Маша быстро сориентировалась, в чем дело, и бросилась к свету. Все произошло очень быстро. Оторвавший лицо от пыльного бетонного пола Митягин успел разглядеть промелькнувший перед боксом «УАЗ» с пулеметом, увидел, как Маша на ходу запрыгивает в машину – и военный внедорожник, подскакивая на ухабах, помчался по учебному полю.
– За ней! Быстро! – крикнул Максимов.
Капитан уже бежал к грузовику, в кузове которого блестел гламурным лаком миниатюрный «жук». Митягин еще раз выстрелил.
– Далеко, не достанешь. В кабину!
Максимов не стал терять время на то, чтобы отцеплять ползущие створки ворот. Прыгнув за руль, он перевел лебедку на холостой ход и вдавил газ. Замешкавшийся Митягин чуть не сорвался с подножки и не свалился под задние колеса.
– Помягче, капитан!
Барабан лебедки стремительно разматывался. Трос натянулся и тут же лопнул, вырвавшись из крепления. Раскачиваясь на ухабах, грузовик помчался вслед за «УАЗом».
Митягин, придерживаясь одной рукой за кронштейн зеркала, пытался прицелиться.
Ларин грамотно уходил от преследования – вел «УАЗ» зигзагами.
– Маша, перебирайся за руль, а то они от нас не отстанут.
Пуля, выпущенная Митягиным, пробила лобовое стекло армейского внедорожника.
– Быстрей же ты, Андрей! Так нас прикончат!
Митягин еще раз выстрелил. В ответ уже раздалась короткая очередь из пулемета. Ларин стоял на корме «УАЗа», сжимая гашетку.
Максимов, вцепившись в руль, вел грузовик и недоверчиво щурился.
– Твою мать, старлей. Полная херня получается. Ты смотри, кто за пулеметом. Это же немец Бирхоф. Он что, совсем охренел? Или эта бабенка ему так голову вскружила?
– Догоним – разберемся, – огрызнулся Митягин.
– Брось затею со стрельбой, – посоветовал капитан. – Лучше парней наших вызывай. Пистолетом против пулемета не повоюешь.
«УАЗ» раскачивало, как шлюпку во время шторма. Ствол пулемета прыгал вверх-вниз. По большому счету, Андрей просто держался за ручки, чтобы не упасть. О прицельной стрельбе и речи идти не могло.
Маша обернулась через плечо, чтобы убедиться – Ларин все еще тут и не улетел за борт.
– Ты хоть пугани их, – крикнула она, – а то отставать не думают.
– Лучше вообще от них избавиться, – выкрикнул в ответ Андрей. – Жми на тормоза.
Маша не стала спорить – вдавила педаль. «УАЗ» качнулся носом к земле и замер. Вот тогда Ларин и нажал гашетку вновь. Разлетелись фары грузового «ЗИЛа». Осколками шрапнели брызнули зеркала. Осыпалось лобовое стекло. Из пробитого радиатора засвистел пар.
Максимов с Митягиным жались друг к другу на полу, надеясь, что мотор оградит их от пуль. От резкой остановки «Фольксваген» сдвинулся в кузове, проломил деревянный борт и завис на трех колесах.
– Вот же черт, – процедил сквозь зубы Митягин, когда стрельба стихла, и осторожно выглянул, приподняв голову над приборной панелью.
«УАЗ», набирая скорость, мчался по учебному полю. Ларин уже пересел на пассажирское сиденье.
– Ты меня хоть убей, старлей, но никакая она не журналистка. И немец никакой не менеджер по строительству. То, что они вытворяют, не каждому спецназовцу под силу. Ты наших парней вызвал?
– Обещали быть.
Маша отчаянно крутила руль, объезжая рытвины и препятствия, а их на учебном поле инженерной роты хватало. Тут тебе и окопы для стрельбы в полный рост, и ходы сообщения, и блиндажи – и все это поросло густой травой; даже пешком будешь идти, обязательно угодишь в яму.
