– Какому еще поводу?
– Где сейчас ваш сын?
– Гришка-то? А я знаю? С дружками, наверное, где-нибудь шарахается. А что, – голос Колунина-старшего изменился, – Гришка натворил чего?
– Нет! Пока он ничего не натворил, но если и дальше будет предоставлен самому себе, а вы продолжать пьянствовать, то обязательно натворит и окажется за решеткой. Вам не пить, а сына воспитывать надо. Вы хоть в курсе, что он бросил школу?
– Я ему брошу! Пойдет в сентябре как миленький.
– Ваша супруга пьет вместе с вами?
– Супруга? – переспросил вдруг трезвым голосом Колунин. – Нет, следователь, супруга не пьет со мной. И никогда не пила.
– Так почему она не следит за сыном?
– Потому что умерла она, два года, как умерла.
– Извините, я не знал.
– Проехали. Так чего вы вдруг Гришкой заинтересовались?
– Ничего особенного. Просто мы сейчас всех подростков проверяем. Приказ руководства.
– Так он у вас?
– Григорий скоро вернется домой, и, пожалуйста, будьте с ним помягче, все же это ваш сын.
– А вот как воспитывать родного сына, прошу меня не учить.
– Никто ничему вас не учит, но с завтрашнего дня контроль за вашей семьей со стороны участкового будет усилен. Нарушать законы общежития вам никто не позволит. До свидания, Виктор Викторович.
– Бывай!
Воронов положил трубку, посмотрел на пар-нишку:
– Почему ты не сказал, что у тебя умерла мама?
– А зачем? Вы что, воскресили бы ее?
– Плохо жить с отцом? – вступил в разговор – Рудин.
– Нормально. Он мужик неплохой, только, когда выпьет, злым становится. А до смерти мамки вообще не пил, тогда мы хорошо жили, дружно. Как похоронили мамку, так отец и сорвался. Но не думайте, ругаться он ругается, но чтобы стукнуть? Этого не было.
На сотовом телефоне Рудина прошел сигнал вызова:
– Да? Слушаю! Так… так… понял… это мы знаем… угу… все! Спасибо! – Отключив телефон, он повернулся к Воронову: – Информация по Григорию Колунину полностью подтвердилась. Правду парень сказал.
– А вы думали, я вру? – возмутился парнишка. – Колун никогда не врет! Потому что западло врать. За базары отвечать надо, тогда не будет беспредела.
– Где ж ты слов-то таких нахватался, Гриша? – улыбнулся Воронов.
– Не в школе!
– Это понятно. Улица?
– И что? Улица, между прочим, получше любой школы жить учит.
– Да, придется участковому с тобой серьезно поработать. И с отцом твоим тоже. Но ладно, ты, Гриша, можешь показать место, где к тебе подошел неизвестный?
– Могу, конечно. Там меня Юрок уже, наверное, ждет. Испугается, когда увидит, что меня двое ментов ведут.
– Мы же в штатском.
– Да вас и голыми узнаешь.
– Ты слова-то, Гриша, подбирай! – повысил голос Рудин.
– А то что? Бутылкой шампанского мучить будете? Как те, которых по «ящику» показывали?
– Оставь его, – махнул рукой Воронов. – Он же, как еж, не видишь? Мы для него чужаки. Так, – Гриша?
– А что, свои, что ли?
– Ну, и пусть будет так. А опознать этого мужика ты сможешь?
– Вы его поймайте сначала. И чего он сделал-то? Коробку тетке передал? Это тоже преступление?
– Я задал тебе вопрос, Гриша!
– Ну, коли увижу близко, то, наверное, узнаю, но не обещаю!
– Что, неприметный мужчина?
– Наоборот, волосы черные, пышные, почти до плеч, усики черные, да еще очки зеркальные.
– Думаешь, усы и волосы – бутафория?
– Ясный палец. Кто в жару такие волосы носит? И усы прямые, ровные, так не побреешь. У отца тоже усы, так он, как ни старается, подровнять их до конца не может. А у мужика этого, как нитка.
