– Совет на будущее – ты мне в душу не лезь, понял? А то я тебя сейчас Зондеру сдам. Расскажу, как ты дочку его называешь.
Тарас опешил и мигом перепугался до икоты.
– Ты чего, мы же друзья… Я же тебя сам к Зондеру… – залебезил он.
– Все, закончили, – оборвал его Карагодин. – Взялись за дело, хватит чепуху нести. Раньше надо было про жалость думать, теперь поздно. Зондер узнает – закопает нас обоих. Или ты сомневаешься?
Тарас, у которого неудержимо дергались губы, помотал головой.
– Ну тогда все, закончили выяснять отношения, поехали к Зондеру, – подтолкнул его Карагодин.
Зондер ждал их все в той же огромной комнате на первом этаже. Первым делом он отослал Тараса, который, разумеется, тут же озлобился на Карагодина. Когда тот убрался, Зондер без всякого выражения спросил:
– Твои впечатления?
Хороший способ ставить в тупик – спрашивать непонятно о чем. Карагодин понял, что ему предстоит проявить находчивость и догадливость.
Объект ведет себя спокойно, деловито доложил он, есть несколько адресов, где он регулярно появляется – салон «Третий Рим», квартира русского хозяина салона, дом, принадлежащий потомку русских эмигрантов барону Ренну, квартира, где он ночует на рю Дарю… Везде он задерживается подолгу. В доме Ренна и в квартире на рю Дарю в это же время появлялась жена президента. Что из этого следует, непонятно. Известно только, что мадам Николь давняя приятельница и, как говорят, даже дальняя родственница барона.
Зондер сидел с непроницаемой мордой, но время от времени заглядывал в блокнот, который лежал перед ним. Проверяет, скотина, сопоставляет. Ведь Каридад ему уже наверняка обо всем доложила.
– Слежку он не заметил? – вдруг поинтересовался Зондер.
– Вроде бы нет. Во всяком случае, никаких попыток скрыться от нас он не предпринимал.
Зондер опять уставился в свой блокнот. Интересно, что у него там записано?
– Время появления мадам на рю Дарю зафиксировано? – спросил Зондер.
– Да.
Карагодин достал из кармана смартфон и назвал дни и часы.
Зондер слушал, не поднимая головы от блокнота. Судя по всему, он сверял данные Карагодина со своими, полученными неизвестно от кого. Понять что-либо по его каменной роже было невозможно.
– Какое мнение об объекте? – опять загадочно спросил Зондер.
Какое может быть мнение! Молодой мужчина с чувством с толком проводит время в Париже.
– Объект не проявляет никакой активности. Ведет себя спокойно, даже беспечно.
– А его приятель из «Третьего Рима»? Что он?
– Мы по нему не работали. Такого задания не было, – напомнил Карагодин.
Зондер ничего не ответил, погруженный в свои расчеты. Потом поднял на Карагодина ничего не выражающие глаза.
– На сегодня ты свободен. Завтра Каридад свяжется с тобой, и вы продолжите наблюдение.
В коридоре Карагодин столкнулся со странной парой. Молодой мужчина с непроницаемым лицом профессионального наемника вел под руку молодую черноволосую женщину, которая пошатывалась и еле переставляла ноги. Проходя мимо Карагодина, она на минуту подняла на него глаза. Это был бессмысленно-невыносимый взгляд наркоманки в состоянии тяжелого кайфа. Карагодин хорошо знал такие глаза, он видел их достаточно, когда спецназ бросали на женские зоны.
Глава 17 Валентин Ледников La machine infernale Адская машина
Ледников отложил в сторону английскую газету, которую внимательно изучал, и недоуменно покачал головой.
– Знаешь, они в этой своей простоте даже трогательны, как дети.
– Ты о ком? – рассеянно спросил Немец, с задумчивым видом перебиравший документы из портфеля старика Будрийона.
– О моих друзьях из Скотленд-ярда.
– И что они на сей раз учудили?
– А вот послушай. – Ледников снова взял газету в руки. – «В Англии опять заговорили о „заговоре КГБ“. На сей раз британская общественность усмотрела происки российских спецслужб в таинственном исчезновении мультимиллионера и медиамагната российского происхождения Германа Рагина. Бизнесмен пропал из своего загородного дома в Латвии… Как стало известно сегодня, латвийская полиция попросила своих коллег из Лондона подключиться к расследованию. Правоохранительные органы предполагают возможную связь исчезновения Рагина с убийством Литвиненко…» Эти латышские стрелки свое дело знают туго. Бьют наверняка – в самое больное место. Ведь в Скотленд-ярде при упоминании Литвиненко готовы поверить во что угодно.
– А чем они мотивируют свои догадки? – заинтересовался Немец.
