Он опять засмеялся, и Джанет захотелось вжаться в седло и вообще исчезнуть.
Она чувствовала себя глупой, и хуже того, — ревнивой и глупой. Хорошо еще, что он не догадывался об истинной причине ее глупых вопросов.
Джанет погрузилась в молчание, пытаясь разобраться в своих чувствах.
Юэн не только уважал Хелен за ее способности, но считал также красивой. И в этот момент, когда сердце ее болезненно сжалось и слезы жгли глаза, Джанет поняла, что ей хотелось, чтобы Юэн испытывал к ней такие же чувства. По какой-то причине для нее было важно, чтобы он так же уважал ее.
Он не мог быть таким равнодушным по отношению к ней. Этот мужчина заставлял ее думать о нем месяцами! И он, несомненно, думал о ней. Она докажет это. Но как?
У Джанет было достаточно времени, чтобы подумать об этом, пока они двигались на север по дороге, не меняя направление, через холмы и леса. Смеркалось, когда они, наконец, остановились среди густых деревьев вблизи, как она полагала, реки Твид, через которую они пытались перебраться прежде на своем пути в Берик. Она окинула взглядом окружающую обстановку в поисках моста или брода, но ничего такого не увидела.
Юэн спешился и подошел к ней.
— Мы отдохнем здесь, пока не стемнеет.
— Я думала, мы продолжим движение, чтобы встретиться с остальными людьми?
Ламонт слегка скривил губы.
— Мы уже прибыли на место. Они здесь.
Он свистнул, и спустя мгновение из тени, подобно привидениям, возникли три фигуры, огромные, грозные, одетые с головы до ног во все черное. Они скрывались всего в нескольких шагах от нее, но Джанет не заметила их. Казалось, они сливались с темнотой.
Джанет отступила на шаг назад, невольно ища защиты у Юэна. Он обнял ее за талию. Она прислонилась к нему, ощутив уютное тепло его сильного тела.
Страх исчез, и Джанет расслабилась.
Затем она улыбнулась, узнав Маклина. Она была рада вновь видеть воина, который когда-то отправился сопровождать Маргариту в монастырь Мелроз. Но не только это было причиной ее радости. Она была счастлива, оттого что ощутила прижимающуюся к ней сзади твердость.
Что бы там ни было, но Юэн Ламонт явно не равнодушен к ней. И он только что подтвердил это.
Глава 11
Юэн годами тренировался и научился управлять своими инстинктами, но в данном случае они подвели его. Он невольно протянул руку к Джанет, когда понял, что она испугалась. Однако прижимавшаяся к нему спина, каждый изгиб которой он хорошо помнил, пробудила в нем другие инстинкты, весьма примитивные и мощные.
Он думал, что укротил зверя, сидевшего внутри, но тот снова заявил о себе. Кровь бурлила в его жилах, распространяя жар по всему телу и сосредоточиваясь в особенно чувствительном месте. Черт побери, все его существо содрогалось, как от удара боевого молота.
Юэн полагал, что она почувствовала это, потому что шерстяная одежда фермера не могла скрыть реакцию его тела, как и его кожаные доспехи.
Юэн заставил себя убрать руку с ее талии и отошел в сторону, после чего обрушил свое недовольство на своих друзей.
— Проклятие, снимите же, наконец, свои шлемы! Вы пугаете ее.
Маклин первым исполнил приказание и вышел из тени на тусклый свет. Он коротко поклонился.
— Миледи.
Джанет быстро пришла в себя. Манеры, грация и элегантность, подобающие дочери графа, моментально вернулись к ней, и Юэн удивился, как мог он сразу не распознать все это.
— Просто Джанет, — поправила она Маклина. — Боюсь, мы не были прежде представлены друг другу надлежащим образом.
Маклин улыбнулся, что было редкостью для его мрачной внешности.
— При сложившихся обстоятельствах это вполне понятно, леди Джанет.
От Юэна не ускользнула признательная улыбка Джанет, которой она одарила Маклина за понимание ее обмана.
Затем представились остальные. Сначала ей представили Маккея, затем Сазерленда, и Юэн чувствовал, как в нем нарастает раздражение с каждым вежливым словом. Безжалостные, более похожие на бандитов, чем на рыцарей, воины, вместе с которыми он сражался в течение многих месяцев, выражались как придворные льстецы из небылиц, которые распространяли барды.
«Надо обладать умением соблюдать правила вежливости», — вспомнил он упрек Джанет. Какая польза для шотландского воина от соблюдения этих правил?
Никакой. Однако Юэн никогда так остро не чувствовал отсутствия у него этого умения.