– А во что он был одет?
– Во что? – задумался Колунин. – Брюки черные, туфли черные, рубаха тоже темная, с длинными рукавами, платок на шее, это чтобы ворот рубахи не запачкать. Мамка тоже так учила делать.
– Значит, получается, человек в черном?
– Ну, да, так и получается.
– А какой у него рост?
– Как отец мой. А тот высокий. Может, головы на две выше, чем я.
– Значит, где-то метр семьдесят?
– Поболе!
– Метр семьдесят пять?
– Где-то так.
Воронов достал фотографию Бестужева, показал парню:
– Это он?
– Не-е, хотя черт его знает, этот без волос и усов.
– Понятно.
– А он на какой машине подъехал? – спросил Рудин.
– Откуда мне знать? Мужик подошел… даже не помню, с какой стороны. Только когда окликнул, я на него внимание обратил.
– Ясно! Ну, что ж, пойдем, покажешь, где он тебе вручил пакет.
– Пойдем. А пятихатку вы себе заберете? Хотя что я дурь гоню? В ментовке всегда карманы вычищают.
– Мне твои деньги не нужны. Получишь деньги обратно. Поработает с купюрой эксперт, и получишь. Вот только пить пиво тебе рановато.
– Так не водка же!
– Э-э, парень, тут ты заблуждаешься. С пива все и начинается. Сначала пивка для рывка, как говорится, потом водочки вдогонку, а в результате к двадцати годам уже алкоголик, и вся жизнь коту под хвост. А у тебя все впереди.
– Ладно, не буду пиво, мороженое куплю с фантой.
– Вот это верно. Идем.
Рудин собрался идти вместе с Вороновым и Колуниным, но следователь остановил лейтенанта:
– Ты, Леша, здесь, с госпожой Бестужевой побудь.
– Понял. А если она захочет уехать?
– Вот чтобы не уехала, я тебя в офисе и ос-тавляю.
– Понятно.
– Мы быстро.
Вернулся Воронов один.
– Вы отпустили мальчишку?
– Да. Незачем его держать в Управлении.
– А протокол? Он же свидетель!
– Показания с Колунина возьмем завтра.
– Думаете, придет?
– За деньгами прибежит. Пятьсот рублей – для него большие деньги.
– Не только для него.
– Как чувствует себя Лариса Константиновна?
– Выходила недавно, готовила себе кофе. Мне предлагала, отказался. Звонил Геннадий, водитель. Я сказал, чтобы пока оставался на месте.
– Так, время? Ого! Уже половина пятого. Быстро же оно летит. Надо позвонить Верейко, чтобы приехал в Управление. Представляю, как он «обрадуется» вызову в выходной день. Но ничего не поделаешь, надо проверить части кольца, коробку, пачку сигарет и особенно купюру. Перчаток на руках у мужчины не было, иначе Гришка это заметил бы, значит, могли остаться отпечатки. Они нам сейчас ой как нужны, Леша!
– Так точно!
– Давай, зови Ларису Константиновну. Ты поедешь в Управление с ней, я за вами.
– Понял!
В 17.20 «Форд» Коростылева и «Опель» следователя подъехали к Управлению внутренних дел. Вскоре туда же пришел и эксперт. Он был слегка под градусом.
– Ты, Антон, хоть один день без спиртного можешь обойтись? – покачал головой Воронов.
– Могу, если захочу, да вот только хочу я очень редко. Зачем вызывал?
Следователь протянул ему коробку из-под одеколона, пустую пачку из-под сигарет «Ява», распиленное надвое обручальное кольцо и пятисотенную купюру.
– Это не то кольцо, что было похищено у Ларисы Константиновны?
– То, Антон, то!
– И опять пачка сигарет «Ява». Ты хочешь, чтобы я проверил все это на наличие отпечатков пальцев?
– Да.
