— Ты не хочешь выходить замуж?
— Не горю желанием, — честно призналась я.
— Мне хуже, — он горько усмехнулся, а между бровями залегли складочки. — Я горю… желанием.
Мы замолчали. Я с нарастающей тревогой рассматривала лицо лорда Тьера, подмечая круги под глазами, некоторую бледность, морщинки, которых ранее не видела, и возник насущный вопрос:
— Магистр, а вы когда в последний раз ели?
Ухмылка, и достаточно жесткое:
— Не слишком вежливый вопрос, не находите?
Ага, нагло уходим от ответа.
— Знаете, лорд-директор, — начала я, — кажется, мы с вами перешли на «ты», и если я не ошибаюсь, то мой вопрос вполне закономерен для девушки, находящейся в статусе вашей невесты и…
Но мою набирающую обороты тираду перебили грустным:
— Ты кольцо… прячешь.
— Верис его узнала, — попыталась объяснить я, — и, как выяснилось, влюбленные в вас леди о нем годами мечтали, рисовали его и…
Под заинтересованным взглядом я умолкла. Тьер иронично вопросил:
— Опасаешься стать жертвой темной эльфийки? Зря.
— Ну, кронпринцесса-то на свободе. — Я сделала вид, что не поняла, чего добивалась дочь императора.
Тьер же не стал говорить о ней вовсе, благороден он сверх меры… с другой стороны, я тоже не особо стремлюсь высказывать свое мнение о людях. Однако после недолгого молчания магистр произнес:
— Кронпринцесса выходит замуж и вскоре покинет территорию Темной империи.
— А сколько их еще осталось… незамужних… — Нет, положительно, разговора у нас сегодня не получится.
И тут Риан выдал:
— Трусишка!
— Что? — Я вскинула возмущенный взгляд на сурового лорда-директора, в чьих глазах сейчас огоньки плясали.
— Ты — трусишка, — невозмутимо повторил он. — Просто маленькая трусишка, причем слишком гордая для того, чтобы даже самой себе в этом признаться.
И взгляд такой, с вызовом.
Гордо развернувшись, я попыталась уйти, только попыталась, потому что в спину мне было сказано:
— Дэя, пообедаешь со мной?
И я ответила:
— Да…
Ушла из кабинета все так же, не поворачиваясь, и точно знала — он сейчас стоит и улыбается, примерно как я, очень-очень радостно и светло.
Выскользнув в секретарскую, я не сумела скрыть улыбку от леди Митас.
— Хвалил? — поинтересовалась секретарь. — Ну так мастер Окено ему прислал благодарность за сообразительную адептку.
Никогда не любила лгать и потому просто молча покинула приемную.
А в обеденное время я вернулась в комнату, вырвавшись из потока направляющихся в столовую адептов, переоделась в платье, села на диванчик с книгой. И только улыбнулась шире, увидев взметнувшееся адово пламя.
Магистр молча вышел из огня и протянул мне руку… Больше мы не ссорились. Как-то само собой решилось, что на лето мы действительно поедем в его родовой замок, где мне предстоит знакомство с отцом и сестрами — это была моя уступка, после того как Риан согласился ожидать конца моего обучения. Мы шли на уступки оба, просто потому что размолвки ранили слишком сильно.
* * *Столько дней бесконечного счастья и спокойствия… Целая неделя! Все так хорошо было и спокойно, и мы вместе вечера проводили, и…
И вот надо же было уважаемой леди Тьер возникнуть на горизонте!
— Мы идем ужинать? — Риан аккуратно убрал прядь волос с моего лица, заправил за ухо. — Или займемся проведением расследования?
Вообще хотелось обо всем забыть, повернуться, обнять и снова чувствовать это безмятежное счастье, вот только… приезд свекрови несколько тревожил.
— Где она остановится?
— Не здесь. — Он начал осторожно поглаживать мои плечи. — Мама прибудет завтра ночью, остановится в гостинице «Золотой феникс», утром у нее дела в Ардаме, а в обед мы все трое встретимся…
— В твоем доме? — напряженно спросила я.
— Нет, в ресторации.
Я с трудом сдержала улыбку, ну а затем вынесла свой вердикт:
— Ты ждешь неприятностей от мамочки, Риан, ждешь их со всей очевидностью.
Хмыкнул, затем взял мою левую руку, поднес к губам, нежно поцеловал затянутую в перчатку ладонь и прошептал:
— Тебе совершенно нечего опасаться, родная, это я могу тебе гарантировать.
На том тему закрыли. Я торопливо собрала тетради и учебники на завтрашний день, лорд-директор сложил свои бумаги, затем взял меня за руку, и мы уже собирались перенестись, как в мою дверь постучали. Причем настойчиво.
