Он тут же подвинулся, уступая ей место, и произнес английский стишок про кошечек, и услышал в ответ "Мяу!", а Шалганов тем временем ломал голову неужели Томка до того его любит, что ради него решила покорить финна, от которого так много зависит?
До Нового года оставалось чуть больше часа, когда еще несколько человек подошли к дивану с финном и Томкой, в том числе - чета Драгомирских. Маркиза села в кресло, сам Драгомирский встал за спинкой, средневековый палач и арабский террорист тоже откуда-то вдруг взялись. Началась суета с передаванием бокалов. Маркиза встала, и все за ней следом, она провозгласила тост за дружбу с Финляндией, поднесли бокалы к губам и...
И тут произошло невероятное. Сделав глотка два, маркиза вдруг уронила бокал, покачнулась и рухнула обратно в кресло. Это был обморок - но очень странный обморок, потому что на губах женщины появилась розовая пена, пробилась сквозь черное кружево маски и заставила всех онеметь.
Драгомирский кинулся приводить в чувство жену, Привидение выхватило из-под савана мобилку и принялось названивать в "скорую помощь".
- Занято! - восклицало оно в отчаянии. - Опять занято! Опять занято!
Аникины примчались на помощь. Событие было для праздника совсем неподходящее, и они хотели, чтобы шуму вокруг него было поменьше. Драгомирский взял жену на руки, хозяйка пошла вперед, показывая путь, и в считаные минуты маркиза перестала смущать своим бессознательным состоянием дорогих гостей. Ее уложили в гостевой комнате на диван, а один из официантов вызвался оказать первую помощь - он, оказывается, был недоучившимся медиком. Первым делом он выставил всех, включая Драгомирского, из гостевой в коридор.
Шалганов, сам не зная зачем, последовал за процессией. И оказался в коридоре вместе с Аникиными, Драгомирским и арабским террористом.
Ревнивый муж первым делом шагнул ему навстречу, причем держал наготове сжатые кулаки.
- Ваша работа? - яростно спросил он. - Вы всю эту кашу заварили?
И замахнулся, но Аникин перехватил его руку и отпихнул его.
- Ты что, рехнулся?!
- А ты не понял? Ей же какой-то дряни в бокал подсыпали!
- Сорок лет живу - впервые вижу, чтобы у отравленного пена изо рта шла! возразил Аникин.
- А много ты из видел, отравленных? Это же кровавая пена?!
Драгомирский был вне себя. Шалганов тихо пятился - получалось, что его сейчас обвинили в отравлении женщины, которую он даже по имени вспомнить не мог!
- Послушайте, Шалганов, как это было? - спросил Аникин.
- Я подошел, сел с Куоккиненом, мы говорили...
- А бокалы уже стояли на столе!
- Откуда я знал, какой бокал она возьмет? - разозлился Шалганов.
- Тот, что ближе к креслу!
- А откуда я знал, кто сядет в кресло?!
- Ей кто-то передал бокал, - вдруг женским голосом сказал террорист.
- Это мог быть только Куоккинен! - вспомнив расположение мест у стола, воскликнул Шалганов. - Или...
И тут же заткнулся. Это "или" было смерти подобно - ведь рядом с финном сидела Томка, и она имела полную возможность подсыпать в бокал что угодно. Значит, все шишки валятся на него - он ее привел.
И тут, кстати, наконец-то встает вопрос: правду ли она сказала, утверждая, что ей, бедняжке, так уж негде встречать Новый год? Может быть, ей просто нужно было проникнуть к Аникиным?
- Или? - переспросил Аникин. - Кто там еще был?
- Кто? - тут лишь Шалганов обнаружил отсутствие Томки. Как могло получиться, что она бросила его одного в такую минуту? И как Томка, добрая душа, не кинулась на помощь маркизе, едва та покачнулась? Шалганов не был уверен, что подружка давала клятку Гиппократа, но медицинское образование все же к чему-то обязывает... и не было случая, чтобы она отказалась приехать к захворавшему Шалганову...