– Думаю, что пустая трата времени. Если в первый раз неизвестный не оставил на специально подброшенных вещах «пальчиков», то почему он должен оставить их сейчас?
– На коробке, пачке, кольце ты действительно вряд ли что найдешь, а вот купюру неизвестный мужчина, явно загримированный, передал одному пацану из рук в руки. Так что, по идее, «пальчики» неизвестного должны остаться.
– Экспертизу нельзя было провести завтра?
– Можно, но надо сейчас.
– Литр пива с тебя.
– Работай!
Когда эксперт вышел, Лариса спросила:
– Скажите, Валерий Андреевич, что бы все это могло значить?
– Что все, Лариса Константиновна?
– То, что происходит.
– И происходит вокруг вас?
– Да, то, что происходит вокруг меня. Это могут быть действия политических конкурентов?
– Вряд ли они пошли бы на убийства. В политике много грязи, подлости, но крайние меры принимаются весьма редко и касаются они человека, который реально представляет для конкурентов опасность.
– А разве я не представляю?
– Возможно, но пока именно на вас не покушались, даже близко не приближались, а убивали тех, кто каким-то образом был связан с вами. Думаю, что причина убийств кроется в чем-то таком, что нам трудно понять, но однозначно связанном с вами.
– Еще эти чертовы гвоздики! Я вечером к двери подходить боюсь, а утром выходить. Вдруг на коврике опять окажется сломанная гвоздика? А видеонаблюдение за моей квартирой установить можно?
– Да можно, конечно, и камеры разместить в подъезде, в каждой комнате, и телефоны поставить на прослушивание, но в частном порядке. У меня нет достаточных оснований для подобных мероприятий в рамках возложенных на меня обязанностей.
– В частном порядке? – заинтересовалась Лариса. – Это хорошая мысль. А вы знаете, кто может это сделать?
– Фирм, занимающихся частным сыском на вполне законных основаниях, полно. Услуги их стоят недешево.
– Я найду деньги.
– Я найду деньги.
– Есть и еще подводные камни.
– Какие?
– Представляете, если сотрудники частного сыскного агентства получат такую информацию, разглашение которой было бы для вас крайне нежелательным?
– Я не понимаю вас!
– Скажу проще, вдруг в человеке, который, скажем, будет зафиксирован видеокамерой, вы узнаете того, кого любите или которому безгранично доверяете?
– Вы на что намекаете? На то, что вернулся мой муж?
– Я ни на что не намекаю. Но если все-таки допустить, что он вернулся, и сыщики зафиксируют его, как вы отреагируете на это? А в агентствах, как и везде, есть нечистоплотные люди. Поняв, что разглашение информации для вас нежелательно, они могут просто лишить вас всего.
– Я уверена, если бы Сергей вернулся, то он первым делом пришел бы домой. Даже если подозревал бы меня в измене и желал бы отомстить. Сначала он во всем разобрался бы. И потом, какие у вас основания считать, что Сергей вернулся?
– Я высказал лишь предположение. И совершенно не утверждаю, что старший лейтенант Бестужев находится в Москве. Так вам дать контакт с частными детективными агентствами?
– Не надо! С ними, действительно, еще попадешь в неприятности. Да и денег лишних у меня нет, – покачала головой Бестужева.
– Ну вроде все! Дождемся результатов экспертизы и можем разбегаться! Кстати, вам известно, что сегодня в 21.00 в Москву, точнее, на подмосковный военный аэродром, прилетает капитан Веселов? – произнес Воронов.
– Нет! Он не сообщал мне об этом. А я хотела бы с ним поговорить. В конце концов, они, начальники Сергея, собираются предпринимать какие-либо действия, чтобы хотя бы узнать о судьбе мужа?
– Я передам ему ваше пожелание.
– Вы будете встречать Веселова?
– Да.
– А я не могу поехать с вами на аэродром?
– К сожалению, нет. Вас не пропустят на территорию закрытого военного объекта. Но обещаю, вы с ним встретитесь. Как насчет сегодня, не знаю, а завтра точно.