– Они не мотивируют, они просто лупят в британские лбы наотмашь. Бедным англичанам просто деваться некуда. Нет, ты должен это услышать, причем дословно. Своими словами я не сумею донести всю глубину их мысли и выразить величие их неотразимой логики. Итак, внимай!
Ледников строго посмотрел на Немца, который давно уже отодвинул от себя документы Будрийона и внимательно слушал.
– «Версия о политической подоплеке убийства основана на том, что бизнесмен являлся основателем и совладельцем британской газеты, распространяемой бесплатно в супермаркетах… А также достаточно критично высказывался о ситуации в России и правящем режиме… Полиция Латвии предполагает, что агенты, которым была поставлена задача похитить и, возможно, ликвидировать миллионера, могли начать свою операцию еще в Лондоне. Там они, по словам латвийской полиции, чувствуют себя гораздо более свободно, что доказывает история с отравлением Литвиненко».
– Молодцы, – презрительно скривил губы Немец. – Зрят в корень. И даже глубже. В задницу.
Ледников продолжил:
– «Латвийская полиция обращает внимание на то, что Рагин часто бывал в британской столице по делам. Он даже был зарегистрирован в Великобритании в списках избирателей одного населенного пункта в Шотландии. Накануне происшествия он провел несколько дней в Лондоне, где остановился в известном пятизвездочном отеле „Дорчестер“…
Ледников выдержал паузу и со смехом продолжил:
– …где, как известно, ежедневно обделывают свои темные делишки многочисленные агенты КГБ!»
А Немец вдруг неожиданно серьезно спросил:
– А ты про Германа что-нибудь знаешь?
– Так, в общих чертах, – пожал плечами Ледников. – Банальный жулик времен гибели империи… Одно слово – ваучер.
– Нет, брат Ледников, тут история не банальная. Мой друг Герман Рагин человек весьма незаурядный.
– Друг? С каких пор у тебя такие друзья?
– Ну, не друг, а приятель, – поправился Немец. – Так вот, во-первых, красавец-мужчина, бабы от него в обморок падали. Во-вторых, бизнесмен от бога. Лихой, азартный, в делах неумолимый и неудержимый. Его увезли в Америку юнцом, лет шестнадцати. Самый неудачный возраст – уже не ребенок, который через год перерождается и становится американцем. То есть человек в Америке навсегда чужой. Но ему это не помешало. Стал бакалавром прикладной математики в Колумбийском университете, окончил Гарвардскую юридическую школу, получил гражданство США. А добиться этого эмигранту с дурным английским, сам понимаешь, совсем не просто. Потом слушал лекции в Кембридже и Сорбонне по английской и французской литературе. Ты оцени диапазон – математик, юрист, экономист и французская литература!
– Оценил. Видимо, человек, способный на многое.
– В Россию он прибыл в темные времена как американский специалист по ваучерной приватизации.
– Все ясно – перед ним сразу открылись все двери.
– Правильно понимаешь. Он стал одним из авторов, идеологов программы приватизации. Писал «правила игры» для нарождающегося российского бизнеса. Разумеется, себя он не забывал и уже очень скоро стал миллионером. Знакомство он водил с самыми влиятельными людьми новой России. Когда ваучерная лафа закончилась, он быстро обратился в специалиста по слияниям-поглощениям. Герман в своих делах не жалел никого – ни российских простодушных дураков, ни западных строгих дядей, уверенных, что им все позволено, потому что игра идет по правилам, которые они сами и установили. Он, не задумываясь и не беспокоясь о последствиях, влезал в скандальные сделки, продавал пакеты акций сразу нескольким компаниям, не возвращал кредиты. Но дело не в подробностях…
– А в чем?
– А в том, что человек он был необычный – обаятельный мошенник, циничный пройдоха, но при этом специалист, каких мало. Он сумел при случае нагреть самого господина Сороса. Оцени! Предрассудков лишен начисто. Например, латвийский паспорт он просто купил. И сам мне об этом со смехом рассказывал.
– Ну а потом, судя по всему, начался период приобретений – дома в Лондоне, в Париже, вилла в Ницце, – усмехнулся Ледников. – Видимо, тут он был не столь оригинален.
– Да, тут он был настоящий новый русский. Правда, виллу на Лазурном Берегу он арендовал. И закатывал там балы, на которые съезжался весь московский бомонд. Сам он там обычно появлялся в компании знаменитых музыкантов, актеров или моделей.
– Прямо как у нас на Рублевке. Так ты что, был с ним хорошо знаком?
– Разумеется. Он мне кое-чем был обязан. Но тут вот какая история…
Немец замолчал и стал смотреть на Ледникова загадочно.
– Ладно, не тяни, – проворчал Ледников. Он вдруг обнаружил, что его томят неприятные предчувствия. Немец явно рассказывал про обаятельного жулика не просто так, что-то нехорошее скрывалось за его словами и загадочным взглядом. Нехорошее для него, Ледникова.