Выйдя в гостиную, я спросила:
— Кто?
— Я, — хрипло ответил Жловис. — Там тебя у ворот спрашивают, говорят, срочно.
Обернувшись, удивленно взглянула на Риана, тот прошептал: «Жду дома» — и шагнул в адово пламя. Только после этого я открыла Жловису.
— Долго ты, — недовольно пробурчал гоблин. — А переоделась зачем? У вас еще вечернее построение впереди.
— Знаю, — беззаботно ответила я, шагая вслед за привратником.
Мы покинули здание женского общежития, по заледеневшей дороге дошли до ворот, и вот там меня, как выяснилось, ждал совсем не Юрао. Там стояла стройная, высокая женщина, слишком гибкая для человека. В общем, госпожу Крус я узнала еще издали, но, откровенно говоря, была удивлена тем, что Жловис ее впустил на территорию академии.
— Распоряжение лорда-директора, — заметив мое удивление, пояснил гоблин. — От ворот и до конца арки можно впускать, дальше срабатывает система охраны, так что никто опасный не войдет.
Стена у нас в ширину шагов семь, арка примерно такая же, вот и получается небольшое крытое пространство, сухое, кстати, и не продуваемое никакими ветрами.
Едва мы подошли к замотанной в плащ посетительнице, Жловис поклонился и исчез в своей каморке, встроенной в стену, а я услышала:
— Спасибо, Дэя.
— За что? — откровенно не поняла.
Лесная сняла с головы капюшон, открывая зеленые волосы, тончайшую белую кожу, огромные зеленые глаза в обрамлении коричневых, как дубовая кора, ресниц, и улыбнулась, сверкнув зеленовато-желтыми зубами. А затем произнесла:
— Грибо так и сказал, что будешь отпираться до последнего. — Госпожа Крус подошла ближе. — Он ведь не оправдывался бы никогда, мой Грибо. В убийстве сознался сразу, как только Ночные стражи пришли, а в причине… А потом Окено написал записку и передал офицеру Найтесу, тот вскоре вернулся, и Грибо ощутил запах. Твой запах, Дэя. Это с тобой переписывался старший следователь. И когда он прочитал твое послание, приказал всем присутствующим, кроме дроу, уйти и прямо спросил у Грибо: «Долг чести?» Мой волчок и ответил ему: «Да». Офицер Найтес, чувствующий правду, подтвердил слова Грибо, и моего любимого задержали лишь для дачи показаний. Он в тот же вечер домой вернулся. А дело закрыли. Вот сегодня и постановление пришло.
Ух, а я пять дней переживала из-за этого — ни от старшего следователя, ни от Юрао сведений не было. И я была очень рада, что все так закончилось.
— Да, следователь Окено замечательный человек… то есть оборотень, — исправилась я.
Госпожа Крус устало покачала головой и прошептала:
— Ты замечательная, Дэя. Спасибо тебе.
— Да не за что, правда, — начала я.
Но лесная перебила и протянула мне сверток:
— Маленький подарок от Грибо. Сказал, раздели с тем, кого любишь.
Сверток мне практически всучили, а затем лесная вдруг крепко обняла руками-лианами — это потому, что у них кости гибкие, — и едва слышно прошептала:
— За Аррошу спасибо отдельное, на лорде ведь твой запах был.
После этого госпожа Крус ушла.
Я в оцепенении осталась стоять, но мой шок длился недолго!
Игнорируя исполненный любопытством взгляд Жловиса, который чуть ли не прожигал мне спину, я направилась к дому лорда-директора, огибая административные здания. По парку практически пробежалась и, едва вошла в дом, громко потребовала ответа на вопрос:
— А что вы сделали с Аррошей?
Тьер вышел из дверей, ведущих в столовую, причем он еще и жевал бутерброд, и, едва проглотив, осведомился:
— Что?
— Не нужно мне тут из себя несведущего разыгрывать! — Я бросила в него свертком, даже не сомневаясь, что магистр поймает, быстро разулась, сняла пальто и отправилась мыть руки, на ходу возмущаясь: — Если вы не хотели, чтобы вас там узнали, направляясь к оборотням, следовало бы помыться предварительно.
Риан, все также с бутербродом, заявился в ванную и переспросил:
— В смысле?
— В смысле оборотень узнал вас по запаху, и мой запах он на вас также почувствовал, — вытирая руки, пояснила я.
— На «тебе», — хмуро произнес Риан.
— Что?
— На тебе, а не на вас, — жестко напомнил магистр о переменах в нашем общении. — Хм, твой запах на мне… Да, определенно оборотней провести не удалось.
А я вдруг подумала, что Верис, несомненно, также прекрасно чувствует запахи… и старший следователь Окено!