– Отстали наконец? – спросила Шарапова.
– Не то слово – отстали. Колом замерли. Может, меня за руль пустишь?
– Нет уж. Я как-то из пулемета стрелять не обучена. И у меня чувство, что это только начало…
«Полоса препятствий» кончалась, впереди виднелась невысокая насыпь с засыпанной гравием проезжей частью.
– Ты смотри, Андрей, прямо тебе проспект.
«УАЗ» криво взъехал на откос и, набирая скорость, помчался вперед.
– С тобой все в порядке? – поинтересовался Ларин.
– Со мной-то да. Ты вовремя успел. Но Дугин тебе голову открутит. Ведь ты во всей красе засветился, дорогой мой герр Бирхоф. Так что можешь оставить при себе свой дурацкий немецкий акцент, тебе он больше не понадобится.
– Лучше было с генералами водку пить? – усмехнулся Андрей. – Или на их телок визжащих в бассейне смотреть? Я свой выбор вовремя сделал. К тому же информацию мы накопали достойную. Можно сворачивать операцию. Если грамотно нарезку из генеральских признаний сделать, да на «Ю-тюбе» вывесить – их афере конец. И заговор военкомов раскроем для общественности. Кстати, записи с тобой?
Маша выругалась матом, что случалось с ней крайне редко. Ларин даже глаза округлил.
– Компьютер пришлось о голову одного из этих гиббонов разбить. Диски и флешки они забрали. Хорошо хоть сама уцелела, иначе бы вытягивали из меня все мои знания по ниточке, по жилке.
– Хреново. – Андрей уже видел вдалеке ворота КПП: – Таранить ворота собралась?
Из дверей кирпичной будки КПП выбежали двое солдат с автоматами и залегли.
– Вот так так, – пробурчал Ларин. – Со срочниками воевать не будем. Им, наверное, уже приказ отдали – стрелять на поражение… Сворачивай.
– Не стоит. Ты их просто к земле огнем прижми. Ребята необстрелянные, прорвемся.
И тут в воздухе стал нарастать тревожный гул.
Андрей обернулся.
– Черт, а вот это уже серьезно.
Из-за леска на пригорке показался боевой вертолет – тот самый, на котором прибыли в гарнизон спецназовцы. Машина шла, грозно наклонившись носом к земле, на небольшой высоте. Ларин перелез через спинку сиденья и взялся за пулемет. Шарапова повела «УАЗ» опасными зигзагами. Из-под колес повалила пыль. Возможно, именно это и спасло борцов с коррупцией от первой очереди. Загрохотала авиационная пушка. Фонтаны гравия прошлись пунктиром рядом с военным внедорожником. Тень вертолета накрыла машину. Андрей, развернув ствол, выпустил очередь вдогонку. А вертолет тем временем уже закладывал дугу, выходя на встречный курс.
– А машина-то у них бронированная. И мы как на ладони… – Тем не менее Ларин продолжал стрелять.
Пилот вертолета особо не рисковал. Он буквально завис над КПП, стволы авиационных пушек смотрели на землю. Продолжать движение было смерти подобно.
Маша вдавила тормоз.
– Местность-то голая, – осмотрелась она. – Даже если на шоссе выскочим, он нас там достанет. Спрятаться некуда.
Модернизированный «Ми-28» стал неторопливо надвигаться. Обычно крепкая духом Маша даже как-то по-бабски взвизгнула. Ларин едва устоял на ногах, удержавшись за ручки пулемета.
«УАЗ» скатился с довольно высокого откоса, перемахнул кювет и помчался по полю. Впереди виднелась ограда из колючей проволоки на широко расставленных деревянных столбах, темнел лес. Ветер свистел в ушах. Высокая трава хлестала по кузову машины.
– Правильно мыслишь, – перекрывая свист ветра, крикнул Андрей. – Вот только пыли здесь нет, а это хреново.