Сазерленд смотрел на Джанет так, словно не верил своим глазам. По какой-то причине у Юэна возникло желание врезать ему кулаком по зубам. Сестры отличались друг от друга. Неужели он не видит этого?
Джанет, казалось, забавлялась реакцией своего зятя. Или, может быть, пользовалась этим обстоятельством.
— Неужели мы так похожи?
— Прошу прощения, — сказал Сазерленд с улыбкой. — Вы действительно похожи. Просто поразительное сходство.
Он бросил на Юэна взгляд, словно предупреждая его.
— Они близнецы, — напомнил ему Юэн. Чего он ожидал, черт возьми?
— На самом деле мы были не очень похожи, когда я видела сестру последний раз, — сказала Джанет. Лицо ее помрачнело, видимо, оттого что воспоминание причинило ей боль.
Сазерленд покачал головой.
— Но сейчас сходство неоспоримо.
Казалось, этот гвардеец не перестанет любоваться Джанет, и это начинало выводить Юэна из себя.
— Они не слишком похожи. При свете ты увидишь, что у Джанет глаза зеленее. Ее волосы короче и темнее. К тому же у Джанет есть родинка над верхней губой, а у Мэри нет. Лицо у Мэри круглее, и она не такая стройная.
Юэн понял, что наговорил лишнего, когда лица всех четверых повернулись к нему. Лицо Джанет выглядело мрачным, а лица троих его друзей выражали разную степень удивления и озадаченности. Он никогда не проявлял малодушия, но в данный момент внезапно испытал желание забраться под какой-нибудь камень и спрятаться.
Сазерленд удивленно приподнял бровь.
— Ты так считаешь? — медленно произнес он.
Юэн знал, о чем подумал Сазерленд, но тот ошибался.
— Это моя работа — замечать различные детали, — напомнил Юэн друзьям.
Никто из мужчин не поверил ему, и только Джанет, казалось, не поняла, что все это значило. Она смотрела на него, качая головой.
— Вам лучше сделать так, чтобы моя сестра никогда не услышала ничего подобного. Я не думаю, что она оценит ваш комплимент относительно «круглого лица».
Юэн нахмурился, сбитый с толку. Что плохого в слове «круглый»?
Сазерленд пояснил:
— Женщины, недавно родившие ребенка, весьма чувствительны к оценке их веса.
— Она давно родила ребенка. Уильяму уже почти семь месяцев.
Раздался всеобщий вздох, и все четверо посмотрели на него с сожалением, по-видимому, потеряв надежду втолковать ему что-то.
— Давайте переодеваться, — сказал Маккей. — Как только стемнеет, я хочу как можно дальше убраться отсюда. — Огромный шотландец окинул взглядом деревья с такой же настороженностью, какую проявлял Юэн. — Мне что-то не нравится здесь.
То же самое испытывал Юэн. Возможно, это было связано с присутствием Джанет, которая заставляла его нервничать. Или причина была в другом.
Он кивнул и повернулся к ней.
— Вам тоже надо переодеться. Это белое головное покрывало словно сигнальный огонь в темноте.
— Действительно, — вмешался Сазерленд. — Ваша сестра позаботилась о вас и решила, что вам будет гораздо удобней в этой неприметной одежде. — Он достал сверток. — По крайней мере, пока мы не достигнем Шотландии.
Джанет улыбнулась и взяла сверток.
— Это очень любезно с ее стороны, впрочем, я не удивлена. Мэри всегда была очень предусмотрительной.
Сазерленд посмотрел на нее извиняющимся взглядом, который Юэн не сразу понял.
— Эта одежда принадлежит моему сквайру.
«Какого черта?» — подумал Юэн.
Джанет выглядела ошеломленной, как и он, оттого что ей предстояло одеться в мужское.
— Это предложил Макруайри, — сообщил Сазерленд, прежде чем Юэн смог возразить. — Он сказал, что такое переодевание помогло, когда он вывозил свою жену из Англии.
Лахлан Макруайри дважды провез Беллу Макдуф через английские рубежи.
— Это один из родственников Кристины? — спросила Джанет.
— Ее брат, — ответил Юэн.
Судя по тому, как расширились ее глаза, Юэн понял, что она встречалась со Змеем прежде.
— Это лишь временная необходимость, — сказал Сазерленд. — Мэри понимала, что вам едва ли понравится предстать перед королем в мужской одежде.
Джанет засмеялась.
— Моя сестра хорошо меня знает.
Юэн подозревал, что он единственный заметил волнение, смешанное с тоской, отразившееся на ее лице. Почему ее так тревожит встреча с сестрой? Он полагал, что они очень близки, поскольку Джанет рисковала жизнью ради Мэри. Но затем он вспомнил ее реакцию на его упрек. Может быть, она испытывала чувство вины? Возможно, это так беспокоило Джанет?