- Куоккинен, значит? - снова полез в словесную схватку Драгомирский. Нашли крайнего! Откуда он знал, что это моя жена? Да он ее вообще впервые в жизни увидел!
- Я - тоже! - воскликнул Шалганов.
- Не врите! Я спросил ее, откуда она вас знает! Она знаете что ответила? Что вы ей немало крови попортили!
Шалганов впервые в жизни ощутил, как мозги разрываются на две половинки. Одной предстоял бестолковый спор с Драгомирским, другая отчаянно выкапывала из памяти картинку: была Томка в своей кошачьей маске рядом, когда прозвучал тост и все приложились к бокалам, или же ее не было? Хоть тресни - не возникало серой кошачьей морды на фоне куоккиненского бархатного плаща, под которым был нашитый на черную же ткань и, очевидно, фосфоресцирующий голубоватый плоский скелет.
Дверь открылась, вышел официант.
- Дело серьезное, - сказал он мрачно. - Кто ее муж, вы?
- Я! - немедленно согласился Драгомирский.
- Идите к ней, все время будьте рядом. Я сейчас принесу молоко с яичным белком, очень хорошее средство. Будете ее понемногу отпаивать.
- Никому не слова! - потребовал Аникин, и официант кивнул.
- Да что она такое проглотила? - заорал возмущенный муж.
- Трудно сказать, я же не судебный эксперт. Сейчас главное - помочь ей. Будете давать питье каждые пять минут по несколько глотков.
Драгомирский шагнул в гостевую комнату и дверь захлопнулась.
- А с вами-то что делать? - сердито спросил Аникин. - Хороший Новый год вы нам устроили, Шалганов! Вы что, другого места и другого способа не нашли?
- Дмитрий Иванович! Разве я похож на дурака?
- Сейчас - похожи. Что такого могла вам сделать Лена, чтобы из-за этого устраивать ей эту подлянку?
Шалганов проклял тот миг, когда решил обойтись без черной бороды. В одной повязке на глазу маркиза его сразу узнала, а вот будь он в бороде - и обошлось бы...
- Дмитрий Иванович, я понятия не имею, что это за Лена! У меня вообще ни одной знакомой Лены нет! Вот хоть у Тамары спросите!
- Что еще за Тамара?
- Я с ней пришел... - и, видя, что недоверие крепчает, Шалганов додумался до самого действенного довода: - Она моя невеста! Мы уже восемь лет, как вместе! Решили пожениться! Она же всех моих знакомых знает, с детсадовского горшка!
- Вы что же, ни разу налево не сходили?
- От нее сходишь!,,
Аникин хмыкнул. Шалганов никогда не был похож на донжуана...
- Но тогда, выходит, Куоккинен? Какая чушь!
- Еще это могла быть я! - вмешался арабский террорист.
- Наташка, тебя только не хватало... - отмахнулся от террориста Аникин. Хотя... Давай-ка, раз тебе делать нечего, садись на телефон и вызванивай "скорую". Мало ли чего эта Лена хлебнула... Вот что может означать кровавая пена на губах?
Террорист развел руками.
- Пойду народ успокою, - с тем Аникин поспешил в гостиную. Шалганов с арабским террористом остались в коридоре.
- Послушайте, вы ведь были рядом, - проникновенно обратился к террористу Шалганов. - В то время, когда все после тоста стали пить, где была моя Томка?
- Она еще до тоста проскочила мимо меня. Как раз, когда финн встал, и она - с ним вместе, понимаете?
- Но где же она теперь?
- Где угодно - тут сами хозяева сперва путались. А что, - в голосе террориста было неподдельное любопытство, - вы так-таки и не можете вспомнить Лену?
- Да я же ее только в маске видел!
- Когда ей стало плохо, маску сняли.
- Да? - Шалганов начал вспоминать: да, действительно, вот только не лицо запомнилось, а рот в кровавой пене, больше ничего.
