«Шевроле» подпрыгнул, как старая собака, которую отшвырнули ногой. Потом подскочил и откатился назад, пролив несколько капель бензина. Сноп искр вырвался из-под машины, когда выхлопная труба проскрежетала по бетону, и Хэп, который навсегда запомнил взрыв на заправке в Мексике, инстинктивно зажмурил глаза в ожидании огненного шара. Но вместо этого задние колеса «шевроле» вздрогнули и съехали с основания бензоколонки. Передок врезался в нижний насос, с ужасным скрежетом разрывая его.
Осторожно, почти грациозно, «шевроле» закончил поворот на триста шестьдесят градусов, снова ударившись об островок, теперь уже боком. Попятившись, машина забралась на островок и задела насос бензоколонки. И тут «шевроле» замер, волоча за собой проржавевшую выхлопную трубу. Он разрушил все три бензоколонки на этом ближайшем к шоссе островке. Еще несколько мгновений мотор продолжал нервно урчать, а потом затих. Тишина была настолько оглушительной, что казалась угрожающей.
— Боже праведный, — задыхаясь, выдавил из себя Томми Уоннамейкер, — Она взорвется, Хэп?
— Если бы она взорвалась, то это бы уже произошло, — вставая, произнес Хэп. Плечом он задел карту дорог Техаса, Нью-Мексико и Аризоны. Хэп почувствовал, как его охватывает какое-то настороженное ликование. Его бензонасосы были застрахованы, страховой взнос уплачен. Мэри постоянно настаивала, чтобы все было застраховано.
— Парень, должно быть, чертовски пьян, — сказал Норм.
— Я видел задние фары, — произнес Томми голосом, зазвеневшим от возбуждения, — Они ни разу не мигнули. Боже праведный! Если бы он ехал со скоростью шестьдесят, мы все уже были бы мертвы.
Мужчины поспешно двинулись к выходу — первым Хэп, за ним остальные, Стью замыкал шествие. Хэп, Томми и Норм добежали до машины одновременно. В нос им ударил резкий запах бензина, и они услышали медленный, напоминающий тиканье часов стук охлаждающегося мотора. Хэп открыл дверцу со стороны водителя, и мужчина, сидевший за рулем, вывалился из машины словно тюк с бельем.
— Черт побери! — выкрикнул, почти провизжал Норм Брюетт. Он отвернулся, схватившись руками за свой огромный живот, его стошнило. Причиной тому стал не вид вывалившегося мужчины (Хэп успел подхватить его, прежде чем тот упал на тротуар), а запах, вырвавшийся из машины, — тошнотворное зловоние, смешанный запах крови, испражнений, рвоты и разлагающихся тел. Ужасный запах смерти.
Секундой позже отвернулся и Хэп, волочивший водителя под мышки. Томми поспешно ухватил бороздящие землю нош незнакомца и вместе с Хэпом понес его в здание. Остальные заглянули в машину, и Хэнк сразу отвернулся, прижав ладонь ко рту и оттопырив мизинец так, словно только что поднял бокал вина, чтобы произнести тост. Он рысью промчался в северный конец станции техобслуживания и там выпустил свой ужин на свободу.
Вик и Стью, некоторое время оглядывавшие машину внутри, выпрямились, переглянулись, а затем снова нагнулись. На пассажирском сиденье находилась молодая женщина. К ней прижался мальчик или девочка лет трех. Они были мертвы. Шеи их раздулись, как тюбики с пастой, кожа здесь была лилово-черной и напоминала сплошной синяк. Под глазами тоже были темно-лиловые отеки. Женщина и ребенок выглядели, говорил позже Вик, как игроки в бейсбол, решившие понаставить друг другу фонарей, чтобы хоть как-то смягчить свирепый блеск глаз противника. Глаза этих двоих, широко открытые, ничего не видели больше. Женщина держала ребенка за руку. Густая слизь, вытекавшая из их ноздрей, засыхала на лице страшными выростами. Вокруг жужжали мухи, копошась в гное, вползая и выползая из их открытых ртов. Стью побывал на войне, но никогда не видел ничего более ужасного и печального. Его взгляд постоянно возвращался к их сплетенным рукам.
Стью и Вик одновременно отпрянули и отстраненно взглянули друг на друга. Затем направились к зданию. Они увидели Хэпа, что-то оживленно говорившего в телефонную трубку. Норм плелся к станции позади них, то и дело оглядываясь. Дверь со стороны водителя старенького «шевроле» была печально открыта. В зеркале заднего обзора виднелись детские башмачки.
Хэнк стоял возле двери, вытирая губы грязным носовым платком.
— Господи, Стью, — с отчаянием произнес он, и Стью согласно кивнул.
Хэп повесил трубку телефона. Водитель «шевроле» лежал на полу.