Пилот понял замысел беглецов, а потому двинулся следом, пытаясь догнать машину, прежде чем она скроется в лесу. Теперь он уже особо не осторожничал, несмотря на стрельбу Ларина. Вновь громыхнули авиационные пушки. На этот раз одновременно стреляли с двух турелей.
– Ты глаза-то не закрывай от страха! – крикнул Андрей Маше, когда «УАЗ» подлетел в воздух, наткнувшись на кочку.
Маша хаотично крутила руль. Машина шла немыслимым «противоторпедным» зигзагом, стремительно приближаясь к проволочной изгороди. Авиационные пушки уже грохотали без остановки. Ларин с противным холодком в груди следил за тем, как снаряды, входящие в землю, разбрасывают в стороны клочья дерна. Стрелок решил действовать наверняка, неумолимо приближаясь, визуально следя за тем, куда уходят выстрелы.
Маша уже и не пыталась выбирать участки поровнее – перестала выписывать зигзаги. «УАЗ» мчался по прямой, подскакивая на кочках, пролетая по воздуху несколько метров. Так недолго было и перевернуться. Но это все же лучше, чем перспектива оказаться под перекрестным огнем разведенных на турелях авиационных пушек.
– Пригнись! – крикнула Маша.
Ларин присел, ухватившись руками за спинку водительского сиденья. Шарапова тоже склонилась, почти спрятавшись под приборной панелью, хоть и продолжала сжимать руль. Переплетенная крест-накрест колючая проволока ударила в капот, лопнула. Верхняя же проволока, натянутая параллельно земле, выдержала первый удар – снесла остатки лобового стекла и лопнула, лишь ударившись о возвышающийся над машиной пулемет.
Фонтаны поднятой снарядами земли взлетали прямо за задними колесами «УАЗа». Маша, почувствовав, что преграда позади, резко поднялась. Впереди по курсу высилась толстая ель. Шарапова крутанула руль и еле разминулась с деревом. Ларин перевел дыхание. Его с Машей спасли какие-то доли секунды и резкий маневр. Пилот потерял их из виду, но обстрел не прекратил.
Сыпались ссеченные еловые ветки. Грохотали пушки. Утробно выла вертолетная турбина. Стрекотали лопасти. «Ми-28» неторопливо полз над лесом. Пилот высматривал машину среди раскачивающихся ветвей и гнущихся от ветра деревьев. Он понимал, что сквозь заросли на «УАЗе» далеко не уедешь. Более-менее редко деревья стояли лишь в самом начале, а дальше шла почти непроходимая чаща. Он заметил среди деревьев две желтые колеи лесной дорожки и хищно улыбнулся. Когда «УАЗ» мелькнул на этом проселке, пилот вдавил кнопку. Ракета с шипением сорвалась с турели и, оставляя пышный длинный шлейф, ушла в лес. Еще мгновение – и сквозь ветви к небу ударила яркая вспышка…
Капитан Максимов, забравшись на капот обездвиженного «ЗИЛа», всматривался в то, что творилось над лесом. Когда полыхнула вспышка, он нетерпеливо крикнул:
– Старлей, ну, что там?
Митягин, сидевший в кабине, напряженно вслушивался в голос пилота, доносившийся из трубки, подключенной к древней рации.
– Говорит, вроде поразил цель, товарищ капитан.
– А поточнее нельзя, без всяких «вроде»? – нервничая, спросил Максимов.
– Сейчас, идет на второй заход, снижается. Винтами дым разгонит.
С минуту царило напряженное ожидание. Наконец Митягин улыбнулся, закивал.
– Докладывает, что машина в клочья. Так что… – Митягин внезапно погрустнел.
– Да что случилось? Чего молчишь?
– Говорит, что тел нигде не видно. Может, их в клочья разнесло? – с надеждой проговорил Митягин.
– Не с нашим счастьем… Или ты еще не понял, что эти твари живучие? – Максимов сплюнул под ноги и прислушался; где-то рядом раздавалось утробное мычание. – Это ты, что ли, старлей, животом мучаешься?
