конкретно?
– Под матрасом моей кровати.
– Не ври! – оборвал мистер Икс. – Оно еще в сумке. А чего ты его не выбросила?
– Забыла, – честно призналась я. – Завтра уничтожу.
– Не смей! Положи к себе под матрас. Не послушаешься – получишь неприятности, – пригрозил мистер Икс.
– Ладно, ладно, – живо согласилась я, изображая покорность.
Страх прошел, осталось желание обыграть мистера Икс, поймать его, прижать к стене, вывести на чистую воду.
– Завтра отдам новый приказ, – зашипел мистер Икс. – Помни, ты под постоянным наблюдением.
– Ой, ой, ой… – театрально захныкала я.
Из трубки понеслись гудки, я положила телефон на место. Сон пропал. Обдумывая, как искать подходы к мистеру Икс, я совсем забыла про пистолет, поэтому сейчас встала, с большой осторожностью вынула из шкафа сумку, вытащила оружие и замерла около дверцы.
Минуточку! Мистер Икс постоянно повторяет: «Я слежу за тобой!» Я считала, что он пугает меня, а оказалось – он не врет. Откуда таинственный незнакомец узнал, что я заезжала на бензоколонку? А еще непостижимым образом углядел, что пистолет остался в сумке. Неужели преступник столь проницателен? Он экстрасенс? Колдун?
Простите, но я не верю в чертей и людей, способных взглядом проникать сквозь стены. Есть лишь один ответ на вопрос: за мной подсматривают в прямом смысле этого слова. Джип ведет специалист, а за спальней наблюдают из леса. Нынче имеется замечательное шпионское снаряжение, например бинокль, при помощи которого легко рассмотреть усы у таракана, бегающего в километре от вас. А я обладаю дурной привычкой не закрывать с наступлением темноты занавески…
И тут я инстинктивно дернулась в сторону окна и открытой балконной двери, но усилием воли погасила порыв. Ну, Вилка, собери в кулак свои актерские способности и начинай спектакль!
Навесив на лицо испуганное выражение, я с пистолетом в руке принялась метаться по спальне, изображая крайнюю растерянность. Сначала просто бегала из угла в угол, потом залезла в шкаф, замотала оружие в ночнушку, засунула сверток поглубже на полку и вынула другую сорочку, скрученную комком. Нервно оглядываясь, приблизилась к кровати, приподняла матрас, сунула под него «пустышку», легла, вскочила, легла, вскочила…