Еще было непонятно - взяла ли Томка в руку бокал? Вернее - протягивала ли она руку к столу? Ну хоть раз? Она пришла, села рядом с финном, она с ним мяукала и мурлыкала, но в правой руке держала кончик хвоста, а левой ей было бы не дотянуться...
Так это что же получается??? Что хороший человек Шалганов отравил ни в чем не повинную женщину???
- Я должен ее увидеть, - хмуро сказал он.
- Погодите! - террорист схватил его за руку. - Войдет официант с лекарством, тогда вы и загляните!
И точно - в коридоре появился официант с большим прозрачным ковшом, какие полагаются к миксерам. Ковш почти доверху был полон молока, взбитого с яичным белком.
Шалганов отважно кинулся следом за ним в открытую дверь. Драгомирский, увидев недруга, буквально вскочил, но жена удержала его. Она лежала на диване с таким видом, будто до смерти остается минуты две, не больше. Лицо было совершенно незнакомое.
Арабский террорист, увидев яростное лицо Драгомирского, оттолкнул Шалганова. Дверь захлопнулась.
- Ну что, узнали?
- Какое там узнал... Впервые в жизни эту дуру вижу!
- А вы все-таки сядьте и подумайте хорошенько.
Шалганову больше всего на свете хотелось отсюда убраться. Но если не получается - можно где-то спрятаться и подумать. Одну гостевую комнату заняли Драгомирские, В другой сидела компания масок. В кабинете кто-то целовался. Обе хозяйские спальни были закрыты. На кухне хозяйничали официанты. Оставался гостевой туалет...
Стоп, подумал Шалганов, ведь есть еще гардеробная, в которой сейчас по меньшей мере полсотни шуб и дубленок! Там никто его уж точно не найдет! И там же стоят стулья для тех, кто хочет переобуться...
В гардеробной Шалганов перевел дух. Ситуация была - хуже не придумаешь. Да еще пропала Томка. В поисках тихого местечка он не забывал поглядывать - не торчит ли откуда кошачья морда, не мерцает ли бронзовый сапожок. Это было более чем странно.
Стоп, подумал Шалганов, ведь есть еще гардеробная, в которой сейчас по меньшей мере полсотни шуб и дубленок! Там никто его уж точно не найдет! И там же стоят стулья для тех, кто хочет переобуться...
В гардеробной Шалганов перевел дух. Ситуация была - хуже не придумаешь. Да еще пропала Томка. В поисках тихого местечка он не забывал поглядывать - не торчит ли откуда кошачья морда, не мерцает ли бронзовый сапожок. Это было более чем странно.
Он взял стул и потащил к стойке для шуб. Там можно было устроиться комфортно и незаметно. Но, оказывается, не один Шалганов был такой умный.
За стойкой уже сидела Томка. Причем сидела в удивительно унылой позе, повесив голову.
- Какого черта ты сюда залезла? - напустился на нее удивленный Шалганов. - Слушай, ты же медик! Что за дрянь нужно проглотить, чтобы изо рта кровавая пена пошла?
Томка безнадежно махнула рукой.
- Это что - смертельно? - перепугался Шалганов.
Жест был повторен.
- Ты можешь говорить по-человечески?
Она помотала головой.
- Онемела, что ли? - Шалганов высказал эту догадку как самый фантастический вариант. Онеметь Томку не заставило бы и светопреставление. Он получил в ответ глубокий вздох.
- Нет, но какую же дрянь надо для этого съесть? Ты будешь отвечать или нет?
- М-м-м... - опять помотав головой, ответила Томка.
- Какого черта?!. - тут Шалганову сделалось не по себе. История с отравлением должна была вызвать у подруги форменное словоизвержение, молчание и Томка, словно гений и злодейство, были две вещи несовместные... И дикая мысль осенила его - кто же молчит под кошачьей маской?!
- Маску сними! - внезапно охрипнув, потребовал он.
