Все стоят, никто ничего не делает.
Фигово… он внутри толпы, снайпер стрелять не сможет, с его позиции Мирный, наверное, не просматривается совсем.
– Что дальше? – спокойно осведомляюсь я. А тангенту передатчика незаметно зажимаю рукой…
Сбоку движение, это меня пытается закрыть своим телом Семен. Ну, да – он в бронике, ему осколки не так страшны. Но тогда я и видеть Панаса не смогу!
– Слышь, родной… – негромко произносит Крайний. – Ты всё хорошо взвесил, мне вот интересно?
– А ты молчи! – истерически взвизгивает парень, ища своими глазами прогал в плотной толпе.
Удрать рассчитываешь?
– Я рази ж тебе мешаю? – удивляется снайпер.
Вот тут Мирный обращает внимание и на него. И на лице у лопуха появляется загнанное выражение.
От таких – не уйти. Поймают.
Сейчас или через месяц – но поймают всё равно.
– Ты разожмешь руку… – негромко произносит Нестор. – Что там у тебя? А-а-а… РГД-5? Ну да, серьёзная штуковина. Только ведь она сама по себе не так уж и опасна. Нет, руку-то тебе оторвёт, не сомневайся! Глаза может выбить – а может и не выбить. Осколками посечёт – это уж как дважды два! Но вот сразу убить – это вряд ли!
– И что?! – запальчиво выкрикивает Панас.
– Да так… лечить-то тебя нам предстоит… сразу-то ведь и не помрешь, поди… Так ведь лечение – оно тоже, знаешь ли, болючее бывает. Иногда – так и очень болючее! А ты – на коечке лежишь, и ничем не шевельнуть… Иные, бывалоча, и с ума сходят. Так это, скажу тебе – ещё и во благо!
– С какого это?!
– Так с боли же! А так, без ума ежели, уж и не так страшно.
Мирный облизывает пересохшие губы. Натолкнувшись взглядом на своего главаря, бледнеет – во взгляде сотника явно ничего позитивного не просматривается.
И что теперь делать?
Бросить гранату?
Все залягут. Кое-кого посечет осколками, возможно, что и серьезно. И что? Какие это даёт шансы Панасу?
Убежать уже не выйдет, догонят.
И тогда ещё не факт, какое из двух зол будет хуже. Одно дело, если свой командир разбираться станет. Что, учитывая его страшную репутацию, ненамного хуже смерти.
Другое – Крайний. Судя по его словам, судьба и в этом случае оставалась незавидной.
Что ж, родной, сам виноват!
Не дергался бы с гранатой – глядишь, и меньшей кровью бы обошлось. Ну, вылетел бы из сотни.
По совлу бы схлопотал – это уж как минимум.
И жил бы себе дальше – обычной жизнью.
Но каково это для него – жить как все прочие?
Не похлопаешь выразительно по автомату, намекая на голод и жажду непонятливому лоточнику. Не сплюнешь презрительно на песок при виде обыкновенных работяг, ибо ты – выше них! Выше – потому, что ты вооружен и при власти. А они – обычные работяги, быдло…
И завтра они же будут презрительно тыкать в твоем направлении пальцем, ехидно комментируя твое жуткое падение.
И никому ты более не нужен. Отравленный иллюзорной властью и мнимым всемогуществом, которое придавали тебе автомат и форма боевика, ты уже никогда не впишешься в нормальную жизнь.
Потерян ты для неё…
И та же Наталка, задиристо хохоча во все горло, будет показывать на тебя пальцем. И не дай Бог тебе хоть чем-то вызвать гнев её покровителя – на куски порежут!
Нет, не отдаст он гранату.
А вот бросить – это он запросто может. Загнали его в угол – нет выхода!
То, что глистовых боевиков побить осколками может – мне по фигу. Но вот мои – они мне все целые нужны!
– Шаг назад – дорогу дайте!
– Стоять! – истерически кричит Панас.
– Но ведь ты же уйти хотел? Или боишься, что как в сторону отойдешь – так мы и выстрелим?
– Зброю положьте! Все!
– Положим, – наклоняю голову в знак согласия. – Друже Гневный, ты ведь тоже такой приказ дашь своим?
– Бросьте зброю! Налево – туда, к стене! – разжимает губы сотник. – И всем – три шага назад! Лечь на землю!
Правильно… заботишься о том, чтобы бойцов не побило. И чтобы Панас до стволов не добрался, неудобно это ему будет. Между оружием и ним – лежащие на земле люди. Попробуй, пройди! Мало ли, что может выйти…
Лязгая металлом, падают на землю автоматы. Поверх шлепаются ремни с пистолетными кобурами.