– На этих балах с удовольствием появлялась в свое время одна хорошо знакомая тебе особа…
Ледников с удовольствием отметил, что ни одна жилка на его лице не дрогнула. Хотя он уже прекрасно понимал, какой удар нанесет ему сейчас Немец. Надо отдать ему должное, он старается делать это по-дружески, весьма деликатно.
– Имя называть не буду, сам догадаешься, – продолжал деликатничать Немец. – Она тогда была свободна, поссорилась со своим любовником. Этот любовник – магнат, мужик страшно богатый. Герман перед ним был в смысле денег ничтожество, босяк, жалкий клошар. Но от Германа перло азартом, успехом, энергией, а женщины на такое клюют сразу.
– Ну и? – по возможности спокойно спросил Ледников.
– Ну и… Свечку я не держал, но что-то химическое между ними тогда было. Это все видели. Герман безумствовал, швырялся деньгами, придумывал какие-то невероятные развлечения и приключения, но потом вдруг в ее жизнь вернулся Франк Лефлер, тот самый французский супермагнат. Николь с ним несколько раз сходилась и расходилась. Между ними были какие-то очень нервные и путаные отношения. Герман сразу тогда понял, что проиграл. Но, надо сказать, он особенно не сопротивлялся.
– Испугался, что ли? – невольно усмехнулся Ледников.
– Не думаю, – покачал головой Немец. – Мне кажется, к тому времени он уже сам устал от Николь. С ней всем всегда было очень непросто…
Немец выразительно, с намеком посмотрел на Ледникова, но тот не дрогнул.
– В общем, он с некоторым даже облегчением уступил свое место Лефлеру, а сам с удовольствием занялся новыми проектами – газета в Лондоне, кино в Голливуде, рудники в Индонезии, какой-то уникальный песок в Венесуэле. И вдруг эта дурацкая история с исчезновением в Латвии. А ты, кстати, что об этом думаешь?
Ледников ничего не ответил. Он вдруг почувствовал себя глубоко задетым и разочарованным. И дело было не в том, что у нее кто-то был, а в том, кто это был и как это было. Вдруг вспомнился любимый Бунин: «Тоже был мальчишка, красавец гречонок, чрезвычайно богатый. И в месяц, два не осталось и следа от чистой, трогательной девочки…»
Было что-то оскорбительное в том, что поведал Немец. Хотя Ледников не смог бы внятно объяснить себе, что именно. Разве что напомнить, что мерой достоинства женщины может быть мужчина, которого она любит. Впрочем, может и не быть, успокаивал он себя.
Немец, как настоящий друг, понимая его переживания, какое-то время молчал. А когда пауза показалась ему чрезмерно затянувшейся, перешел к делу.
– Так что ты думаешь об исчезновении Германа?
– Ничего, – хмуро сказал Ледников. – Чего ради мне вообще об этом думать?
– Ради меня. Потому что меня эта история интересует. Что-то в ней не так…
По тону Немца Ледников понял, что в покое он его не оставит. И нехотя сказал:
– Я даже не знаю толком, что там произошло.
– А я тебе напомню.
И он толково поведал о том, что случилось несколько дней назад на Рижском взморье. Рагин прилетел в Латвию из Лондона утром и сразу отправился в свой особняк в Юрмале.
Ближе к вечеру он отослал всю обслугу, сказав, что у него будут гости и ему никто не нужен… Этому не удивились – обычное для Рагина дело. Утром его управляющий заглянул в особняк и никого там не обнаружил. Беспорядок, царивший внутри дома, его не насторожил – хозяин любил погулять, не стесняя ни себя, ни гостей.
Но потом управляющий обнаружил странные бурые пятна на полу. Бывший военный, он сразу заподозрил, что это кровь, и тут же позвонил в полицию. Прибывшие полицейские, осмотрев особняк, нашли еще несколько бурых пятен. Они еще раз обшарили дом и окрестности, но без всякого результата – Рагина нигде не было. Соседи рассказали, что, хотя в окнах виллы всю ночь горел свет, никакого шума оттуда не доносилось. Через какое-то время в нескольких километрах от особняка на обочине был обнаружен пустой джип Рагина. Внутри тоже нашли несколько засохших капель крови.
Вскоре полиции улыбнулась удача – удалось выяснить, что поздно вечером в особняк приехали двое молодых людей весьма характерной наружности, выдававшей в них геев. Потом удалось выяснить, что на виллу вызывали такси к трем часам ночи. Нашли таксиста, выезжавшего по вызову. Тот сказал, что, когда он подъехал к особняку, джип Рагина стоял у дома. Он отвез в Ригу двух пассажиров, которые вели себя очень спокойно и тихо. «Не знаю, куда пошли молодые люди, когда я их высадил, но было это в районе клуба „XXL“». Клуб этот – самое известное местное заведение определенной направленности. Однако разыскать там следы двух гостей Рагина не удалось – в заведении их никто не знал и в ту ночь не видел…
– А твой друг что, был и по этой части мастак? – удивился Ледников.