Томка вскочила и попыталась проскочить мимо него к двери. Тут уж и дураку стало бы ясно, что никакая это не Томка! Но Шалганов, с неожиданной ловкостью заступив ей путь, поймал ее в охапку и, запустив палец под край маски, дернул ее снизу вверх.
Это была совершенно незнакомая молодая женщина - Томкиного роста, с похожей фигурой, но с чужим лицом, может быть, и более красивым, но сейчас зверским и злобным. Она изворачивалась молча, наконец ей удалось поймать кисть Шалганова и рвануть пальцы в разные стороны. От боли он зашипел и выпустил добычу. Незнакомка тут же оказалась у дверей, надвинула на лицо маску, повернулась к Шалганову и произнесла с невероятной яростью:
- Это было мыло!
Дверь захлопнулась. Шалганов остался в гардеробной, растирая себе руку. Какое, к лешему, мыло, думал он, при чем тут мыло? И понемногу все же дошло - это был ответ на его вопрос об отраве.
Шалганов в очередной раз назвал себя дураком. Старый трюк - симуляция эпилептического припадка. Но при чем тут он, Шалганов, и неужели эта женщина в костюме маркизы до такой степени его ненавидит, что вздумала поссорить с Аникиным и со всей верхушкой телекомпании?
Ведь она, скорее всего, уговорилась с официантом, чтобы он изобразил похоронную рожу и наговорил Аникину всяких ужасов! Но в чем смысл, в чем смысл???
Нужно было срочно понять, где, как и когда он обидел мадам Драгомирскую. А если голова не расколется пополам - сообразить, что за игру ведет Томка. Почему она подсунула вместо себя эту когтистую злюку? И откуда женщина, так успешно притворявшаяся Томкой, знала, что маркиза симулировала отравление? Ведь не кинула же она маркизе в бокал с вином кусок мыла?
Шалганов полез в стенной шкаф искать свою сумку. Там в боковом кармане лежала выключенная мобилка. Он нашел телефон и сперва позвонил Томке, но она благоразумно отключила мобилку. Тогда он набрал номер тех общих знакомых, где собиралась справлять Новый год Томка, прежде чем ей взбрело на ум плести интриги и строить козни.
Линия была перегружена, Шалганов еле дозвонился.
- Тамара у вас? - спросил он.
- Тамара? А разве она не с тобой? - голос хозяйки был какой-то ненатуральный.
- Она же к вам отправилась! - и для пущего правдоподобия Шалганов добавил: - Мы с Валеркой Смоляниновым ее до вашего подъезда довезли.
- Как до подъезда? - тут в трубке стало тихо, очевидно, микрофон был прикрыт ладонью. Шалганов понял, что идет какое-то совещание. Наконец голос прорезался снова:
- Нет, ее здесь нет! Извини - мы за стол садимся, уже без пятнадцати полночь!
Вот такой получился разговор. Поняв, что разборка с Томкой переносится на утро или даже на день, Шалганов стал искать, куда бы приспособить мобилку, и засунул ее за широкий пиратский пояс. Потом, исполненный самых мрачных намерений, вышел из гардеробной.
Он должен был доказать, что комедия, разыгранная маркизой, не имеет к нему ни малейшего отношения. Ведь все происходило на глазах у Куоккенена - и если финна убедят, что сотрудник такой солидной телекомпании чуть ли не уголовник, на карьере можно ставить крест.
Тут Шалганова прошиб холодный пот - он понял, чьих рук дело вся эта ахинея. Начальница! Та, на чье место он претендовал! Это она устроила ему приглашение к Аникиным! Как же он сразу не догадался?.. Ему следовало вежливо отказаться и поехать туда, куда ненавязчиво пригласила Томка, а не скакать козлом, словно сопливый мальчишка, в дом, где его ждала ловушка!
Теперь сделалось ясно, почему маркиза врет. Это - заговор, маркиза не иначе как родственница начальницы, в дочки не годится, а племянницей вполне может оказаться!