— Где я могу переодеться? — спросила она.
— Среди деревьев у реки есть старая хижина рыбака, — сказал Маклин, указывая направление. — Я провожу вас.
Черта с два! Юэн мог доверить напарнику свою жизнь, однако опасался, что тот не сможет проявить выдержку, какую проявлял он в подобной ситуации.
— Я сам провожу, — сказал он тоном, не терпящим возражений. — К тому же мне тоже нужно надеть свои доспехи.
Юэн спрятал ранее свои вещи в широкой расселине между двумя скалами. Это место не могло служить укрытием, но отлично подошло для хранения оружия и доспехов, когда он отправился, чтобы забрать Джанет.
Он двинулся прочь, прежде чем кто-нибудь смог возразить, и с облегчением услышал позади себя ее шаги. Несмотря на чертовскую боль, Юэн старался идти ровно и опирался всем своим весом на правую ногу. Он и не замечал, что хромает на левую ногу, пока Джанет не указала ему на это.
Ощущение теплой крови на правом бедре говорило о том, что рана вновь открылась. Но Хелен позаботится о ней, когда они вернутся. Меньше всего ему хотелось, чтобы Джанет хлопотала над ним и, Боже упаси, прикасалась к нему.
Он улыбнулся, вспомнив о странном разговоре с Джанет о жене Маккея. Старая и с изъянами на лице? Почему она так о ней говорила?
Юэн остановился у старой хижины рыбака. Это было простое сооружение из плоских камней, даже не скрепленных известковым раствором. Оно покосилось на один бок, но тем не менее выглядело вполне прочным. Покрытая дерном крыша почти полностью разрушилась. Эта постройка не могла защитить Джанет от непогоды, но здесь она могла уединиться, чтобы переодеться.
— Хотите, я зажгу факел?
Она взглянула на небо и покачала головой.
— Мне хватит света, чтобы переодеться. Я постараюсь сделать это быстро. — Она вздрогнула. — Здесь слишком холодно, чтобы задерживаться. Такое ощущение, что скоро пойдет снег.
Юэн подозревал, что она права: следующие несколько дней будут очень тяжелыми. Но, по крайней мере, холод поможет ему контролировать себя.
Юэн коротко поклонился и двинулся прочь, когда Джанет остановила его.
— Подождите!
Он медленно, неохотно повернулся.
Она смущенно закусила губу. Даже при тусклом свете было заметно, как покраснели ее щеки.
— Я… — заикаясь, произнесла она. — Я не смогу сама расстегнуть платье.
Юэн замер, и все мышцы его тела напряглись. Он много раз мысленно представлял, как раздевает ее. Как ее платье медленно соскальзывает с плеч, обнажая дюйм за дюймом белую бархатистую кожу, открывая его взгляду ее высокие шелковистые груди, стройную спину и гладкие округлые ягодицы.
Он сжал кулаки. Господи, его невероятные фантазии становятся явью!
Вопреки своим мечтаниям Юэн не мог этого допустить.
— Я вам не служанка, черт побери.
Джанет удивленно приподняла тонкую бровь.
— Если вы полагаете, что не справитесь, я попрошу кого-нибудь другого. — Она закусила губу, по-видимому, размышляя. — Но как же выбрать, кто из этих мужчин самый искушенный по части расстегивания дамских платьев? — Она бесстыдно улыбнулась. — Они все довольно хороши собой, вы не находите?
Юэн так не считал. На его скуле дрожал мускул. Кровь клокотала в жилах. Если кто и должен прикоснуться к ней, так только он. Все трое его соратников были женаты — двое из них вполне счастливо. Но будь он проклят, если подвергнет их такому искушению. У этой девушки такое тело, что любой мужчина не мог устоять. По сути, он оказывает друзьям услугу, оберегая их от искушения и, таким образом, являя собой образец самоотверженности.
Он был зол на Джанет, но старался всеми силами сдержать свой гнев.
— Хорошо, я помогу.
Джанет взглянула на него с невинным выражением лица.
— Вы уверены, что справитесь?
Юэн сузил глаза. Даже сквозь пелену гнева он распознал, что девушка смеется над ним. Он встретился с ее вызывающим взглядом.
— Если помните, я говорил, что делал это прежде сотни раз.
Судя по тому, как она скривила губы, он попал в точку. Теперь злился не только он.
— Да, я помню.
Джанет не стала дожидаться, когда он откроет ей дверь. Она сама сделала это и вошла внутрь. Он последовал за ней.
В холодном воздухе ощущался запах плесени. Хижина представляла собой каркас с несколькими предметами внутри. Юэн увидел стол со сломанной ножкой, смахнул с него грязь и пыль и поправил опору, чтобы Джанет могла положить сверток с одеждой.