– Теперь – вы!
Ты гляди, сколько властности в голосе вдруг появилось-то!
– Три шага назад! Зброю – на землю! Никому не мешаем!
Раз шаг.
Два.
Три…
Фух!
Брызнула кровь из простреленного виска.
Санек – второй из борисовых парней.
Снайпер.
Слышал он по рации наш разговор – и выводы правильные сделал.
Кувырок, прыжок – подхватываю оседающее тело, блокируя руку с гранатой.
– Кольцо где?
– Держи, батька, булавку – сойдёт! – мгновенно оказавшийся рядом Нестор протягивает мне английскую булавку.
Чем не чека?
– А вы, панове добродии, будь ласка, – прорезается в голосе Крайнего металл, – покудова не вставайте. Где легли – там и лежите. Вас же, пан сотник, любезно к нам попрошу!
Ну всё – Глист попал… на бабки – так это самый минимум. И все по закону.
Его парень накосячил?
Его.
Его боец всем, в том числе и командиру своему, гранатой грозил?
Он самый.
И с чего бы это вдруг? Никто ему и слова не сказал, ничем и никак не пригрозил… пока он эргэдешкой размахивать не стал.
А уж схватился за оружие – так и пеняй сам на себя!
Но – он мертв.
И умер, находясь в ранге полноправного бойца сотни. По всем писаным и неписаным законам, отвечать за проступок бойца теперь обязан его командир.
Сочувствую тебе, Глист…
– Вы в этом уверены? – в голосе любителя полумрака прозвучал явный скептицизм.
– Так с самого первого дня своего появления здесь Крюк практически все время находится под наблюдением! Сначала к нему приставил своего наблюдателя Торопа, вы про него помните. Потом – Гуменюк, теперь около него постоянно присутствуют два человека от Бориса… С ним разве что в постель рядом никто не ложится, так и то только потому, что там все время валяется какая-нибудь девица! Ну, а уж когда он напивается до бесчувствия, его и контролировать нет необходимости.
– И что вы можете про него сказать?
– Обычный головорез, совершенно беспринципный и безжалостный! Да, удачлив и по-своему талантлив. Беспредельщики подтвердили его участие в делах, связанных с получением больших сумм – в основном, это выплаты выкупа за похищенных людей.
– «Тени»?
– Очень даже вероятно. К сожалению, – вы же знаете их порядки, – ни подтвердить, ни опровергнуть этого мы не можем. Но судя по поведению сотника, сейчас за ним никто из «теней» не стоит. Да и какой у них может быть интерес здесь?
Хозяин комнаты призадумался. Некоторое время в комнате воцарилась тишина.
– Ну… не скажите… Мы ведь так и не выяснили, кто стоит за данной организацией!
– Но про них уже давненько ничего не слышно. Активные действия они прекратили вскоре после окончания военных действий. Так… отдельные акции. Все выявленные следы ведут в Косово и Метохию. Большая часть денежных средств как раз туда и уходит. Только часть переводов обналичивается в Диком поле. Надо полагать – выплаты местным наемникам. Вот именно Крюк и выступал иногда получателем таких сумм. Кстати, это вполне объясняет то, откуда у него деньги на содержание своей банды. Вероятно, и авторитет среди наемников – оттуда же. Он ведь всегда платил, и платил неплохо! Таких уважают!
– Косовары? Эти, пожалуй, что и могут… как раз совести хватит на такие штуки. Они всегда отличались крайней неразборчивостью в средствах и запредельной жестокостью.
Любитель полумрака встал и прошелся по комнате. Он частенько прохаживался вот так, обдумывая какие-то важные решения. В прежней жизни это служило поводом для подшучивания прессы. Мол – он взволнован и бегает по кабинету! Как кролик по лужайке! Но теперь досужие писаки остались далеко в прошлом, и стесняться было некого.
Скрипнуло кресло, хозяин принял решение и уселся.
– Он жаден?
– Патологически! Рядового бойца, осмелившегося походя посягнуть на его дом и девку, Крюк прилюдно застрелил. Причем сделал это прямо на территории казарм сотни, в которую входил провинившийся боец. На глазах у всех его сослуживцев.
– Сам, что ли, застрелил? – удивился любитель полумрака. – Делать больше нечего ему было, что ли?
– Не сам – телохранитель по его приказу.
– И сотник этого несчастного ничего не сделал в ответ? Что-то я в это верю с трудом!