Шалганов застонал. Вечер, на который возлагались такие надежды, погубил его навеки.
В гостиной меж тем стали рассаживаться за столом. Никто не выглядывал в коридор, не искал заблудших гостей - и он, Шалганов, тоже никому не был нужен на этом празднике. Нехорошо выругавшись, он кинулся к дверям. Лучше встретить Новый год на лестнице, даже на улице, чем с этими людьми!
Но выбраться не удалось. Аникинская дверь была изготовлена на совесть и снабжена хитрыми замками. Шалганов напрасно крутил все, что проворачивалось, и пытался оттянуть вбок все, что торчало. Он вздохнул и тут же его осенило: ведь и злюка в кошачьей маске наверняка пыталась сбежать, но у нее не получилось, и она спряталась от всех в гардеробной...
Значит, она где-то поблизости. Значит, вот с чего нужно начать - поймать эту кошку в сапогах и строго ее допросить! Она что-то знает!
Шалганов решительно вошел в гостиную и понял, что был прав - заговор со стороны начальницы имел место! Иначе почему бы кошачья морда оказалась рядом с финном? И ведь они дружески беседовали, а не просто друг на дружку таращились. Говорить вслух кошка не хотела лишь при Шалганове - ее мог выдать голос. Очевидно, она тоже принадлежала к аникинскому клану... может, она тоже была племянницей дуры-начальницы?..
Непонятным оставалось одно - каким образом Томка во все это затесалась? И еще - для чего затесалась? Шалганов никогда не замечал, чтобы она к нему плохо относилась, даже после их разрыва дулась всего месяца два, а потом они случайно встретились и, к немалому его облегчению, остались друзьями. Неужели все это время она копила злость и наконец нашла возможность отомстить? Поди разбери этих женщин! Оказывается, даже таких веселых, как Томка, нужно опасаться...
До Нового года оставалось лишь три минуты. Удирать не имело смысла, Шалганов подошел к краю стола и взял свободный бокал. Разлили шампанское, замерли, ожидая сигнала от включенного телевизора. И грянуло! И зазвенело! И раздалась канонада за окном! И гости, чокаясь и обнимаясь, стали снимать маски.
Молодежь аникинского клана кинулась из гостиной прочь - было задумано устроить во дворе фейерверк. Человек пятнадцать по меньшей мере ломанулось в гардеробную за шубками, куртками и дубленками. Шалганов поспешил следом - среди них он увидел кошку в сапогах. Сейчас она уже не была кошкой, лицо делала веселое, хмельное, но как раз по сапогам он и признал злюку. Втискиваться в гардеробную не имело смысла - и он занял пост у входной двери, возле двери гостевого туалета. Когда молодежь запросто управилась с замками и поскакала вниз по лестнице, Шалганов схватил злюку в охапку. Кричать было бесполезно - шум стоял неимоверный. И потому Шалганов успешно запихнул свою добычу в гостевой туалет.
- Вы с ума сошли! - с этим боевым кличем женщин всех стран и народов она кинулась напролом, но он загородил собой дверь, поймал ее за руки и сжал довольно крепко. На плиточный пол упала сумка.
- А теперь рассказывайте - что вся эта чушь означает! Для кого вы стараетесь? Для Пыляевой?
- Какой Пыляевой?
- Которая возглавляет отдел эксплуатации! Это она вас на меня натравила, чтобы сделать из меня посмешище и козла отпущения?
- Впервые такую фамилию слышу!
- Врете! Зачем вы со мной сюда приехали? Зачем вы Томкой притворялись? Чтобы меня подставить?
- На кой черт мне вас подставлять?
- Чтобы Куоккенен понял, что со мной дел иметь не нужно!
- Кто такой Куоккенен?
- Ну, знаете! - рассвирепевший Шалганов много чего собирался наговорить, но, как иные люди от ярости дуреют, так он внезапно поумнел. - Ну-ка, рассказывайте вашу версию!