– Нет, товарищ капитан. Думал, мне только кажется.
Теперь уже оба спецназовца повернули головы на звук, который доносился из «Фольксвагена», одним колесом свесившегося с кузова через проломанный борт. Достав пистолет, Максимов осторожно перебрался к машине, заглянул в нее. Затем рукояткой зло высадил стекло дверки, распахнул ее. На заднем сиденье ворочался и мычал сквозь кляп связанный по рукам и ногам усатый прапорщик.
– Ну и денек сегодня, – проговорил капитан, доставая нож. – Одни сюрпризы и неприятности.
Острое лезвие перепилило веревки. Прапорщик с отвращением вытащил изо рта туго свернутый кусок промасленной ветоши, позаимствованной Лариным в кабине армейского «ЗИЛа».
– Ну и как тебя угораздило там оказаться? – сузив глаза, поинтересовался Максимов.
Но прапорщик ничего не мог пояснить. Он сидел, свесив ноги из дамской машины, и надрывно кашлял.
– Да выбирайся ты оттуда!
Максимов не удержался и сорвал злость на прапоре – за шиворот вытащил его из «Фольксвагена». После чего балансировавший на краю кузова гламурный «жук» качнулся и, чуть не задев Максимова по голове задним колесом, уткнулся бампером в траву.
…А в это самое время Ларин с Машей сидели под раскидистым деревом с густой листвой. Метрах в двухстах от них на лесной дороге догорали остатки армейского «УАЗа». Над головами кружил невидимый, но не ставший от этого менее грозным вертолет.
– А если спускаться решат? – предположила Шарапова. – Уходить надо.
– Лучше выждем. Не рискнут они спускаться.
– Что, меня или тебя испугались?
– Просто не решатся, и все. Я это чувствую.
– Кажется, улетают, – прислушалась Маша, – или на второй заход пошли… Ты когда меня из-за руля вытолкнул, я чуть шею себе не свернула, еле сгруппироваться успела.
– Извини, времени предупредить не было. Да и у меня гипс весь раскрошился, теперь хрен знает что там творится. Может, и в самом деле руку сломал.
Звук вертолета понемногу удалялся. Улегся ветер в вершинах, в лесу сделалось почти тихо.
Маша поднялась с корточек.
– Даже оружия у тебя нет, – она приложила ладонь козырьком ко лбу и всмотрелась. – А от пулемета рожки да ножки остались. Да и патроны все повзрывались в пожаре.
– Почему же нет? – Ларин тоже поднялся, сунул руку в карман. – Пистолет имеется, хоть и чужой. У прапора позаимствовал, – Андрей выщелкнул обойму. – И как на заказ – под завязку снаряжена.
– Оптимист чертов. Против нас спецназ брошен с огневой поддержкой с воздуха, у них средства связи, полигон весь оцеплен, а ты набитой обоймой хвалишься…
– Я это понимаю не хуже твоего, – признался Ларин. – Уходить надо, в этом ты права. Пошли, солнце уже садится. Ночью полегче станет. Заберемся куда-нибудь в чащу и подумаем, как нам быть.
Андрей задержался возле «УАЗа». От пулемета и в самом деле остались рожки да ножки. Коробку с лентой разворотило взрывами патронов, как консервную банку.
– Помародерствовать решил? Да тут брать уже нечего. Только колеса и дымятся.
– Хорошему хозяину всегда найдется что позаимствовать. У прапора пистолет, а от машины трос, – Ларин принялся разматывать довольно тонкий трос с лебедки внедорожника, скрутил его в бухту, повесил на плечо.
– Куда направляемся? У меня сегодня просто голова кругом, теряю ориентацию в пространстве и во времени.
– В глубь полигона выдвигаемся, там и отсидимся.