– В том-то и дело, что нет. Хотя…
– Что же было потом? – поторопил его Ледников. Разговор становился совсем неприятен.
– А ничего. Удалось только установить, что кровь в доме и в машине принадлежит Рагину.
Тело найти не удалось, хотя полиция перерыла всю округу. Каких-то новых свидетелей тоже нет. Остается только строить версии и догадки.
– Может, тебе в следователи податься, а? Ишь ты, как насобачился версии строить! От меня-то что ты хочешь?
– Чтобы ты помог прояснить ситуацию. Кто из нас был следователем, да еще по особо важным делам?
– Вот я тебя как следователь и спрашиваю: что ты так засуетился? У тебя с ним что, дела были? Или он тебе должен остался?
– Ледников, ты страшный человек. Все-то тебе известно. И дела у нас были, и должен он мне тоже. Правда, не деньги. Взамен на кое-какие услуги, которые я ему оказал, он обещал мне предоставить очень важную информацию. Понимаешь?
– Понимаю. Информацию какого сорта? О ком?
Немец ничего не ответил. Ясно было, что говорить на эту тему он не хочет. Ледников ничуть не обиделся – в конце концов, и он перед Немцем исповедуется далеко не во всем. У каждого своя жизнь, свои дела.
– А если его из-за этой информации убрали? – задумчиво сказал Немец. – Если они из него выбили, кому он ее должен был сообщить? Что же тогда у нас получается?
Ледников помолчал, а потом жестко сказал:
– А получается, мой милый друг, что теперь они могут выйти на тебя… Но, прежде чем психовать, надо точно установить, что с твоим другом случилось.
И тут Ледников вдруг понял, что Немец всерьез нервничает.
– Немец, ты что – испугался? Они так тебя напугали?
Немец нервно дернул щекой, но ничего не сказал.
– Ты их знаешь, – догадался Ледников.
– Черт! Ты пойми, это не моя тайна. Тут дело государственное. У Германа были документы, благодаря которым можно было бы пересмотреть условия сделки, заключенной еще в девяностых. По ней Россия теряет контроль над месторождением нефти, запасы которого, как выяснилось недавно, просто фантастические. Сделку наши все равно будут расторгать, пусть и с грандиозным скандалом и выплатой неустойки. А с помощью документов Германа это можно было сделать тихо и культурно.
– И что твой друг потребовал взамен? Вряд ли он готов был отдать тебе документы просто так…
– Разумеется. Он хотел, чтобы с него сняли все обвинения, по которым он был объявлен в международный розыск.
– И ты мог дать ему такие гарантии? – удивленно спросил Ледников. – Ты теперь такой большой человек?
– Не говори ерунду. Гарантии даю не я. Я лишь посредник с некими полномочиями.
– Понятно – уполномоченный. Может быть, даже оперуполномоченный?
Немец ничего не ответил. Ему было явно не до шуток.
– Итак, ты боишься, что кроме Грана на тебя начнут охоту и люди, с помощью которых исчез Рагин?
– Есть у меня такое подозрение. Уверенности нет, а подозрение есть. Кто-то же запустил сию la machine infernale… И эта адская машина еще работает. Ну бог с ней, мне пора.
Немец встал, потянулся. Часть бумаг Будрийона он запихнул в портфель, а несколько заранее отложенных запер в сейф, прежде достав оттуда пистолет.
– И куда ты собрался? – спросил внимательно наблюдавший за ним Ледников.
Немец засунул пистолет за ремень джинсов, натянул легкую кожаную куртку и лишь потом ответил:
– У меня встреча с моим другом Клифтом.
– А ствол зачем?
– Да так, знаешь. А вдруг пригодится…
Ледников встал.
– Я с тобой. Мне эти твои встречи с друзьями не нравятся. Вернее, друзья твои мне не очень нравятся.
Глава 18 Юрий Иноземцев Telle vie, telle mort Как жил, так и умер
Вмашине, пока добирались до места встречи с Клифтом, практически не разговаривали. Иноземцев только время от времени взглядывал на хмурое, застывшее лицо Ледникова. Ему, конечно, было сейчас не до исчезновения какого-то там проныры Рагина. Просто он не мог не думать о том, как такая необыкновенная женщина, как Николь, могла спутаться с каким-то нечистоплотным дельцом. И достоинства Рагина, которые Иноземцев столь старательно расписывал недавно, не играли тут никакой роли. Ибо речь идет о самой мадам Николь!