— «Скорая» приедет через десять минут. Вы выяснили, они?… — Он ткнул пальцем в сторону «шевроле».
— Они мертвы, — кивнул Вик. Его морщинистое лицо стало изжелта-бледным, и он рассыпал табачную крошку, когда пытался скрутить свою вонючую козью ножку. — Эти двое самые мертвые из мертвых, каких я когда-либо видел, — Он взглянул на Стью, и тот кивнул, засовывая руки в карманы. У него помутилось в голове.
Мужчина, лежавший на полу, глухо застонал, и все повернули головы в его сторону. Через мгновение, когда стало ясно, что тот говорит что-то или, по крайней мере, пытается сделать это, Хэп опустился перед ним на колени. Ведь все-таки это была его станция.
Что бы там ни случилось с женщиной и ребенком, то же самое происходило и с мужчиной. У него был сильный насморк, при дыхании вырывался характерный хриплый звук, зарождающийся где-то в глубине груди. Мешки у него под глазами набрякли, но еще не почернели, хотя уже и приобрели лиловатый оттенок. Шея его тоже выглядела отекшей, а под подбородком вздулись железы, образовав как бы двойной подбородок. У мужчины явно была очень высокая температура; находиться рядом с ним было все равно что стоять над жаровней для барбекю, в которой еще пылают угли.
— Собака, — прошептал он. — Ты отпустила ее?
— Эй, уважаемый, — осторожно потряс его за плечо Хэп. — Я вызвал «скорую». Вы поправитесь.
— Загорелся красный индикатор, — прохрипел распростертый на полу мужчина, а потом зашелся хриплым кашлем, разбрызгивая вонючую слизь. Хэп отпрянул назад, сморщившись от отвращения.
— Лучше переверни его, — сказал Вик — А то он еще захлебнется.
Но прежде чем они смогли сделать это, кашель перешел в хрип, а потом снова в прерывистое дыхание. Веки незнакомца дрогнули, и он взглянул на собравшихся вокруг него мужчин.
— Где я… нахожусь?
— В Арнетте, — ответил Хэп. — Станция техобслуживания Хэпскома. Вы сбили несколько моих бензоколонок, — А потом торопливо добавил: — Ничего страшного. Они застрахованы.
Мужчина попытался сесть, но ему это не удалось. С огромным усилием он коснулся ладонью руки Хэпа.
— Моя жена… моя дочка…
— С ними все хорошо, — глупо улыбаясь какой-то по-собачьи преданной улыбкой, произнес Хэп.
— Кажется, я сильно болен, — сказал мужчина. Дыхание его было хриплым и клокочущим — Они тоже были больны. С тех пор как мы уехали два дня назад. Солт-Лейк-Сити… — Он смежил дрожащие веки, — Больны… наверное, мы недостаточно быстро ехали…
Послышался вой сирены приближающейся «скорой помощи».
— Слышите? — произнес Томми Уоннамейкер, — Слышите?
Больной снова с усилием открыл глаза, в которых теперь промелькнуло отчаянное беспокойство. Он опять попытался сесть. Пот струился по его лицу. Он ухватился за Хэпа.
— С малышкой Ла Вон и Салли все в порядке? — требовательно спросил он. Слюна скатилась с пересохших губ, и Хэп почувствовал его обжигающее дыхание. Мужчина был болен, он бредил, от него исходило зловоние. Хэпу этот запах напомнил вонь старой собачьей подстилки.
— С ними все в порядке, — несколько раздраженно повторил он. — Ты просто… ляг и ни о чем не думай, хорошо?
Мужчина снова опустился на пол. Его дыхание стало еще более хриплым. Хэп и Хэнк помогли ему перевернуться на бок, после чего, кажется, незнакомцу стало немного легче дышать.
— Я чувствовал себя вполне здоровым до вчерашнего вечера, — прошептал он, — Кашлял, но был здоров. А ночью проснулся совсем больным. Мы недостаточно быстро уехали. С малышкой Ла Вон все в порядке?
Последние его слова никто из присутствующих не смог разобрать. Сирена «скорой помощи» звучала все ближе и ближе. Стью выглянул в окно, остальные остались стоять вокруг человека, лежащего на полу.
— Чем он болен, Вик, как ты думаешь? — спросил Хэп.
Вик покачал головой:
— Понятия не имею.
— Наверное, они что-нибудь съели, — предположи Норм Брюетт. — На их машине калифорнийские номера.
Наверное, они ели в какой-нибудь придорожной забегаловке. Может, отравились гамбургерами. Такое случается.
Подъехала карета скорой помощи, миновала покореженный «шевроле» и остановилась у двери станции. На крыше санитарной машины бешено вращалась красная лампочка. Уже совсем стемнело.
— Дай мне свою руку, и я вытащу тебя отсюда! — неожиданно выкрикнул лежащий на полу, а потом наступила тишина.