– Все впустую, Валера, – сказал вошедший в кабинет эксперт, – на коробке из-под одеколона, пачке сигарет и частях колец отпечатков нет никаких, только твои «пальчики» по краям. На купюре «пальцы» есть, но раз деньги передал парень, то сто против одного, что это его отпечатки. Впрочем, завтра мы это сможем проверить, если доставить курьера сюда.
– Он придет! Но как мужчине удалось не оставить отпечатков, ведь он передавал деньги парню открытой рукой?
– Воск, Валера!
– Что?
– Тонкий слой воска. Наносится на руки, и в результате никаких отпечатков. Но надо знать, насколько тонким должен быть этот слой. Твой неизвестный знает об этом.
– Как и вообще о восковой защите.
– Да. Возможно, он работал в милиции. У тебя все?
– Нет. Я сейчас провожу Ларису Константиновну, и мы с тобой еще кое-что сделаем.
– Ну, раз еще кое-что, то тогда с тебя два литра пива, один из которых, будь добр, купи в ближайшей палатке. Все-таки у меня выходной, и я имею полное право свалить домой.
– Хорошо! Установи программу Ф-2 на компьютер и жди. Я скоро вернусь.
– С пивом, Валера!
– С пивом, Антон!
– Совсем другое дело.
Следователь проводил Бестужеву до машины Коростылева, и Лариса уехала. Воронову пришлось купить две бутылки пива. Ничего не поделаешь – обещал. Вернувшись в кабинет, он передал их Верейко, и тот в три глотка опорожнил одну бутылку.
– Ух! Хорошо! Программа установлена, чей фоторобот будешь составлять? И с чьих слов?
– Нас здесь двое.
– Понял.
– Да нет, Антон, не понял, ну-ка, взгляни на фотографию.
– И кто это?
– Пропавший без вести муж Ларисы Константиновны, Сергей Викторович Бестужев, старший лейтенант ВДВ.
– Давно он пропал?
– Год назад.
– Хреново! Вряд ли жив. Если, конечно, на сторону сепаратистов не перешел. И что надо сделать?
– Одеть его в парик густых черных волос, в солнцезащитные очки и прицепить тонкие усики.
– Ну давай, это не проблема.
После недолгих манипуляций с компьютером эксперт повернул монитор к Воронову:
– Похож?
– Это завтра нам скажет парень, который его – видел.
– Завтра? Так на хрена ты сегодня заставил меня делать фоторобот?
– Завтра тебя могут привлечь к другой работе. А так у меня изображение готово. Подкорректировать его я смогу и сам.
– Ты думаешь, тебе это что-то даст?
– Надеюсь.
– Напрасно.
– Почему?
– У тебя своя фотография есть?
– Где-то была.
– Найди.
– Зачем?
– Покажу кое-что.
Воронов покопался в ящиках стола, нашел фотографию, которую делал на Доску почета к прошедшему Дню сотрудника ОВД. Эксперт уложил снимок в сканер перенес изображение на монитор. Вновь недолго поработал на клавиатуре, повернулся к следователю:
– А теперь смотри, Валера, и узнай, где ты, а где твой незнакомец.
Воронов, взглянув на экран, где рядом были размещены два фоторобота, проговорил:
– Черт! Сразу и не определишь, где кто!
– Вот и я о том же. Твой мужик применил предметы, которые любого человека изменят до неузнаваемости. Знал, как маскироваться.
– Значит, все наши усилия напрасны?
– Как тебе сказать? Отличить-то два снимка можно, по глазам. У каждого человека от рождения глаза не меняются. И кто хорошо знал Бестужева, может опознать его. Но со снимка незнакомца, а не с реальной фотографии пропавшего старлея.
– Да понял я! Ладно, забирай свое пиво, отвезу тебя домой.
– Вот это дело, а то добираться на метро не-удобно.