– Ну… – слегка смутился помощник. – С внешней стороны там все было очень грамотно разыграно! Мирон предъявил Глисту претензию в том, что кто-то из его бойцов посягнул на его дом и людей, которые там находились. Вы же знаете порядки Дикого поля…
– Знаю! – усмехнулся хозяин комнаты. – Селячество из башки просто так не выбить. Моё – не трожь! Ну-ну, и что дальше было?
– Глист вызвал нашкодившего бойца, и на того сразу же «наехали» боевики из окружения Крюка. Парень молодой… перепугался… выхватил гранату и стал ею угрожать.
– Всем?
– По факту – да.
– И тогда телохранитель Крюка его застрелил… М-м-да, у этого наемника котелок варит! Так ведь, небось, и претензии Глисту после выкатил, ведь так?
– Выдвинул. Банда Крюка после пополнила свой автопарк одной БМД и тремя джипами.
– Однако! У него там кто-то умный в переговорщиках!
– Нестор Крайний.
– Даже так? Он ещё жив, что ли?
– Как видите – жив.
– Этот сотник умеет подбирать себе кадры… Поди, гуляют там по этой причине?
– Второй день на бровях, просто-таки не просыхают! Крюка отвезли в гостиницу – отсыпаться. На месте к нему все время кто-то с очередным стаканом подходит.
– Ну, учитывая такой повод, неудивительно! Народ, небось, валом повалил?
– За последние два дня они приняли к себе пятьдесят человек.
А учитывая неписаную традицию Дикого поля, атаман, принимая в отряд нового бойца, должен опрокинуть с ним чарочку. Это какой же луженый желудок надобно иметь? И железную печень… Так что любитель полумрака прекрасно понимал нынешнее состояние новоявленного атамана.
– Что Гуменюк? Как он отнесся к появлению и внезапному возвышению такого потенциального конкурента?
– Внешне – нейтрально. Ему хватает сейчас забот с новым наследством. Да и потом, Крюк пока не представляется ему серьезным конкурентом.
– Да? Стареет батька…
Что ж, все равно ведь что-то надо делать и с Гуменюком. Слишком много власти в одних руках – это не всегда хорошо. В чужих руках, разумеется. Любитель полумрака ничуть не обольщался на этот счет. Умный и опытный политик, он всегда хорошо понимал свои возможности и умел видеть те границы, которые не следовало преступать. Всегда ведь есть кто-то более могущественный, кому может прийтись не по нраву твоё чрезмерное усиление и слишком уж явно демонстрируемая независимость. История Украины являлась, с этой точки зрения, прекрасным примером. Где теперь все эти президенты, кичившиеся своей показушной близостью к сильным мира сего? Один – так и вовсе бесследно исчез, второй тихо сидит где-то под Ростовом. А нынешний – откровенная марионетка в чужих руках. Про министров – так и вспоминать не о ком. Кто тихо сидит где-то в Европе, спрятавшись в каком-нибудь укромном уголке, а кто – и в тюремной камере в Гааге! Хватило же ума лезть поперёк дороги серьезным людям!
Хозяин комнаты только усмехнулся.
Нет, ребятки! Не так все делать нужно, не так!
Деньги – вот где власть!
Если это большие деньги.
Настолько большие, что их владелец уже может позволить себе… ну… что-нибудь, в пределах разумного, разумеется. Каддафи – тот тоже наивно полагал, что много денег делают его неуязвимым. Ага, только реально-то – в чьих банках лежали его денежки? То-то…
Деньги недостаточно просто иметь. Ими надо реально распоряжаться, контролировать и управлять.
Вот тогда – есть шанс!
Но любитель полумрака пошел дальше.
Власть у него уже была – он от неё отказался. Не оттого, что не хотел её.
Хотел.
Но не такую.
Была власть – и была ответственность.
Не перед этими крикунами в Раде, их вообще мало кто воспринимал всерьёз. И не перед мифическими «избирателями» – про них и вовсе никто не вспоминал.
Были другие люди…
Серьёзные и неторопливые. Те, кто реально мог и имел право требовать исполнения всех своих приказов. Люди, распоряжавшиеся деньгами и армиями.
Что стоят деньги, которые некому защищать? Приди – и забери!
Ну, что ж – вот они, деньги! По всему Дикому полю разбросаны конторы беспредельщиков. Есть их представительства и за рубежом. И не только в Европе, кстати говоря.
Бери – не хочу!