— Пищевое отравление, — произнес Вик. — Да, такое может быть. Надеюсь, что это именно так, иначе…
Наверное, они ели в какой-нибудь придорожной забегаловке. Может, отравились гамбургерами. Такое случается.
Подъехала карета скорой помощи, миновала покореженный «шевроле» и остановилась у двери станции. На крыше санитарной машины бешено вращалась красная лампочка. Уже совсем стемнело.
— Дай мне свою руку, и я вытащу тебя отсюда! — неожиданно выкрикнул лежащий на полу, а потом наступила тишина.
— Пищевое отравление, — произнес Вик. — Да, такое может быть. Надеюсь, что это именно так, иначе…
— Что иначе? — тревожно спросил Хэнк.
— Иначе это может быть какая-нибудь зараза — Вик встревоженно посмотрел на них. — Я помню эпидемию холеры в 1958 году в Ногалесе, и это очень похоже на те случаи.
Трое санитаров вкатили каталку.
— Эй, Хэп, — заметил один из них. — А ты счастливчик, раз не поджарил свою тощую задницу. Вот этот парень, да?
Стоявшие вокруг незнакомца расступились, чтобы пропустить приехавших — Билли Веркера, Монти Салливена, Карлоса Ортегу, — все отлично знали друг друга.
— Там в машине еще двое, — сообщил Хэп, отводя Монти в сторону. — Женщина и маленькая девочка. Обе мертвы.
— Святая Мария! Ты уверен?
— Да. Этот парень — он не знает. Вы собираетесь отвезти его в Брейнтри?
— Конечно — Монти смущенно посмотрел на него, — А что мне делать с теми двумя в машине? Я не знаю, справлюсь ли с этим.
— Стью может позвонить в полицию. Ты не возражаешь, если я поеду с вами?
— Черт, конечно, нет.
Они положили мужчину на носилки, и, пока выносили его, Хэп подошел к Стью.
— Я хочу поехать в Брейнтри с этим парнем. Ты позвонишь в полицию?
— Конечно.
— И Мэри тоже. Позвони и расскажи ей о случившемся.
— Ладно.
Хэп направился к машине скорой помощи и забрался внутрь. Билли Веркер захлопнул за ним дверцу, а потом позвал остальных санитаров, которые с удивлением рассматривали покореженный «шевроле».
Через несколько секунд карета скорой помощи умчалась прочь, пронзая сиреной ночную тишину. Стью подошел к телефону и снял трубку.
Водитель «шевроле» умер в пути, не доехав двадцати миль до больницы. Он сделал единственный булькающий вдох, выдохнул и успокоился навеки.
Хэп вытащил бумажник незнакомца из заднего кармана брюк и открыл его. Там было семнадцать долларов. Водительские права, выданные в штате Южная Каролина на имя Чарльза Д. Кэмпиона. Рядом лежали военный билет, а также фотографии жены и дочери. Хэпу не хотелось смотреть на фотографии. Он всунул бумажник в карман умершего и сказал Карлосу, чтобы тот выключил сирену. Было десять минут десятого.
Глава 2
На городском пляже Оганквита, штат Мэн, длинный каменный пирс уходил далеко в Атлантический океан. Сегодня он напоминал ей серый грозящий палец, и, когда Франни Голдсмит припарковала свою машину на общественной стоянке, она увидела Джесса, сидящего на самом краю пирса, — только силуэт в лучах послеполуденного солнца. Над его головой с криком носились чайки. Портрет Новой Англии на фоне реальной жизни. Она сомневалась, посмеет ли хоть одна чайка испортить этот образ, шлепнув белую лепешку на безупречно голубую блузу Джесса Райдера. В конце концов, он же был поэтом.
Она знала, что это Джесс, потому что его спортивный велосипед стоял на приколе позади служебного здания. Гас, лысоватый грузный смотритель городской стоянки, спешил ей навстречу. Плата для иногородних составляла доллар, но он знал, что Франни живет в городе, и даже не стал утруждать себя, чтобы взглянуть на прикрепленную к ветровому стеклу карточку постоянного жителя. Франни часто приезжала сюда.
«Конечно, очень часто, — подумала Франни. — Честно говоря, я и забеременела прямо здесь, на пляже, в двенадцати футах от линии прилива. Милый Малыш, ты был зачат на живописном побережье штата Мэн, в двадцати ярдах восточнее дамбы. Десять из десяти».
— Ваш приятель уже на пирсе, мисс Голдсмит.
— Спасибо, Гас. Как дела?
Улыбаясь, он указал рукой на стоянку. Там стояло дюжины две машин, на большинстве из которых Франни увидела бело-голубые карточки постоянных жителей.
— Не слишком-то прибыльно, но сезон еще не начался, — ответил он.
Было семнадцатое июня.