Впрочем, сейчас меня интересовало кое-что другое:
— Так что вы… ты делал у мастера Круса? — Я сложила полотенце, разместив его на полочке, и подошла к Риану: — Ну?
Коварно улыбнувшись, Тьер произнес:
— Я ем, — и вновь откусил от бутерброда.
И жевал он его, умудряясь хитро улыбаться при этом, да еще и не сводить с меня глаз, наслаждаясь эффектом. Ну я и не выдержала и, отобрав у магистра внушительный бутерброд, тоже от него откусила. Риан расхохотался и, пока я старательно жевала, украл этот самый изрядно надкушенный хлеб с ветчиной и ретировался из душевой, продолжая поедать его на ходу. А затем, грациозно развернувшись, поинтересовался:
— Будешь?
Я не просто согласилась, я подло и коварно выхватила остатки бутерброда и рванула по коридору, придерживая юбку.
Мгновение, и вихрь, именуемый лордом-директором метнулся за мной! Завизжав и поклявшись защитить несчастный ломоть хлеба, чего бы мне это ни стоило, я побежала прочь, выкрикивая на весь дом:
— Бедный бутербродик, ты ни за что не достанешься этому коварному директору!
«Коварный директор» расхохотался и, бросаясь вдогонку, пригрозил:
— Попадешься ты мне!
Дабы не попасться, я помчалась к лестнице, взбежала на второй этаж и, скрывшись за первой попавшейся дверью, старательно ее заперла. Подхихикивая, я откусила от бутерброда, а там уже мало что осталось, и, жуя, приложила ухо к двери, прислушиваясь к шагам магистра. Шагов там как раз и не было, что странно. Доев бутерброд, я наклонилась и взглянула в замочную скважину, потому что все равно было очень интересно, куда он делся.
И тут сзади прозвучало:
— Смотрел бы и смотрел…
С испуганным визгом я выпрямилась, обернулась и узрела стоящего в шаге от меня с самой хулиганской улыбкой на лице лорда-директора.
— Но как? — изумленно спросила я.
Ведь рева огня не было слышно!
— Это гостевая спальня, — улыбка стала шире, — в нее есть вход через гардеробную… И вот захожу, а тут некоторые адептки уворованными бутербродами питаются, да еще и хихикают при этом. Все, Риате, будем тебя наказывать.
Я и сказать ничего не успела, как магистр сделал плавный шаг, прижав меня к двери, а затем медленно склонился и прошептал:
— После экзекуции с тебя другой бутерброд.
— Ага, — простонала я, не отрывая взгляда от его мерцающих черных глаз.
И теплые губы накрыли мои, мягко, нежно и едва ощутимо, словно теплый порыв ветра, а его сильные руки скользнули на талию, обнимая и поддерживая, и я вдруг поняла, что земля уходит из-под ног и весь мир будто кружится вокруг и… темнеет…
Почему-то, когда я пришла в себя, выяснилось, что меня несут на руках вниз по лестнице, да еще и раздосадованно возмущаются при этом:
— Я же ничего не сделал. Только поцелуй. Всего лишь поцелуй! Я… — Риан взглянул в мои широко распахнутые глаза, остановился, тихо спросил: — Ты как?
А я улыбнулась: мне было хорошо, и даже очень. Некоторое время рассматривая мою улыбку, лорд-директор раздраженно поинтересовался:
— А в обморок зачем нужно было падать?
— Не знаю, — я продолжала улыбаться, — так хорошо было…
— Правда? — последовал недоверчивый вопрос, а потом мы начали опускаться.
Точнее, опустился Риан, попросту сев на ступени, а я же оставалась у него на руках.
— Так, — устраивая меня поудобнее, произнес магистр, — давай попробуем еще раз, хорошо?
И полный ожидания взгляд черных глаз… Я молча кивнула. Лорд-директор улыбнулся и вновь склонился надо мной. Теплые губы осторожно прикоснулись к моим… и меня тихо спросили:
— Сознание терять будем?
— Нет, — начиная улыбаться, ответила я.
— В обмороки падать?
— Тоже нет.
— Ага, — хитрая усмешка, — ну, такими темпами к свадьбе дойдем до настоящего страстного поцелуя… — И вдруг задумчиво: — А вот что делать с первой брачной ночью, ума не приложу… Страшно даже подумать, сколько лет мы до нее будем добираться…
— Ну уж знаете, я в курсе, откуда дети берутся! — возмущенно заявив лорду Тьеру, предприняла попытку подняться.
Но меня удержали, а после, явно пытаясь скрыть смех, поинтересовались:
— Правда? Действительно знаешь? И даже про процесс зачатия?