– Невеселая перспектива, – Маша ковыляла на высоких каблуках по каменистой лесной почве. Вырядилась, как на светский прием; нет чтоб кроссовки с джинсами надеть…
– Никогда не знаешь, что ждет тебя впереди. Не зря же в народе говорят: знал бы, где упадешь, – соломки бы подстелил.
Глава 14
Генерал Рубинов сидел мрачнее тучи. Он уже не рад был, что связался для реализации жилищной аферы с другом детства Владимиром. Генерал-лейтенанту казалось, что все беды происходят именно от Васькова – из-за его тупости и нерасторопности.
Владимир Павлович вертел в руках булькающую плоскую фляжку, правда, пока к ней не прикладывался.
– Значит, никакая она не журналистка, – глубокомысленно изрек Рубинов, глядя на капитана Максимова.
Тот сидел, закинув ногу на ногу, словно и не было перед ним двух генералов. Спецназовский берет лежал перевернутым на столе. Длинный хвост пышных волос, стянутых аптекарской резинкой, капитан заправил под воротник камуфляжа.
– Примета плохая – головной убор так класть. Перевернуть надо, – заметил суеверный Васьков.
Максимов заученным жестом надел берет.
– И журналистка она липовая, господа генералы, и немец ваш – казачок засланный.
– Не может того быть. Немец настоящий, – отозвался Рубинов. – Просто крыша у него поехала из-за этой бабы. Она, наверное, какие-то курсы спецподготовки проходила по психологическому воздействию. Ну, всякое там лингвистическое программирование… – Анатолий Никодимович сам запутался, а потому замолчал.
Максимов тронул мышку настольного компьютера и, тяжело вздохнув, произнес:
– Господа генералы, вы – старшее поколение, почему-то никак не хотите с новыми технологиями дружить. Все по старинке, будто компьютеры и Интернет – это не про вас…
– Интернет – всемирная помойка, – убежденно произнес Рубинов. – Всякая там порнография и дезинформация враждебными силами подбрасываются русскому народу.
– Я эту сучку вычислил через инет и немца пробил, – не обратил внимания на замечание генерал-лейтенанта капитан Максимов.
– Да он нам сам показывал, – возразил Васьков, – официальный сайт фирмы «Дас Хаус». Там его фотографии есть с руководством, на стройплощадках, с заказчиками…
– Сайт на каком языке был? На русском, – не уставал удивляться генеральской дремучести продвинутый Максимов. – И адрес сайта, который вы смотрели, конечно же, был указан на буклете, который дал вам этот тип, выдающий себя за Курта Бирхофа.
– Вот черт… А я и не подумал, – и Рубинов от избытка чувств даже зацокал языком.
– А теперь, господа генералы, посмотрите настоящий сайт фирмы «Дас Хаус». Немецкий знаете?
– Не так чтобы очень, – засопел генерал Васьков. – Ну, там «хенде хох», «цурюк», «нихт шиссен».
– А еще «шнеллер-шнеллер» и «дас ист фантастиш», – зло ухмыльнулся Рубинов.
– Ну да, и это знаю, – не понял иронии Васьков.
– Конечно, ты, Вова, немецкий язык по порнофильмам изучал…
– То, что вы немецкого языка не знаете, – неважно, – проговорил Максимов. – Вот, смотрите, реальный сайт фирмы «Дас Хаус». Фотографии почти те же, только на них настоящий Курт Бирхоф. И это совсем другой человек.
– Точно. Как лохов развел. На три копейки, – поразился Рубинов. – А там что было?
– «Фотошоп». Теперь подытожим. Кто они такие на самом деле, нам неизвестно. Но этот немец с журналисткой каким-то образом некоторые ваши разговоры сумели на видео и на аудио записать.
– Какие именно разговоры? – прищурился Рубинов.
– Там, где вы сами по полочкам всю подноготную с застройкой полигона раскрываете. И то, как особняки финнам с немцами продавать станете, и вторичное ветхое жилье на окраине для офицеров купите, а разницу в карман положите, – произнес Максимов абсолютно бесстрастно, без тени осуждения.