Несмотря на сырость и мрачность, Юэн сознавал, насколько интимной была обстановка. Они были одни в полумраке маленькой комнаты. Он даже слышал тихое дыхание Джанет и чувствовал слабый запах колокольчиков.
Надо как можно скорее выбираться отсюда.
— Что я должен делать? — резко спросил он.
Она не обратила внимания на его явное раздражение.
— Я полагала, вы с вашим опытом прекрасно знаете, что надо делать.
Девушка явно провоцировала его, но зачем? Юэн ничего не ответил, лишь бросил на нее предупреждающий взгляд.
Словно не замечая его, Джанет начала вынимать заколки из своего головного убора. Сердце Юэна взволнованно забилось от предвкушения и страха в ожидании решающего момента. Он едва дышал, когда она сняла с волос последнюю заколку и, тряхнув головой, облегченно вздохнула, отчего по телу Юэна растекся жар, сосредоточившийся в паху.
— Боже, как хорошо! — воскликнула Джанет с глубоким вздохом.
Это было похоже на адские муки. Все тело Юэна дрожало, когда он старался подавить желание запустить пальцы в роскошную гриву золотистых волос, которые ниспадали на ее спину шелковистым покрывалом. Запах колокольчиков усилился, и Юэну захотелось склонить голову и зарыться лицом в эту манящую теплоту.
Он не сознавал, что у него вырвался стон, пока она не повернулась к нему.
— Что-то не так?
Мог ли он отвечать за себя, желая ее так сильно?
— Вам нельзя оставлять волосы в таком виде.
— Почему?
— У них неподходящий цвет.
Глаза ее расширились, и он понял, что задел ее.
— Что плохого в светлых волосах?
Они были не просто светлыми, а светло-русыми, с серебристыми и золотистыми прядями. Такой великолепный венец был достоин королевы.
Однако ей он едва ли скажет это.
— Они будут светиться в лунном свете так же, как ваш белый головной убор.
Лицо ее просветлело.
— Кажется, в свертке есть шапочка. Я могу спрятать волосы под нее.
Затем Джанет сняла свою накидку. Юэн стоял неподвижно, глядя в стену и твердя себе, что нельзя поддаваться искушению. Это не работало. Она скинула черную шерстяную накидку на пол к своим ногам, и Юэн вздрогнул.
То, что здесь происходило, было так похоже на его фантазии. Может быть, она решила помучить его? Представляла ли она, что делает с ним?
Несмотря на простодушное выражение ее лица, он подозревал, что она отдавала себе отчет в своих поступках. Какую игру она затеяла, черт побери?
Теперь пришла очередь наплечников. Они крепились на поясе веревками, и Джанет, развязав их, сняла через голову жесткий белый материал из натуральной шерсти.
Наконец, когда каждый мускул тела Юэна был напряжен до предела в попытке сдержать желание прикоснуться к ней рукой, она повернулась к нему спиной.
Затем, взглянув на него через плечо с более обольстительным видом, чем следовало бы невинной девушке, Джанет сказала:
— Если вы развяжете верхние шнурки, остальные я смогу развязать сама.
Юэн не знал, сможет ли спокойно это сделать. Он отчаянно желал ее и не был уверен, что остановится на верхних шнурках.
Во рту у него пересохло. Он стиснул челюсти. Долг, верность, дисциплина. «Решение за тобой». Его клан зависел от него.
Юэн попытался представить лицо Уолтера Стюарта, но видел только лицо Джанет: ее большие зеленовато-голубые глаза, тонкий нос и подбородок, изящные черты, теплые чувственные губы…
Он поднес дрожащие руки к ее спине. Ведь он элитный воин, черт возьми. Он в состоянии справиться. Он справлялся с более трудными и опасными задачами. «Надо только сосредоточиться. Сконцентрировать свое внимание на этих шнурках».
Юэн делал это раньше. Может быть, не сотни раз, как заявлял, но достаточно часто, и никогда прежде это не было так трудно. Казалось, пальцы его не слушались. Даже на заснеженных вершинах гор во время тренировок они не казались ему такими неуклюжими.
Он посмотрел на шнурки и опустил руки. Ее волосы закрывали место, где начинались завязки. Надо было откинуть волосы в сторону…
«Но это невозможно».
— Ваши волосы мне мешают, — с трудом произнес Юэн.
— О, извините. — Джанет склонила голову набок и, сдвинув густую массу в сторону, обнажила верх платья и молочно-белую шею. Несомненно, это было своеобразное приглашение. Как легко было бы наклониться и прижаться губами к нежной теплой коже…