Я покраснела. Тьер рассмеялся и, поднявшись, понес меня в столовую, продолжая посмеиваться. А вот там я вспомнила:
— Так что вы делали у оборотней?
— «Ты», — поправил Риан, усаживая меня на стул.
— Хорошо, что ты делал у оборотней?
Несмотря на то что меня уже усадили, я поднялась, взяла сверток от господина Круса, оставленный лордом Тьером на столике у окна. В пакете, завернутый в промасленную ткань, оказался великолепно прокопченный ветчинный рулет. Подарок был воистину царским, потому как я точно знала — в Ардам это произведение кулинарного искусства не поступает, отправляется сразу в столицу.
— Да, — Риан подошел, обнял меня, — за таким бутербродом я готов гоняться по всему дому.
— Нет, я такое на ходу не ем, — возразила я и, взяв нож, отрезала немного к столу.
— Я не ветчину имел в виду, — красноречиво прижав меня к себе, прошептал магистр.
Вмиг покраснев, тихо пригрозила:
— Прокляну.
— Уже было. — Риан начал едва ощутимо целовать мои волосы.
— Упаду в обморок! — простонала я очередную угрозу.
— Держу, — коварно сообщил лорд Тьер.
И у меня остался последний действенный Довод:
— Я голодная.
— Ты не представляешь, насколько голоден я, — едва слышно произнес магистр, но отпустил.
* * *А после обеда, помешивая чай, я все же вернулась к вопросу:
— Так что ты делал у оборотней?
Ответили мне нехотя, но ответили:
— Дэя, начнем с того, что тролли никогда не останавливаются, скажем так, на «приставаниях» к девушке. — Я побледнела, Риан мрачно добавил: — А вервольфы не срываются из дому, чтобы убить подонка, если дочь просто была напугана.
Ложечка выпала из моих вмиг ослабевших пальцев, на глаза навернулись слезы, и лорд-директор мягко пожурил:
— И как же вы собираетесь работать частным следователем, леди Риате, если так близко к сердцу принимаете подобное?
Хороший вопрос, а девушку все равно жалко до слез.
— Дэя, — тихо позвал лорд-директор, — там уже все хорошо, Дэя. Я стер ее воспоминания о случившемся, и вылечил ее, и уничтожил последствия. Там все будет хорошо.
А я в этот момент вдруг подумала, что Риан и той вампирше помог, и племянникам мастера Гроваса, и вот теперь совершенно незнакомым ему оборотням. Просто помог, не прося ничего взамен, а судя по словам вампирши, и отказываясь взять хоть что-то…
— Какой ты все-таки удивительный, — прошептала я.
Чуть нахмурившись, Тьер резковато произнес:
— Не стоит об этом.
Я вернулась к чаю, стараясь скрыть улыбку, в итоге он первый и не выдержал-.
— Что не так?
— Все замечательно, — улыбка моя становилась все шире, — просто ты… мы ж тебя всей академией боялись.
Он рассмеялся и совершенно спокойно произнес:
— В орден Бессмертных так просто не принимают, родная, так что поверь — причины опасаться у адептов имеются.
Я это понимала и в то же время видела другое: то, что лорд-директор прятал, и, похоже, даже от самого себя…
И тут над академией пронеслось:
— Вечернее построение!
Я подскочила вмиг, в два глотка допила чай и умоляюще воззрилась на Риана. Тот нахмурился, потом сокрушенно сдался на милость обстоятельств, и вокруг меня взметнулось адово пламя.
Переходя в свою комнату, я услышала его грустное:
— Так всегда… даже не попрощалась.
Лично я просто смысла не видела, ведь уже завтра снова увидимся, но что-то помешало мне уйти, и, вернувшись, я медленно подошла к лорду-директору, присела в шутливом реверансе и произнесла учтивое:
— Прощайте, лорд Тьер. Кошмарных вам снов.
Он хмыкнул, скомкав салфетку, бросил ее на стол, поднялся, отвесил мне церемонный поклон и с тем же деланно вежливым выражением ответил:
— Прощайте, леди Риате. Темных вам ночей.
Но уже в следующее мгновение я вдруг оказалась в его объятиях, таких крепких и надежных, из которых с каждым разом все меньше хотелось вырываться. Магистр не целовал, просто сжимал, крепко и в тоже время очень бережно…
— Мне так и уходить не захочется, — прошептала я, прижимаясь щекой к его груди.
— Не уходи, — предложил Риан.
— У меня построение, — с сожалением напомнила.
— Без тебя построятся.
Я мягко отстранилась, вскинув голову, заглянула в черные, мерцающие в свете горящих свечей глаза, и поняла, что тону, безвозвратно и бесконечно. Просто тону, не в силах даже пожелать найти в себе силы выбраться из этого омута…