— Подождем недельки две, а тогда уж мы сможем заработать немного деньжат для города.
— Конечно, если не прикарманите их.
Гас, смеясь, направился к служебному зданию.
Франни оперлась рукой о теплый металл машины, сняла туфли и надела сланцы. Она была высокого роста, с каштановыми волосами, ниспадавшими до половины спины на легкую ткань бледно-желтой блузки. Отличная фигура. Длинные ноги, притягивающие восхищенные взоры. Высший класс — так называлось это в студенческой среде. Смотри-смотри-да-не-заглядывайся. Мисс Колледж 1990 года. Франни рассмеялась — сама над собой, вот только смех ее немного отдавал горечью. «Ты так носишься с этим, — сказала она себе, — будто собираешься сообщить новость, способную потрясти мир. Глава шестая: Эстер Тринн сообщает о приезде опасного Перла преподобному Диммесдейлу». Но он не был Диммесдейлом. Он был Джессом Райдером, двадцати лет, на год младше, чем наша Героиня, малышка Фран. Он был работающим поэтом-студентом. Об этом можно было судить по его безупречно голубой рабочей блузе.
Франни замерла у кромки песка. Силуэт на краю пирса все еще бросал камешки в воду. Мысли ее были забавны, но в них то и дело мелькала тревога. «Он знает, как выглядит со стороны», — подумала она. Лорд Байрон, одинокий, но неустрашимый. Сидящий в гордом одиночестве и смотрящий на море, которое влечет назад, туда, к туманному Альбиону. Но я, изгнанник, никогда…
Чушь собачья!
Но не так сама эта мысль встревожила ее, как то, что она была отражением состояния ее души. Молодой человек, которого, как ей казалось, она любила, сидел там, а она мысленно повторяла его жесты, стоя у него за спиной.
Франни пошла по серой стреле, с присущей ей особой грацией пробираясь среди камней и трещин. Это был старенький пирс, составлявший когда-то часть причала. В настоящее время большинство лодок стояли на приколе в южной части города, где расположились три части морской пехоты и семь шумных мотелей, процветавших все лето.
Она шла очень медленно, пытаясь свыкнуться с мыслью, что она, пожалуй, немного меньше стала любить его за те одиннадцать дней, после того как узнала, что она «немножко в положении», как говаривала Эми Лаудер. Ну что ж, это ведь он поставил ее в такое положение, разве не так? Но и не без ее помощи, это уж наверняка. Ведь она принимала противозачаточные таблетки. Это было самой обыкновенной вещью в мире. Она пошла в университетскую поликлинику, сказала врачу, что у нее болезненные менструации и какие-то выделения, и тот выписал ей рецепт. На самом же деле он дал ей целый месяц передышки…
Она снова остановилась — теперь уже вода плескалась с обеих сторон пирса. Она подумала, что врачи в поликлиниках, возможно, слишком часто слышали о болезненных менструациях. С таким же успехом она могла прийти к доктору и сказать: «Пропишите мне таблетки. Я собираюсь трахнуться». Она ведь была совершеннолетней. Почему она должна стыдиться? Франни взглянула на спину Джесса и вздохнула. Потому что стыдливость и застенчивость должны быть стилем жизни. Она пошла дальше.
В любом случае таблетки не помогли. Кто-то из контролеров на фабрике, выпускающей контрацептивы, клевал носом на работе. Возможно, это, или же она забыла принять вечером таблетку, а потом даже не вспомнила об этом.
Она тихонько подошла к молодому человеку и нежно положила руки ему на плечи. Джесс, державший камешки в левой руке, а правой швырявший их в матушку-Атлантику, вскрикнул и вскочил на ноги. Галька посыпалась дождем, и Джесс чуть не столкнул Франни в воду. Да и сам он чуть не нырнул туда ласточкой. Франни как-то беспомощно захихикала, пятясь назад и прикрывая рот ладонями, когда он разъяренно повернулся — великолепно сложенный черноволосый молодой мужчина в очках в золотой оправе, с правильными чертами лица, которые, к постоянному неудовольствию Джесса, никогда не отражали его чувства.
— Ты напугала меня до смерти! — заорал он.
— О Джесс! — хихикнула она, — О Джесс, извини, но это было так забавно, правда.
— Мы чуть не упали в воду, — обиженно пробормотал он, делая к ней шаг.
Франни отступила назад, чтобы увеличить расстояние между ними, споткнулась о камень и упала. Челюсти ее щелкнули — о какая боль! — смех смолк, как бы отрезанный ножом. Сам факт внезапной тишины — ты выключил меня, я радио — показался смешнее всего, и Франни снова засмеялась, несмотря на то что язык сильно щемило и от боли слезы наворачивались на глаза.
— С тобой все в порядке, Франни? — Он заботливо присел перед ней на колени.