Не берут…
Ибо есть и вооруженные силы: атаманы вполне способны выставить в поле армию почти в восемьдесят тысяч хорошо подготовленных и обученных бойцов. И не надо кивать на их самостийность – есть предложения, от которых невозможно отказаться. И почти около каждого атамана есть люди, готовые оперативно заменить строптивого «батьку». При необходимости – найдём и авиацию. Зря, что ли, служат доверенные люди на Львовских аэродромах? Не за так, разумеется, – за деньги! За большие…
Нет, войти крупными силами в Дикое поле, можно. Те же русские и натовцы вполне способны это сделать. И делают.
И что дальше?
Где конкретно брать? Можно захватить офис и выгрести оттуда какие-то жалкие крохи. А как снять деньги со счетов? Которые ещё надобно как-то обнаружить…
Можно попробовать эту систему возглавить – умный человек так бы и поступил. Но для этого надо знать – где находится эта самая голова. Которую и надобно заменить.
И много ли людей осведомлены на этот счет?
По пальцам одной руки сосчитать можно.
Ладно, можно пойти иным путем.
Выжечь каленым железом атаманскую вольницу, пресечь разгул контрабандистов и «левых» производителей, возглавить всё – и вызвать новую войну на месте Дикого поля. Ибо сложившийся порядок всех устраивает, и ломать его просто так – никто не позволит.
Да, некоторые особо умные головы давно уже заметили то, что далеко не все процессы в Диком поле являются такими уж и бессистемными. Очень уж вовремя пропадают в неизвестность слишком «самостийные» атаманы и совсем уж отмороженные головорезы. Как-то само собою вдруг налаживается производство нужных кому-то вещей. Откуда-то возникают грамотно организованные цепочки поставок. Да и много другое, происходящее в Диком поле, недвусмысленно указывает на то, что за кулисами стоит чья-то непреклонная воля. Подкрепленная к тому же железной дисциплиной, групповой ответственностью исполнителей и немалыми средствами.
Видели и понимали это многие.
Иногда даже удавалось наладить какое-то подобие контакта с представителями этой воли. По странному совпадению – тогда, когда это зачем-то было нужно хозяину комнаты.
А потом, после минования надобности, налаженный контакт вдруг исчезал… автокатастрофа… или ещё какая-нибудь досадная случайность… Увы – все мы смертны!
А с другой стороны, любитель полумрака не строил никаких иллюзий. Неглупый человек, познавший все прелести и тайные пружины власти, он прекрасно отдавал себе отчет в том, что и его построения могут в какой-то неожиданный момент оказаться иллюзорными.
Да, ты огромными трудами создал в значительной мере тот механизм, что именуется ныне Диким полем. Но! Не ты один приложил сюда руку, были и иные игроки. И то, что пока никто из них себя не проявил, означало лишь то, что их планы простирались значительно дальше этого образования.
Да, пока ты одна из основных фигур в этом месте.
Пока.
До времени появления прочих игроков. И кто знает, какими картами станут играть они? Не окажется ли вся их колода крапленой?
И кто это может быть?
Прежние сослуживцы из аппарата правительства или даже кто-то из министров? Чепуха! Там попросту не было никого, сравнимого по сообразительности. Кто поумнее – давно уже спрятался под вымышленным именем где-то в тихом местечке.
А кто поглупее… тех не жалко!
Хватило же ума у бывшего министра внутренних дел вылезти в прессу со своими комментариями по каким-то там вопросам! Пример бывшего грузинского президента вдохновил?
Так тот – в США! Поди, его там достань…
Известности захотелось идиоту?
Как хотел, так и получил – ролик с его расстрелом у стены Донецкого аэропорта просмотрело только за один день около полумиллиона человек!
Уж каким-таким путем этот лопух попал в Новороссию, неизвестно. Но со времени его интервью прошло всего-навсего десять дней – и здрасьте! Официальные власти этой вредной страны показали по телевидению, как прямо на линии границы подбирают их бойцы человека в бессознательном (попросту говоря, вдребезги пьяном) состоянии. А уж внешность бывшего министра была там всем хорошо знакома. Суд не занял и двух недель – все материалы были заранее заботливо собраны и подготовлены. Даже адвокатов допустили, каких выбрал подсудимый. Кстати говоря, большинство отказалось. Прекрасно же понимали: шансов никаких. Никто из аналогичных персон, попавших в руки тамошнего правосудия, легким наказанием не отделался. Так зачем же карьеру портить?
На сайте их МВД на одной из первых страниц и по сей день имелся список лиц, разыскиваемых за преступления, совершенные в ходе войны. Те, кого смогли найти, были перечеркнуты красным крестом и снабжены пометкой: «Обнаружен».