Воронов отвез эксперта и заехал к себе. Принял душ, переоделся в чистую рубашку, а в 19.30 отправился к военному аэродрому. И сразу же попал в плотную пробку. Москвичи, которым не посчастливилось заполучить отпуск летом, возвращались с дач. Завтра рабочий день. С большим трудом следователь через час подъехал к контрольно-пропускному пункту закрытого военного объекта. Пока наряд проверял документы, совершил посадку транспортный «Ил-76». Но Воронов успел к самолету до того, как к его боковой двери солдаты протянули трап.
Выйдя на свежий, по сравнению с Моздоком, московский воздух, капитан Веселов сразу увидел стоявшего у трапа друга детства Валеру Воронова. Тот улыбался во весь рот. Веселов подошел к нему, обнял:
– Здорово, дружище!
– Здравствуй, Диман! Если бы ты знал, как я рад тебя видеть!
– И я рад. Подожди, а как ты прошел к самолету, да и вообще на аэродром?
– Забыл, где работаю?
– А! Ну да, для вас закрытых территорий не существует.
– Существуют, Дима, но все преодолимо. Сумка и есть весь твой багаж?
– Нет! – рассмеялся Веселов. – На борту еще два пятитонных контейнера.
– Оценил. Тогда пойдем?
– Сейчас автобус подойдет.
– Да у меня машина у здания Управления.
– Значит, прямиком до дома довезешь?
– У тебя появился свой дом?
– Да! Я же теперь в спецподразделении служу.
– Спецназ, значит?
– Спецназ. Дали квартиру на окраине.
– Проще будет по МКАД добраться.
– А что, по Окружной пробки отменили?
– Нет, но пройти можно.
– Да пройти все можно. И все же я очень рад тебя видеть. Ты сильно изменился. Работа в прокуратуре, наверное, изматывает не меньше, чем горные рейды.
– Я в Следственном комитете служу, Дима.
– А что, разница большая?
– Сейчас да. Кстати, со мной хотела приехать Бестужева.
– Понятно, ждет Сергея?
– Ждет! Ну, что, едем к тебе?
– С одним условием.
– Каким еще условием, Диман?
– Таримся по пути водочкой, закуской, у меня на хате, сам понимаешь, пусто, посидим как люди.
– Мне завтра рано на работу, да и сейчас я за рулем, – улыбнулся Воронов.
– У меня заночуешь, заодно и выспишься.
– Ладно, – согласился Воронов, – тем более у меня к тебе разговор серьезный есть.
– Вот и поговорим.
– Ну, тогда к штабу?
– Вперед!
Веселов поднял десантную сумку, забросил на плечо, и друзья направились к зданию управления войсковой части, обслуживающей аэродром.
В 21.50 «Опель» миновал КПП.
– Куда едем, Диман? – спросил у друга Воронов.
– Адрес такой, Валера, город Москва…
– Странно, что не Рязань или Владимир, – усмехнулся следователь.
– Москва, Валера, Москва, улица Беломорская, дом 19/43, квартира 63. Второй подъезд девяти-этажки-брежневки, седьмой этаж!
– Грузовой лифт есть? Для машины?
– Нет! – рассмеявшись, ответил Веселов. – Лифта грузового нет, пассажирский работал бы.
– Так! Беломорская. Это нам…
– По Ленинградскому шоссе, – подсказал Ве-селов.
– Точно, по Ленинградскому шоссе. Прошу пристегнуть ремни.
– Да идут они к черту!
– Дело твое. А вот ты совершенно не изменился.
– Это тебе только кажется, Валера, – выдохнул Веселов и, отвернувшись к окну, прикурил очередную сигарету.
Глава 7
Серебристый «Форд» свернул на Волгоградский проспект. Коростылев, увеличив скорость, прого-ворил:
– Вот так бы всегда, а то пробки чуть ли не по детским площадкам объезжаешь. – На этот раз проспект был необычно пуст. – А ведь было время, Лариса Константиновна, когда мы эти проклятые пробки только по телевизору и видели, в Нью-Йорке, в Риме, за рубежом, короче.